Сокровище. Часть 2

Аретнап, стараясь не отставать, шла за Нушроком, размышляя о том, как лучше вести себя, чтобы он ничего не заподозрил. В прошлый раз он прогнал ее, и она обиделась на него; была буквально раздавлена и опустошена. Возможно, именно это и помешало Аретнап в тот момент трезво взглянуть на вещи и понять: не все так просто; тот человек, к которому она относилась с искренней симпатией и любовью, и который ответил на ее чувства, не поступил бы с ней таким образом. А вот самозванец, подосланный врагом, естественно, попытался избавиться ото всех, кто был дружен и хорошо относился к министру Нушроку. Самозванец вынужден был сделать это просто потому, что ему нужно было упрочить свое положение, а родственники и друзья Нушрока в любой момент могли заподозрить неладное. Интересно все же, что он собирается сейчас делать? Скорее всего попытается каким-либо способом оправдаться за недавнюю грубость, ведь наверняка он понимает: его резко изменившееся поведение вызывает по меньшей мере недоумение. — Проходите, госпожа Аретнап, — Нушрок придержал дверь, пропуская Аретнап вперед. Увлекшись своими мыслями, она и не заметила, куда он ее ведет, теперь же с удивлением и радостью увидела, что они пришли к нему в кабинет. Что ж, ей повезло, и даже не пришлось искать предлог, дабы проникнуть сюда, теперь осталось лишь выпроводить его отсюда и остаться одной. Она замерла на пороге, и пристально посмотрела на человека, стоящего напротив. Как странно, — пронеслось у нее в голове, — один и тот же рост, голос… то же самое лицо. Но вот глаза, в которые она сейчас пристально смотрела… Нужно было сразу же сделать это — просто взять и взглянуть ему в глаза, и тогда она поняла бы, что перед ней другой человек. Настоящий Нушрок смотрел по-иному, его взгляд был прямым и уверенным, иногда жестким и непреклонным, иногда напротив, нежным, теплым и любящим; обеспокоенным, встревоженным, даже испуганным (скажем, в тот момент, когда стало известно о том, что Азокертс похитила малыша Ргита). Но никогда взгляд господина главного министра не был таким пустым и безразличным. Он смотрел сейчас на Аретнап так, словно перед ним была, скажем, скамейка или книжный шкаф. Словом, любой предмет мебели или же вовсе пустое место. Точно так же он смотрел и на всех остальных: на Анидаг, своих внуков, Ргита, своего лучшего друга, Гурда, — и теперь это нисколько не удивляло. Все они были дороги и важны настоящему Нушроку, а этому человеку они были чужими, больше того, он испытывал к ним откровенную неприязнь, пусть и пытался с переменным успехом ее скрыть. — Что же вы, госпожа Аретнап, так оробели? — мягко проговорил мнимый Нушрок, отвлекая ее от размышлений. — Поверьте, я вас не съем… Вы бы должны знать об этом. Аретнап вздрогнула от неожиданности: сейчас, когда он так спокойно говорил с ней, сходство с настоящим Нушроком было все же поразительным. Впрочем, теперь ему уже не удастся сбить ее с толку. Между тем он подошел ближе, протянул руку и погладил ее по щеке: — А ты действительно хороша, Аретнап. Диво, как хороша! Странно, что я раньше не замечал этого. То есть, я хочу сказать, с моей стороны было величайшей глупостью забыть о том, как ты прекрасна, и решить отказаться от тебя. Что ж, прости меня! — За что, господин Нушрок? — Аретнап склонила голову набок и чуть улыбнулась. — За недавнюю грубость, что я позволил в разговоре с тобой, — Нушрок положил руку Аретнап на плечо, усмехнулся, а после чуть отстранился и взял ее за руку. — Что же ты молчишь? — Я, — она опустила глаза и убрала руку, — еще в прошлый раз поняла, ваша светлость, что вам мое общество в тягость. Вы и сами сказали мне об этом, поэтому я решила, что отныне не стану докучать вам. — Ах, да забудь ты уже о том недоразумении, — небрежно махнул рукой Нушрок. Вдруг он резко притянул ее к себе и приобнял за плечи. — Я же попросил прощения, — он прикоснулся губами к ее щеке, — так значит все в прошлом! Артетнап попыталась было отодвинуться, высвободиться из его объятий, но он притянул ее еще ближе, и хватка его стала чуть ли не стальной: — Ты себе не представляешь, чего мне стоило отказаться от тебя, — прошептал он ей на ухо. — Ведь всему виной было… то, что произошло со мной там, в плену. Они постоянно твердили, что убьют меня, подвергнут страшным пыткам, а сверх того — доберутся и до вас всех: дочери, внуков… Если я не пойду у них на поводу. И потом, — его рука скользнула вниз и замерла у Аретнап на талии, — когда я согласился, мне сделалось так гадко на душе! Я ненавидел себя и хотел, чтобы все ненавидели меня за это. — Вам… все же не следовало этого делать, господин Нушрок, — тихим голосом проговорила Аретнап и вновь попыталась освободиться. — Покончим же с этим недоразумением раз и навсегда! — Нушрок наконец-то отпустил ее, и Аретнап тут же отступила пару шагов назад. — Я хочу, чтобы между нами все было так, как раньше, — с этими словами он поднес к губам и поцеловал ее руку. Аретнап удивленно приподняла брови: — Что же именно? Он вновь крепко сжал ее ладони в своих: — Ты и сама прекрасно поняла, — на мгновение в голосе Нушрока послышалось привычное раздражение, впрочем, он быстро сумел справиться с собой. — Ты простила меня, — не то спросил, не то приказал он ей. — Я… — Вот и прекрасно! — перебил он ее и вновь обнял за плечи. — Значит, мы можем… отбросить все церемонии. — Он развернул ее к себе лицом и, взяв за подбородок заставил посмотреть в глаза. — Ты, конечно же, понимаешь, о чем я? — По правде говоря, — притворно вздохнула Аретнап, — с трудом. — Честно говоря, ей уже наскучил этот разговор, а кроме того, всякий раз, когда самозванец пытался обнять и поцеловать ее, становилось не по себе. Кто знает, чего он может дойти? — думала она. А вместе с тем, на долю секунды, когда он поцеловал ей руку, Аретнап показалось, будто Нушрок стал прежним. Однако, это наваждение быстро рассеялось, отчего Аретнап стало очень тоскливо; а после этого ее вдруг охватила злость. Как он смеет занимать место, которое не принадлежит ему, посягать на то, что никогда ему не принадлежало? — Ну иди же ко мне, моя красавица! — Нушрок вновь попытался обнять и прижать ее к себе. — Мы потеряли столько времени, но теперь — довольно! — Нет, ваша светлость! — запротестовала Аретнап, мягко отталкивая его. — Не здесь. Я… это место мне не по душе, здесь слишком… темно, пыльно и душно, — усмехнулась она. — Рабочие кабинеты на меня навевают скуку, ваша светлость. — Пожалуй, — вернул ей усмешку Нушрок, — ты права, моя радость. — Тогда сегодня не запирай на ночь дверь своей спальни, и я приду к тебе. Согласна? — Я бы хотела, чтобы мы встретились там, где вы… то есть, где я вам призналась впервые в своих чувствах, и где вы в первый раз поцеловали меня, господин Нушрок, — стараясь не рассмеяться, проговорила Аретнап. — Да, — кивнул Нушрок, пристально глядя на нее и явно ожидая, что сейчас она закончит фразу, и назовет то самое место, — конечно, как скажешь. Значит, я приду… туда. И буду ждать… — В саду, — усмехнулась Аретнап. — В беседке у фонтана. — Ну да, — кивнул Нушрок, — ведь именно там ты сказала мне «да». — Что ж, до встречи, господин Нушрок! — Но прежде, — он подошел к шкафу и достал оттуда графин с вином, — я хочу отметить наше с тобой примирение. Ты же не откажешься выпить со мной, Аретнап? Она, закусив губу, чтобы не рассмеяться, молча взглянула ему в глаза и вновь улыбнулась. — Вот и прекрасно! — обрадовался Нушрок. — Он поставил графин на низкий столик, достал два бокала и наполнил их доверху. Аретнап отметила, что при этом он стоял к ней спиной, дабы она не могла видеть, как он наливал вино. — За тебя, моя дорогая! — Нушрок повернулся, протягивая ей бокал. — И за нашу с тобой… дружбу. — За то, чтобы наша дружба крепла день ото дня, господин Нушрок, — отозвалась Аретнап. Она поднесла бокал к губам, пристально наблюдая при этом за Нушроком. Тот был занят тем же самым: не отрываясь, смотрел, как она пьет, поэтому Артетнап сделала вид, что пригубила немного вина и быстро облизала губы. Нушрок тоже сделал пару глотков, после чего поставил бокал и вновь посмотрел на нее. — До встречи, Аретнап, я буду ждать тебя. — И я вас, господин Нушрок, — ответила она и поставила свой бокал на столик рядом с его. Когда он вышел, Аретнап вновь взяла свой бокал вина и понюхала содержимое. Интересно, — подумала она, — что он туда подсыпал: яд или просто снотворное? Судя по всему, он либо догадался, что Аретнап что-то подозревает, или же боится сделать роковую ошибку. Скорее всего, это снотворное: Аретнап должна уснуть и проспать всю ночь, как младенец, а потом он «обидится» на нее за то, что она не пришла к нему на свидание, и это послужит предлогом вновь порвать с ней уже навсегда. Как говорят, лучшая защита — это нападение, и мнимый Нушрок решил не отступать от данной тактики. Он хочет выставить Артенап виноватой. Ведь он же решил с ней «помириться» дабы больше походить на настоящего Нушрока, а еще он явно знает о том, какие чувства питает Аретнап к главному министру, и что их связывает. Поэтому он хочет казаться влюбленным и добрым к ней. Но этот человек и так уже допустил слишком много ошибок, чтобы Аретнап ему поверила. А уж «беседка у фонтана» — это последняя капля. Именно здесь, в этом самом кабинете Нушрок поцеловал Аретнап, в ту ночь, когда во дворец пришло известие об объявлении войны. Но самозванец этого не знает, поэтому так легко попал в расставленную ловушку. Аретнап рассмеялась, оставляя от себя бокал: что же, пусть теперь этот негодяй пеняет на себя, недолго ему осталось торжествовать. Аретнап осмотрелась: что ж, нужно браться за дело, нужно осмотреть книжные стеллажи, вдруг да и отыщется что-нибудь, что подскажет разгадку тайны спасения главного министра Зеркального королевства. Она уже протянула руку, чтобы снять с полки первый попавшийся том, как вдруг в коридоре раздались шаги. Артенап вздрогнула и обернулась, увидев рядом с оконным проемом небольшую дверь. Решив, что эта дверь ведет в какое-нибудь потайное помещение, где она сможет укрыться на случай, если в кабинет войдут, она подошла, повернула ручку и, к ее удивлению, дверь мягко отворилась. Удивленная Аретнап переступила порог и увидела, что оказалась в так называемом зеркальном зале. Сюда можно было попасть из южной галереи, но, как оказалось, кабинет господина Нушрока также служил проходом сюда. Аретнап замерла на мгновение перед большим, в полный рост, зеркалом в резной деревянной раме. Она и сама не знала, почему именно оно так привлекло ее внимание, ведь зеркал в зале было много, притом в гораздо более роскошных рамах. Аретнап чуть склонила голову, дабы рассмотреть себя получше и изумленно моргнула: ее отражение стояло прямо и не повторило за ней ее жеста. Аретнап отступила на шаг назад и похолодела: отражение по-прежнему стояло неподвижно. Испуганно охнув, Аретнап все же пересилила страх и приблизилась к зеркалу, а отражение в это время подняло руку и коснулось зеркального стекла, будто звала Аретнап, просила ее подойти ближе. Аретнап в ответ протянула руку и тоже прикоснулась чуть дрогнувшими пальцами к стеклу. В ту же секунду в зале раздался еле уловимый хрустальный звон, а зеркальная поверхность чуть искривилась, как будто стекло стало жидким, и от дуновения ветерка на поверхности по поверхности воды пошли волны. — Ты… мое отражение, — прошептала Аретнап. Отражение приветливо улыбнулось ей в ответ. Поверхность зеркала, как отметила Аретнап, будто истончилась, и она сейчас смотрела на женщину, стоящую перед ней, будто бы через тонкую прозрачную ткань, которая все еще колыхалась от невидимого ветра. — Ты можешь выйти сюда, ко мне? — спросила Аретнап. — Нет, — тихо отозвалось отражение, покачав головой. — Не могу. Это не в моей власти. — Но ведь такое возможно, — отозвалась Аретнап. — Я знаю, — так же тихо проговорило отражение, — но для этого нужно другое зеркало. — Какое? — затаила дыхание Аретнап. — То, которое изготовил настоящий мастер. — Так значит, — сникла Аретнап, — ты ничем не можешь мне помочь? — Я могу показать тебе тех, кто оказался с этой стороны зеркала. Смотри! На поверхности вновь возникли волны, потом его будто заволокло туманом, а когда он стал понемногу рассеиваться, Аретнап увидела женщину, одетую по моде прошлых веков, которая, держа за руку мальчика, стояла на причале и смотрела на огромный белый корабль, готовый вот-вот отплыть в дальние страны. Рядом с женщиной стояло еще несколько человек, детей и взрослых. Женщина что-то говорила им, а они кивали головами в ответ. Потом она увидела довольно еще молодого мужчину, одетого в лохмотья. Он испуганно озирался по сторонам, идя по большой оживленной улице. На него никто не обращал внимания, люди спешили по своим делам, куда-то ехали экипажи. Самое удивительное: экипажи были самые обычные, запряженные лошадьми, и какие-то непонятные, волшебные, которые ехали сами по себе. Нищий оборванец подошел к хорошо одетому господину и протянул ему какую-то блестящую вещицу. Господин замахал руками и закричал на него, тут же к ним подбежал солдат, схватил оборванца за шиворот и потащил к ожидавшему неподалеку экипажу. После этого взору Аретнап предстала маленькая каморка без окон и дверей, очень похожая на тюремную камеру. Посреди этой камеры стоял Нушрок. Он несколько раз прошелся из угла в угол, остановился в задумчивости, а потом вдруг резко обернулся и посмотрел прямо на Артенап. Она радостно вскрикнула и протянула к нему руку, но, разумеется, наткнулась лишь на холодное стекло. Видение тут же исчезло, по поверхности зеркала вновь побежали волны, и следом Аретнап увидела перед собой лишь свое отражение. — Ты можешь мне сказать, где он? — спросила она, но отражение лишь грустно покачало головой. — Я могу показать, но я не знаю, кто это, и где он находится. — А может быть, ты можешь пропустить меня к нему? — Увы, — вздохнуло отражение. — Для этого нужны Хранители зеркал. Но они, кажется, исчезли. Наверное, разбили свое зеркало, и потому ни они сами больше не могут пройти сюда, на мою сторону, ни все остальные. Ну, разумеется, кроме того последнего человека, который попал в зеркальный плен при помощи колдовства старых зеркальных мастеров. — Но его же можно спасти? — дрогнувшим голосом спросила Аретнап. — Вам нужно найти именно то зеркало, которое пропустило его сюда и выпустило зеркальное отражение. При этом они оба должны стоять друг перед другом. Кто-то должен будет подтолкнуть отражение к зеркалу, не дать ему обернуться. Нужно чтобы он смотрел и не отводил взгляда. Рама исчезнет, и тогда они вновь смогут поменяться местами. Волны и клубы тумана вновь появились за зеркальной поверхности, Артенап успела выдохнуть: «Спасибо!» — прежде, чем зеркальная гладь успокоилась. Артетнап взглянула в зеркало, улыбнулась, подняла руку и помахала своему отражению. Отражение проделало то же самое. — Если это не наваждение, — пробормотала Аретнап, — то кое-что мне все же удалось узнать. Нужно поскорее рассказать об этом остальным.