В предыдущей Главе. . .
— Вероятно, ты уже знаешь, что Томас сбежал из интерната для… «Особенных подростков». — он пропустил мимо ушей мои слова и продолжил. — Избил много-много несчастных детей. И самое главное. убил своих родителей. Я даже слышать ничего не хотел. Нет, если так подумали, то я скажу сразу: я не верю ни единому его слову! Я уверен, Томас тоскует по своей семье. Он не способен на убийство. Все эти рассказы сказки про то, какой Том плохой — бредни сумасшедшего старикана! Скажите трехлетнему ребенку сочинить песню о танцующем жуке — у него получится правдивей. — Конечно, конечно. Ты считаешь, что твой Том — воплощение Бога, безгрешного и святого! Но позволь мне показать тебе кое-что, что определенно изменит твое отношение к нему. — он достал из кармана телефон и, с довольной физиономией начал что-то быстро печатать. — Вот! Взгляни-ка на это, Торди. Что ты теперь о нём думаешь? Я не хотел смотреть, что он там «нашёл», но гребаное любопытство перебороло меня и я взглянул. Это было фото какого-то документа. Я быстрым движением вырвал телефон из его рук, но он, как оказалось и не думал отбирать его, а продолжал злорадно улыбаться, словно знал то, чего не знал я… Я приблизил фото двумя пальцами и удивлённо вздохнул. На листе бумаги был приклеен небольшой снимок Томаса, но в более раннем возрасте, он выглядел измученно и раздражённо. Но это было не то, что меня поразило. Текст в письме гласил: 8 Ноября, 20** год.Томас Риджуэлл 13 лет. Диагноз: —————
Проффесор ***** с самого начала заметил, что с мальчиком что-то не так. Конечно, Профессор знал, что мальчик убил собственных родителей, но ИКН ему не светит, так как Я, Он и Вы — единственные, кто знает "это". Так вот, после нескольких походов к психологу, ему сказали обратиться к психиатру. Томас не хотел говорить никому о том, что происходит в его жизни. Когда его снова заставили пойти к Профессору *****, он ответил: «Вы правда думаете, что я не слышал о чем вы говорили? Думаете, я не знаю о своём ложном диагнозе? Вы врёте, и я знаю это! Поверьте, я сбегу отсюда раньше, чем вы предполагаете». Первый год, проведённый в интернате, Томас был неугомонный, неусмиримый и упрямый. Вечно пытался сбежать, после чего, часто ночевал в одиночных камерах для «особенных» детей. Однако, в последующие года, он становился все больше и больше унылым, тихим, вечно раздражённым подростком. Он переставал общаться, совсем не ел и вечно закрывался в своей комнате. Словно увядал, тускнел или умирал на глазах. Вскоре, Профессор ***** предположил, что у него началась «эндогенная депрессия» и он сказал, больше не давать мальчику «Бензодиазепи́н». Всё думали, что после того, как он перестанет его принимать, депрессия исчезнет, но на удивление всех наших специалистов, стало только хуже. Томас не выходил из своей комнаты неделями; нам приходилось заставлять его разговаривать с остальными пациентами, для повышения «показателей». Личный Психолог Томаса Риджуэлла ________________________________________ 20 Ноября, 20** год. На днях, когда я зашла проведать Томаса, он даже не поднял голову. Он лежал на кровати не двигаясь, практически не подавая признаки жизни. Я думала, он спит или хотя бы притворяется, хотя второе маловероятно. Потрогав пульс, я обнаружила, что его нет! Я мигом выскочила из комнаты и позвала на помощь. Его сразу же забрали наши медики и унесли. Мне поручили проверить его комнату на наличие запрещённых вещей. И. Я не нашла ничегошеньки! Совсем ничего! Когда я передавала об этом Мисс *****, она сказала, что я… В общем, что я глупая и слепая, если не смогла ничего найти. Она сказала, что если я кому-то проболтаюсь о произошедшем — мой труп не найдут даже собаки… Это было глупо с её стороны. Я кричала, когда звала медиков, наверняка, много кто услышал мои возгласы и пришёл посмотреть. Но рассказывать кому-либо, кроме ВАС конечно, я не собираюсь. Кстати, когда мы с вами встретимся, Мистер Л... *письмо оборвано* 2 Октября 20** год Сэр, вы обязаны это знать! Томас убил своего собственного психолога, Мисс *****! Несомненно, особого ущерба нам не навредит её потеря, но проблема не в этом! Он сбежал! Томас Риджуэлл, убил 43-ех летнюю женщину и скрылся с места преступления! Билл сказал мне молчать и не говорить вам, но вы же знаете, я — ваша самая верная слуга и шпион! Мы пытались его найти ! Я вообще не могу никак понять, как он все это провернул ?! Ни свидетелей, ни улик в доказательство (разве что слова Директора) Я всё думала, может кто-то его подставил ? Да только кому это нужно, чтоб убийца ходил по улицам города ? Куда же он денется то... Он же несовершеннолетний... Вообще, я слышала, что у него есть родственники, но что-то они не торопились забирать мальчика, когда того отправляли в интернат.. Хотя, их тоже можно понять. Кому нужен подросток с психическими расстройствами? Если честно, жалко мне его... Ну да ладно, не будем о плохом ! Как поживает ваш сын ? Я жду не дождусь, когда... *письмо оборвано* Я медленно поднял взгляд на отца. Он довольно ухмылялся. Всё шло к тому, что я понимал, как мало (действительно мало) я знаю о своём лучшем друге. Но если хорошенько подумать... Что, если мой отец замешан в этом ? Если эти письма адресованы именно ему ? — Это ведь твои письма ! Они были для тебя, да ? Это писали тебе твои люди, не так ли ? Может быть, это ты виноват в смерти его родителей ?! — Какая разница ? Ты должен вникать в суть письма, а не думать кому оно, — раздраженно ответил Ларссон старший. — Ну так что ? Всё это еще не убедило тебя ? Хочешь еще больше доказательств ? — Засунь себе свои доказательства, знаешь куда?! Единственное, что я сейчас хочу — это съебаться из этого злоебучего места с Томом ! — я швырнул телефон. Несомненно, недешовый смартфон разбился в дребезги о бетонный пол, но мне было совершенно всё равно на это. — И мне глубоко наплевать на твоё мнение! Отец изменился в лице. Эта противная равнодушность сменилась яростью, гневом. Он по-старчески нахмурился, создавая на лице морщины. Говорит что-то оскорбительное в мою сторону, но я словно не слышу. Интересно, он разозлился из-за дорогой вещички или моих слов? Ха, это не имеет никакого значения. Я уже не чувствую ту надежду, не надеюсь, что отец просто совершает ошибку, не верю в то, что он любит меня и маму.Сейчас, мне хочется только убить его. Разломить его череп ногой Вытащить все органы и заставить сожрать Сделать так, чтоб он пожалел о том, что посмел предать собственную семью.
Видимо, я снова теряю контроль над своим телом и разумом. Забавно, но это первый раз, когда я этому рад. Я, в каком-то смысле отдаюсь своему Демону, позволяя ему убить моими руками. Признаться... Я не жалею о своем решении.. Ни капли. Я не нахожусь в этой маленькой, ярко-белой комнате с экраном. Я не бьюсь в истерике от страха. Я действую слаженно, можно сказать сообща с самим собой. Я сжимаю кулаки, уголки моих губ поднимаются вверх, слегка прищуриваясь, плавными шагами приближаюсь к жертве. Мысли не идут двояко. Никто бешено не кричит : —《УБЕЙ, УБЕЙ, УБЕЙ, УБЕЙ !》 Скорее, в данном случае инициатива моя. Именно я хочу убить больше, чем он. С наслаждением наблюдаю за тем, как он перестаёт "сквернословить" и понимает, что его ждет. Он медленно, с застывшим ужасом в глазах пятится назад. —《Он правда думает, что может сбежать от нас?! 》 Пусть думает, что хочет. Всё равно, как говорится : "перед смертью не надышишься". — 《НУ ТАК ПУСТЬ СО ЗВЕРСКОЙ ЖАДНОСТЬЮ ГЛОТАЕТ ВОЗДУХ И СЧИТАЕТ ВЗДОХИ - ИБО ОНИ, ПОСЛЕДНИЕ В ЕГО ЖАЛКОЙ ЖИЗНИ !》END POV TORD