Тайна Волшебницы Света

      Пять лет пролетели, словно один день. То был канун летнего равноденствия, Mirie, и эльфы из Раздола вовсю готовились к ночному празднованию. Это один из любимых праздников всех эльфов, в какой бы области Средиземья они не жили. Ночью, при свете костров, они будут водить хороводы, петь песни, танцевать и веселиться, прославляя Создателя Арды и Великих Валар.       Девушки нарядятся в лучшие платья, на головы возложат венки из душистых цветов и трав, пользуясь моментом и возможностью в праздничной суматохе показать себя с лучшей стороны перед потенциальными женихами. Юноши ночью будут стрелять из лука горящими стрелами, демонстрируя свою меткость. Часто во время праздников создавались пары, которые впоследствии обручались.        Молодые матери демонстрировали своих новорожденных младенцев, представляя их королю и всему народу, а король дарил благословление маленьким подданным. Праздник лета, «день радости», как говорили эльфы. Бурное веселье продолжалось до рассвета.       Дворец Владыки Элронда гудел, словно растревоженный улей диких пчёл — слуги и служанки сновали туда-сюда, подготавливая дворец к празднику. Каждый уголок дворца должен был быть вычищен до блеска, гирлянды из цветов и золотых лент развешены повсюду, словом, дел было немало, радостная суматоха царила вокруг.       День уже клонился к вечеру, и солнце посылало в распахнутые окна последние яркие лучи перед наступлением сумерек. Дневная жара начинала спадать, повеяло вечерней прохладой и свежестью. Воздух стоял, напоённый запахом мёда и луговых цветов, где-то высоко, могучие деревья словно перешёптывались между собой, шелестя изумрудной листвой, птичьи трели переливались на разные голоса — словно сама природа готовилась к празднованию Mirie.       Где-то, в западном крыле дворца, в огромной комнате с высокими узкими окнами, спряталась от предпраздничной суеты принцесса Аэлин. Эта комната стала любимым местом пребывания для эллет, с момента прибытия в Раздол. Высокие дубовые шкафы, заполненные старинными книгами и свитками, стояли по периметру этого просторного помещения, а в центре находился большой мраморный стол и массивное кресло с высокой резной спинкой.       Владыка Элронд часто проводил время в библиотеке, читая что-нибудь, разглядывая старые карты и делая записи, эта комната служила ему кабинетом. Здесь же он принимал чужестранцев из других земель, посетивших Имладрис. Нужно отметить, что попасть в Раздол вопреки желанию Владыки было невозможно — заговорённые воды реки Бруинен надёжно защищали границы его королевства. В случае опасности река быстро и бурно разливалась и безжалостно топила полчища врагов в своих волнах.       Иногда уединение отца разделяли дочери — Арвен и Аэлин, и сыновья-близнецы — Элладан и Элрохир. Правда, старшая из принцесс все же больше предпочитала проводить время в лесу, особенно в те дни, когда в Ривенделл возвращался её возлюбленный — Арагорн. Сыновья вообще подолгу не бывали дома, предпочитая заниматься охраной границ Ривенделла. Так что, самой частой гостьей в кабинете отца была именно Аэлин.       Обычно она, не отвлекая Элронда от дел, просто сидела в кресле у камина и читала, либо рисовала тайком портрет отца на небольшом листочке бумаги. Рисование всегда было одним из любимых занятий Аэлин, и она не отказывала себе в удовольствии переносить на холст всё, что восхищало её взор. А рисовать вновь обретённых родных приносило ей огромное удовольствие.       Сегодня, из-за подготовки к празднованию Mirie, Элронд не нашёл времени для спокойного времяпровождения в библиотеке, и Аэлин сидела одна в кресле отца, придвинутом к раскрытому окну, держа в руках большую старинную книгу в черном кожаном переплёте, с пожелтевшими, местами потрескавшимися страницами.       Девушка полностью погрузилась в чтение, забравшись на кресло с ногами (её нянюшку точно хватил бы удар) и задумчиво накручивая на палец локон своих волос у виска. В основном, она читала древние летописи Арды, иногда делая зарисовки того, о чём прочла. Рисунки свои девушка никому не показывала, считая их не очень удачными, а потому собирала в небольшой сундучок и прятала под своей кроватью.       Очень часто принцесса рисовала любимый Лориэн, по которому продолжала скучать — крепость Карас Галадон, белоснежный мраморный дворец, дворцовый сад, огромные таланы, которые можно было увидеть лишь в Золотом Лесу, всё это она рисовала, чтобы лучше запомнить.       Среди её рисунков было множество портретов — Галадриэль, Келеборна, Элронда, Арвен, братьев и, конечно, Халдира. Лишь портрет матери Аэлин не могла решиться нарисовать. Здесь, в Имладрисе, девушка обнаружила множество вещей, оставшихся от неё, начиная с уютных покоев, в которых всё осталось так, как было до отплытия Келебриан в Валинор, и заканчивая её личными вещами: разными мелкими безделушками, вроде маленького золотого напёрстка или незаконченной подушки, вышитой её рукой.       Войдя впервые в покои матери, Аэлин ощутила, что время здесь словно остановилось, что сейчас распахнутся дубовые двери и прекрасная Серебряная Королева, Госпожа Ривенделла, снова войдёт в комнату. Наверное, именно это ощущение испытывал Элронд всякий раз, когда входил в эти покои, для этого он и создал этот маленький храм, посвящённый любимой жене. Бедный отец!       Бывало, вечерами, принцесса перебирала свои рисунки сидя на постели и думала о тех, кого оставила в Лориэне. Покидать родной дом, в котором прошли её детские годы, оказалось для Аэлин тяжелее, чем она думала. Расставание с Галадриэль и Келеборном далось ей непросто, девушка не смогла сдержать слёз, как ни старалась.       На прощание Галадриэль подарила внучке талисман, который велела никогда не снимать — большой прозрачный голубой адамант каплевидной формы, висящий на серебряной цепочке. Владычица не объяснила почему девушка не должна расставаться с кулоном, а принцесса не спросила об этом, поскольку привыкла доверять мудрости бабушки.       Келеборн также сделал подарок внучке — он вручил ей маленькую ладанку, открыв которую девушка обнаружила тонкую прядь золотых волос — локон с головы её матери, Келебриан, Серебряной Королевы. И снова Аэлин не смогла сдержать слёз, и теперь хранила ладанку, как самую драгоценную реликвию, нося под одеждой и пряча от посторонних глаз.       Кроме Келеборна и Галадриэль, Аэлин пришлось расстаться на неопределенное время и с женихом. Расстаться всего через неделю после объявления о помолвке. Это оказалось самым тяжелым. До сих пор эти воспоминания причиняли боль, ибо не проходило дня, чтобы Аэлин не вспомнила о нём.       Халдир, бледный и расстроенный предстоящей разлукой, мужественно старался не подавать виду при посторонних, и дал волю чувствам лишь когда они остались наедине. Почти всю ночь перед отъездом жених и невеста пробыли вместе. Халдир оседлал своего коня, усадил Аэлин перед собой, и пустил его неспешно бродить по лесным тропинкам.       Руки воина сомкнулись на тоненькой талии девушки, осторожно прижимая её к себе. Он наслаждался её близостью, вдыхал запах волос, слушал стук её сердца, он хотел запомнить этот вечер как можно лучше, чтобы потом хранить и перебирать эти воспоминания, словно сокровища. Аэлин слышала его тяжелые вздохи, она и сама страдала.       Движимая муками совести, девушка набралась смелости и, обернувшись, сама его поцеловала. Халдир, видимо долго не решаясь сделать это первым, жадно ответил. Этот поцелуй сильно отличался от их первого поцелуя в башне — страсть завладела Халдиром, он крепко прижал к себе свою невесту, губы его словно обжигали, одновременно нежно и страстно. Впоследствии они оба будут часто вспоминать этот поцелуй под сенью Лориэнских таланов.       Аэлин даже не подозревала, как трудно было её нареченному заставить себя вовремя остановиться и не перейти границы дозволенного, к тому же она почувствовала, что увлекается и сама, что было неудивительно, так как Халдир был красивым и мужественным воином. В голове растерянной девушки никак не укладывалось то физическое влечение, которое она испытывала к Халдиру. Эти чувства мучили её и заставляли краснеть от стыда.       Халдир же, обладая достаточной прозорливостью, подозревал какую-то тёмную подоплеку в том, почему Аэлин так быстро согласилась стать его невестой, но спросить об этом напрямик так и не решился. Перед его глазами часто возникала одна и та же картина, которую он увидел, очнувшись после ранения — Аэлин и Леголас стоят у его ложа, держась за руки и пристально глядя в глаза друг другу. Как ни старался несчастный Халдир, он так и не смог до конца подавить в себе чувство ревности к принцу. Поэтому, отчаянно стараясь унять в душе тревогу, он так крепко прижимал к себе свою невесту.       Окончательное прощание обрученной пары произошло на другой день у переправы через Андуин. Свита немного продвинулась вперед, оставляя Аэлин и Халдира наедине. Аэлин разрыдалась, бросившись ему на шею, и в глазах Халдира тоже заблестели слёзы, которые он постарался быстро смахнуть. Не разрывая объятий, он прошептал:       - Namarie, melethril… Ты увозишь с собой моё сердце. Я буду ждать нашей встречи, нашей свадьбы…       - Взамен я оставляю тебе своё, meleth… — ответила эллет, изо всех сил стараясь улыбнуться сквозь слёзы. — Я вернусь к тебе, обещаю!        В этот миг она действительно верила в то, что говорила.       - Amin harmuva onalle e`cormamin! — печально улыбнулся Халдир, склонив голову и прижав руку к сердцу.       Именно с этой печальной полуулыбкой на лице она изобразила жениха на портрете, который поставила у изголовья своей постели. Просыпаясь поутру, она брала портрет в руки и мысленно просила прощения у него. О, Эру, она не должна была соглашаться на эту помолвку! Жестоко было обнадеживать Халдира, а теперь уже ничего не исправить. Теперь она должна будет вернуться в Лориэн и стать его женой.       Вынырнув из горестных раздумий, Аэлин смахнула выступившие слёзы. Всё, довольно ей растравливать свои раны! Похоже, что уже пора было возвращаться к себе, праздник вот-вот начнётся, а она ещё не готова. Вскочив с кресла, девушка едва успела поставить книгу обратно на полку, как в дверном проёме показалась темноволосая голова одного из старших братьев.       - Есть кто живой? — весело осведомился молодой эльф. — Ну, что ж, я так и думал! Где же ещё быть юной деве в праздничный день? Разумеется, в библиотеке!       К своему стыду, Аэлин за пять лет жизни в Ривенделле, так и не научилась различать близнецов, ибо они были похожи, словно отражение в зеркале. Как Арвен их различает?Отличить одного брата от другого Аэлин могла лишь по характерам — Элладан был более смешливым, а Элрохир — серьёзным. Ходили слухи о тайном влечении Элрохира к некой неизвестной эллет, чем и объяснялась тень постоянных раздумий на его челе. Элладан же, похоже ещё не обзавёлся сердечным пристрастием и с удовольствием заигрывал со всеми юными девами, какие ему попадались на пути. Итак, судя по лукавой улыбке, перед ней стоял Элладан.       - Уже бегу! — улыбнулась она брату. — Я вполне успею собраться. И прекрати дразнить меня за любовь к чтению!       - Но я же всего лишь переживаю, что от постоянного сидения за книгами ты вдруг превратишься в огромного книжного червя! — рассмеялся Элладан.       - Ах, это я — книжный червь? — изобразила притворную ярость Аэлин. — Что ж, я тебе ещё отомщу, дорогой братец. Берегись! Вот вечером выиграю у тебя в состязании лучников и тогда ты пожалеешь о своём слишком длинном языке!       Язвительный хохот Элладана ясно давал понять, как мало он верит в подобный исход.       - Нужно будет в следующем письме попенять Халдиру на то, что он научил тебя так хорошо стрелять!       Элладан всё смеялся, бегая вокруг стола от рассерженной младшей сестры. Наконец, он позволил Аэлин себя догнать и схватил её в охапку.       - Всё, всё! Беру свои слова назад. Если ты и червь, то самый прекрасный в мире.       Стукнув брата кулачком в грудь, Аэлин и сама рассмеялась, Элладану всегда удавалось её развеселить.       - Где Арвен? — спросила она брата. — Вернулась во дворец?       - Пока не видел! — покачал головой Элладан. — Где-то бродит со своим следопытом. Тебе ведь известно, эта парочка вполне способна и праздник пропустить, они же только друг друга и замечают. Словно опоили их чем!       - Отец будет недоволен её отсутствием, — заметила Аэлин. — Нужно найти их, Элладан. Не хочется портить праздник.       - Уже ушёл, — притворно вздохнул Элладан. – Кажется, мне известно, где может быть наша парочка. А ты собирайся скорее, там вот-вот зажгутся костры. Увидимся у озера!       Поцеловав сестру в щёку, Элладан исчез за дверью, а Аэлин поспешила в свою комнату. Слова брата о том, что Арвен и Арагорн не замечали ничего вокруг, когда были вместе, заставили её сердце снова сжаться. Разумеется, она радовалась за Арвен, сестра явно была очень счастлива. Глядя на то, как эти двое смотрят друг на друга, Аэлин постоянно задумывалась, как, должно быть, прекрасна взаимная любовь. Как замечательно не скрывать своих истинных чувств, знать, что твой возлюбленный никогда не предаст и не оставит тебя!       Конечно, они часто расставались, и сестра очень тосковала по Арагорну, но зато у неё в сердце была надежда увидеть его вновь. Аэлин очень нравился Арагорн, такой спокойный и рассудительный, мудрый, благородный. Они с Арвен идеально подходили друг другу. Часто Арагорн рассказывал обеим сёстрам о своих путешествиях и приключениях, слушать его было так же интересно, как Гэндальфа, и любопытная Аэлин обычно засыпала его вопросами.       Лишь на одну тему Аэлин никогда не говорила с Арагорном, хотя в душе страстно желала этого. Арагорн близко знал Леголаса. По этой причине девушке безумно хотелось расспросить его о предмете своих грёз.       Сгорая от ревности, принцесса задавалась одними и теми же вопросами: как Леголас живёт сейчас? Может быть, он уже полюбил какую-нибудь девушку или даже обручился? Но как спросить об этом Арагорна, чем объяснить ему свой интерес к Леголасу? Ведь тогда ей пришлось бы признаться в том, что она безнадёжно влюблена в принца Эрин Гален, а это была её самая страшная тайна.