I know your blues

       — Ненавижу!!! — Из-за неплотно закрытых дверей раздалась какофония из звуков, звона, грохота и глухих ударов по чему-то податливому. То ли там кого-то убивали, то ли Роджер опять был несогласен с судьбой. Нет, это, конечно, мог быть и Брайан, доведенный до кипения и пытавшийся в отчаянии пробить стену головой (предположительно своей), но вероятность сего события была ничтожно мала. Из помещения мрачным вихрем вылетел сперва раздраженный Фред, а за ним, бубня под нос, что ему край как надо: покурить, подышать, отлить, убить-всех-в-первую-очередь-Фредди, — взлохмаченный как одичавший пес Роджер. Спустя полминуты в сторону кухни направился хмурый Джон, где уверенным движением, выдающим некий практический навык, разбавил свежезаваренный чай дозой не менее ароматного коньяка. Или коньяк был вчера? А сейчас бренди? К черту, неважно.       Добро пожаловать в жизнь по дедлайну. Тут вам и сон где настиг (чаще всего в студии и за столом), редкие перерывы на «нечто-кажется-это-была-еда», сон и иные физиологические потребности. Несмотря на все мольбы и нытье Роджера, секс к необходимым отнесен не был. Но после мрачного обещания Джона здесь и сейчас удовлетворить плейбоя раз и на всю оставшуюся жизнь, блондин ненадолго умолк и принялся выколачивать ритм с мрачным усердием, бубня что-то под нос. Не то чтобы происходящее было чем-то необычным и новым среди бурлящих гормонами молодых людей, но от того, каким тоном была брошена басистом эта фраза, стало ясно, что это не шутка или обещание, а смертельная угроза. Добавьте еще к вышеперечисленному незабываемый, но полный комплект из ноющих от усталости конечностей, сведенных судорогой мышц, больной пятой точки (попробуйте столько посидеть!) и прочих прелестей интенсивной записи песни, обещающей быть настоящим хитом.        Точнее, пока никто не был уверен в успехе композиции, названной «Богемной Рапсодией». Например, услышав о планах творцов легенды, Джон Рид успел впасть в уныние, побиться головой о стену (мысленно), подсчитать предстоящие убытки (на бумаге), удавить Фредди, мать его, Меркури (так же мысленно), покрутить пальцем у виска (реально), беззвучно выматериться (в сторону), корректно высказать сомнения в отношении безумного «прожэкта» группы (в трубку), а потом долго и нудно держать оборону от экспрессивных и восторженных криков с противоположного конца провода. Пообещав в конце концов «что-нибудь придумать», он осторожно положил трубку на рычаг и застыл изваянием, глубоко погруженный в думы. Внезапно уголки его губ растянулись в искренней, но слегка ядовитой улыбке, а рука снова потянулась к трубке.        — Пол, будь так добр…

***

       — Наверняка это что-нибудь придуманное ударит по нашим карманам, — деловито прокомментировал ситуацию Дикон, в очередной раз занимаясь настоящим сизифовым трудом — распутывая провода от техники и пытаясь навести хоть какую-нибудь видимость порядка в этом хаосе. Вроде бы всё всегда было разложено по местам, никто специально ничего не разбрасывал, но через несколько часов работы, к тихой ярости всех, эти противные тонкие змееподобные существа, живущие явно своей жизнью и обладающие разумом, оказывались свалянными в нечто нерасчленимое и запутанно сцепленное. Кто их знает, может они тоже мечтали о размножении…        — Не понимают нас, творцов, — посетовал Фредди, картинно закатывая глаза, но в его голосе читалась еле уловимая лукавинка. Обменявшись понимающими взглядами, ребята принялись за работу с еще большим воодушевлением. Сумасшествие? Быть может. Чуть-чуть. Но они и раньше делали сумасшедшие вещи, и — бинго! — прошлый тур по Японии очень даже удался, да и слушатели альбомы тоже оценили. Но не повторять себя — негласный девиз «королев», поэтому надо было снова предложить что-то новое и, может, даже не вполне привычное. Шестиминутная солянка из жанров вполне подходила под это определение, но не было ли это некоторым… перебором?        Фредди решил, что нет, и удвоил усилия, безжалостно выжимая из друзей-коллег все силы без остатка.        Если говорить начистоту, сама мысль соединить три совершенно разных песни в одну уже звучала как сумасшествие. Что значит «никто и никогда такого не делал»? Это же превосходно! Ну и что с того, что двух-трехминутные композиции превратились в шесть минут, которые не пропустит ни одно радио (собственно, этот момент и стал причиной недовольства Рида, который уже представлял, как поднимется на дыбы вся плеяда продюсеров)? Это такие мелочи. Музыканты нутром чувствовали, что они на пороге чего-то огромного, прорывного. Однако нельзя было отрицать и того, что нет-нет да и пробегали болезненные искры вдоль хребта и скручивало внутренности от безнадежной темной неуверенности, потому что… а вдруг они не правы? Что тогда? Оставить сцену? Вернуться к формату клубы/колледжи, группа как хобби по выходным? Дом, стабильная работа, дети, пенсия, кладбище… Но стоило только проиграть очередной кусок, как лица вновь озарялись надеждой. В любом случае получалась — ВЕЩЬ. За существование, жизнь которой стоило побороться. Но пока все доводы и увещевания об интересном звучании словно бились о невидимую стену.        Про «оперную часть» не сговариваясь решили умолчать, из милосердия, не иначе. В самом деле, чего продюсеров раньше времени волновать-то? Правда? Вообще-то, работая над этой вещью, Фредди проявлял просто чудеса благодушия и милосердия, а Роджеру даже обещанная яйцерезка не понадобилась. Обошлось без кровопролития: барабанщик мог брать ноты и повыше, хвастаясь своим четырехоктавным диапазоном и искренне считавшим его еще одним своим орудием победы на любовных фронтах. Но даже несмотря на потрясающие возможности голоса, дарованные природой и развитые регулярным использованием, Роджер чувствовал себя как полузагнанная лошадь после скачек.        — Меня не жалко, так хоть пленку пожалейте! — как-то раз взмолился он в отчаянии.        — Бедная пленочка! Доволен? — улыбнулся Фредди, жестом приказывая прогнать запись еще раз.        — В смысле?! — Роджер чуть палочки из рук по инерции не выронил.        — В коромысле! Рид нам головы открутит, если мы заикнемся об отсрочке, так что будь добр, собери яйца в кулак и займись делом! — раздраженно отозвался Брайан, которого, как он уже начинал подумывать, окружали капризные дети: то Делфи, которая выклянчивала чай с медом, то вот этот талантливый недотепа. Если у него самого когда-нибудь будут дети, он будет уже готов ко всему.        — Да у меня уже живот к спине прилип! Сколько можно… — Роджер потер запястье.        — Лиззи, если ты хочешь кушать… — под фырканье других музыкантов начал Фредди, но был резко перебит полунытьем-полувоплем голодного как волк барабанщика.        — Есть я хотел два часа назад, Фредди! А сейчас я хочу — ЖРАТЬ!!! Неужели никто не может хотя бы… не знаю, сэндвичей сделать? — Роджер возмущенно огляделся по сторонам.        — Какие тебе сэндвичи, мечтатель, у нас мышь повесилась, — буркнул бездельничающий Прентер.        — Какая такая мы… а. А! — Роджер щелкнул пальцами. — Кто у нас ответственный за еду? И вообще, где все?        — Кто? — Пол невинно посмотрел в глаза Роджеру.        — Все! — с всеобъемлющим чувством процедил парень, продолжая вертеть головой по сторонам, как голодный филин, высматривающий мышь. — Эти прекрасные патлатые техногении, которым мы платим. И которых не дозовешься, когда они ТАК нужны! — Последние слова он закончил на высокой ноте, сопроводив раздраженным ударом по тарелке.       — А-а-а… — понимающе протянул Пол со скрытой усмешкой. — Таки позволю себе напомнить, что основную команду вы собственноручно и громогласно отпустили на все четыре стороны, приказав «не мешаться под ногами и скрыться с глаз долой» еще в самом начале… А закадычную парочку самых приближенных вы выпнули в увольнительную три дня назад. То ли на свадьбу друга, то ли на похороны… с обещанием собственноручно устроить их собственные на заднем дворе, если они не перестанут вас отвлекать.       Музыканты переглянусь, начиная осознавать масштаб проблемы… неприметная группка людей, работающих рядом со всяким техническим сопровождением (а на больших проектах разрастающаяся до невероятных размеров) и обычно не вызывающая интерес со стороны обычного зрителя или фаната была порой просто незаменима в преодолении преград на трудном жизненном пути музыкантов. Несколько человек помогали с заброской в самом начале. После начала работы над альбомом присутствие большинства и не требовалось, однако несколько «верных оруженосцев» обосновались неподалеку от Ридж Фарм и нет-нет да заглядывали на переоборудованную ферму, присмотреть и ненавязчиво позаботиться об «ихсветлостях» или оказать иную какую посильную помощь. Смотаться в Лондон и назад, например (если приспичит). Правда, после одной такой поездки Фредди вернулся несколько бледным, но отшутился и ничего не стал объяснять. А в остальном… Ну, как обычно, бытовуха разная. Так, например, основная еда и пиво, как казалось, сами собой появлялись в холодильнике, а свежий хлеб всегда был доступен…        — Ну… И кто из нас ответственен за питание теперь? — смущенно прочистив горло, подал голос Джон.        — Э-э-э… Не я! — понеслось нестройное, но солидарное «неякание» со всех сторон. Поняв, что таким образом вряд ли ситуация разрешится, музыканты переглянулись, надеясь хотя бы взглядом отыскать кого-нибудь, кто выглядел наиболее готовым к жизненным трудностям и на кого можно было бы свалить все тяготы готовки. Ну, в том смысле, чтобы потом еще и выжить…        — Так, понятно… — на свою беду первым высказался Роджер. И в немом ужасе увидел мрачно разгоравшийся приговор в глазах друзей.        — Роджер… — улыбаясь, как чеширский кот, потянулся Фредди и игриво стрельнул глазами из-под челки.        —… раз ты уже закончил записывать свою часть… — подхватил Брайан, поправляя ремень своей Леди и направляя стопы в сторону кабинки. Джон вдогонку тут же внес свою лепту:        — Если ты так благороден и готов взять на себя заботу о всех нас… Правда, что ты сделаешь из пыли и солнечного света, ума не приложу, — многозначительно развел он руками. Однако воодушевленный Ро пулей вылетел из студии, крича что-то вроде «Ах так! Вы во мне сомневаетесь?! Это мы еще посмотрим!»       Насчет повесившейся мыши его не обманули. В морозильнике героя-повара встретил одинокий кусок мяса с легкой наледью, громоздящийся посреди пустых полочек. Выглядел он так, как будто пережил в этой самой морозилке войну. И не одну. Ну, хоть что-то, чем ничего. Роджер вытащил сверток, с задумчивым видом взвешивая в руке, а потом оглянулся на студию.        — Эй, народ, что с этим делать?.. — Белобрысая мордашка высунулась из коридора, обращая на себя внимание и демонстрируя замороженный кирпич.        — Моя дорогая Вероника клала мясо на сковородку, предварительно смазанную маслом, — спокойно ответил Джон.        — Спасибо! Спасибо, дружище, выручил! — Роджер уже собрался скакать обратно, но тут ему вдогонку донесся тот же голос:        — Только не машинным.        — Ха-ха, очень смешно! — Роджер огрызнулся, возвращаясь на кухню под дружный ржач друзей. Ладно хоть советом помог, спасибо. Масло, масло… Парень фыркнул. Ну, совсем-то он идиотом не был. Да, в шеф-повара его бы не взяли, но не уметь готовить прямо так, чтобы с голоду умереть… Однако его опыт общения с мясом вряд ли можно было назвать большим, если не брать во внимание, его студенческую стоматолого-биологическую практику. Рок-музыкант задумчиво смотрел на замороженный шмат, что-то прикидывая в голове. В принципе… В теории… Если не добавлять стиральный порошок*… А просто сварить. С приправами. Так даже проще, чем со сковородкой, что там — кипяток да кусок мяса! Парень еще раз прошерстил полки, находя в самом дальнем углу подходящую кастрюльку, радостно плюхнул в нее воды, и мясную ледышку.        — Так, с этим разобрался, — пробурчал вслух Роджер, помещая кастрюлю на плиту. Каким образом это адское детище регулирует температуру, он еще не разобрался, по максимуму сразу вывернув всю ручку. О том, что готовка требует терпения он как-то… не подумал. Или думал не об этом.        Он в бросал нетерпеливые взгляды в сторону, надеясь, что вот-вот можно будет скоро вынуть не шедевр, но хоть что-то, отдаленно похожее на вареную… что это вообще, кстати? В любом случае, вопреки всем ожиданиям Роджера варево было чуть теплым. О том, чтобы кипеть, речи не было и близко. Очень скоро его терпению пришел конец. Роджер вышел покурить, вернулся, снова вышел и опять вернулся — варево все также грелось медленно и печально. Желудок нудно ворчал, то ли напоминая о себе хозяину, ну, или утешая его, мол, ты держись брат, ты не один. Роджер с задумчивым видом потыкал вилкой в плавающий кусок мамонта. Судя по всему, внутри он был все таким же каменным.        — Ну и черт с тобой! — буркнул раздраженно парень, с решительным видом закрывая крышку и уносясь в сторону веселого музыкального бардака. — Как успехи?        — А не сгорит? — как-то скептически посмотрел на горе-повара Джон.        — Ой, да оно сколько варится, я даже сомневаюсь, успеет ли оно приготовиться к моменту, когда мы обнародуем альбом, — отмахнулся Роджер как ни в чем ни бывало.        — Ну смотри, Ро, я сейчас с Брайана не слезу, отсюда не вытащу, никуда не выпущу! — предупредил его Фредди, параллельно давая шокированному, но ухмыляющемуся гитаристу ценные указания.        — Да мне не к спеху. — Барабанщик плюхнулся на диванчик, слушая гитарное соло Мэя. Очень скоро все начали спорить, как лучше играть соло, куда что добавить или, наоборот, убрать, пока сам Брайан пытался вслушаться в жаркий спор и выудить хоть что-то полезное. Очень скоро друзья забыли, из-за чего вообще начался сыр-бор, перешли на любимую тему «чьи песни должны украшать обложки альбома», словом, все как обычно — спорить, потому что это весело, это объединяет, и неважно, что Роджер был даже готов кидаться первыми попавшимися предметами.        — Я один это чувствую? — внезапно повысил голос Джон, и наступила полная тишина. Парни переглянулись, не совсем понимая, о чем он.        — Что происходит? — глухо из-за стекла спросил Брайан.        — Не чувствуете? Запах такой… специфичный… Не то проводка горелая, не то…        Смачно выматерившись, Роджер упал с дивана, не рассчитав ускорение, и пополз в сторону кухни, кое-как поднимаясь по пути под громогласный гогот товарищей, от которого с потолка чуть не обсыпалась штукатурка. Спустя пару минут издалека донесся тот же мат, только с гораздо большей громкостью, а вскоре явился и сам забываха, по лицу которого было непонятно, то ли он злится, то ли, наоборот, весь в печали. Одно можно было сказать наверняка: он шумно сопел и хмурился, искоса поглядывая на друзей, не знающих, как реагировать на все происходящее.        — М-м-м, Роджер, я правильно понимаю, что перекуса у нас УЖЕ нет? — невозмутимо нарушил тишину Джон.        — Молчи, Кассандра, сам знаю, — проворчал Тейлор, мрачно плюхнувшись на диванчик и и нахохлившись, как воинствующий воробушек, готовый отбиваться от хохмящих коллег. Он действительно расстроился, и приготовить эту проклятую еду ему хотелось не для того, чтобы покрасоваться, а так, вообще… для всех. Но никто и не подумал продолжать его третировать, даже в шутку.        — Итак? — Фредди обвел взглядом группу. — Насколько же мы проголодались по десятибалльной шкале?        — На восемь сейчас, — задумчиво проговорил Брайан, картинно делая пассы руками, как будто проводя расчеты. — Но через пару часов достигнем предела и перешагнем пороговое значение…        -…и съедим кого-нибудь, да того же Пола, — вклинился невозмутимо Джон.        — Эй! — возмутился менеджер. — Почему сразу я, и вообще, я невкусный!        — Да ну нафиг, еще отравимся, — почти неслышно пробормотал Роджер под нос.        — Но давайте будем умнее, и не допустим сего вопиющего случая каннибализма, пусть Пол смотается за снедью, — предложил Джон, будто не слыша ответной реплики менеджера. — Ну, или должен же здесь остаться кто-то живой еще, пусть возьмут фургон, чтобы мы не отрывались от записи. Время вышло еще вчера.        — О, да, дельная мысль, — кивнул Фредди. — Пол, будь так добр…        — Денег давайте, мне не трудно. — Менеджер вскинул руки, мол, хорошо, я согласен, и нехотя поднялся с дивана, уже застегивая кожанку и собираясь на выход.        — В смысле?        — На продукты нужны деньги, — вкрадчиво начал Пол. — А ваш аванс… второй уже, как бы исчерпан… И лимит доверия тоже.        — Что ты имеешь в виду, Пол? — холодно поинтересовался Мэй.        — Увы, у меня четкие указания от босса. — ни пенни, ни пенса, ни цента, ни копейки, ни сантима, — пока не выложите запись на стол.        — Что бы нам еще загнать… — неунывающий Фредди откинулся на спинку стула, лениво потягиваясь.        — Опять?! — хором раздалось четыре голоса.        — А я предупреждал, но меня, как обычно, кто бы послушал, — вставил свои три цента Джон.        — Это был день рождения Роджера, нам что, надо было одним файв’о’клоком ограничиться? — напомнил ему Фред.        — Ты хочешь сказать, что у тебя был еще один повод эпатировать местных жителей? Я думаю, что ОНИ этот День рождения точно запомнили! — парировал Дикон. Запальчивый вокалист уже собрался было пересказать во всех подробностях хронику провального (частично) события, но наткнулся на серьезный взгляд задумавшегося Роджера. Не было смысла скрывать, что его недавний день рождения, точнее, вторая половина, «ночная», не сильно его порадовала, несмотря на то, что друзья старались как могли. О, нет, он искренне благодарил их за проявленный креатив, шутил, балагурил и смеялся. Вот только там, в глубине зрачков его глаз, мелькало что-то… невыразимое. А так, пригласили местных жителей, в особенности приветствовались девицы, а еще радушнее — блондинки, затарились лучшей алкогольной продукцией местного разлива, выкручивали музыку на полную громкость — и все равно нельзя было не заметить, что на вид страшно довольный именинник изредка с надеждой поглядывал на дверь и в окна. Когда наконец Брайан не выдержал и спросил у него в лоб, ждет ли он еще кого-то, Роджер отмахнулся и сказал что-то вроде «да ей бы не понравилось» и выдул очередной бокал.        — Пол, дорогуша, езжай-ка ты, загони там что-нибудь из побрякушек, — внезапно для всех бросил в воздух Фредди. Роджер равнодушно пожал плечами, а Брайан и Джон вообще не поняли, что тут вообще происходит. Такое бывало неоднократно, когда к неугомонному Фредди забегала в голову какая-то идея, которую другие еще не осознали. Прентер, отрывисто кивнув, ушел, и вскоре со двора послышалось знакомое тарахтение «ожившего» старого фургончика.        — Так. Фред, это что за импровизация? — непонимающе уставился на Меркьюри Мэй.        — А вот все тебе-то и расскажи, — большим котярой потянулся парс. — Пойду-ка я позвоню…        — Кому? Мэри? Или Тому и Джерри?        — А это неплохая мысль, обязательно позвоню своим крошкам и уточню, знают ли они рецепт по приготовлению дичи… — парень скрылся в недрах дома.        — Фред, твои коты знают только рецепт по применению готового корма! И превращению его в отходы! — Крикнул вслед Роджер. — Кто-нибудь ответит мне, что он вообще задумал?        Все трое затихли, тщательно прислушиваясь к отголоскам фраз, доносящихся до них, чтобы понять, что же такого задумал их неугомонный фронтмэн. Первым понял Роджер и с криком «Фред! Не смей!» ринулся к телефону.        — …да, дорогуша, представляешь, мы в такой беде, в такой беде… — разливался по телефону соловьем-искусителем великий притворщик.        — У тебя совесть есть? У нее и без нас дел по горло. — Шипел разъяренной кошкой Тейлор, повиснув на свободной руке певца и безуспешно пытаясь вырвать телефонную трубку из руки последнего. — Сегодня же воскресенье!        — Именно, Роджер. Сегодня воскресение. — Из трубки донесся уж слишком знакомый голосок Делфи. Как всегда, он звучал легко и беззаботно. Хотя да, у человека выходной, каким еще он должен быть? — Привет.        Усмехаясь, Фредди вручил трубку мгновенно затихшему и замявшемуся Роджеру, жестами и бровями активно предлагая продолжить разговор. Посмеиваясь и дразнясь, самый заботливый друг еще и затянул певуче: «Давай, давай, тяни к нам р-р-р-рыбку!»        Солнечный зайчик сграбастал друга свободной рукой и с силой обнял его.        — Спасибище! Ты настоящий друг, самый-самый лучший! — с чувством сказал он, тут же прилипая ухом к трубке.        — Делфи?        — Н-да-да. Чего звоним?        — Мне очень неудобно о таком говорить… — виновато промурлыкал барабанщик, оглядываясь на друзей, гурьбой столпившихся в дверях, и внимательно ловившие каждый слог блондина и устроивших бессловесную пантомиму на каждую фразу. Роджер закатил глаза и показал друганам язык, возвращаясь к очаровательному лепету.  — Понимаешь… мы тут помрем без чьей-нибудь… — он тут же быстро поправился, — …без твоей помощи…        На другом конце трубки заинтригованно замолчали, ожидая дальнейших подробностей.        — Нам скоро привезут еды, — взмолился Роджер под одобрительные взгляды товарищей по группе. — И-и-и… нам позарез нужен кто-то, кто мог бы ее смешать так, чтобы можно было есть!       Судя по озадаченному молчанию в трубке, с подобным заявлением девушка сталкивалась впервые.        — Роджер. Вы вроде бы взрослые мальчики… Неужели вы сами не можете?        — Да можем мы! Можем! Всё можем! — Роджер продолжал ныть, картинно изображая беспомощного и вот совсем недееспособного пацаненка, которого может спасти только чудо под названием «добрая деревенская подружка». — Ну, Де-е-елфи, ты ведь правда готовишь вкуснее. Честно-честно! Ну, вот те бутерброды…        — Э… я не думаю, что это вершина кулинарного мастерства, — рассмеялась девушка. — Ладно, что у вас там на самом деле случилось-то? И причем тут еда?        Роджер уперся лбом в стену и закрыл глаза и уже более серьезным тоном продолжил.        — Она закончилась. Понимаешь, мы… немного увлеклись… А еще отпустили всех, чтобы не мешали и не отвлекали нас…        — Хм… И-и-и?        — И не уследили за временем. И сейчас… наверстываем.        — Уф-ф… — Делфи помолчала несколько секунд. — Сроки горят?        — Все горит!!! Сроки горят, кухня горит, ниже спины горит! — экспрессивно воскликнул Роджер, вспомнив историю со злосчастным варено-сгоревшим мясом. И добавил серьезно. — Всё мы можем. Только разделиться-разорваться не можем. И отвлечься! Понимаешь, Фредди в запале вцепляется во всех нас мертвой хваткой, как бультерьер, мы на одну проклятую песню его вокал раз двести записали уже!.. — он шутливо показал язык компании друзей и, отвернувшись от них, уже тише добавил. — И, ну, есть еще кое-что, но давай не при свидетелях…        — А что там за ржание на фоне?        — Это мои любимые идиоты! Им нравится смотреть, как я тебя смиренно уговариваю! — Гогот на фоне стал только громче.        — О, отлично! — Делфи явно воодушевилась. — Давай, продолжай!        — Любишь подольше, милая? — Парень переменил голос, сделав его нежным и сладко-тягучим, как он умел. Конечно, это сбило весь настрой Делфи, которая мгновенно посерьезнела.        — Давай без секса по телефону, хорошо? Дай мне собираться.        — Я тоже не люблю по телефону, так что жду! — Парень радостно зажмурился и сверкнул всеми тридцатью двумя зубами.        — Вот ты никак без этого не можешь, да? — раздалось знакомое фырканье из телефонной трубки.        — Ага. А кто там вещал, что я такой хороший, как есть? Я все еще тот, каким был, когда ты у нас от грозы пряталась!        — Боже, ты все еще это помнишь… — на другом конце послышался смущенный смех.        — А что такого? — И, кажется, его удивление было искренним. То, что для нее было в порядке вещей и совершенно не стоило внимания, он помнил, даже несмотря на то, что от того, как он тогда себя вел, Роджера слегка перекосило.        — Да так… — Делфи тихо усмехнулась, на какое-то время снова замолкая. — Скоро буду. Что-то ещё нужно?        — Только ты! Мы тебя ждем. А «что-то» Прентер должен привезти.  — И уже оживленнее ответил барабанщик, видя, как товарищи жестами подбадривают его и радуются. — Слушай, я бы рад потрепаться, но Фредди меня сейчас убьет. Он рвет и мечет, когда что-то его отвлекает.        — О! Все, давай, ничего там не разгромите!        — Ха-ха! Думаешь, здесь что-то еще осталось, что можно разгромить? — напоследок удивился Роджер. — Ну, давай, пока!        И после этого девушка аккуратно положила трубку. Хотя если бы Роджер мог перенестись к ней в дом, он бы увидел, как она с улыбкой смотрит на телефонный аппарат, все еще пытаясь придти в себя от ошеломительно скачущих мыслей. Кто бы мог подумать, что они еще во что-то вляпаются, а? Она усмехнулась, покачав головой. Господи, с чего они взяли, что ОНА умеет готовить?        — МАМ! — Делфи крикнула во всю мощь своих легких. Судя по тому, как тяжело и быстро зазвучали шаги по дому, мама бежала к дочери так, будто та уже собралась помирать, однако вместо очередной катастрофы ее встретили самые милые щенячьи глазки. А сама Делфи заговорила тихо-тихо, вкладывая надежду на ее помощь в каждое слово. — Ма-ам… Мне нужна твоя помощь.