Сокровище. Часть 2

— Куда ты меня тащишь? Отпусти, я не позволю!.. — Ох, ну что за наказание, этот чертов мальчишка, чего доброго погубит их обоих. — Замолчи сию же минуту! — Азокертс схватила его за руку и потащила за собой. — Не хватало только, чтобы тебя обнаружили, тогда тебе ой, как не поздоровится! Да и мне, честно сказать, тоже… Азокертс привела упирающегося Алиса в конюшню, прикрыла за собой дверь и только тогда повернулась к нему и спросила: — А теперь объясни мне, как ты сюда попал? — Это мое дело! — вскинулся тупоголовый болван. — Тебя оно не касается! — Кретин! — процедила сквозь зубы Азокертс. — Ты даже представить себе не можешь, во что вляпался. Если у нас получится унести отсюда ноги, это будет настоящее чудо, знаешь ли. — Что ты хочешь сказать? — неожиданно спокойно спросил он. — Только то, что тебе не следовало совать свой слишком длинный нос не в свое дело. Мальчишка побледнел, как полотно, и Азокертс злорадно ухмыльнулась: «Так и тебе и надо, жалкий подпевала маменьки, деда и братца!» И Алису вовсе необязательно знать, что Азокертс сама сейчас ходит по лезвию ножа, поскольку если кому-то станет известно о том, как она улизнула из монастыря, а самое главное — разузнала, кем на самом деле являются приютившие ее «монахини», — ей не жить. Самое малое, на что она может рассчитывать — ее просто убьют и тайно похоронят где-нибудь в глухом лесу, или же сбросят с самого высокого обрыва в горную реку. Сестра-надзирательница, как и обещала, вернулась через два дня и поинтересовалась, выучила ли Азокертс заданный урок. Она ответила, что прочла книгу, и это была абсолютная правда, ведь заняться Азокертс, запертой в тесной каморке, было абсолютно нечем. — Давай посмотрим, — усмехнулась надзирательница, — что ты усвоила из прочитанного. Готова? Азокертс пожала плечами: — Пожалуй… — Кажется, ты не не отнеслась к моим словам всерьез, — нахмурилась надзирательница, после того, как Азокертс, к стыду своему, смогла ответить лишь на два заданных ей вопроса. Один из них был об очень редком цветке, произрастающем в жарких странах. Сок, добываемый из стебля этого цветка, попадая на кожу вызывает ужасные ожоги, и женщины частенько пользовались им, дабы извести удачливую соперницу. Азокертс понравилось описание этих цветок, она даже подумала, что неплохо было бы припасти пузыречек с соком этого растения; как жаль, что она не знала о нем раньше. Ведь тогда она смогла бы сразу отомстить брату за смерть своего обожаемого Катсорпа. Незачем пугать проклятую Росинку до смерти, достаточно просто было подмешать ей сок чудесного растения в воду для умывания, или, скажем, пропитать им полотенце. Росинка осталась бы уродиной на всю жизнь, и брат бросил бы ее. Они оба мучились бы до конца дней своих. Но вместо этого Цертих придумал донельзя глупый план с «привидением», и все закончилось плачевно… Второй же вопрос, на который Азокертс смогла ответить, касался свойств яда под названием стеклянная пыль. Да и то — только потому, что вспомнила тот случай с отравлением деда, и какого дурака сваляли они с Цертихом, подмешав яд в молоко. Надзирательница нахмурилась, сказала, что ожидала от Азокертс большего прилежания, а теперь вынуждена наказать ее. Азокертс получила десять болезненных ударов розгой по рукам (как ни старалась, так и не сумела удержаться от слез), после чего ее отвели в подвал, где заперли на несколько дней и продержали без еды, приносили лишь воду. По истечении срока наказания надзирательница вновь отвела Азокертс в ее комнату и заявила, что придется, видимо, повозиться, чтобы из Азокертс вышел хоть какой-нибудь толк. — Начнем все заново, дорогая моя, — улыбаясь, как ни в чем ни бывало, проговорила она. — Будем изучать эту полезную книгу постепенно. К завтрашнему дню прочитай заново и выучи первые двадцать страниц — всего лишь две главы, думаю, это тебе под силу. И помни: ты обязана относиться к делу с должным рвением. Иначе тебя вновь ждет наказание и уже более жесткое! — Я поняла, — вздохнула Азокертс. Делать нечего, пришлось ей всю ночь потратить на то, чтобы выучить две главы дурацкой книжки. Про яды пока еще ни слова, там говорилось лишь о том, что многие растения якобы могут как вылечить, так и убить, приводилось несколько примеров. Кроме того, там рассказывалось о знаменитых лекарях прошлого: чем прославились, какие открытия совершили, — и тому подобная чепуха. Азокертс вызубрила все страницы наизусть, и надзирательница, пришедшая проверить урок, пришла в восторг. — Можешь, когда захочешь, дорогая моя сестра-садовница! — улыбнулась она. — Что ж, сегодня ты заслужила награду, а завтра мы продолжим наши уроки. В награду за примерное поведение Азокертс позволили выйти погулять в сад, а за обедом ей принесли на десерт вкусные пирожки с ягодами. С той поры так и повелось: Азокертс делала все, что говорила ей надзирательница: заучивала наизусть названия и свойства целебных трав, мыла полы в коридорах, подстригала кусты в саду, чуть позже надзирательница позволила ей даже выходить за пределы монастыря в сопровождении двоих молчаливых сестер-горничных, дабы собирать лекарственные травы. После того, как она достаточно хорошо изучила способы сбора, заготовки, а заодно и все свойства лекарственных растений, надзирательница решила, что пора переходить к практике. Теперь ее задания заключались в том, чтобы найти тот или иной цветок либо корешок и приготовить из него целебную настойку или же капли. — Покуда мы ограничимся самыми простыми каплями от желудочных колик, простуды и ревматизма, — объяснила надзирательница. — Ну, а потом, когда ты станешь лучше разбираться в вопросе, перейдем к более важным и нужным… лекарствам. — Как прикажете, сестра-надзирательница, — смиренно отозвалась Азокертс. Спорить с этой жуткой женщиной она больше не решалась, ей вовсе не хотелось вернуться в темный подвал и сидеть на хлебе и воде. Однако же, именно это и погубило Азокертс, поскольку если бы она не выходила из своей кельи, то ни о чем бы не узнала. И возможно, жила бы себе припеваючи, а не ломала бы сейчас голову, как поступить, и самое главное — как сохранить себе жизнь. Азокертс уже не раз была на краю гибели, поэтому могла сказать со всей откровенностью: ей не хотелось умирать во цвете лет. Было уже довольно поздно, и Азокертс поняла, что слишком засиделась в саду, пора было возвращаться в свою комнату. С некоторых пор ей позволили гулять в саду одной, без сопровождения, поэтому ей вовсе не хотелось, чтобы у нее отобрали эту привилегию. Азокертс шла по коридору и вдруг заметила, что дверь, которая располагалась в самом конце, и вела, как ей казалось, на черную лестницу, была приоткрыта. Это удивило Азокертс, поскольку черную лестницу, расположенную в этом крыле монастыря, всегда держали закрытой. Любопытство, охватившее Азокерст, трудно было пересилить; она украдкой огляделась по сторонам, убедилась, что поблизости никого нет, и проскользнула за дверь, не забыв прикрыть ее за собой. Лестница была узкая и очень крутая, в темноте, Азокертс несколько раз чуть было не оступилась и не упала, всякий раз она судорожно стискивала перила, останавливалась и переводила дух. Наконец, она поднялась наверх и оказалась на небольшой лестничной площадке и увидела перед собой еще одну дверь, за которой слышались чьи-то голоса. Азокертс приблизилась к двери и прильнула ухом к замочной скважине. — Кажется, я слышала какой-то шум, — проговорила женщина, в которой Азокертс без труда узнала настоятельницу. — Вы же сами сказали, матушка, что нас никто не сможет подслушать здесь, в этой комнате. Вероятно, сквозняк… — Все равно, сын мой, это слишком опасно, тебе не стоило приезжать сюда, не предупредив меня загодя. — Дело слишком срочное, мама, я ведь вам объяснил. — Да, ты прав… Что ж, наш план, я вижу, приведен в действие. Правда, хочу тебя предупредить: война против Зеркального королевства — затея опасная. У тебя слишком мало сторонников, поэтому будь осторожен. — Война эта долго не продлится, как вам известно. Нам нужно захватить главного министра, привезти его сюда, ну, а дальше — вы знаете. Мы отправим во дворец нового господина Нушрока, и он будет выполнять все наши требования, — отозвался мужской голос. — Повторю тебе: будь предельно осторожен, мой милый Киндел! Нельзя допустить, чтобы все сорвалось в последний момент, я слишком долго ждала этой минуты! Зеркальное королевство должно быть уничтожено, рассыпаться вдребезги — на тысячу осколков! — Так и будет, мама, я ведь вам обещал! Королевство, вернее, правящая династия будет свергнута, и мы займем свое законное место. Вы займете. — Помни о мерзавце Ргите, Киндел. Его нельзя убивать, поскольку он должен страдать очень долго. Нельзя допустить, чтобы он просто взял и умер, это для него слишком легкое наказание. — Мы придумаем, как отомстить ему за все подлости, мама, не переживайте. Сейчас нам надо думать лишь о том, чтобы мнимый Нушрок благополучно смог занять место настоящего. Хранительница зеркал нас не подведет? — Смотрительница, Киндел, — рассмеялась настоятельница, — вечно ты путаешь! Впрочем, не ты один… — Без разницы, — беспечно откликнулся Киндел. — Самое главное, чтобы сработало. — Сработает, дорогой мой, — уверенно проговорила настоятельница. — Алечп знает свое дело. — А как обстоят дела с новой знахаркой, или как там она у вас называется? — Сестра-целительница, — ехидно проговорила настоятельница. — Правильнее было бы сказать сестра-отравительница, — хохотнул Киндел. — Учится. Алечп, помимо прочего, прекрасно умеет воспитывать строптивых и своенравных девчонок. Она говорит, наша юная гостья делает потрясающие успехи, поэтому очень скоро в нашем распоряжении будут различные яды, как и раньше. Мы разыщем толкового человека из окружения короля Нушрока, и он будет работать на нас. Думаю, у нас, как обычно, не будет отбоя от заказчиков. — У вас есть кто-то на примете? — Пока рано говорить. Сейчас у нас, ты и сам знаешь, другие задачи. — Наберитесь терпения, мама, осталось недолго. — Я жду уже без малого тридцать восемь лет, сын мой. Терпения мне не занимать, я подожду еще немного, чтобы сполна насладиться нашей местью. Даже если я и не успею… Не перебивай! Даже если не успею, я уверена, что ты доведешь дело до конца. Азокертс поспешила убраться восвояси, вернулась в свою комнату, выслушала нотацию от надзирательницы, что, дескать, слишком задержалась, и лишила Азокертс прогулок на несколько недель. Азокертс рьяно принялась за работу и учебу, чтобы надзирательница ни о чем не догадалась. Сама же Азокертс напряженно обдумывала все, что услышала. Она очень мало поняла из слов настоятельницы, но главное все же было предельно ясно: это никакой не монастырь. Судя по всему, Азокертс попала в какой-то притон, хозяйка которого планирует заговор. Вернее, заговор планирует король Киндел (совершенно очевидно, что мужчиной, разговаривавшим с настоятельницей, был правитель Горных Вершин), а старуха ему помогает. К тому же, он называл ее мамой… Киндел хочет убить младшего брата Азокертс, извести все ее досточтимое семейство, а после думает сам сесть на трон. Из Азокертс же, как оказалось, воспитывают отравительницу, она будет снабжать короля ядами, а там уж он сам придумает, как ими распорядиться. А еще он задумал каким-то образом уничтожить маршала и деда. Что ж, если подумать, план хорош, но вместе с тем, ей вдруг стало страшно. Если они догадаются, кто она на самом деле, они убьют ее. Чего доброго могут подумать, что Азокертс подослана сюда братом, дабы вывести Киндела на чистую воду. Нужно как можно скорее бежать отсюда, спрятаться в надежном месте, а там уж придется вновь начинать все с самого начала. С того дня прошло довольно много времени; все шло по-старому, и вот вчера вечером Азокертс получила от надзирательницы новое задание: приготовить так называемый сонный раствор. Этот отвар обладал, как нетрудно было догадаться, снотворным действием. Причем, если переборщить с дозой, то человек мог проспать неделю, а то и больше. Для раствора требовалось собрать довольно редкие травы, и Азокертс настояла на том, чтобы пойти в горы лишь в сопровождении одной сестры-горничной. Азокертс повезло: вторая ее сопровождающая неожиданно плохо себя почувствовала, поэтому Азокертс с легкостью удалось убедить надзирательницу отпустить ее вдвоем со второй девицей-надсмотрщицей. Надзирательница, поколебавшись немного, махнула рукой и отпустила ее в обществе лишь одной сопровождающей. Азокертс возликовала: с одной нахалкой, следившей за каждым ее шагом, расправиться было значительно легче. Она долго плутала по лесу, говоря, что никак не может найти нужные травы, пока наконец не вывела горничную к обрыву. Азокертс хорошо были известны эти места, поэтому она прекрасно знала, что за густыми зарослями кустарника — пропасть. И нужно быть очень аккуратным, и лучше к этим самым зарослям не приближаться. — Посмотри, — попросила Азокертс, — может быть, за этими зарослями есть тропинка? Мне кажется, там должна быть дорога, которая приведет нас к горному озеру… — Как скажете, — пожала плечами горничная. Азокертс бросилась за ней и в нужный момент что было сил толкнула несносную девицу в спину. Когда смолк внизу ее оглушительный вопль, Азокертс бросилась со всех ног бежать. Она остановилась лишь тогда, когда уже совсем не осталось сил, и она увидела, что находится достаточно далеко от своего нового дома. Когда стемнело, Азокертс добралась до небольшой деревушки, тайком прокралась в первый же попавшийся двор, где стащила фонарь и кувшин воды. Ночь же она провела в поле, боясь, как бы жители не выследили ее. Она, конечно, наболтала бы им с три короба, но ей сейчас не хотелось ни с кем встречаться. Азокертс предпочитала передвигаться по ночам, выбирая безлюдные лесные тропы, дабы избежать ненужных встреч и разговоров. Через несколько дней она поняла, что почти добралась до столицы. Азокертс была вымотана и честно говоря, не представляла, как быть и куда идти дальше. На самой окраине города (места там были довольно заброшенные) Азокертс увидела чей-то небольшой дом. Она пробралась во двор, осмотрела это, судя по всему, покинутое жилище, и вздохнула с облегчением. Окна были заколочены, двор пустой, а двери сарая, где когда-то, как легко можно было догадаться, располагалась конюшня, были открыты настежь. Там Азокертс и решила заночевать. Она улеглась на солому, сваленную в углу, закрыла глаза и тут же провалилась в сон. Когда же Азокертс проснулась, то увидела, что совсем стемнело. Вдруг она услышала конский топот и замерла, затаив дыхание. Сквозь щели в стене (доски были совсем уж трухлявыми) она увидела, как во двор въехали двое всадников, в руках одного из них был факел, двор осветился. — Привяжи лошадей и иди за мной, — приказал тот, что был выше ростом, второму, судя по всему, своему слуге. Азокертс похолодела: по голосу она узнала в этом мужчине того человека, что беседовал с настоятельницей. Это был король Киндел. Он взял у слуги, факел и поднялся на крыльцо. Через несколько минут во двор въехала карета, и из нее вышел… ее дед. Осмотревшись по сторонам, он также поднялся на крыльцо и вошел в дом. Выждав еще несколько минут, Азокертс выбралась из укрытия и приблизилась к дому. Сквозь заколоченные досками окна не пробивался свет: неужели король Киндел и дед сидят там в полной темноте? Азокертс поднялась на крыльцо и прислушалась: в доме не раздавалось ни единого звука. Она спустилась с крыльца и решила обойти вокруг дома, может быть, там есть черный ход, тогда она сумела бы пробраться внутрь и узнать, что там замыслили Киндел и ее дед. За домом было темно, и ей пришлось зажечь фонарь. Она подошла к небольшой лестнице, ведущей в подвал, где и увидела Алиса. — Что здесь происходит? — не уставал повторять Алис. — Тебе известно, зачем господин Нушрок приехал сюда. — Откуда бы мне знать, сам подумай! — она выразительно постучала пальцем по лбу. — Я оказалась здесь совершенно случайно. И ровным счетом ничего не понимаю. Однако, надеюсь, что ты мне поможешь во всем разобраться. Поэтому я и хочу узнать, как ты сюда попал. — Я следил за господином Нушроком, — вздохнул Алис. — Рассказывай! — не требующим возражения тоном, приказала Азокертс. Кажется, удача, наконец, улыбнулась ей, по крайней мере, Азокертс больше не одна. Очень хорошо, что она встретила этого глупого мальчишку, сейчас он расскажет ей, что происходит дома, и возможно, это поможет понять, как поступить. Она глубоко вздохнула и приготовилась слушать.