Сокровище. Часть 2

Вездесущий и назойливый лекарь встретил Нушрока на пороге лазарета и вновь (уже в который раз) принялся лепетать сущий вздор: дескать, госпожа Аретнап пока еще очень слаба, ей вредно много разговаривать, лучше господину главному министру у нее не задерживаться, дабы лишний раз не волновать бедняжку. Нушрок не стал слушать эти глупости и — пусть это и было несколько грубо — оттолкнув лекаря плечом, вошел, быстрыми шагами приблизился к постели, придвинул себе стул и сел. Аретнап лежала с закрытыми глазами, правая рука ее была перевязана. Казалось, что Аретнап снова уснула, и Нушрок хотел было обрушить на несчастного лекаря свой гнев: в конце концов, и младенцу ясно: этот беспробудный сон — очень нехороший признак, — но тут ресницы Аретнап затрепетали, она глубоко вздохнула и открыла глаза. — Аретнап, — нежно улыбнулся ей Нушрок, — как ты, дорогая? Тебе очень больно? В ответ она снова прикрыла глаза: — Рука… — тихо проговорила она. — Но сейчас уже меньше. Не так, как было. Можно сказать, уже совсем не больно. Я туда… вошла… Она, твоя служанка, меня проводила, сказала, что Ацисил там. И все так и было: я велела ей пройти со мной. Она закричала, что никуда не пойдет… я взяла ее за руку, она просто обезумела, стала вырваться… толкнула меня. Аретнап перевела дух: видно было, что она о многом хочет рассказать, поэтому торопится, словно боится, что их перебьют, не дадут ей высказаться до конца, или же она попросту боится упустить какие-то детали, забыть нечто очень важное. — Не нужно, дорогая, — Нушрок погладил ее по волосам, — тебе нельзя напрягаться. Тебе сейчас нельзя много разговаривать. Аретнап вдруг сильно сжала здоровой рукой его ладонь: — Я не хочу больше спать! — воскликнула вдруг она. — Скажи им, чтобы они не давали мне то питье. — Питье? — переспросил Нушрок. — Лекарь мне… он говорил, что нужно отдыхать. Дал выпить какое-то лекарство. Я уснула, а когда проснулась… Они говорили, что нужно молчать… Я пыталась позвать… тебя. Или кого-нибудь. Но он подошел и снова дал мне лекарство. Я опять заснула. И так постоянно! А мне плохо от этого… Голова кружится. — Ты ударилась, когда упала, — кивнул Нушрок. — Это ведь Ацисил тебя толкнула, да? Аретнап закусила губу и зажмурилась, пытаясь вспомнить обо всем, что с ней произошло. В эту самую минуту к кровати подошел королевский лекарь и протянул Аретнап бокал: — Вот так, госпожа статс-дама, давайте примем лекарство. Вам нужно много отдыхать, сударыня! Услышав эти слова, Аретнап жалобно взглянула на Нушрока и тот быстро кивнул ей в ответ: — Давайте сюда, господин Ломогоб, — он протянул руку, взял у лекаря бокал и осторожно поставил его на прикроватный столик, — я сам прослежу, чтобы госпожа Аретнап приняла ваше лекарство. — Это нужно сделать прямо сейчас, господин министр, не мешкая! — строго сказал господин Ломогоб, и Нушрок почувствовал, как при этих словах пальцы Аретнап вновь сжались на его запятстье. — Я знаю! — вскинув голову, Нушрок в упор посмотрел на лекаря. — Поверьте, вам не о чем волноваться. А сейчас — оставьте нас одних! Лекарь пролепетал, что он заботится лишь о благе своих пациентов, поклонился и торопливо вышел из комнаты. Аретнап кивнула и радостно улыбнулась, глядя на закрывшуюся за лекарем дверь. Нушрок же вновь взял со столика бокал, понюхал и вновь поставил его на стол. — Хорошо, что ты наконец пришел, — тихо проговорила Аретнап, — а то он опять напоил бы меня этой дрянью. — Нушрок с удовлетворением отметил, что Аретнап почти пришла в себя. Во всяком случае она теперь говорила ровным и спокойным голосом, меньше морщилась от боли, и кажется, ей стало намного лучше. — Я вновь заснула бы… Это так ужасно, ты знаешь, я где-то на границе сна и яви, — тихо прибавила Аретнап, — и слышу, как они ходят здесь, говорят. А я не могу даже глаз открыть, чтобы ответить, сообщить им: у меня ничего не болит! И я не хочу больше спать! — Говорят? Кто сюда приходил? — взволнованно спросил Нушрок. Что же, в конце-концов, тут творится? Все это ему очень не нравилось, и нужно как можно скорее разобраться, что происходит. — Я, разумеется, не могу утверждать наверняка, — пожала плечами Аретнап, — но я ясно слышала голос господина Ломогоба и еще… женский голос. Толком не разобрала, возможно, кто-то из фрейлин или… не знаю! Может быть, это была твоя служанка. Вернее, та женщина, что сейчас прислуживает твоей дочери. — Асырк? — удивленно воззрился на нее Нушрок. Аретнап снова пожала плечами: — Мне так показалось. — И что же они говорили? Аретнап привстала на постели: — Ломогоб говорил, что я должна спать. «Так будет лучше всем, и вы это знаете», — примерно так он выразился. И еще: «Лучше было бы доделать работу до конца». А Асырк ответила: «Даже не думайте, так мы только все усложним». Больше я ничего не помню, — вздохнула она и откинулась на подушки. — Подожди! — Нушрок наклонился к ней. — Ты говорила, что моя служанка проводила тебя к Ацисил. Ты говорила об Асырк? — Ну да, — отозвалась Аретнап. — Она встретила меня в коридоре, спросила, не нужно ли мне чего, я ответила, что ищу Ацисил. Тогда Асырк мне сказала, что в комнате фрейлин Ацисил нет. Она сама видела, как та пошла на галерею, видимо, собиралась пойти в свою комнату. Проводила меня до двери, ну и… дальше ты знаешь. Нушрок потер лоб: происходит что-то, воля ваша, странное. Аретнап вошла к Ацисил, та испугалась, принялась кричать, вырываться и в итоге чуть было не случилась трагедия. А потом лекарь принялся пичкать Аретнап снотворным, хотя в этом вовсе не было нужды. А самое странно — это присутствие Асырк. Почему-то самым непостижимым образом бывшая камеристка его покойницы-жены два раза подряд оказалась, что называется, в нужном месте и в нужное время — рядом с Аретнап. Допустим, в первом случае, можно списать на простое совпадение, Асырк действительно знала, куда делась Ацисил, и решила помочь Аретнап. Но что она делала в лазарете и о чем говорила с Ломогобом? Если, конечно, это действительно была она… Аретнап ведь могла и перепутать, учитывая ее состояние, это совсем не удивительно. — Я не сошла с ума, — словно прочитав его мысли, проговорила Аретнап. — Лекарь мне все время говорит, дескать, я сильно ударилась головой и поэтому должна отдыхать. Но… у меня ведь совсем не болит голова! Вот сейчас, ты же видишь, я говорю с тобой, и… мне хорошо. То есть… настолько, насколько может быть хорошо после всего. Но врач ошибается: рука — болит. Бок… может быть, ребро сломано… И все! Если бы он дал мне настой, который снимает боль, и позволил отдохнуть, просто отдохнуть, без снотворного, то скорее всего, я бы уже смогла вставать. А от его лекарств у меня такая слабость… И все время хочется спать! Поэтому-то я и не хочу их пить. Нушрок нахмурился: вся эта история не нравилась ему все больше и больше. Он встал, снова взял со столика бокал и, недолго думая, вылил его в окно. — Вот что, Аретнап, — он наклонился к ней, поцеловал сначала в лоб, а затем — в губы, — сейчас ты закроешь глаза и притворишься, будто крепко спишь. Ломогобу я велю сейчас пойти к внучке (Анидаг и Ргит наверняка уже там), кажется, у нее жар… Скажу, что ее лекарю нужна помощь, совет главного королевского лекаря. Распоряжусь задержать его там подольше, так как надо бы побеседовать с ним, так скажем, по душам. Затем я пришлю сюда твою камеристку, и когда здесь никого не будет, она поможет тебе встать и дойти до моих покоев. — Я все поняла, — ответила Аретнап. — Не волнуйся, все сделаю так, как ты велишь. Некоторое время пришлось потратить на то, чтобы отдать все необходимые распоряжения, после чего Нушрок направился к Ргиту. Маршал был у себя, он как раз собирался отправиться к Нушроку, дабы сообщить ему, что Амуп чувствует себя хорошо, никакого жара у нее нет, просто легкая простуда. Анидаг распорядилась принести ей горячего молока и осталась пока у нее. Маленький Ргит тоже здоров, с ним сейчас кормилица служанки. — Ты все правильно сделал, — уверенно проговорил Ргит, когда Нушрок рассказал ему обо всем. — Что ж нужно как можно скорее разобраться в этом. — А пока нам нужно допросить нашего дорогого лекаря. Ну и Ацисил, разумеется. — Что ж, тогда давай не будем терять времени, — сказал он, — идем! Они направились в кабинет Нушрока, и у дверей, несмотря на уже весьма поздний час, обнаружили целую толпу народа. Стражники, слуги, фрейлины придворные возбужденно переговаривались, кричали: коридор дворца больше походил на рыночную площадь. — Что здесь произошло?! — воскликнул Ргит. Толпа расступилась, пропуская Нушрока и Ргита, они вошли в кабинет: два стражника поддерживали под руки Асырк, у которой было расцарапано все лицо. Окно было разбито, по кабинету гулял сквозняк. Ацисил же в кабинете не было. — Ваша светлость, — поклонился стражник, — это… я даже не знаю, как все произошло! Когда мы вошли… — Простите меня, хозяин! — заломив руки, Асырк опустилась на колени. — Умоляю, простите меня! Она… я только хотела запереть дверь. Но эта женщина набросилась на меня, ударила. А потом… Я сказала ей, что теперь все знают о том, как она убила его величество. Она закричала: «Я больше не могу!» — и я даже не поняла, что произошло дальше. Все случилось слишком быстро. Она разбила окно и… выпрыгнула! Это ужасно… — Мы вбежали в комнату, услышав шум. Вошли, но было уже поздно! Ргит подошел к окну, посмотрел вниз и тут же отвернулся: — Теперь все кончено. Она сама себя наказала. — Простите, простите! — повторяла, словно заведенная Асырк. — Это моя вина, не убивайся так, Асырк, — хмуро взглянул на нее Нушрок. В ту же секунду в кабинет вошел, в сопровождении стражи, лекарь Ломогоб, а с ними… Фирг собственной персоной. — Простите меня, ваша светлость, за столь поздний визит, — поклонился он, — но дело очень срочное и не терпит отлагательств! — Это касается наших милейших «святых сестер»? — догадался Ргит. — Именно так, — оглядевшись по сторонам, ответил Фирг. — Кто-то из них признался в своих грязных делишках? — догадался Нушрок. — Алечп, — вновь поклонился Фирг. — Та самая, что была ближайшим доверенным лицом так называемой настоятельницы. Принцессы Киндор. Она решила рассказать всю правду. Ну как, решила? Мы… потолковали с ней, как старые добрые знакомые, и она поняла: отпираться бесполезно! Все, как вы и приказывали, ваша светлость! — Все же решила заговорить, — протянул Ргит. — У нее не было выбора, ваша светлость, — хмыкнул Фирг. — Боже мой! Нет, нет, нет! — громко закричал Ломогоб. Обхватив голову руками, он застонал и опустился на колени. — Зачем?! Почему? Как же так?! — закрыв лицо ладонями, он разрыдался, как маленький ребенок. — Вижу, вам тоже есть, что нам рассказать, господин Ломогоб, — тихо проговорил Нушрок. — Ну что ж, давайте поговорим откровенно! Ты, Асырк, — повернулся он к ней, — тоже останься остальная же публика нам, думаю, ни к чему. Он приказал страже выйти, отправить всех посторонних — зевак-придворных восвояси и ожидать снаружи, на случай дальнейших распоряжений.