Сокровище. Часть 2

Гурд подъехал к своему дому, когда на улице уже почти стемнело. Он поднялся на крыльцо, вошел в прихожую и передал слуге, тут же выбежавшему встречать хозяина, свой плащ. — Все в порядке? — спросил Гурд у слуги. — Все спокойно, господин, — ответил ему слуга. — Целый день было тихо… Господин Алис даже из комнаты не выходил. И от ужина отказался. — Понятно, — отозвался Гурд. Вздохнув, он направился наверх, к себе в комнату. Ему необходимо было побыть одному, поэтому он предупредил слуг, что ужинать не будет, и попросил его не беспокоить. Обычно Гурд оставался ночевать во дворце, а у себя дома появлялся лишь время от времени, дабы навестить Алиса, а заодно и проверить, все ли в порядке. Однако же, в последнее время Гурд старался как можно реже бывать в королевском дворце. Честно говоря, он предпочел бы и вовсе туда не заглядывать, но ему не хотелось обижать Анидаг и маршала Ргита. Им ведь тоже сейчас приходится нелегко, и можно только догадываться, как они себя чувствуют, раз уж и Гурд, да и все остальные, вплоть до прислуги, совершенно сбиты с толку. Все началось с того дня, когда вернулся господин Нушрок. Поначалу все обрадовались, и это понятно, ведь семья уже успела оплакать его гибель. Когда же выяснилось, что он жив, все члены королевской семьи, включая, разумеется, Гурда, безумно обрадовались. Но вот только радость эта очень быстро угасла: то, что происходило в королевской семье сейчас, больше походило на кошмарный сон. Строго говоря, Гурд не понимал, как случилось, что Нушрок попал в плен, и почему после того, как вернулся, стал вести себя как никогда раньше. Гурд прекрасно помнил (он ведь находился при Нушроке постоянно, тот сам настоял на этом) тот день, когда произошло сражение в Черной топи. Маршал вместе с Нушроком очень долго обсуждали все детали операции, и когда они приняли решение заманить неприятеля в Черную топь, все встретили это предложение восторженно. Отряд, который возглавлял главный министр, и куда входил и Гурд, выступил в поход на рассвете. К полудню они проделали уже половину пути, и Нушрок решил отправить людей на разведку, остальные же пока расположились на привале. Вскоре вернувшиеся солдаты донесли Нушроку, что заметили нескольких всадников, судя по всему, людей правителя короля Киндела, которые направлялись в сторону гор. Нушрок, узнав об этом, помрачнел, сказав Гурду, что теперь им придется ехать напрямик, поскольку если они направятся в объезд, вражеские лазутчики заметят их. Ведь они наверняка уже достигли горной тропы и начали подъем, а значит, без труда заметят отряд. Поэтому если они решат соберут войска на равнине, то вряд ли повернут назад, в Топь. Выходит, нужно поторопиться, иначе план провалится, и Ргит окажется на равнине без подмоги, один на один с противником. — Это будет гораздо опаснее, — сказал Нушрок, — но ничего не поделаешь. — Мы справимся! — улыбнулся Гурд. — Да, — согласился Нушрок, — но напоминаю тебе: ни шагу без моего ведома! — Я все помню, господин Нушрок, не беспокойтесь! Они благополучно преодолели остаток пути, и уже были рядом с Черной топью, Нушрок отдал Гурду приказ вести часть отряда по дороге, ведущей к равнине, а сам заявил, что отправится вперед: «Как бы чего не вышло», — сказал он. Гурд снова принялся настаивать, что поедет вместе с ним, но Нушрок сказал, что нет смысла рисковать сразу всем, и нужно довести план до конца. Гурду ничего не оставалось кроме как подчиниться, и он сделал все в точности, как приказал ему Нушрок. Когда его отряд выехал на равнину, войско маршала уже было там, а несколько отрядов Королевства Горных Вершин, которые, как оказалось, следовали за ними по пятам, настигли их, и, как и было задумано, оказались в окружении. Завязался бой, а вскоре к воинам короля Киндела подоспела подмога. Очевидно, они все же смогли прорваться сквозь засаду в Черной топи, либо же им удалось быстро преодолеть горный перевал. Маршалу Ргиту пришлось собрать последние силы, дабы нанести сокрушительный удар. Когда сражение завершилось, они узнали, что отряд Нушрока дал бой противнику там, где Гурд и оставил его: на подступах к Черной топи, и… к сожалению, сам Нушрок бесследно исчез. Ну, а вскоре стало известно о том, что он жив, и король Киндел запросил за его жизнь выкуп. После возвращения господин Нушрок, как отмечали многие, изменился, и Гурд лично убедился в этом. Через день после возвращения Нушрока Гурд явился к нему с визитом и поинтересовался, как он себя чувствует. Нушрок довольно сухо ответил, что все нормально, а когда вслед за этим Гурд спросил его о том, что же произошло в Черной топи, и каким образом Нушрок попал в лапы к Кинделу, в ответ получил гневную отповедь. — Я уже сказал Анидаг и ее мужу, что не желаю впредь касаться этой темы. Вам, Гурд, я говорю сейчас то же самое. И мне не хотелось бы услышать хоть какие-то намеки на то, что произошло. Считайте, что войны этой и вовсе не было. Ясно? — Как вам угодно, — пожал плечами Гурд. — Но мне бы хотелось… — А сейчас покиньте меня, Гурд. И запомните: больше я не потерплю бесцеремонных вторжений! Если я вдруг вам понадоблюсь, то предупредите моих слуг, получите разрешение, и уж тогда являйтесь. Гурд лишь ошеломленно кивнул в ответ. Чем он разозлил или обидел господина Нушрока, за что тот так рассердился на него? Ведь он же не сказал ровным счетом ничего плохого, а господин Нушрок вышел из себя настолько, что стал называть Гурда на «вы», хотя раньше он всегда говорил ему «ты». С той самой минуты, когда в полутемной тюремной камере рассказал Гурду о тайне его рождения. А третьего дня и вовсе произошло нечто непонятное. Гурд, как и было условлено, попросил у Нушрока аудиенции, дабы исполнить просьбу Алиса. Мальчишка, конечно, доставлял немало головной боли, но все же… Гурду было жаль его. Несколько раз Алис просил у него позволения выходить из дома и хотя бы изредка бывать во дворце. — Ведь срок моего ареста уже истек, — умоляюще посмотрел он на Гурда. — Попросите господина Нушрока, господин Гурд! Мне очень нужно с ним поговорить. Гурд знал, что накануне отъезда, когда господин Нушрок заезжал к нему домой, Алис о чем-то говорил с ним, и после возвращения сын постоянно спрашивал, когда ему вновь можно будет увидеться с главным министром. Однако, Нушрок не захотел принять Гурда и поговорить с ним; он велел передать, что у него слишком много дел. Сегодня утром Гурд вновь отправился с визитом во дворец, и Анидаг пригласила отобедать с ними. Сейчас Гурд жалел, что принял приглашение королевы, поскольку скандал, свидетелем которого он стал, подействовал на него слишком угнетающе. Следовало уйти сразу же, как только он задал свой первый вопрос, который прозвучал, как оказалось, бестактно. — А где же госпожа Аретнап? — ляпнул Гурд, стоило только сесть за стол. Собственно, он никак не ожидал, во что все это выльется, кроме того, раньше Артетнап всегда обедала вместе со всеми. — И зачем только вы посадили с нами за стол этого… — брезгливо поморщился Нушрок, даже не взглянув на Гурда, словно его за столом и не было. — Где ваши манеры, господин Гурд? — холодно взглянул он на него. — Просто, — смутился Гурд, — раньше она всегда обедала с нами… — Сегодня ей нездоровится, — вздохнул маршал. — Она попросила у меня позволения уехать, — отозвалась Анидаг. — Но почему? — изумился Гурд. — Это ее дело, — отозвался Нушрок и как ни в чем ни бывало принялся за жаркое. — Если хочет уехать — пусть. К чему упрашивать ее остаться? — Хотя бы потому, что нам трудно будет подобрать ей замену, — раздраженно передернула плечами Анидаг. — Не так уж она и незаменима! — фыркнул Нушрок. — Скажем, госпожа Ацисил вполне может занять ее место. — Но вы же сами были против того, чтобы Ацисил занималась делами, которые не в ее компетенции! — воскликнул молчавший до этого король. — А теперь мне кажется, она прекрасно справится, — усмехнулся Нушрок. — Я против, — покачала головой Анидаг. — В конце концов, решать, кто займет место первой статс-дамы — моя привилегия, и потому об Ацисил даже и речи быть не может. — Она слишком молода и неопытна, — поддержал жену Ргит. — Отчего же, — хмыкнул Нушрок, — кое в чем ей опыта не занимать. — Я имела в виду опыт ведения дел! — отчеканила Анидаг. — А не… ее постельные подвиги, прошу прощения. — Аретнап так много для нас сделала, — отозвался Ргит. — Вот и хватит с нее! — Нушрок отодвинул от себя тарелку и потянулся за графином с водой. — В конце концов, она не королева и не принцесса, чтобы вы все с ней нянчились. — Она останется! — Анидаг в раздражении бросила на стол вилку, и та жалобно звякнула, ударившись о край тарелки. — Твое упрямство достойно лучшего применения, дорогая моя дочь, — скривил губы Нушрок. — Может быть, отец, — Анидаг скомкала салфетку и встала, — но я не намерена отвечать госпоже Аретнап за верную службу черной неблагодарностью. Раз уж вы оказались не в состоянии спокойно объяснится с ней вместо того, чтобы обижать бедную женщину. Это по меньшей мере неблагородно с вашей стороны, дорогой отец! — Анидаг! — Нушрок вскинул голову, и Гурд невольно отшатнулся: никогда прежде он не видел, чтобы Нушрок так смотрел на свою дочь. Да он даже на зеркальщиков не смотрел в свое время с такой ненавистью! — Как ты со мной разговариваешь?! — взревел Нушрок и со всей силы стукнул кулаком по столу. — Простите, — развела руками Анидаг, — но я сыта по горло! — и не глядя больше на отца, она кивнула мужу, сыну и Гурду, после чего покинула столовую. — Мама! — король тут же вскочил и бросился за ней. Слуги также ушли вслед за его величеством (Ргит отпустил их, видимо, поняв, что разговор еще не окончен, и продолжение его не предназначено для посторонних ушей). — Ну, знаешь! — укоризненно покачал головой Ргит. — Можешь убираться следом за своей женушкой, — ехидно протянул Нушрок, усаживаясь поудобнее и принимаясь за еду. — Ты же никуда от жениной юбки, и шагу без нее ступить не можешь. — Что с тобой происходит? — тихо спросил Ргит. — Я не могу понять, что случилось, почему ты вдруг стал… таким чужим? — Что ты хочешь этим сказать? — прищурился Нушрок. — Только то, что ты изменился после похода. — Право, странно, — рассмеялся Нушрок, — ведь это же была увеселительная прогулка, а не бойня! Ты и в самом деле удивляешься, почему я изменился? Посмотрел бы я на тебя, кабы тебе пришлось сидеть в том сыром и темном подвале. Каждую минуту думать, что сейчас тебя убьют! Ты никогда не боялся смерти, Ргит? — Я, — задумчиво проговорил Ргит, — возможно. А вот ты — никогда. — Да что ты обо мне знаешь? — возмущенно воскликнул Нушрок. — Мне казалось, во всяком случае, что многое. Как и ты обо мне, дружище. Тот Нушрок, которого я знаю чуть ли не с детских лет, никогда не боялся за себя, он в первую очередь переживал за тех, кто ему дорог. — Разве сейчас что-то изменилось? — А разве нет? — усмехнулся Ргит. — Или тебе было мало отправить на смерть стольких людей? А как насчет того, что в добавок к этому, ты продал собственную внучку своему главному врагу? Ну и наконец, ведешь себя сейчас так, словно все эти поступки — твое величайшее достижение? — Замолчи! — процедил сквозь зубы Нушрок. — Нет уж! — взорвался Ргит. — Я достаточно долго молчал, позволь уж мне высказаться, друг мой! Ты, кажется, думаешь, будто мне все равно, или так и должно быть, что все вокруг считают меня трусом и предателем, виноватым в гибели солдат, которые верили мне, как человеку, который ни за что не бросит их на произвол судьбы! Или ты полагаешь, мне наплевать на то, что победа, за которую мы все заплатили своей кровью, оказалась по сути никому не нужна? Ты же просто взял и, фигурально выражаясь, выбросил ее на свалку! Вместе с жизнями тех, кто пожертвовал ради нее собой! Да мне легче было бы умереть там, вместе с несчастными, которые, погибая, думали, что расстаются с жизнью ради блага своего королевства, чем чувствовать сейчас на себе косые взгляды. — Это никогда не поздно сделать, знаешь ли, — пробормотал Нушрок. — А в довершение, словно этого было мало, — продолжил Ргит, — ты навязал нам условия, которые поставили нас в глупейшее положение. — Мы победили Грома! — перебил его Нушрок. — И стали по сути вассалами Киндела! — парировал Ргит. — Но ты же сам согласился с этими условиями! — прошипел Нушрок. — Так что, будь добр, перестань строить из себя обиженного мальчика! — Потому что ты вынудил меня согласиться! Вернее, ты убедил в этом своего внука, и… меня вы просто не спрашивали, а поставили перед фактом. Я мог отказаться, да, но это ничего бы не изменило, кроме того, я хотел удостовериться, что ты жив. Мне даже подумалось, что это — очередная твоя уловка, дабы выиграть время, а потом сделать все по-своему. Так, как ты сделал давным-давно, после гибели Ниова. Вот это было бы в твоем духе! А сейчас… — Сейчас практически то же самое, — пожал плечами Нушрок. — Ты же не думаешь, что я так легко дал бы им убить себя? Или, — Нушрок склонив голову набок, вперился в Ргита немигающим взглядом, — ты именно этого хотел? Я должен был взять и умереть, а ты… Да, теперь я вижу ясно: ты метишь на мое место, верно? И это ты настраиваешь мою дочь против меня, подсылаешь ко мне вертихвостку, которая спит и видит, как затащить меня в свою постель! Ргит глубоко вздохнул: — Нет, ты не мой друг. Нушрок схватил со стола хрустальный графин с водой и что было сил грохнул его об пол. — Что ты несешь?! — вскричал он, вскочив на ноги и опрокинув с оглушительным грохотом стул. — Совсем ум потерял на старости лет? Гурд вздрогнул всем телом и отвел глаза в сторону, ему не хотелось, чтобы гнев главного министра и маршала обратился вдруг против него. Он взглянул в большое зеркало, висевшее на противоположной стене, а затем уставился в свою тарелку. Странно, подумалось ему вдруг, что-то здесь не так… Что-то ему показалось неправильным, словно в комнате появилось то, чего раньше не было. Или же наоборот — то, что неизменно находилось здесь, теперь исчезло. Но что именно, Гурд, не знавший, куда себя деть, лишь бы не слышать продолжающийся скандал, свидетелем которого он невольно стал, не мог понять. — Я говорю, — спокойно ответил Нушроку Ргит, — что ты, увы, не тот Нушрок, которого я знаю всю мою жизнь. Мой лучший друг никогда не позволил бы себе так унизиться только потому, что его жизни угрожала опасность. Ты сейчас сказал, что тогда, давно, поступил точно так же. Так вот, это неправда. В то время ты думал прежде всего о своем друге Ниове, о его сыне, своем племяннике, о своих жене и дочери, которых любил больше жизни. А теперь… Неужели ты на самом деле предал их всех?.. И ради чего, скажи мне? Если у тебя были на то причины, если тебя вынудили, то ответь — почему? — Пошел вон! — закричал Нушрок. Голос его при этом сорвался на совершенно безобразный, несвойственный ему ранее, визг. — Не желаю больше ни видеть тебя, ни говорить с тобой. — Взаимно! — горько усмехнувшись, бросил ему Ргит, после чего отшвырнул салфетку, встал из-за стола и ушел. Нушрок же, как ни в чем ни бывало, придвинул к себе блюдо с салатом и вновь принялся за еду. Гурда он попросту не замечал, словно тот был пустым местом. Воспользовавшись этим, Гурд поспешил оставить столовую и отправился домой. Пожалуй, подумал он, стоит завтра навестить маршала Ргита, узнать, как у него дела. Судя по всему, поссорились они с господином Нушроком всерьез, и вряд ли главный министр так легко простит и забудет все, что сказал ему бывший друг. И все-таки… Маршал абсолютно прав! Что-то произошло с господином Нушроком, раз он так разительно переменился. Кажется, даже во внешности его появилось нечто, чего не было раньше. Вот только — что именно? Что-то такое ведь было… Гурд заметил эту новую особенность сегодня за обедом, но что именно — он сейчас не мог сказать. Какая-то необъяснимая странность, которая не давала ему покоя, он силился вспомнить, что же это было, и не мог. Снаружи раздался шум: к доме подъехал чей-то экипаж, а следом позвонили в дверь. — Господин Гурд, — к нему заглянул взволнованный Алис, — там… карета господина Нушрока. Он велел передать, что ему нужно поговорить с вами. — Иду, — кивнул Гурд. Интересно, что Нушроку понадобилось от него в столь поздний час? — подумал Гурд и отправился встречать гостя.