***
В понедельник Слизерин и Гриффиндор снова встретились на уроке зельеварения. Студенты шли по темным коридорам подземелья к нужному кабинету. — Эй, Драко, — прошептал Блейз, выцепив блондина из общей толпы, — Как твои успехи с грязнокровкой? Уже успел попробовать её на вкус? — Забини, какого черта? У нас с Грейнджер ничего нет. — ответил Малфой, не поворачиваясь к другу лицом. — По твоим глазам всё видно. Тебе не поможет, если ты просто отвернешься. Ты совсем сошёл с ума? Чистокровные семьи тебе этого не простят. Ты сейчас просто позоришь весь свой род. — всё тараторил и тараторил мулат. — Блейз, не знаю, какие плотские фантазии ты себе напридумывал, но у меня с ней ничего нет. — уверенно отчеканил Драко. К тому времени все уже добрались до нужной аудитории и прошли вглубь комнаты с всевозможными ингредиентами для зелья. На большом столе, возле которого находился Слизнорт, расположились три котла. — Тогда, докажи, и чем скорее, тем лучше. Можешь вылить на нее одно из зелий, будет забавно. Слова Забини были слишком токсичными и выводили из себя. Он очень успешно давил на Драко. Перспектива пачкать юбку Грейнджер хрен знает какими зельями не радовала его, и поэтому Драко сказал то, за что гриффиндорка его уже не простит: — Какая мерзость, профессор Слизнорт, вы стали готовить из грязнокровок? Грейнджер, это зелье воняет как ты. — Отвали, Малфой. Что-то ёкнуло в груди от его слов. Может он просто играет на публику? Гермиона искренне надеялась, что его поцелуи в переулке не являются очередной игрой. — Грейнджер, Малфой, замолчите оба! — вмешался Гораций, — Сейчас, класс, кто может сказать, что за зелье испускает такой аромат? Руку поднял заливающийся смехом Забини. — Амортенция, сэр. Амортенция является самым сильным зельем в мире, и оно пахнет для каждого по-своему, в зависимости от того, что нравится человеку больше всего, — Блейз посмотрел на друга, — И да, Малфой, мы все слышали, что ты сказал. По аудитории прошёлся смешок. Слизеринец вновь испортил свою репутацию. И как же жить в этом осознании полного непонимания со стороны чистокровных, что так и ждут удачного момента, чтобы задушить все твои чувства, эмоции и мечты. В такие моменты осознаётся вся неправильность того мира, в котором был воспитан Драко и ему подобные. В его мире нельзя расправить крылья и полететь в самом верном и нужном на данный момент направлении. Нельзя делать что-либо не думая о своем роде и семье. Ты должен быть лицом этой фирмы, ты должен делать все ради кого-то. Твои крылья схватят в любой момент и отрубят, сделай ты что-то не так. Она смотрела на него очень хладно. Без эмоций. Без того тепла, что отдавала ему без всякой корысти. Да, сейчас было ясно, что она ему небезразлична, но преподнес он это в ужасной форме. Что вновь заставило его, назвать Гермиону грязнокровкой? Может, это ошибка? Никакой скрытой влюбленности не было, а Грейнджер просто глупая овечка, которая повесилась на шею первому встречному, что украл у нее лёгкий поцелуй в пьяном угаре. Да, все очевидно было так. Все прекрасно понимают, что ничего не может быть между ними. Не после свержения Волан-де-Морта. Никогда. Пора было менять приоритеты и возвращать свой рассудок. Гермиона опустила этот момент и крайне спокойно отсидела последний урок. Не одарив Драко обиженным взглядом, она прошла мимо него так, как будто его и не существовало. Безумно задевает такое отношение. Маленький ребенок не привык к такому безразличию к своей персоне, но прекрасно понимал, что он этого заслужил.***
Дни шли своим чередом. Гермиона полностью погрузилась в учебу, буквально засыпая в горе пергаментов и фолиантов. Она очень мало и ела и спала. Теперь и так заметные скулы приобрели режущую четкость, а худые плечи колко торчали из-под самого толстого свитера. Она не хотела общения ни с Джинни, ни с Гарри. О Рональде даже и упоминать не стоит. Хватит ей в жизни этого дерьма. Она зарывалась все глубже в себя, отгораживаясь высоким забором, а вокруг него строила непролазный лабиринт. Жизнерадостная Грейнджер плотно заперла все двери и не собиралась выходить даже за стаканом воды. Директриса, видя такое ужасное состояние своей лучшей ученицы, просто не могла оставить это без внимания. В один из дней она пригласила гриффиндорку к себе в кабинет, под предлогом очень важного разговора. Грейнджер явилась как по часам и безжизненно прошла в глубь помещения. МакГонагалл отвела свои бумажки в сторону и жестом пригласила студентку сесть. — Мисс Грейнджер, у меня к Вам очень серьезный разговор, и я надеюсь, что Вы будете честны со мной. Шатенка лишь сухо кивнула, дав понять, что она внимательно слушает. — Я прекрасно вижу в каком Вы состоянии, и меня беспокоит это. Мы слишком хорошо друг друга знаем и Вы понимаете, что я забочусь не о Вашей успеваемости. — Да, профессор. — Извините мою бестактность, — засуетилась Минерва и поднесла чашку чаю на стол подле Гермионы, — Вот, выпейте, должно быть у Вас в горле пересохло. Я видела, что Вы не ели несколько дней подряд. Грейнджер поблагодарила директрису и сделала пару глотков. Ничего не лезло в рот на самом деле. Любая еда была резиной по вкусу, но обижать эту заботливую женщину совсем не хотелось. — Хочу сказать, что если Вы нуждаетесь в помощи, то в Хогвартсе Вы её всегда найдете. Просто нужно знать, к кому обратиться. — МакГонагалл направила многозначительный взгляд, который давал понять, что их беседа подошла к концу. Гермиона ещё раз поблагодарила директрису и отправилась в свою комнату, вновь засиживаться за учебниками.