Ignis

      Она проснулась на рассвете, впервые за долгое время чувствуя себя отдохнувшей. Наверное, скума наконец сработала как надо, вот поэтому на душе было на удивление легко. Вчерашние злоключения словно остались где-то позади, и думать обо всех этих проклятых ворах и убийцах не хотелось совершенно. Хотелось вычеркнуть из памяти все, что было с этим связано, начиная со злополучной поездки в Рифтен и заканчивая всеми пережитыми за последнюю пару недель встрясками и опасностями. Вчерашний день оставил особенно мерзкий осадок в душе, но теперь, похоже, ее окончательно оставят в покое. Ни за что и никогда она не присоединится к этим людям, если конечно их можно так назвать, не станет одной из них. А еще впредь трижды подумает, прежде чем ввязываться в чужие дела и предлагать свою помощь. Уж слишком боком ей выходит ее же собственная доброта.       Чувство безмятежности лишь усилилось, когда Асмантус, поднявшись с кровати, настежь распахнула окно. В комнату тут же ворвался порыв ветра, запахло дождём и цветами. Вместе с утренней свежестью ветер принес тонкий аромат лаванды, запахи пыльной мостовой, тёплой живой земли и чего-то еще — неуловимого, необъяснимого, но совершенно точно древнего. Так, верно, могла бы пахнуть магия, за столетия впитавшаяся в стены этого города.       …Оказывается, пока она спала, тяжелые дождевые тучи заволокли небо Солитьюда до самого горизонта, и на город опустилась глубокая тень. Хотя мостовая была еще сухой, серо-свинцовое полотнище сулило в ближайшие пару часов невиданную грозу. Асмантус еще долго стояла у окна и просто смотрела на безлюдную улицу, отгоняя прочь докучливые мысли. Она наблюдала за тем, как яростно трепещут натянутые между крышами флажки, как беснуется ветер, раздувая пыль и раскручивая лопасти древней мельницы, и это и вправду действовало на неё умиротворяюще. Она всегда любила непогоду.       Час был ранний, и, не считая каджитки и склонившегося над очагом трактирщика, в зале «Смеющейся крысы» никого не было. Получив на завтрак два пирожных и стакан молока, девушка заняла высокий стул за стойкой. Бросив один только взгляд в окно, она отметила, что на улице стало еще сумрачнее. В том, что дождь будет лить весь день, можно было не сомневаться. Лучше успеть прогуляться по городу сейчас, если она не хочет промокнуть до нитки. Уже собравшись выходить, Асмантус машинально провела рукой по бедру и остановилась. Вместо привычной рукояти кинжала её когтистые пальцы царапнули... пустоту. Как странно.       Кажитка моментально напряглась, словно натянутая струна, но уже пару секунд спустя выдохнула. Ну конечно, должно быть, ее кинжал так остался наверху... Ну конечно, она же сама вчера снимала ножны, когда раздевалась. Да, по-другому и быть не может.       Позади хлопнула входная дверь, но Асмантус уже перепрыгивала через две ступеньки, слегка ругая себя за рассеянность. Ворвавшись в комнату и схватив оружие со стула, она наскоро огляделась на предмет других забытых вещей и сразу направилась на выход. И остановилась, едва ступив на лестницу.       Ей ведь не показалось?       Перегнувшись через перила, кошкоженщина внимательно прислушалась к доносившимся снизу звукам и недовольно поморщилась. Не показалось. Ее не было в зале всего минуту, а оттуда уже явственно доносилась ругань. Это, конечно, не её дело, но кому могло приспичить выяснять отношения в такую рань? Кому настолько не спится, чтобы ввалиться в таверну с утра пораньше и начать бессовестно будить всех вокруг? Да и что могло приключиться за то ничтожное время, что ее не было в зале? Она раздраженно передернула плечами. «Это проблема трактирщика, ну или в крайнем случае местных стражников, уж точно не моя. Мне в это вникать не за чем», — как заклинание повторяла про себя Асмантус. В этот момент голоса смолкли. Расслабившись и решив, что конфликт исчерпан, кажитка уже занесла ногу над ступенькой, как вдруг подпрыгнула из-за грохота. Следом зазвенели тарелки, а потом зазвучало мелодично-стеклянное «блямс-блямс», словно одна за другой на пол западали бутылки с ароматным пряным вином. Что бы там ни происходило, ясно было одно: что-то большое и тяжелое только что играючи швырнули на шкаф с посудой.       Она растерялась всего на миг, а потом кинулась вниз, на лету выхватив кинжал и мгновенно позабыв о желании не вмешиваться. Это что там такое творится, там же был только трактирщик…       Изо всех сил стараясь не шуметь, Асмантус прильнула к стене и выглянула из-за угла. Ей казалось, в этот момент она готова ко всему на свете, но жизнь в очередной раз сумела преподнести ей неприятный сюрприз. Когда перед ней открылась картина происходящего, Асмантус ощутила дурноту. Ее кошмарные сны все-таки проникли в эту реальность.       …Каджитка неотрывно смотрела на две рослые фигуры, закутанные в одинаковые робы цвета мокрого песка, и думала лишь о том, как же она все-таки наивна. Проснувшись сегодня в хорошем настроении, она почему-то решила, что все наконец закончилось и теперь ее оставят в покое. Решила, что черная полоса осталась позади. Она позволила себе ненадолго ослабить бдительность, и вот пожалуйста. Каких-то пять минут назад в её жизни царил относительный порядок и спокойствие, а теперь… Да по сравнению вот с этим даже её вчерашние злоключения в хижине кажутся сущим пустяком. Никто же не пытался на самом деле ее убить — так, только припугнуть, чтобы дуреха понимала, с кем имеет дело. Да, для такой, как Астрид, она именно дуреха, просто дурочка, которая будет нужна до тех пор, пока согласна играть по их правилам. Впрочем, почему она вообще об этом думает, особенно сейчас? Хоть вчерашнее ее и задело, нет времени заново погружаться в эти мысли, ведь ее дела в один миг приняли скверный оборот. Асмантус уже знала, что мимо этих людей ей точно не пройти незамеченной. И другого выхода из таверны не было.       Когда-то Асмантус на собственном опыте убедилась, что встреча с ними не сулит ей ничего хорошего, и едва ли с тех пор могло что-то измениться. Со своего ракурса она могла видеть только их спины и затянутые на затылках ремешки масок. Её мысли уже мчались вскачь в прошлое, где она имела возможность рассмотреть эти маски в непосредственной близи… — Просто скажи, где она, и все закончится! Да как это ты не понимаешь, о ком я? — раскатистым басом возмущался один из незнакомцев, склонившись над чем-то за стойкой. В ответ раздался невнятный сдавленный звук. — Господин будет крайне недоволен, если она снова ускользнет, — как бы невзначай отметил его спутник. — Да никуда она не денется, — уже сдержаннее возразил первый и тише прибавил: — Терин всегда был ничтожеством, да и те двое, что были с ним, еще те салаги. Если даже самозванка сумела разобраться с ними, то поделом. Слабакам нет места в наших рядах, наш господин слишком великодушен. Ну давай же, старик. Не трать свое и наше время. Каджит по имени Асмантус. Просто скажи, где она, и не заставляй переворачивать здесь все вверх дном! Он выплюнул ее имя как самое мерзкое ругательство, и это заставило Асмантус очнуться. Драгоценные мгновения уходят, и пока ещё она может застать их врасплох, нужно действовать. К тому же, она не должна допускать, чтобы кто-то страдал по её вине; она просто не может стоять и смотреть, она… Никто не обернулся, когда она оказалась за их спинами. Ещё неделю назад Асмантус обязательно наделала бы шума, но в этот раз все шло на удивление гладко. Не сомневаясь в своей удаче, она замахнулась и что было сил ударила того, который находился ближе к ней. Остро наточенный кинжал вошёл в плоть, и культист, охнув, завалился на стойку. Второй мгновенно обернулся, и, прежде чем каджитка успела совершить ещё хотя бы одно движение, их соединила вырвавшаяся из его ладони молния. Вскрик так и остался в горле, когда разряд парализовал её, пронзив тело от макушки до пяток. Но человек в уродливый маске не собирался на этом останавливаться. Новая дуга с удвоенной силой ударила в живот, и Драконорожденная отлетела на несколько метров. Ударившись затылком о стену, она мешком обрушилась на столик и распласталась среди его обломков. В тот же момент в руках у противника появился искривленный посох. Один за другим из него полетели огненные шары, и неподвижное тело Асмантус охватило пламя.

***

Но как такое может быть, если она все еще стоит у лестницы и слушает их голоса? Тяжело дыша, Асмантус прижалась к стене и закрыла лицо руками, надавив на глаза. Время шло, секунды таяли, а перед глазами все еще стоял образ её мёртвого тела, пожираемого магическим огнём. Она продолжала отчётливо видеть его в мельчайших деталях, а ракурс постоянно смещался, выдавая вид вблизи, сбоку, сверху… Нееет, только не снова, только не сейчас… Это чувство… Ей потребовалось сделать над собой колоссальное усилие, чтобы взять себя в руки. Настоящая реальность здесь, вновь и вновь твердила она себе. Здесь она жива, и её все ещё могут услышать. Подобное происходит не в первый раз, но, видимо, она уже никогда к этому не привыкнет. В видениях почти наверняка показывается наиболее вероятный исход событий, когда она делает что-то не так. Так сказать, наглядно демонстрируют, что произойдет, если она поступит так, а не иначе. С другой стороны, это чувство… Слишком уж странное и слишком скверное для простого «видения». Это из-за него ей становится по-настоящему не по себе. Как будто реальность расслаивается, и она видит себя со стороны, видит то, что происходит на самом деле, какой-то ничтожной долей сознания ощущая происходящее. И когда все заканчивается, она возвращается обратно — в последнюю точку, где сделала неверный выбор и где ещё можно что-то изменить…       Тьфу ты, вот это каша в голове. Это трудно разложить по полочкам даже для самой себя, не говоря о том, чтобы пытаться рассказать кому-то ещё. Но даже не это главное. А вдруг однажды все точно так же погаснет, но уже навсегда? Вдруг однажды она умрёт по-настоящему и больше не сможет «проснуться», не очутится в этой своей «секунде до»?       Должно быть, время давным-давно остановилось, замерло на одном месте, ведь как ещё можно объяснить то, что её преследователи все ещё стоят у стойки и даже не подозревают, что она таится всего в нескольких шагах от них?       Асмантус с нечеловеческой скоростью взлетела по лестнице на второй этаж, и ее взгляд лихорадочно заметался по углам. Но все было тщетно, она и сама это понимала. Не прятаться же от последователей Мирака под кроватью, в самом деле? Ее найдут и испепелят на месте. О том, что ее главного врага зовут Мирак, Асмантус узнала давно — из записки, которую нашла на трупе одного из предыдущей троицы. Правда, в тот день она решила, что проблема решена навсегда. А теперь выходит, этот Мирак послал следом другую группу, которая, судя по разговорам, даже сильнее прежней. Впрочем, сейчас не время для воспоминаний и рассуждений. Эти одержимые будут здесь с минуты на минуту, и у неё есть всего одна попытка найти верное решение. Но хотя Асмантус и не относилась к тем, кто за словом в карман не лезет, в критических ситуациях она всегда соображала быстро.       Нет, ну кто, кто додумался делать здесь такие крошечные окна?! Даже при своей худобе она едва сумела протиснуться в одно из них боком. Истерично задыхаясь и отчаянно боясь застрять, каджитка вытянула руку, кое-как нащупала вверху деревянную балку и уцепилась за неё. Оттолкнувшись от стола, она подтянулась и полезла наверх. Чтобы забраться на самый нижний ярус многоуровневой крыши, у неё ушло каких-то секунд двадцать. Ей самой при этом казалось, что прошло несколько минут. Ветер раздувал одежду, трепал волосы и норовил спихнуть с крыши, но Асмантус изо всех сил держалась за деревянную резьбу. Несмотря на высоту, здесь она чувствовала себя гораздо увереннее, чем в замкнутом пространстве. Каджитка съежилась и замерла, с высоты вглядываясь в солитьюдские улицы. Жители не часто поднимали головы вверх, но для всех она сейчас была ярко-зелёным пятном на фоне серой черепицы. Стоявший у ворот стражник не мог её не заметить. Нужно обогнуть крышу с задней стороны, там, где она почти соединяется с городской стеной, и спуститься как можно ближе к воротам. Так она не будет привлекать к себе внимание прохожих и покинет город незамеченной. Те двое не уйдут, пока не обыщут таверну, и немного времени у нее в запасе есть. Наметив себе такой план, Асмантус двинулись в обход здания, осторожно ступая по тонкой балке и поглядывая вниз. Стало легче, когда она наконец оказалась между «Крысой» и городской стеной — здесь зловредный ветер не мог её достать и не швырял каждую секунду пригоршни пыли в глаза. Увидев перед собой крошечные, подслеповатые от грязи окошки, девушка решила не рисковать и взобралась ещё выше. Вот здесь она и спустится. До ворот рукой подать, дверь таверны с другой стороны, а окна располагаются только на втором этаже. Если не будет мешкать, то все сложится как надо. Уже собравшись спускаться, Асмантус высунулась и тут же отпрянула: метрах в трех, прямо под ней, стоял ещё один человек в знакомом одеянии и костяной маске. Вот оно что. Выходит, двое пошли за ней внутрь, а один остался караулить снаружи. Их трое, как и в прошлый раз. Скрипнув зубами от досады, Асмантус на несколько секунд остановилась перевести дух и привести мысли в порядок, а потом торопливо двинулась в обратную сторону. Да, ситуация из не самых простых, но это не означает, что из неё нет выхода. Чего уж, бывало намного хуже. Любопытно то, что они явились за ней, абсолютно точно зная, где искать. Но как они смогли ее выследить, если Солитьюд даже для самой Асмантус стал неожиданностью? Вряд ли здесь обошлось без магии. И как бы гадко ни было это признавать, сейчас ей действительно нечего им противопоставить. Из оружия при себе у неё только кинжал, запаса зелий нет, не говоря о том, что в этих тряпках её просто сомнут. Варианта два: всё-таки попытаться выбраться из города или укрыться где-то внутри. Вот только где? Что-то сомнительно, что кто-то согласиться укрывать каджитку у себя. Да она и сама не захочет, чтобы кто-то еще попал под удар. Впрочем, существовал ещё один путь — обратиться за помощью к страже. Однако его Асмантус отмела почти не раздумывая. Нет, не то чтобы стражники не смогли бы справиться с этими отморозками. Просто в Солитьюде у нее нет титула тана, она не числится здесь горожанкой и вряд ли может на что-то рассчитывать. За плечами уже есть неприятный опыт общения с представителями закона, и отдыха за решеткой с неё более чем довольно. «Нет, — мрачно думала она, — все это пустые надежды и рассчитывать можно только на себя». Оказавшись у противоположного края крыши, Асмантус окинула взглядом расстояние до соседнего дома. Далековато. Лучше не рисковать и слезть прямо здесь, в закоулке, а то с переломанными ногами она точно далеко не убежит. Да, и драконий крик тоже лучше не использовать, иначе её преследователям придётся долго и мучительно отшкребать её от стены и только потом уже страшно убивать… Повернувшись спиной к улице и встав на колени, Асмантус взялась за бордюр и осторожно поставила ногу на парапет. Проклятая одежда мешает, ветер норовит задать подол чуть ли не выше головы… Вот так. Наконец-то. Высота не бог весть какая, да и в паре метрах в закутке стоят какие-то бочки и ящики. Вряд ли она сумеет найти более удобное место для спуска. Решившись, Асмантус оттолкнулась от стены и прыгнула со своей неудобной позиции на самую верхнюю бочку. К несчастью, та оказалась пустой и неожиданно качнулась под её весом. Потеряв равновесие, Асмантус под грохот пустой тары неуклюже свалилась прямо под ноги Сорексу Винию и больно ударилась животом. Раздался чей-то вскрик. Вскинув голову, каджитка увидела стоявшую с ним под навесом девушку, которую прежде встречала в алхимической лавке — кажется, это была племянница хозяйки или что-то вроде того. Сын трактирщика смотрел на свалившуюся с неба каджитку выпучив глаза и, кажется, не мог найти слов от изумления. Но у Асмантус не было времени на любезности. — Эй, подожди!.. — крикнул он ей уже в спину, но она даже не обернулась. Асмантус изо всех сил бежала по улице, ощущая себя невероятной дрянью. Не факт, что его отец еще жив. Отчаяние и чувство вины перед ними двумя захлестывало, но остановиться и что-либо поделать она уже не могла. Когда-нибудь она обязательно объяснится с ним и за все попросит прощения. Когда-нибудь, но не сейчас. Позади слышался какой-то шум, кто-то что-то кричал, но Асмантус в суматохе не могла разобрать слов и даже не знала, преследуют ли ее. Когда она достигла рынка, какая-то женщина, шедшая ей навстречу, вдруг застыла, уставившись на что-то за спиной каджитки. — Драка! Там драка!       Взволнованные крики мгновенно разлетелись по площади. Волнение распространялось как пожар, и уже несколько секунд спустя мимо Асмантус пробежали два стражника. Когда каджитка миновала рынок и бросилась в ведущую к Синему дворцу арку, какой-то оборванец ни с того ни с сего заголосил и кинулся наперерез, словно только её и ждал. Это было не удивительно — попрошайки и сумасшедшие почему-то всегда выделяли в толпе именно её, словно она была для них магнитом, либо же на ее лбу красовалась различимые только для них надписи «раздаю деньги» и «выполняю странные поручения». Не соизмеряя силу, Асмантус толкнула его в грудь, и в этот самый момент в стене справа от нее распахнулась какая-то дверь. Появившийся из нее стражник бросился к эпицентру событий, а каджитка кинулась в открывшийся проход. Оглянувшись в последний момент, она успела заметить у дверей Крысы мечущиеся фигуры и всполохи магического огня. Позади захлопнулась дверь, и все звуки сразу стихи. Это был длинный, тонущий в полумраке коридор, освещенный лишь несколькими смрадно чадящими факелами. Судя по всему, лет этому проходу было столько же, сколько и самому городу, вот только куда он ведёт?       Располагавшаяся в конце винтовая лестница уходила вверх и вниз, и Асмантус на несколько секунд застыла, размышляя, какой путь выбрать. Она не слишком хорошо знала Солитьюд и не представляла, где окажется. Наконец каджитка бросилась вниз, и ступени замелькали в полумраке. После бега в груди пылало, и лестница показалась ей бесконечной. Но все когда-нибудь заканчивается, и Асмантус буквально впечаталась в добротную деревянную дверь, вдруг возникшую на пути. Девушка лихорадочно дёрнула её, и та неожиданно легко поддалась. В глаза ударил ослепительный белый свет, а потом она увидела темную гладь воды. Корабли покачивались на высоких волнах, чайки кричали пронзительно и тревожно. Стоявший справа страж оглянулся и подозрительно оглядел запыхавшуюся каджитку, но ничего не сказал. Асмантус невозмутимо придержала тяжёлую дверь и стала тихонько спускаться к берегу, хотя её сердце в этот момент было готово вырваться из груди.       Не может быть.       Она смогла.       Она выбралась!       Асмантус без труда нашла лодку, а вот для того, чтобы отыскать лодочника, пришлось прогуляться по пирсу. Тот болтал со складским рабочим, и когда каджитка сказала, что ей нужна переправа, наотрез отказался, сославшись на погоду. Девушка уточнила, что ей необходимо только перебраться на противоположный безлюдный берег, и паромщик посмотрел на неё с тем же выражениеи, что и недавний страж. Неохотно согласившись, он озабоченно посмотрел на небо, пробормотал что-то вроде «только бы успеть» и кивнул ей на свою посудину. Раскачиваясь в небольшой лодчонке на крутых волнах, Асмантус то и дело с тревогой поглядывала на возвышавшийся над озером город-крепость. Её ничуть не пугала стихия, потому что она прекрасно плавала. Пережитое за последние дни, казалось, окончательно превратило и без того острое чувство опасности в оголенный нерв, и теперь Асмантус нутром чуяла, что ее преследователи отстали. Пусть и ненадолго, но у неё появилась небольшая передышка. Неважно, эти или другие — они найдут её, это всего лишь вопрос времени. Но то, что ей удалось так ловко выскользнуть из города — настоящее чудо.

***

…Пещера оказалась совсем маленькой, но зато сухой и относительно теплой. Должно быть, охотники регулярно укрывались тут от дождя, потому что в центре располагалось старое кострище, а в углу каджитка нашла пару сухих поленьев. Не окажись их здесь, она бы осталась ни с чем: ни одно колдовское пламя не могло долго гореть само по себе. Теперь не хватало разве что звериной шкуры, чтобы устроить себе мягкую постель.       Обхватив колени руками и обмотавшись хвостом, Асмантус неотрывно смотрела в огонь, и пламя, отражаясь, плясало в её больших глазах. Небесные хляби снаружи наконец разверзлись, и целая стена дождя на время отрезала её от остального мира. Даже если её преследовали все-таки не погибли и в этот момент находились где-то на открытом пространстве, их попросту смыло.       Интересно, как правильно: МИрак или МирАк?       Разумеется, она не могла не запомнить имени того, кто послал за ней убийц. Асмантус несколько раз подряд тихо произнесла его вслух и почувствовала, как по спине бегут мурашки. Он желает ей смерти гораздо сильнее всех, с кем ей прежде доводилось встречаться. Кем бы ни был этот Мирак, он не успокоится, пока окончательно не сживет её со света.       Предыдущая троица больше месяца назад подкараулила её на пустыре у стен Вайтрана, и неизвестно, чем бы все закончилось, если бы вовремя не подоспела стража, дежурившая в Белой сторожевой башне. Уж если последователи Мирака без труда нашли её в Солитьюде, куда Асмантус добиралась ночью и не по своей воле, то возвращаться домой пока не стоит. Что если ее ждет засада?       А все ж чудно. Прежде ее ничуть не заботил ни дом, ни тем более сам Вайтран и его жители, а теперь от мысли, что она больше не сможет там появиться, становится еще тоскливее. Ривервуд, Рорикстед, да даже Маркарт — какая разница? Асмантус невесело усмехнулась. В Скайриме такой как она некуда податься, остаётся разве что примкнуть к каравану. Вот почему у этой проблемы может быть только одно решение — вырвать ее с корнем, то есть разобраться с последней троицей и самой встретиться с этим Мираком. Отправиться на Солстейм, или как там правильно называется это место. Вот только что она ему скажет? Каков он сам, если даже его подручные такие могущественные маги? Ее сил только-только хватило на то, чтобы пройти Муравейник и пережить первое поручение гильдии воров. Так что остается делать теперь? Затеряться в глуши предела вместе с дикарями-изгоями? Каждый день кочевать по лесам? Вообще уехать из провинции?       Чем больше Асмантус размышляла об этом, тем сильнее кривились ее губы. Наконец злость окончательно захлестнула ее, и когти до крови впились в ладони.       Как же она устала.       Ей нужно стать сильнее, если она хочет выжить.