Кадры

      Не будем говорить о том, с каким упрямством, которому позавидовал бы самый упертый баран, Питер пытался разузнать у Мэй и Бена имя его настоящего отца. О, эти ребята оказались непробиваемыми. Они могли часами вспоминать забавные истории о Ричарде Паркере, не упоминая его биологического отца. Питер не раз и даже не два устраивал некрасивые сцены по этому поводу, но однажды, получив от тети Мэй затрещину и убежав из дома, через пару часов узнал то, что заставило его поумерить пыл и чуть ли не возненавидеть неизвестного родственника.       Дядя Бен, пойдя за сбежавшим племянником, попал под шальную пулю.       Питеру было всего двенадцать. В его голове набатом звучала мысль о несправедливости тети и дяди. Ну почему?! Почему они не могут назвать имя его отца? Это же так просто.       «Питер, милый, твоего отца зовут Лео Кампл, он потерял ногу в сражении, поэтому усердно работает, чтобы обеспечить твое будущее.» Или: «Питер, твой отец боится ответственности за тебя и, не покладая рук, работает, чтобы ты ни в чем не нуждался. Его зовут Кони Тингел.»       О боже! Питер мог часами воображать подобные ситуации, исходя из знания того, что его отец каждый месяц отсылает неизвестные Питу суммы на его содержание, которые Мэй, втихаря, откладывает ему на колледж. Он даже вполне разумно догадывался о том, что за все его внеклассные занятия платит отец. Как бы Питер ни любил Мэй и Бена, но подсчитав среднюю сумму, на которую, регулярно раз в месяц, приходят квитанции на оплату (а это ещё не считая тех таинственных денег «на колледж») мальчик просто понял, что его родственники не могут столько зарабатывать. Могли бы, конечно, впахивая на трёх работах как проклятые, беря сверхурочные и забегая домой только чтобы поспать. Но нет, они оба приходили с работы в четыре или пять, к тому же проводили выходные с Питером за просмотрами фильмов. А последние несколько месяцев Мэй вообще проводила дома. Кажется её уволили, но она отмахивалась: «Этот козёл просто не понимает прелесть колготок в сетку».       Кем бы ни был отец Питера Паркера, он либо очень много работал, либо грабил, либо был богатым. Хотелось наивно верить в третий вариант, но мальчик раз за разом считал эту мысль глупой. В конце концов — решил он — Питер будет прикладывать максимальные усилия, чтобы деньги, которые его папа платит за его обучение, не были безбожно слиты в толчок.       Со смертью дяди в его жизни всё круто изменилось. Тётя Мэй словно потеряла весь свой запал, смысл жизни, если так можно было выразится. Её глаза, обычно горящие азартом и весельем, не выражали абсолютно ничего. Пустой взгляд, покрасневшие от рыданий глаза очень пугали Питера. Эта потеря далась им нелегко.       Вспоминая о причине, по которой дядя вышел в тот день на улицу, Питер понял, что это была его вина. Его вина в том, что он доставал их расспросами об отце. Какая ему, чёрт возьми, разница, если из-за этого погиб самый дорогой в его жизни человек. Человек, который заменил ему отца. Который был его отцом, а не образом папочки, который отсылает ему деньги и не появляется в его жизни.       Мэй утверждала, что это не его вина, утирая Питеру слезы и судорожно пытаясь утешить мальчика. Но Питер все понял. Нечего ему было гоняться за призраком, когда самые близкие были рядом. Вопрос о личности его биологического отца был закрыт.       До того момента, пока он не услышал занятный телефонный разговор, возвращаясь из школы чуть раньше. Конечно, за прогулы его почти никогда не ругали, но Мэй каждый раз обижалась на него. В свое оправдание Питер мог лишь сказать, что думал, что тетя, как обычно в пятницу, осталась пить чай у соседки сверху, но напоролся на провал. Подслушивать не правильно, верно? Но так интересно…       — Послушай, Джинни, я понимаю, что он таким образом заботится о Питере, но тысяча долларов на новый телефон — это слишком. — Питер округлил глаза, когда услышал это. Неделю назад он и вправду потерял свой старенький телефон, который правда мог посоревноваться в древности лишь с раскладушкой, и Мэй дала Питеру сотню баксов на новый, которые успешно у него отнял Флеш. Рассказывать он об этом Мэй не стал, к тому же в тот день он все равно «потерял» рюкзак, так что врать почти не пришлось.       — Я отдала ему сотню, но он потерял деньги, и я… нет, ты не понимаешь, у меня нет лишней сотни, правда… — Питер почти ощущал, как тетя хмурит брови и уже готова возразить, на слова собеседницы. В любом случае, выражение «тысяча долларов на новый телефон» звучала почти так же бредово, как и безумно интересно.       В этот момент в духовке что-то дико громко лопнуло, поэтому тихий вскрик подростка был почти не слышим. Мэй ощутимо подскочила и бросилась к духовке, на ходу отбрасывая телефон и надевая кухонные варежки.       — О, боже, я поставлю на громкую. Курица взорвалась, — досадливо пробурчала женщина, размахивая руками, чтобы разогнать дым. Питеру очень захотелось чихнуть, но дослушать интригующий разговор хотелось больше. Буквально через секунду послышался голос другой женщины.       — Мэй, что я должна сделать по-твоему? — недовольно пробурчала она. — Не могу же я подойти к Т… — и тут же поправилась, услышав вскрик Мэй «Не произноси его имя в этом доме!» — Хорошо, не могу же я подойти к нему и запретить пересылать Питеру на карту деньги? — мальчик лишь удивленно открыл рот. Он даже не подозревал о наличии у него собственной карты.       — Только не говори, что он приложил к ней руки?! — Питер просто не может понять возмущения. — Сколько он ему перечисляет? — как-то обреченно. Проскальзывает мысль, что тетя об этом даже не подозревала.       — За три месяца существования он перечислял туда по триста долларов в неделю. — у мальчишки закатываются глаза. — сумма немеренная. К тому же, он слышит глухой стук падения головы на стол.       — Он вообще понимает, что творит? Питеру исполняется пятнадцать в этом месяце. Если бы я не узнала об этом? Как бы я оправдывалась перед Питером?! — женщина в трубке молчит, а мальчику удается подсмотреть, как тетушка хватает себя за волосы. Ноги уже затекли, но он не мог себе позволить прервать разговор. — Так и представляю себе это, — шепчет она. — «Мэй, здесь какая-то ошибка, на карте три тысячи. Наверное ты ошиблась и отдала деньги, которые ты откладываешь мне на колледж.» О бог мой.       — Мне кажется ты драматизируешь, Мэй. Не может быть все так плохо, — неуверенно говорит Джинни. Кажется, Мэй назвала её так. Голоса становятся на пару тонов громче, чтобы Питер наконец мог устроиться спокойно, не тянувшись головой в сторону звука.       — Скажи его отцу, что это уже слишком! Я сыта по горло. Я могу смириться с тем, что он оплачивает счета за его обучение. Я благодарна, правда. Но то, что он пересылает мне по пять тысяч в месяц, это перебор. Мне не раз хотелось потратить их на новую квартиру и ремонт, на зло ему, но в конце концов, это деньги Пита. Я не приму больше ни цента. Мы и без него хорошо справляемся.       — В одном ты права, Мэй, — устало вздыхает Джинни. Мэй уже на взводе. — Он совершенно не ценит деньги. Если бы я не вмешалась, то он бы переслал раз в семь больше. И не говори, но он просто не может иначе.       — Иногда мне кажется, что он измеряет счастье сына в деньгах, — зло шипит тетя. — В последний раз он приходил, когда Питеру было семь. И то, кажется, Пит подумал, что это сон. В конце концов, этот мерзавец не обмолвился и словом за все эти 12 лет! Это возмутительно!       — Я, я не знаю, что сказать.       — Я перешлю семьдесят процентов денег обратно, и пусть он только заикнется…       На этом моменте Питер понял, что услышал достаточно. Он был весьма шокирован, услышав все это. Казалось, что он на момент попал в сериал, где главный герой узнает, что его родитель — миллионер и оплачивал его счета. Теория номер три, которую он надумал года три назад, неожиданно даже для него, сбылась. И он совершенно не знал, что с этим делать.       Спустя полчаса брождения по парку рядом, он позвонил Нэду, поняв, что такие новости не могут пройти мимо его лучшего друга, а потом, немного посомневавшись, набрал тетю Мэй. Тетушка спокойным и беззаботным голосом спросила, когда он вернется, и обеспокоенно спросила все ли будет в порядке, когда Питер сказал, что идет к другу с ночевкой. Тетя была невероятно хорошей актрисой, — с удивлением осознал Питер.       Голова мальчика буквально разрывалась от наличия такой информации, что он, по неосторожности, сжал старенький iPhone5, который достался ему от знакомой подруги Мэй, почти за копейки. Верилось с трудом.       К разочарованию Питера стекло треснуло.