Кадры

Ричард хорошо помнил тот день, когда Мэри сказала, что у них будет ребёнок. И он бы никогда не узнал об измене, если бы не случайное стечение обстоятельств. Они с Мэри бессчетное количество раз пытались зачать малыша, но все попытки, как говорилось, были впустую. Ни Ричард, ни его жена не представляли, почему так выходит, и в конце концов они оба решили провериться у врача. Доктор оказался порядочным, анализы были сданы в тот же день, но некое беспокойство касательно предстоящих событий беспокоили мужчину. И он, и Мэри волновались за своё здоровье и, что немаловажно, за будущее своей семьи. Пока супруги наблюдались у врача, они параллельно навещали семейного психолога и прочие интересные практики, пока в какой-то момент Ричард не застал свою женщину за просмотром «приютских» фильмов и документальных видео. И это, чёрт возьми, сильно затронуло сердце мужчины. В тайне от Мэри он провёл несколько дополнительных тестов и со дня на день ждал результатов, когда Мэри пришла домой с радостной вестью — она беременна! Сразу были позабыты все дела и дурацкие результаты каких-то там анализов. Какая разница, если его любимая жена прямо здесь и сейчас говорит ему о том, что у неё будет малыш. О, они были вне себя от счастья. Перезвонили всем родственникам, друзьям и знакомым; начали гадать на пол ребёнка; выбирать имя и даже всерьёз задумались о детском празднике, как раздался телефонный звонок, который, пожалуй, изменил их жизнь кардинально. Звонили из клиники. — Прошу прощенья, Ричард, но я не могу Вас поздравить. Согласно анализам Вы бесплодны. Это не Ваш ребёнок. Мне жаль. Улыбка Ричарда пропала в тот же момент, как он осознал услышанное. Послышались гудки, мужчина медленно спустился на диван и в неверии, как на что-то неестественное, уставился на Мэри. — Ты изменяла мне? На её глазах навернулись слёзы, но к её чести она не стала врать и рассказала всё. О том, как познакомилась с Тони на работе. Как мило он за ней ухаживал и как она раз за разом отшивала нахала. В конце концов, она замужняя женщина! Но уже через пару месяцев он каким-то неведомым образом завоевал её доверие и симпатию, примерно тогда же она и представила его на одном из воскресных вечеров как коллегу. «Вы с Тони так быстро нашли общие темы, что я подумала, вы станете хорошими приятелями… — сказала Мэри. — Наши отношения тоже… развивались. Там не было ничего такого, правда. Но то, что произошло пару недель назад… Прости, Ричи.» Такого удара под дых он не ожидал. Тем более от той, кого он искренне любил. Не зная преград, он тут же оборвал все связи жены и оставил её, словно принцессу в башне, в их собственной квартире. Он был невероятно зол на неё. Но при этом отдавал себе отчёт в своих поступках. У неё было всё, что взбредёт в голову беременной женщине, она регулярно общалась со своими подружками, которые приходили в гости, Ричард чуть ли не сдувал с неё пылинки, казалось бы, заботясь. Но они оба знали, что рано или поздно придёт время разводу. Как бы сильно Мэри не продолжала любить своего мужа — он не мог позволить себе простить предательства. Напряжение в семье росло с пугающей скоростью. Ссоры, крики, склоки начали преследовать пару чуть ли не повсеместно. Поэтому, чтобы не ухудшать их шаткое положение, мужчина решил на время пропасть из поля зрения супруги и отвёз её в родной дом, где также жила и её младшая сестра Мэй. И, как бы это смешно ни звучало, он готов был отдать голову на отсечение, потому как девчонка сразу поняла всё, находясь с ними в комнате не больше минуты. За этим последовали ещё два оглушительных скандала. Сил выдерживать это не было уже ни у кого. Когда пришло время ложиться в родильное отделение, Мэри разругалась со всей своей роднёй, накануне крупно поссорившись со своей сестрой. Поэтому на каталке её везли надутую и со слезами на глазах. Ричард, конечно же, был рядом, несмотря на то, что пара не жила вместе уже около полугода. Он сумел простить обиду, и за последние несколько месяцев они построили не менее странные, но надёжные взаимоотношения. Которые, так или иначе, строились на поддержке и дружбе, старой привязанности и факте того, что за этот продолжительный период они прекратили общение почти со всеми знакомыми. Как говорится: от одиночества на стену полезешь, лишь бы поговорить с кем-нибудь. — Ричард… если со мной что-то случится… — женщина нервно сглотнула, сжимая его за руку, — позаботься о Питере. В её глазах горел огонь решимости, но Ричард не успел даже возразить, прежде чем её увезли в операционную. Он понимал волнение Мэри, сам не находил себе места, но был в корне не согласен с фатальным исходом, который предрекли им врачи. Боже, да он готов был везти её к лучшим врачам, в частные клиники, заграницу, Германию. Но узнав, что в случае этой беременности либо кесарево, либо смерть… Она выбрала за него. Выбрала жизнь малыша, практически лишив себя 30% благоприятного исхода в пользу него. В пользу Питера. Операция шла около часа, что заставило Ричарда нервно скурить около четырёх сигарет в две-три затяжки, отобрав их у какого-то незнакомого анестезиолога на балконе клиники. При том, что до этого Ричард не брал сигарету в рот ни разу в жизни. Перед началом подготовки к кесареву им с Мэри объяснили все риски и предупреждения, дабы позже никаких вопросов не возникало. Насчёт времени проведения доктор отзывался неоднозначно. В среднем подобная операция идёт порядка сорока минут. Прошёл час с небольшим, когда из операционной вышел усталый и мрачный хирург. Мгновенно подбежав к нему, уже открыв рот, чтобы задать вопросы, Ричард был сходу заткнут поднятой рукой мужчины. Тот же без промедления быстро разложил всё четко и по факту и быстро смылся, не желая отвечать на вопросы. — Состояние нестабильное что у того, что у другого. Женщину мы отправим под капельницу в изолятор, а ребёнка в инкубатор. Уж не знаю, что у вас происходит, но папаша этого парня был с душком. Поздравляю кстати — это мальчик. Ричард вздохнул с облегчением, как только узнал, что с Мэри и мальчиком всё в порядке. «Позаботиться о Питере. Как же. Сама справишься», — беззлобно фыркнул он. Ещё пару часов он пробыл в больнице, наблюдая за сном когда-то горячо любимой женщины, и нежно улыбался, бросая короткие взгляды на её умиротворенное лицо. Ещё полчаса ушло на оформление бумаг и беседы с доктором, на протяжении которой Мэри и мальчик отдыхали. В конце концов именно местный хирург, зайдя в кабинет коллеги, посоветовал ему пойти домой и отдохнуть как следует. Этим советом Ричард без каких-либо мук совести воспользовался. В тот день, едва переступив порог дома и услышав телефонный звонок, он лишь успел раздражённо закатить глаза. И очень удивился, услышав хриплый, слабый, но вполне узнаваемый голос Мэри. — Какого чёрта? Ты же под капельницей, — воскликнул Ричард, не ожидавший услышать её. — Мальчик… Родился мальчик, правда же? — словно не услышав вопроса, продолжила она. — Бог мой, да, — устало выдохнул мужчина. — Откуда ты узнала, что будет мальчик? Мы же договаривались не открывать конверт с полом ребенка. — А я и не открывала, — словно улыбнулась она. Как вдруг сильно, оглушительно закашляла. — Мне приснился мой малыш, Ричард. Ты не поверишь, но я видела его… Моего Питера… — к концу фразы голос Мэри достаточно ослаб, чтобы волосы Ричарда встали дыбом. Женщина словно торопилась произнести всё самое важное, перед тем как расстаться с жизнью. — Мэри, держись, я уже еду! — рявкнул он в трубку, срываясь с места. Писк приборов, едва пищащих на заднем плане, лишь подтверждали его догадки.

***

Спустя несколько дней он узнал, что Мэри попросту стащила телефон у медсестры, чувствуя, что жизнь покидает её, несмотря на дорогое оборудование и капельницы с непроизносимыми составами. Она была нестабильна и слаба, а как только очнулась, сразу же содрала с себя всё, что могло продолжить её жизнедеятельность, не думая о последствиях. В конце концов она не выдержала. Это стало шоком. Питера из клиники Ричард забрал намного позже, так и не явившись на похороны бывшей супруги. В конце концов они хотели подавать на развод, хотя мужчина отгонял подобные мысли. Он не общался ни с кем на протяжении семи-восьми месяцев, в одиночку воспитывал малыша, иногда прибегая к услугам няни. Патриция упрямством молодого ишака добилась правды, которую выпытывала у работодателя месяцами. И, скажем прямо, не была к такому готова. Женщина была ошарашена известием, чьему ребёнку она меняла подгузники и разгорелась идеей отдать Питера биологическому отцу. Ричард был в корне против — по всем документам отец он. А Патриция всё капала и капала на мозг, пока в конце концов мужчина не согласился с доводами женщины. Опыт — страшная сила. Всё же Патриция была старше его вдвое, если не в трое. А с мексиканкой разве поспоришь? Вот и Паркер подумал, что ничего уж тут не поделаешь. Мэри, наверняка, была бы рада, воспитывай Питера Старк, а не сам Ричард. Поэтому с тяжёлым сердцем, хоть и понимая, что с мальчиком в его руках его связывает лишь косвенное знакомство с Мэри, он некрасиво подбросил Питера Старку на крыльцо, оставив записку. За самовольство старая мексиканка отбила все его икры клюшкой, а после, попрощавшись, Ричард уехал из страны, не желая в будущем видеться с Питером Энтони Старком. Но… обстоятельства сложились иначе. — Если ты явишься ко мне домой, я убью тебя, Паркер. И не посмотрю, что вы с Беном были лучшими друзьями, — сдавленно зашипела Мэй в трубку, переваривая свалившееся на неё откровение. Ричард после продолжительного монолога чувствовал себя не очень-то хорошо. Поэтому силы у него остались лишь на то, чтобы позвонить в дверной звонок. Спустя минуту на пороге стояла Мэй, с красными от злобы глазами, а напротив неё Ричард Паркер, с нелепой неестественной улыбкой и букетом пышных полевых цветов. На которые у Мэй была аллергия.