Сокровище. Часть 2

Гурд распахнул окно и полной грудью вдохнул прохладный вечерний воздух; все мрачные мысли, которые последние несколько дней не давали ему покоя, вдруг рассеялись, перестали терзать его, и он успокоился. Кажется, теперь действительно все начнет потихоньку налаживаться. По крайней мере, с недавних пор у Гурда появилась уверенность в этом, и она крепла день ото дня. Самое главное: Алису стало лучше. Гурд закрыл окно и направился в комнату сына. Те дни, что минули с того момента, как Гурду вместе с маршалом и господином Нушроком удалось найти и спасти сына, выдались поистине тяжелыми. К чему скрывать: досталось Алису очень сильно, на нем живого места не было. Когда Гурд, сопровождаемый помощницей настоятельницы, вошел в темную камеру в том ужасном подземелье, он содрогнулся: его сын был прикован к столбу, и заплечных дел мастер безжалостно хлестал его кнутом. Алис даже стонать уже не мог, он был без сознания. Гурд не понимал, откуда у него взялись силы, чтобы отшвырнуть негодяя от Алиса, а потом вытащить шпагу и заколоть этого мерзавца безо всякой жалости. Лекарь пришел в ужас, увидев Алиса: — Боже правый, — воскликнул он, — что с ним сделали? Бедный мальчик! Он же весь избит! — Это и без вас известно! — взорвался Гурд. — Помогите ему! — Разумеется, разумеется, — залебезил лекарь, — я помогу господину Алису. Он обязательно поправится, и в самое ближайшее время. — Очень на это надеюсь, — буркнул Гурд. — Поскольку если этого не случится, — угрожающе взглянул он на лекаря, — вы дорого заплатите мне за это! — Я хорошо понимаю твои чувства, — сказал ему Нушрок, — но наберись терпения. Твой сын уже в безопасности, ему больше ничего не угрожает. — Надеюсь! — вздохнул Гурд. Он взглянул Нушроку в глаза, сочувственно кивнул. Ему не хотелось огорчать его еще больше, ведь ему и без того было тяжело из-за гибели его величества. Лекарь не подвел, он приготовил необходимые мази, компрессы и настойки, которые снимали боль и способствовали быстрому заживлению ран. Алису вскоре стало значительно лучше, он быстро пошел на поправку. Гурд навещал его каждый день, справлялся о здоровье, выслушивал нехитрые просьбы и жалобы. успокаивал, как мог, и уходил, всякий раз обещая, что скоро вернется и непременно выполнит все просьбы. Постучав в дверь, Гурд осторожно заглянул в комнату сына и удивленно приподнял брови, услышав громкий смех Алиса и голос фрейлины ее величества Ацисил. Эта девушка с самого начала приняла живое участие в судьбе его сына. Буквально на следующий же день после похорон его величества она приехала к Гурду домой: — Я подумала, господин Гурд, — грустно вздохнув, проговорила она, — что… вам, возможно, нужна помощь, если вдруг вам понадобится врач для вашего воспитанника или, может быть… любая другая помощь, вы можете целиком и полностью рассчитывать не меня. Как чувствует себя ваш воспитанник? Ему уже лучше? — Благодарю, госпожа Ацисил, — отозвался Гурд, — ему немного лучше. — Вот, — она протянула ему небольшой хрустальный пузырек, — это успокаивающие капли. Моя матушка всегда принимает их, чтобы лучше спалось. Вдруг… они понадобятся. Гурд взял пузырек, кивнул и улыбнулся ей: — Мне очень приятно, сударыня, что вы беспокоитесь о моем приемном сыне. — Честно признаться, — пожала она плечами, — мне просто нужно было с кем-нибудь поговорить. Вы же знаете… — она опустила глаза и снова вздохнула. — Да, — в тон ей проговорил Гурд, — сейчас для всех нас настали тяжелые времена, госпожа Ацисил. С того дня Ацисил зачастила к нему домой: наведывалась практически каждый день, привозила Алису гостинцы, неизменно справлялась самочувствии как его, так и самого Гурда. Когда Алис пошел на поправку, она стала подолгу проводить у него, приносила ему книги, и они вместе читали, а после обсуждали прочитанное. — Я вижу, госпожа Ацисил сумела заинтересовать тебя? — третьего дня спросил Гурд у сына, после того, как Ацисил уехала. — Раньше, насколько помню, ты не слишком-то жаловал чтение книг. — Просто это очень увлекательная история, — пожал плечами Алис. — Это же не история или какая-нибудь география! Тут про пиратов… Как за ними охотились солдаты, но капитан вечно придумывал способ обвести их вокруг пальца! — Рад, что тебе нравится, — улыбнулся Гурд и присел на краешек кровати сына. — Госпожа Ацисил, она… очень хорошая, — потупившись, проговорил Алис. — Вот как? — Да, и очень добрая. Я бы… мне бы хотелось, чтобы она бывала здесь почаще, — Алис умоляюще взглянул на Гурда. — Если это возможно, конечно. — Раз ты так хочешь, — изумленно взглянул на него Гурд. Это действительно было удивительно: с того дня, как Ацисил стала навещать Алиса, он словно позабыл обо всем и обо всех на свете, он даже перестал без конца спрашивать о господине Нушроке. Тот навещал Алиса несколько раз, он подолгу беседовали, но после его отъезда Алис больше не донимал Гурда вопросами, когда господин министр приедет снова, и почему он не может приезжать почаще. Теперь Алис постоянно ждал и не мог дождаться Ацисил. — Да, мне бы хотелось, чтобы она навещала меня, — ответил Алис. — Будь по твоему, — Гурд пожал сыну руку и уже собрался было уходить, но Алис удержал его. — Господин Гурд, могу я теперь задать вам тот вопрос? — Какой? — быстро спросил Гурд, хотя и без того уже догадался, о чем пойдет речь. Глупо было надеяться, что Алис позабыл об этом. — Ну, тот самый, на который вы обещали мне ответить, когда закончится война, и вы вернетесь из похода. Прошло уже столько времени… — Алис, — тяжело вздохнул Гурд, — видишь ли, это очень тяжелая тема. И наверное, сейчас не время. Мы должны… словом, необходимо выбрать подходящий момент, и уж тогда… — А сейчас разве не подходящий? — с тоской взглянул на него Алис. — Боюсь, что нет, — быстро отвел глаза Гурд. — Я не пойму, — прошептал Алис, — вам так тяжело назвать мне ее имя? Моей матери, — прибавил он, немного помолчав. Гурд вздохнул: разумеется, сын прав, он не может больше скрывать правду, Нушрок был прав, когда говорил ему (и уже давно), что об обязан объясниться с сыном. Ложь к хорошему не приведет — это старая истина. — Хорошо. Имя я тебе скажу, — кивнул Гурд. — Ее, твою матушку, звали Аглови. Она была фрейлиной ее величества. — А та история про тюрьму? Это правда? — пристально посмотрел на него Алис. — Да, — кивнул Гурд. — Но ты знаешь, — он снова сжал ладонь сына, — она… словом, в этом не было ее вины. Она была юна, неопытна, ну и… поэтому совершила так много ошибок. Ее попросту втянули в тот грязный, отвратительный заговор, который, к счастью, быстро был раскрыт. И она пострадала за свое собственное легкомыслие. — Но вы говорили, что знали ее, ведь так? — Да, мы с ней, скажем так, испытывали друг к другу симпатию. А когда все это случилось, мне стало жаль ее. Я навещал ее в тюрьме, старался хоть чем-то помочь ей, поддержать. Вот тогда-то она и попросила меня позаботиться о тебе. Я дал ей клятву, но вот только… боюсь, она сейчас была бы очень сердита на меня за то, как я… за то, что произошло с тобой. С нами. — Вы не правы, — грустно улыбнулся Алис. — Мне кажется, она должна быть спокойна: вы сделали что могли. А кроме того, вы мне спасли жизнь, господин Гурд, и я об этом никогда не забуду. — Что ж, — Гурд осторожно провел рукой по волосам сына, — сейчас тебе нужно отдохнуть. Если захочешь, в скором времени мы продолжим этот разговор. — Благодарю, господин Гурд, — ответил Алис и отвернулся. Гурд с удивлением отметил, что на душе у него стало легче после этого разговора. Разумеется, о многом он умолчал, а самое главное — все же не решился сказать ему о том, что является его настоящим отцом. Во всяком случае, если верить словам покойной Аглови, которая настаивала на этом, и даже поклялась Гурду на смертном одре, что мальчик, рожденный ею — его сын. Но вот в чем настоящая странность: на сей раз Алис даже не спросил об отце. Хотя раньше он постоянно донимал Гурда, правда ли, что его отцом был старый зеркальщик, в честь которого был назван Алис. Возможно, по прошествии времени он смирился с этим, ведь он не поверил словам Гурда сразу только потому, что навоображал себе бог весть что… — Господин Гурд! — Ацисил заметила его; он по-прежнему стоял на пороге комнаты сына, погруженный в свои размышления. — А мы, признаться, не заметили вас. — Госпожа Ацисил как раз рассказывала мне о том, как однажды две фрейлины королевы перессорились из-за шелкового платья, — сказал Алис. — А в итоге пришли на бал в одинаковых нарядах, так что одну не могли отличить от другой. Гурд улыбнулся: он слышал эту байку от Аглови. Больше того: она и была одной из этих фрейлин. Второй же была ее извечная соперница Азор. И то самое платье, из-за которого разгорелся спор, она якобы увидела первой — на портрете матушки ее величества. Единственное, чего Аглови не знала, так это того, что ее модистка шила наряды и для Азор; вот и случился конфуз. — Да, действительно, была такая история, — кивнул Гурд. — Что ж, — Ацисил поднялась и поклонилась сначала Гурду, потом Алису, — мне уже пора возвращаться во дворец. — Вы разве не останетесь на ужин, госпожа Ацисил? — сник Алис. — Сегодня никак не могу, дорогой, — вздохнула Ацисил, — мне нужно вернуться пораньше. — А завтра вы вернетесь? — с надеждой спросил Алис. — Если ты хочешь, мой милый Алис, — отозвалась она. — Я буду ждать, — тихо произнес Алис, и щеки вспыхнули при этом. — Я провожу вас, госпожа Ацисил, — Гурд услужливо подал ей руку, — идемте! Когда они спустились вниз, Гурд помог госпоже Ацисил надеть плащ, после чего поцеловал ей руку, пожелав счастливого пути. — Я еще не поблагодарил вас за все, что вы делаете для моего воспитанника, сударыня. Ему явно пошло на пользу время, проведенное с вами. — Вам не за что благодарить меня, господин Гурд, — ласково взглянула она на него, — я делаю это лишь потому, что мне безумно жаль бедняжку. Ему столько пришлось пережить… Я ведь и сама вынесла немало горя, вам это известно. А ваш воспитанник — очень добрый, нежный и впечатлительный юноша. Ему бесспорно нужна поддержка старшего друга и товарища. Кроме того, у него нет матери, и я думаю, что… Простите, это ужасная дерзость с моей стороны, но мне бы очень хотелось, чтобы он увидел во мне если не мать, то старшую сестру. — Мне кажется, он от вас без ума, сударыня, — усмехнулся Гурд. — И относится к вам вовсе не как к старшей сестре. — О нет, господин Гурд, — рассмеялась Ацисил, — этого просто не может быть! — Почему же? — не понял он. — Да хотя бы потому, — резко посерьезнела Ацисил, — что во-первых, по возрасту я и впрямь гожусь ему то ли в тетушки, то ли в старшие сестры. А во вторых, — она подошла к нему вплотную, положила руки на плечи, — мне по сердцу другой. И я думаю, — придвинувшись еще ближе, прошептала она Гурду на ухо, — нет необходимости уточнять, кто именно. — Ацисил… — выдохнул Гурд. Он не успел опомниться, как Ацисил поцеловала его в губы. Он ответил на ее поцелуй, поскольку, к чему лукавить, Ацисил была слишком обворожительная женщиной, чтобы так просто устоять перед искушением. В конце концов, он же не святой! Некоторое время они оба были так увлечены друг другом, что не услышали ни шагов на лестницы, ни того, как громко хлопнула наверху дверь в комнату Алиса.