***
Затхлое помещение с едва различимым светом, грязный пол и двое мужчин, склонившиеся над, казалось, неживым телом. Удар за ударом, металлический вкус во рту и оглушающая боль, что прошибает каждую клетку. Всё плывет и пот, вперемешку с кровью больно щипет глаза. Хёнджин не может двигаться, не может защищаться от ударов, казалось, ещё пару секунд и он потеряет сознание, что было бы настоящей наградой для него сейчас. Вот кто-то бьет по голове и тут же ногой по хрупким рёбрам, ещё и еще. Оттягивают за волосы и резко отпускают, с силой впечатывая в пол. — Спрошу ещё раз, — до одури противный голос у самого уха, — это ты слил адрес копам? Хёнджин пытается ответить, в который раз отрицать, но всё, что выходит - едва слышный стон. Всё, что хочет парень сейчас - закончить эти пытки. Умереть было бы идеально, вот только кто же позволит? Ещё один удар, последний и боль сменяется темнотой. Хвану кажется, что он больше никогда не проснется. Тело немеет и боль утихает. Наконец-то. Хёнджин отрывками помнит, как оказался дома: он очнулся, казалось, будто спустя пару дней, но на деле прошло несколько часов. Фонари мелькали даже под закрытыми веками, а ветер неприятно обдувал кожу. Его занесли в квартиру и бросили на кровать, прощупали пульс и также незаметно удалились. Больше Хёнджин ничего не помнит, он окончательно отключился.***
Серые будни опускаются тяжёлым грузом на плечи бедных студентов и школьников, а погода только добавляет нерадостных мыслей в утро понедельника. Сынмина пробивает дрожь как только он выходит из дома на улицу - слишком холодно. Настроение совсем не как обычно и это заставляет насторожиться, потому что ну кто вообще любит просыпаться в понедельник рано утром? Кофе - единственное спасение и, честное слово, Сынмин поставил бы себе капельницу с заветным кофеином на весь день, жаль только, вены будут не в восторге. Кое-как Ким доползает до школы, садится за парту и морально готовится к тотально скучным предстоящим урокам. Ровно со звонком заходит преподаватель, и парень тяжело вздыхает. Это один из самых тяжелых дней. Лекция длится безбожно долго и в который раз мысли Сынмина возвращаются к одному человеку - Хёнджину. Они виделись ни больше ни меньше - 2 раза, и Сынмин не понимает, почему он так часто думает о едва знакомом человеке. Информация уже давно перестала усваиваться и Ким полностью отключился от внешнего мира, всё больше погружаясь во вселенную по имени Хван Хёнджин. Хёнджин — загадка, самое настоящее воплощение тайн и всевозможных секретов: он практически ничего не рассказал о себе в тот день, когда они были дома у Хвана, и теперь Сынмину не просто интересно, у него созрел целый план, как раскрыть таинственную личность. Ким вообразил себя настоящим детективом, прям как его отец, он, во что бы то ни стало, обязательно узнает о Хёнджине больше, чем кто-либо. Можно сказать, что парнем двигает исключительно интерес, но это будет неправда, ведь что-то большее тянет Сынмина вернуться туда, в квартиру к Хвану, узнать его по-настоящему, залезть в голову и изучить каждый темный уголок, и ладно, будем честны: это уже не здоровый интерес. Сынмин не знал, каким образом мысли о Хване заставляют его чувствовать себя лучше, но это несомненно приятно, особенно, в такой ужасно нудный день. Ким постукивает ручкой по парте, глядя в окно, нахмурив брови. Со дня их последней встречи прошла неделя, а Сынмин так и не вернул вещи, что старший дал ему, когда они оба промокли под дождём. Улыбка расцветает моментально на лице парня, а в голове выстраивается цепочка последовательности действий, нужно только дождаться конца урока. Выловить Джисона на перемене не составляет труда, а потому, наткнувшись в толпе на знакомую макушку, Сынмин быстро добирается до Хана. — Есть дело, — без приветствий начинет Ким. — И тебе привет, Сынминни, — Джисон широко улыбается. — Дай мне номер Хёнджина, — Сынмин никогда не отличался тактичностью, а потому сразу просит в лоб, — пожалуйста, — не забывает добавить. — Э-э-э... зачем тебе? — Парень искренне удивляется, как-то заметно напрягаясь. — Долгая история, мне нужно ему кое-что отдать, — Ким безобидно улыбается. — Окей, — Джисон смотрит с недоверием, — но у меня нет его номера. — Хёнджин сказал, что вы хорошие друзья, — Ким не понимает, почему его друг так реагирует на обычную просьбу. — Сынмин, я не знаю, зачем тебе вообще понадобился Хёнджин, но говорю тебе, у меня нет его номера, — Джисон смотрит в глаза другу внимательно, пытаясь найти ответы. — Окей-окей, расслабься, — Ким хлопает по плечу, улыбается на последок и уходит, оставив Хана в недоумении. "А вот это уже странно" думает Сынмин, направляясь по едва знакомой дороге. Он искренне надеется, что память его не подведёт и он не заблудится. Уроки ведь и прогулять можно, а вот комплект с одеждой нужно вернуть вот прям уже сейчас и ни минутой позже.***
Чонин опирается спиной на закрытую дверь в своей комнате, переводя дыхание. Он со скоростью света залетел домой, тут же закрываясь от всего мира. Благо, время было довольно позднее, и родители уже спали. Не то, чтобы они часто задавали вопросы Яну. После того, как Чонин просто пришел в один день и положил нужную сумму на стол перед семьёй, заверив их, что все в порядке, первое время они пытались расспросить и узнать, откуда эти деньги, но парень лишь улыбался по-доброму и говорил, что помогли хорошие люди. Со временем вопросов стало меньше, и всё внимание переключилось на уход за мамой после операции, так и сгладилась ситуация. У Чонина всё было под контролем, по крайней мере для родителей у него всегда всё было хорошо, он не показывал, что что-то не так, выстроив идеальную иллюзию для родных. Чем меньше они знают, тем лучше. Хотя бы пока Ян не придумает, как решить проблему с долгом. Чонин аккуратно подходит к окну, отодвигая занавес. Машины Чана нет и парень выдыхает с облегчением. Уснуть получается с трудом спустя два часа, картинки мелькали под веками слишком быстро, изредка задерживаясь на неприятных событиях и парень постоянно хмурился, сжимая челюсть. Затаиться в своей крошечной комнате до конца жизни казалось прекрасной идеей, спрятаться от всего мира и спокойно вздохнуть - величайшее желание Чонина. Он устал, он так сильно устал. Проснулся Ян ближе к обеду с дикой головной болью и раздражающе звонящим телефоном в руке. Еле разлепив глаза, парень пытается сфокусировать взгляд на экране мобильного. Одно сообщение вмиг ускоряет ритм сердца настолько, что перехватывает дыхание - сон как рукой сняло. "Господин ждёт тебя" Чонин встаёт на ватных ногах, еле удерживая равновесие. Мысли вихрем закручиваются в голове, а вчерашние события ярко отражаются перед глазами. Что ему надо от него? Что говорить? Как он смог сбежать и не попасться полиции? Откуда там вообще полиция взялась? Чонину страшно. Он ведь не может рассказать, что его поймали и сразу же отпустили, ещё и домой подвезли. "Чан..." в голове звучит больше как призыв о помощи, чем просто имя. Давно зародившаяся надежда рвётся наружу и Ян судорожно пытается придумать, что ему делать. Он не может не поехать. А потому собрав остатки смелости и здравого смысла, Чонин добирается до офиса ненавистного Чхве Ён Сока. Всё тело пробирает дрожь, как только за Яном плотно закрывается дверь. — О, Чонин-а, проходи, — притворная улыбка на лице, — присаживайся, давненько мы не виделись, да? — Зачем вы вызвали меня? — Чонин максимально напряжен, но проходит вглубь кабинета. — Это ты мне расскажи, что случилось. Хёнджин сказал, что не видел тебя, когда полиция вломилась к нам в гости, — Ён Сок складывает руки в замок. — Была паника, — Чонин начинает неуверенно, — он, наверное, меня просто не заметил. Думаете, я бы проигнорировал ваше указание и пропустил бы сходку? — Я не знаю, поэтому и спрашиваю, милый, — ещё одна гадкая улыбка адресована Яну. — Если вы думаете, что я слил адрес, то ошибаетесь, это был не я. Дальше случилось то, что Чонин и ожидал, но старательно надеялся, что обойдется без побоев. Крепкий кулак с силой ударяет в лицо и Чонин падает с кресла на колени, сразу же удар в живот и ещё раз в лицо - рот сразу же наполняется кровью. Ян упирается ладонями в пол, пытаясь откашляться. — Будь добр, сладкий, не пачкай мне пол, — господин обходит парня, достаёт какие-то бумаги и швыряет их на пол перед Чонином. Взгляд с трудом фокусируется, всё плывёт, но Яну удается разглядеть содержимое. Это были фотографии его семьи: вот они все вместе дома, за ужином, на другой фотографии его сестра на каком-то из уроков, отец на совещании среди директоров и мама в магазине выбирает продукты, и это только первые изображения, что увидел парень, а их там сотни. Казалось, вся жизнь семьи Чонина лежит перед ним на фотографиях, разложенная по минутам. Крупные капли крови пачкают плотную бумагу раньше, чем Ян успевает рассмотреть их все. — Ох как символично, не находишь, Чонинни? Твоя семья в крови. — Ён Сок склоняется над Яном, с силой хватая за подбородок и поднимая лицо вверх. — Если это сделал ты, думаю, тебе не нужно объяснять, что случится с каждым, кого ты любишь, но я даю тебе шанс, — придвигается ближе, — из личной симпатии, сладкий. Признайся, и твоя семья будет спокойно существовать, я их не трону, в отличие от тебя, конечно. Даю 5 секунд, — смех режет уши Чонина и ненависть переполняет его через край. Ян смотрит в глаза со всем призрением и злобой, на что способен. Он сейчас загнанное в угол животное, что ничего не может сделать и от собственного бессилия хотелось выть. А еще хотелось разукрасить лицо Господина, но этого Чонин не мог себе позволить, не когда его семья в опасности. — Это не я, — хрипит Чонин, он не надеется, что ему поверят. — Знаешь, что самое интересное в людях? Ими можно вертеть, как куклами. Нужно только знать правильный подход. Ты думаешь, что принадлежишь себе, но на самом деле, ты полностью мой и мне ничего не стоит сделать один звонок, чтобы ты навсегда лишился каждого — наклоняется ближе, — близкого, — ещё ближе, — человека, — шепчет на ухо, — бум, — Ён Сок отодвигается и складывает руки в пистолет, изображая выстрел, а затем заливисто смеётся. — Это, — слова даются с трудом, кровь перемешалась со слезами и Чонин уже совсем ничего не видит, — не я. Господин шумно выдыхает, обходит сзади Яна, останавливаясь за его спиной. — Ну ладненько, тогда беги, но Чонин, — кладёт руку на плечо, — помни о моих словах. Ян, приложив огромные усилия, встаёт и, не оборачиваясь, выходит из кабинета. Мышцы под ребрами ужасно ноют, идти тяжело, всё плывёт перед глазами, но Чонин кое-как добирается до дома, обрабатывает ссадины, наносит мазь на разбитую губу и, морщась, ложится на кровать, моментально засыпая - сил не осталось никаких. Проходит пару часов прежде, чем Ян просыпается от головной боли: будто кто-то кувалдой бьёт по хрупкому черепу. Обезболивающее - единственное спасение, но для того, чтобы их достать нужно выйти из комнаты. Из гостиной доносятся голоса вперемешку со смехом, Чонин застывает у двери и слезы невольно наворачиваются на глаза. Он так любит свою семью, но никак не может помочь им, уберечь, а ведь они даже не догадываются, в какой опасности находятся каждый день. Ян должен найти выход, он должен что-то придумать, выбраться из этой криминальной паутины и жить спокойной жизнью, без страха каждый день вернуться домой и не застать там родных. Чонин понимал, что он - всего лишь парень с огромным долгом, который хотел спасти маму. Преступник, который не хотел быть таковым. Всего лишь ребёнок, столкнувшийся с непреодолимыми проблемами. И сейчас он как никогда остро осознает, что хочет выбраться, хочет попросить о помощи, хочет кричать от боли и разъедающего чувства внутри. Нужно найти выход. Решение приходит раньше, чем Чонин успевает подумать, оно просто вплывает картинкой в голове у Яна. Парень натягивает капюшон как можно ниже, рвано выдыхает и открывает дверь. Всё внимание переключается на него, но он смотрит в пол, не показывая своё лицо. Буркнув робкое "я пойду прогуляюсь", быстро выходит из квартиры. Холод тут же окутывает с ног до головы, всё таки выйти в одной кофте было не лучшим решением. Спасает только то, что дорога недолгая и спустя 20 минут Чонин был на месте. Внезапная нервозность возникает внутри и руки трусятся то ли от холода, то ли от волнения. Длинные пальцы складываются в кулак и Ян робко стучит. Проходит чуть больше, чем одна минута прежде, чем дверь открывается. Заспанные глаза округляются, а хриплый голос нарушает тишину: — Чонин? — Впустишь? — Ян выглядит максимально беспомощным и замёрзшим, улыбаясь уголками губ. — Конечно, входи, — Чан отходит в сторону пропуская неожиданного гостя. — Ты спал? Сейчас же только вечер, — Чонин неловко осматривается, будто впервые находясь в этой квартире. — Да знаешь, тяжёлая выдалась ночь: ловил всяких преступников, — Крис натягивает худи поверх футболки. — И как? Словил? — Ян улыбается, немного расслабляясь. — Один сбежал. — Вот как? — Наигранное удивление вызывает улыбку у Бана. — Ага, сидит сейчас передо мной с разбитым лицом, — Чан складывает руки на груди, а Чонин опускает голову, — Что случилось? И Ян рассказывает. Всё до самого последнего события, ничего не утаивая, начиная от "я всего лишь хотел спасти маму" и заканчивая тем, как своей же кровью пачкал брошенные на пол фотографии его семьи пару часов назад. Он рассказывает как продавал наркотики в разных клубах, как запутался и как не хотел быть тем, кем он является сейчас. Чонин рассказывает и про синяки на шее, когда Ён Сок беспощадно душил его. Он выкладывает всё, каждый момент своей жизни расставляет по полочкам перед старшим. Чан слушает его внимательно, ни разу не перебив. Чонин то быстро тараторит, то молчит минутами, собираясь с мыслями. Он много плачет и раны на лице больно щиплет от солёной влаги. Сейчас парень выглядит настолько беззащитным, что в один момент Бан не выдерживает и в момент очередной паузы резко сокращает расстояние между ними и притягивает подрагивающее тело младшего. Тогда Чонин еще сильнее начинает плакать, освобождаясь, наконец, от всего груза, что давно уже копился в сердце. Чану не составляет труда усадить парня к себе на колени, крепче прижимая к себе. Бан хочет помочь. Он обнимает Яна, а у самого в голове не укладывается, сколько же пережил этот мальчик, он ведь ещё ребёнок. Сейчас Чонин открылся Бану с новой стороны: не тот нахальный парень в наручниках из полицейского участка, а юноша с тяжёлой жизнью и сломанной душой. — Я знаю, что нарушил закон кучу раз и ты можешь завтра же отвести меня в участок, я дам показания, назову все адреса, лишь бы вы посадили Ён Сока, — Чонин смотрит прямо в глаза, показывая, что он готов на все. — Эй, тише, — Крис вытирает остатки слезинок с мягкой кожи, — давай ты успокоишься, и мы завтра обсудим это, ладно? Чонин кивает. Он правда готов сесть в тюрьму, да всё, что угодно, только бы его семья была в порядке. В объятьях Чана тепло и уютно, Спокойно. Большие ладони медленно гладят спину, а ритмичное дыхание старшего и вовсе усыпляло. Впервые за долгое время Чонин чувствовал себя настолько защищённым. Так они и сидели на кухне в приглушённом освещении. Чонин, вымотавшись, засыпал, а Чан искал ходы и решения проблемы, что на него свалилась. По непонятным причинам Бан чувствовал ответственность за Чонина, он не даст ему сесть в тюрьму: есть множество способов избежать этого. Когда младший уже почти уснул, Крис решил, что в таком положении не совсем удобно и максимально аккуратно постарался перенести Яна в комнату на кровать. Чонин поднял сонные глаза на хёна, но услышав тихое "всё хорошо" прижался крепче к Чану, обнимая за шею, пока не почувствовал мягкий матрац под спиной. Старший накрыл одеялом парня, убирая отросшую челку с глаз. — Откуда же ты такой взялся? — вопрос в никуда без ответа, Крис сам себе улыбается и оставляет Чонина наедине.***
Сынмин быстро добирается до нужного места и он почти уверен в том, что не ошибся адресом. Поднимается на нужный этаж, немного нервничая. Он не мог предупредить Хёнджина о том, что придёт, поэтому вполне логично, если ему никто не откроет. Только вот нужная дверь была приоткрыта, рядом никого. Сынмин не видел, чтобы кто-то спускался или выходил, когда он заходил в здание. Ким медленно открывает дверь, бесшумно проникая внутрь. Квартира у Хвана маленькая, поэтому завернув за угол прихожей представляется вид на всю площадь. Никаких посторонних звуков, шагов. Сынмин прислушивается прежде, чем выйти из-за угла. Когда парень всё таки оказывается в основной части квартиры, сердце пропускает удар, а затем с грохотом ударяется о грудную клетку. На кровати лежит Хёнджин, засохшая кровь покрывала часть лица, а одежда была разорванной и грязной. — Х-хёнджин?