Кадры

      Мэй бы не сказала, что они с Мэри были не разлей вода. Скорее уж они терпели друг друга ради собственных мужей-однофамильцев Паркеров. Ричард и Бен были лучшими друзьями еще со школы, и сестрам Фицпатрик, насколько бы не были сильными их ссоры, не хотелось разрушать их дружбу. Пожалуй, только в этом они обе были солидарны — они обе любили своих мужей.       Но несмотря на все конфликты, склоки и разногласия, они обе любили и даже иногда заботились друг о друге.       С Тони Старком Мэй познакомилась раньше своей сестры, и их встреча до сих пор навевает приятные воспоминания, хоть на тот момент высокомерный идиот вызывал лишь раздражение. Когда Мэри представила Тони на воскресном ужине, она была уже замужем за Ричардом, а Мэй притворилась, что между ней и Старком не было семи лет редкой, но доставляющей некое удовольствие, едкой переписки. В конце концов актрисой она всегда была хорошей, а о работе Мэри и Ричарда не знала большим счетом ничего, чтобы утверждать, что Старк нашел её специально.       Бен сделал ей предложение в тот вечер, и она с радостью согласилась. Она не хотела проблем с любимым человеком, поэтому переписка с Тони была прекращена. Номер она, конечно, помнила наизусть, но из телефона заблаговременно удалила. Через год Мэри сообщила семье, что беременна. Несомненно, все были счастливы, но Мэй на подсознательном уровне улавливала напряжение между сестрой и Ричардом, поэтому в её голове прочно прописался вопрос «А Ричарда ли это ребенок?».       Когда пришло время рожать мальчика, сестры разругались в пух и прах, стоило Мэй подтвердить свою догадку о её измене. Через пару недель об этом узнала и вся остальная семья, впрочем, не догадываясь о настоящей личности отца. Она не подозревала, что Ричард знал если не все, то многое. Через год с небольшим социальная служба передала племянника Мэй и Бену, а Ричард уехал, так никому ничего и не сказав.       В тайне от мужа, не предвещая ничего хорошего, она написала Старку одно единственное сообщение, от ответа на которое она смогла лишь хмыкнуть, проведя руками по лицу. Ответа от неё никто не ждал. На этот раз Тони сменил номер.       «Приедешь проведать сына?»       «Может быть.»

***

      Питеру исполнилось три года, когда он понял, что Мэй и Бен не его мама и папа. Это произошло спонтанно, неожиданно для их маленькой семьи, но однажды Питер, угрюмо посмотрев в свою тарелку с овощами, не смотря на обеспокоенную поведением племянника тетю, угрюмо спросил:       — Вы же не мои мама и папа, да? — со слезами на глазах.       За столом повисла напряженная тишина. Мэй тут же вышла из-за стола и, бросая растерянный взгляд на точно такого же, по состоянию, мужа, подошла к Питеру и села перед мальчиком на колени.       — Я не могу обманывать тебя, Питер, — осторожно начала она — как ты понял это?       — Это было не сложно, — шмыгнул он носом, и Мэй робко улыбнулась, узнавая знакомую с юношества фразу. — Я смотрел на фотографии, а еще рождество. Кто-то всегда присылает мне огромные подарки, но у нас же нет больше родственников. А еще… а еще…       — Что, Питер? — ласково погладила она его по голове, понемногу успокаиваясь, понимая, что Питер не сердится на них.       — Папа и Мама… они пахли по-другому. — вскинул он голову. — Папа, он пах машинами и… железом… а мама… — Питер помолчал немного, — маму я почти не помню, но помню, что у неё были светлые волосы. Но мама же… — Питер вот-вот мог расплакаться. На фотографиях Мэри всегда была брюнеткой.       — Тихо, малыш. Давай мы с тобой умоемся, успокоимся, и я расскажу тебе все, ладно? У нас же с тобой нет секретов, верно? — с теплой улыбкой спросила она его, поцеловав его в лоб и отправив в ванную.       — Ты уверена, что стоит рассказать все? — хмуро спросил Бен, смотря как Мэй принялась за мойку посуды.       — Он достаточно умный мальчик, чтобы понять. Питер весь в отца. Иногда я сомневаюсь, что Питер просто человек. Я бы сказала, что он его точная копия, — говорила она с теплотой в голосе.       — Ты же не расскажешь ему, кто это?       Бен скрестил пальцы на столе, серьезно посмотрев на свою жену. Мэй досадливо вздохнула и придвинулась к нему, обнимая и целуя в макушку его головы, проводя пальцами через его волосы. Женщина горько вздохнула, кивая в сторону стоящего в нерешительности ребенка, и не стала продолжать эту тему.       Спустя несколько минут, сидя в гостиной, Мэй начала свой рассказ. Паркеры сели на диване, а мальчик уселся в кресло, ожидающе смотря на родственников.       — Твоя мама, Мэри, погибла, когда ты родился на свет, Питер. А её муж, — спустя секундную заминку, — уехал, не оставив никаких контактов. — Видя непонимание мальчика, Мэй разъяснила. — Её муж, Ричард, был твоим ненастоящим отцом…       — А настоящий? Это он присылает мне подарки? Но почему он никогда не приходит? Я что, не нужен ему? — перебил её взволнованный ребёнок.       — Поверь, Питер, он любит тебя даже больше, чем мы с дядей Беном, но он живет очень далеко и не может приехать.       Наступила минутная тишина, которая ощущалась взрослыми достаточно хорошо, чтобы понять насколько их племянник быстро думает и рассчитывает в своей голове информацию. Наконец он поднял взгляд на Мэй и Бена и почти одним прыжком попал в их объятья.       — Знаешь, что я решил? — спросил мальчик чуть напрягшуюся тетю.       — Что, малыш?       — Пусть мой папа сейчас и не со мной, но вы же сказали, что он меня любит, значит это правда. Если он хочет любить меня на расстоянии — я не против. Главное, чтобы вы были рядом.       Паркеры счастливо улыбнулись, надеясь, что когда Питер опять поднимет этот вопрос в будущем, Старк будет рядом, чтобы объясниться с сыном. В конце концов Мэй не виновата в том, что Тони набрал себе целый вагон комплексов, видя сына раз в год, приходя в костюме Санта-Клауса на Рождество.       А пока она просто будет наслаждаться последним, что оставила её сестра в этом мире.       «Сегодня Питер узнал правду о его родителях. Я не сказала ему, кто ты.»       Сообщение, как и большинство предыдущих, осталось непрочитанным.