Двенадцать лет назад
За окном смеркалось, но огни города по ночам горели так ярко, что заменяли солнце, а потому темнота была не страшна. Тони не мог оторвать взгляда от этого вида. Он так скучал по городу, по жизни вне плена, что теперь не мог надышаться своей свободой. Всё теперь казалось другим. Даже налитый в кружке кофе имел божественный вкус. А всё, чего Тони достиг, люди, которыми он себя окружил, все его знания, его компания, деньги, пьянки… всё стало таким несущественным и бессмысленным. Бесполезным. — Привет. Он обернулся и не смог сдержать своей улыбки. Мэри стояла в дверях комнаты, одетая в белую водолазку и серые штаны, когда-то вьющиеся волосы, которые она определённо выпрямила, были забраны в пучок и украшены заколками с белыми цветами. Прошло несколько месяцев, а она не изменилась. Может, только выглядела более отдохнувшей. Мэри смотрела на него. Растерянная, счастливая и одновременно с тем напуганная, словно человек перед ней был призраком. Несомненно, она уже похоронила его для себя. Тони вспомнил, как всё случилось. Он действительно влюбился в неё. Всё не кончилось одной ночью, как кончалось для многих, нет. Они встречались несколько месяцев, втайне от всех, прямо здесь, в Башне, когда Мэри приходила на работу и задерживалась. Тёплые уютные вечера, жаркие ночи, когда никто их не видел, но холодные формальности, стоило только кому-то оказаться рядом. А потом ребёнок. Питер. Его маленький прекрасный Питер. — Привет, — сказал Тони и поставил на стол кружку с кофе. — Я воскрес. Мэри улыбнулась и сделала несколько неуверенных шагов вперёд. Дверь позади закрылась автоматически, отрезая их двоих от всего мира. — И я безумно рада этому, — сказала Мэри, во взгляде у неё было только тепло. — Питер скучал по тебе. Питер. Тони усмехнулся и покачал головой, уставившись на носки своих лакированных ботинок. — Ну, теперь я ему точно не нужен, — сказал он и снова посмотрел на Мэри. — Ты с ним счастлива? С этим… Рикардо? Она прищурилась, сделав вид, что задумалась. Ей едва удавалось сдерживать свою улыбку. — Ричард. В постели он, конечно, похуже. Опыта у него поменьше твоего, — сказала Мэри. — Но человек он потрясающий. — Получше меня, — усмехнулся Тони. — Это уж точно, — кивнула Мэри. — А что круче всего, так это то, что я не тайная любовница. Она говорила это всё без тени упрёка, злости или чего-либо похожего. Нет. Мэри как будто вообще не была способна на такие эмоции. Это её натура, которую, как Старк надеялся, перенял и Питер. — Питер счастлив с вами? — спросил Тони. От мысли о ребёнке, которого он, вероятнее всего, потерял, внутри всё сжалось. Реактор как будто расширялся, прожигая в груди дыру гораздо больших размеров, которую нечем было заполнить, кроме пустоты и железа. — Счастлив, — сказала Мэри и с грустью посмотрела на него. — Ты злишься? — Вовсе нет, — Тони покачал головой. — Так для всех будет лучше. Мэри несколько секунд недоверчиво смотрела на Старка, словно пыталась понять, действительно ли он так считает. — Ты всегда можешь приходить к нам. Ричард не будет возражать. Да и Питер будет рад увидеть тебя. Тони задумался, но после отрицательно махнул головой. Ноги начинали гудеть от долгого стояния, и потому он подошёл к дивану, сел и постучал по обивке, жестом предлагая Мэри сесть рядом. Та, поколебавшись всего пару секунд, всё же пересекла комнату тремя широкими шагами и села. Тони внимательно всмотрелся в её лицо, замечая новые морщинки. Но Мэри была в его глазах так же прекрасна, как и раньше. Разве что теперь не вызывала таких трепетных чувств, потому что та любовь, которая когда-то сжигала их обоих, просто потухла, как пламя свечи. Они словно вернулись назад, почти в самое начало. Только стали совершенно иными людьми. — Почему нет? — спросила Мэри и изучающе посмотрела Тони в глаза. Старк закусил губу. — Потому что так для всех будет лучше. Я не принесу Питеру ничего, кроме боли и опасности в виде известности. Меня довольно легко узнать. Да и человек я, ты знаешь, не безгрешный. Лучше, если его воспитанием займутся люди, способные полностью посвятить себя ему. Я буду лишним, — Тони нервно сглотнул. Он говорил то, что действительно думал, но собственные слова причиняли боль. Потому что он был прав. И сейчас он отказывался от собственного сына. — Полагаю, тебя нельзя переубедить? — вскинув бровь, спросила Мэри. Тони покачал головой. — Это окончательное решение. Мэри поджала губы и кивнула, принимая его слова. — Ты всегда можешь передумать, если что, — сказала она. — Питер всё же твой сын. Питер. — Хорошо, — Тони натянуто улыбнулся и посмотрел в свою полупустую кружку кофе. — Это хорошо.Десять лет назад
Он умирал. Он видел это в своём отражении, когда обнажал грудь, чувствовал это каждый раз, когда действие обезболивающего прекращалось. Тёмно-синие линии каждый день становились длиннее и вскоре должны были его поглотить, убить его. То единственное, что спасало ему жизнь, на самом деле медленно его убивало. И Тони примирился с мыслью о смерти. По крайней мере, он внушил себе, что смирился с этим, хотя на самом деле ему было страшно. Он не успел сделать слишком много вещей, не успел загладить свою вину и так и не успел узнать своего сына. Единственного своего ребёнка, на которого ему было не всё равно. И вот этот ребёнок потерял свою семью. Потерял маму и отчима, который стал ему лучшим отцом, чем когда-либо мог бы быть Тони. Это был шанс на то, чтобы всё исправить, чтобы вырастить своего сына, невзирая на те два года, что уже были упущены. Только вот Питер скоро потеряет и его. Тони прекрасно понимал только одно: даже если бы он не умирал, Питер бы не вернулся в его жизнь. Он просто не создан для ребёнка, не способен вырастить его, сделать хорошим человеком, потому что сам таким не стал. Невинный пятилетний мальчик, стоявший перед ним, никогда не сможет прожить нормальную жизнь, останься он рядом. Тони только всё испортит, подвергнет опасности. Никто в полной мере не может осознать, какую ответственность несёт за ребёнка, как бы ни пытался. И дело не в том, что ты плохой родитель или хороший, а в том, что даже одно неосторожное слово может оттолкнуть ребёнка на тысячи миль. Если тяжело общаться с уже взрослыми людьми, то как общаться с маленьким человеком, которому именно ты должен показать этот мир? Тони бы не смог. Тони ни за что бы не смог. Питер подрос. Он определённо сильно изменился за два года. Волосы стали темнеть, вились, как и у его мамы, а взгляд карих глаз был более осознанным. Но Тони всё ещё мог узнать своего сына, которого растил три года. Сначала мальчик выглядел грустным, но как только увидел Тони, взгляд у него переменился. Однако Питер не решался подойти, недоверчиво и притом как-то радостно глядя на мужчину из-за угла комнаты. Мэй Паркер стояла рядом, стройная, красивая и выглядящая определённо моложе своего возраста. Глаза у неё были красные, выдавая правду о том, как прошла её ночь. Тони молча глядел на Питера. На своего ребёнка. На своего сына, которого вот-вот собирался предать. И Мэй Паркер определённо была готова, что он это сделает. Тони говорил с ней. Приехал поздно ночью, как только узнал, что Мэри и Ричард погибли и что Питер, по сути, остался один. И от мысли уйти от ребёнка Старку стало тошно и противно, но он не видел иного пути. — Так ты просто отвернёшься и уйдёшь от него? — спросила Мэй, заплаканными, уставшими глазами глядя на Тони. — Неужели тебе настолько всё равно? — Мне не всё равно, — возразил он и покачал головой. — Просто… — Тони прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. — Я умираю. Из-за этого, — он указал на реактор в своей груди. — Палладий. Он меня отравляет. Поэтому мне осталось не больше месяца. Мэй недоверчиво посмотрела на него. — Значит… Питер скоро и тебя потеряет? Тони кивнул и закрыл лицо ладонями. Глаза горели, но он силой заставлял себя сдерживать слёзы и собственную боль. — Да и отец из меня никудышный, — сказал он и отнял руки от лица. — Я не принесу ему ничего, кроме боли. Питер прикусил губу и посмотрел на него с такой любовью, на которую, казалось, не был способен никто в этом мире. Никогда ещё никто не смотрел на Тони так. Питер ещё не знал, какой ужасный человек его отец, не знал, что вот-вот произойдёт. Мэй Паркер знала. Знала, но молча ждала. — Ты пришёл меня забрать? — тихо спросил Питер и с надеждой посмотрел на Тони, всецело ему доверяя, зная, что его папа его не оставит, потому что любит. — Бен сказал, что ты меня заберёшь. Мэй тяжело вздохнула и, скрестив руки на груди, отвернулась. Тони чувствовал, как к глазам подступают слёзы, а в горле образовался ком. Даже если бы смерть не была так близка, Тони бы не позволил ребёнку быть рядом. Он твёрдо решил это ещё два года назад, когда Мэри пришла к нему в кабинет и сказала, что Питер счастлив со своей новой семьёй. Всё было решено ещё тогда. Всё уже давно было решено. — Нет, малыш, — покачав головой, сказал Тони. Собственный голос показался скрипучим и неправильным. — Ты останешься с тётей Мэй и дядей Беном. — Но я хочу с тобой! — воскликнул Питер и уверенно подошёл поближе.— Пожалуйста, папа, я хочу с тобой. Тони сглотнул. Грудь как будто сдавил стальной обруч, вытеснявший воздух, слова, связные мысли. Оставалась только боль, и уж лучше бы она была физической, чем той, которую он испытывал в тот момент. Тони хотелось вынуть свою душу, напоить её обезболивающими и засунуть обратно, если не избавиться от неё окончательно. — Ты просто досадная ошибка, Питер, — собственные слова показались обжигающим ядом на языке. — Ты мне не нужен. Вот так. Он сделал это вот так, желая только того, чтобы, даже если произойдёт чудо и смерть отступит, Питер не приближался к нему. Ни за что на свете. Потому что Тони ужасный человек, ужасный отец, которому нельзя даже иметь ребёнка. Потому что Тони не справился бы. Он тут же отвернулся и оказался за пределами квартиры, ощущая на себе злой и в то же время растерянный взгляд Мэй. Старк не решался обернуться, чтобы в последний раз посмотреть на Питера. Он боялся передумать. Дверь хлопнула, разнося эхо по всему подъезду. И Тони знал, что никогда больше не пройдёт через неё. Он крепко зажмурился, надеясь так унять жжение в глазах, а по щекам потекли слёзы.Год и пять месяцев назад
Please don't go, please don't go, I love you so, I love you so Вынув наушники, Питер протянул кассирше мятую бумажку. Женщина поморщилась, глядя сначала на купюру, а затем на парня. Питер улыбнулся в ответ, как будто улыбка могла разгладить бумагу. — Зря ты её не постирал, — саркастично заявила женщина и забрала купюру из его рук, чтобы убрать в кассовый аппарат и отсчитать монетами сдачу. — Спасибо большое, — сказал Питер, забирая сдачу. — Хорошего Вам дня! Парень выскочил из магазина и, не успев даже вставить наушники обратно, сразу же врезался в кого-то. Мороженое с чавкающим звуком упало на землю. Питер издал удивлённый писк и сделал шаг назад, широко раскрытыми глазами глядя на человека, с которым столкнулся. Это был мужчина лет сорока пяти, одетый в дорогой костюм, в лакированных ботинках и явно недешёвых солнечных очках с красными линзами. Наверное, в костюме ему было жарко: солнце палило нещадно. Мужчина тяжело вздохнул и медленно повернулся к ребёнку. Питер вздрогнул и застыл. — Папа? — негромко спросил он, испуганно глядя на мужчину. — О Господи. Старк недовольно сжал губы и посмотрел на свой пиджак, где красовалось большое пятно от мороженого. — Ты не мог выскочить на минутку позже, а? — негодующе спросил Тони и с упрёком посмотрел на подростка. — Хотя ладно, я всё равно не горел желанием идти на эту дурацкую конференцию. Спасибо, что избавил меня от мучений. Парень покраснел и смущённо опустил глаза. Внутри всё трепетало от одной только мысли, что он стоит рядом с отцом. С последней их встречи прошло много лет, и Питер нередко представлял себе, что однажды они снова будут стоять рядом друг с другом. Однако он представлял себе это совсем не так. — Прости, — пробормотал парень, с трудом соображая, что и как говорить. В мозгу словно щёлкнули выключателем, и все слова исчезли. — Извинения приняты. Надеюсь, не до встречи, — холодно отчеканил Старк и, снимая на ходу пиджак, уже сделал несколько шагов в ту сторону, куда шёл. Питер растерянно посмотрел на него и бросился следом прежде, чем успел подумать, что делает. — И это всё?! — воскликнул подросток, догоняя Тони, который в ответ, делая вид, что даже не замечает его, ускорил шаг. — Да брось! Питер тоже ускорил шаг, стараясь не отставать. Солнце, и без того яркое, отражалось от всех блестящих поверхностей, машин, стёкол, и слепило. Асфальт нагрелся так сильно, что парню казалось, будто подошвы его поношенных кроссовок прилипают. — Тебе дать деньги на новое мороженое? — спросил Тони, резко тормозя и разворачиваясь лицом к Питеру. Парень чуть не врезался в него во второй раз. — Или что ты от меня вообще хочешь? Питер растерянно посмотрел на мужчину и несколько раз быстро моргнул. — Серьёзно? — только и смог спросить парень. Тони цокнул языком и закатил глаза. — Иди куда шёл, — резко заявил Старк и повернулся к стоящей у края дороги машины, которую Питер заметил впервые. Это был дорогой чёрный мерседес. — Пока. Тони дёрнул ручку дверцы, открыл её и стал забираться внутрь. Питер тут же обогнул машину, выскакивая на проезжую часть, и, открыв дверцу с другой стороны, залез внутрь. Старк тут же бросил на парня злобный взгляд, но Питер не намерен был отступать. Прошло так много лет, и впервые за всё время у него была возможность сказать что-то. Это было действительно нагло, но парень не хотел упустить, вероятно, единственный шанс. — Не-не-не, вон, — махнул рукой Тони. — Кыш. — Ты даже не хочешь выслушать меня? Я хочу поговорить! — возмущённо воскликнул Питер и захлопнул дверцу со своей стороны, вовремя увидев, что по дороге едет машина. Сидящий на водительском месте крупный мужчина удивлённо посмотрел на них через зеркало заднего вида. — Босс? — неуверенно спросил водитель. — Хэппи, ты должен охранять меня от всякой липучей ерунды, — бросил Тони раздражённо. Хэппи. Точно. Питер, едва скрывая улыбку, посмотрел на отражение водителя и приветливо помахал рукой. Было бы невежливо не поздороваться. Хоган лишь сильнее нахмурился. Тони вновь обратил внимание на парня. — По-моему, отсутствие наших с тобой разговоров — залог твоей счастливой жизни, — бесцветным тоном заметил Старк, сверля Питера взглядом, и снова указал на дверь. — Кыш. Питер почувствовал, как что-то трещит между его пальцами, и, опустив голову, увидел теперь уже разломанный вафельный стаканчик от мороженного. Всё это время он бежал по улице с этим в руках, а теперь намусорил в чужой машине. — Спасибо, мне будет что покушать, если мы застрянем в пробке, — закатив глаза, сказал Тони. — А теперь свободен. — Но я хочу попытаться! — возразил Питер. Тони строго посмотрел на него. — Зато не хочу я, — его глаза зло сверкнули, но уже секунду спустя мужчина отвёл взгляд в сторону. — Ты лжёшь, — твёрдо заявил Питер и приподнял голову чуть выше, чувствуя себя немного увереннее. — Я? — Тони поддельно удивился и метнул короткий взгляд в сторону водителя. — Хэппи, этот сорняк обвиняет меня во лжи. Питер нахмурился. — Сорняк? — растерянно уточнил он. — Не цветочек же, — Старк в очередной раз указал на дверь. — Кыш. — Кстати, можешь повторить, что я досадная ошибка, — быстро выпалил Питер, зная, что если не скажет это, то разговор прекратится именно сейчас. — Я знаю, что ты так не думаешь. Тони слегка вздрогнул, но больше ничем не выдал своих эмоций. Заминка была секундной, но этого было достаточно. Старк колебался, потому что Питер был прав. Они оба это знали. — Ты явно лучшего обо мне мнения, — начал Тони, но в голосе у него уже не было ни твёрдости, ни язвительности, как раньше. — Боюсь тебя разочаровать… — Я слышал тот ваш разговор с Мэй. Я всё слышал, — заявил Питер, прерывая его. Тони замер. Затем, сделав глубокий вдох, парень наконец сказал то, что хотел сказать уже много лет. — Я знаю, почему ты меня бросил и почему оттолкнул. И я тебя не виню и не злюсь. У тебя были причины. Тони даже не смотрел на него. Мужчина просто уставился в одну точку перед собой, стиснув зубы. Питер давил на него, на совесть, на чувства. Потому что ему действительно отчаянно хотелось что-нибудь изменить. Он собирался идти до конца. — Давай хотя бы просто попытаемся, — тихо попросил Питер, с мольбой глядя на Тони. — Пожалуйста. Старк сглотнул и поджал губы. — Пит, послушай, — мягко начал мужчина и наконец-то посмотрел на него, — всё уже сделано. Я не хочу ничего исправлять, — голос у него звучал спокойно, во взгляде читалось что-то похожее на смирение. Перед Питером словно был совершенно другой человек. — А теперь, пожалуйста, выйди из машины. И никогда больше не говори со мной. Ты мне не нужен. У Питера всё сжалось внутри. Он недоверчиво уставился на Тони, глядя ему в глаза сквозь красные стёкла очков. — Ты врёшь и мне, и себе, — почти прошептал Питер, но уже с меньшей уверенностью, чем раньше. — Пожалуйста, пап. Но вместо ответа Тони указал на дверь.Сейчас
— Но в итоге… Вы же общаетесь, да? — спросил Флэш. — В итоге… общались, — ответил Питер и передёрнул плечами. Занятия в школе уже закончились, и в здании остались только учителя да ученики, ходящие на дополнительные кружки. В раздевалке, где сидели Питер и Флэш, было пусто и пахло потом, но они привыкли к этому запаху и уже почти не чувствовали его. — Общались? — уточнил Флэш. — Да, — Питер замялся. Он поднёс сцепленные в замок пальцы к лицу и уткнулся в них лбом, опуская взгляд в пол. — Мы поссорились в тот день, когда ты нас видел. И… ну, я не хочу с ним разговаривать. Флэш задумчиво посмотрел на Паркера. Или на Старка? С трудом верилось, что всё это было правдой. Ещё два месяца назад Флэш ни за что бы не поверил этой истории и высмеял Питера прилюдно. Но после личной встречи с Тони Старком, честно, эта история звучала более чем правдоподобно. — Из того, что я понял по твоему рассказу, ему всё-таки на тебя не всё равно. Питер пожал плечами, но так и продолжал смотреть в пол. Ему определённо было не по себе, и Флэш надеялся, что виной тому не он сам. — Может, и не всё равно. Но большую часть моей жизни его не было рядом, а теперь он пытается за меня что-то решать, аргументируя это тем, что он «лучше знает». И… — Питер нервно сглотнул и поднял взгляд на Флэша, — за всё время, что мы с ним общаемся, он ни разу не говорил, что я его сын или что он мой отец. Наверное, он давно уже не считает, что это так. — Я в шоке, Паркер, — усмехнулся Флэш и покачал головой. — Тебе буквально выпал такой шанс, а ты его упускаешь. Будь у меня возможность наладить отношения с отцом, я бы вцепился в неё когтями. Питер прикусил губу и отвёл взгляд в сторону. Он не собирался отвечать. Наверняка ему было стыдно или что-то в этом роде. — Не знаю, что за кошка между вами пробежала, но ты хорошенько подумай перед тем, как окончательно всё рвать, — Флэш поднялся со скамейки, опираясь рукой о железный серый шкафчик, который был позади. — Сделай такой выбор, который потом не будет отравлять твою жизнь. Питер недоверчиво нахмурился и посмотрел на Флэша снизу вверх. — Я так и не понял, почему у нас с тобой всё развалилось, — тихо сказал Паркер и грустно усмехнулся. — Мы могли бы быть хорошими друзьями. — Не дай бог, — выдохнул Флэш и поморщился. — Не сложилось и вряд ли сложится. — Сейчас всё не так уж и плохо, — заметил Питер, чуть склонив голову набок. — Сейчас мы в одной лодке, — ответил Томпсон, пожав плечами. Он почувствовал острую необходимость покурить и засунул руку во внутренний карман рубашки, вынимая пачку сигарет. — Если всё это разрешится, то мы опять разбежимся в разные углы. А я планирую всё это разрешить как можно быстрее. — Как? — вопросительно вскинув бровь, спросил Паркер. Флэш вынул сигарету и, засунув её в рот, поджёг. Он несколько секунд глядел в одну точку перед собой, снова и снова прокручивая события последних двух месяцев у себя в голове. — Схожу к Джонсу, — задумчиво протянул Томпсон. — Мне уже терять нечего, а после убийства Кима мне… — он прикрыл глаза, — стыдно. Флэш сделал затяжку и выдохнул. Может, он никому раньше и не признавался в подобном чувстве, кроме как Нейтану, и потому это казалось таким трудным. Удивительно то, что он вообще говорит что-то подобное, особенно Питеру Паркеру. В один момент их отношения переменились, словно кто-то нажал на кнопку и стёр все прошлые обиды. Они не стали друзьями, нет, но точно не были врагами. Паркер открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут раздалась пожарная тревога. Они оба вздрогнули. — Вот чёрт, — выдохнул Флэш и посмотрел на сигарету в своих руках. Он даже не подумал о датчиках дыма в раздевалке. — Блин. — Директор Моррита нас убьёт, — пробормотал Питер. Флэш вновь посмотрел на сигарету, а затем перевёл взгляд на находящееся почти под самым потолком окно раздевалки. Оно располагалось высоко, но не настолько, чтобы не суметь влезть в него с помощью лавочки. — У меня идея, Паркер, — сказал Флэш и кивнул в сторону окна. Питер проследил за его взглядом, нахмурился, а затем улыбнулся. — Я определённо одобряю её.