Тайна Волшебницы Света

      Аэлин и Эовин сидели рядом и напряженно прислушивались к звукам битвы. Все находившиеся в пещерах люди: женщины, дети, старики замерли в напряженном ожидании. Мало кто верил в победу: слишком уж малочисленным было войско Теодена, да и какое там войско: больше половины — крестьяне, фермеры, кузнецы, словом те, кто не привык держать в руках меч, не привык убивать.       Прибытие помощи из эльфийских земель, конечно, подняло боевой дух людей Рохана, но численное преимущество всё-таки сохранялось за армией Сарумана. Десять тысяч орков стояли у ворот в Хельмову Падь, в то время как объединенный союз людей и эльфов насчитывал вполовину меньше воинов. И всё же, они безропотно шли на смерть, готовясь защищать крепость до последнего!        На лицах всех женщин застыло одинаковое выражение, словно их вылили из одной формы: там, наверху, сражались и умирали их мужья, сыновья, отцы и братья, и каждая из них гадала, не придётся ли ей завтра хоронить тех, кто ей дороже всего на свете? Доля всех женщин на свете одинакова во время войны — они должны ждать своих мужчин и молиться за них. И неизвестно, чья доля тяжелее — тех, кто сражается или тех, кто ждёт и оплакивает.       «О, Великий Создатель! Храни их, молю тебя! Ты сохранил мне жизнь в милости своей, так сохрани же и их всех!» — горячо молилась Аэлин за своих друзей, закрыв глаза. Если кто-то из них умрёт… ей даже думать об этом было невыносимо!       Эовин глодали те же мысли, что и Аэлин, она боялась и за свой народ, которому грозило полное истребление, и за своего короля. И за того, кому совсем недавно и так неосторожно отдала своё девичье сердце, хоть он и не знал этого.       Аэлин не в силах была больше сидеть на одном месте. Она поднялась на ноги и принялась бродить по длинному коридору туда-сюда, в тревоге сложив на груди руки. Она всё ещё была бледна и слаба, но мысли о своём ранении отошли на задний план, осталась лишь тревога, что схватила её за горло мертвой хваткой, не давая свободно дышать. Тревога и страшное предчувствие беды…       Она рассеянно вглядывалась в лица роханцев, пытаясь отвлечься хоть немного. Никогда прежде Аэлин не видела столько людей, она знала лишь Арагорна и Боромира до своего прибытия сюда. Привыкшая к утонченной, немного холодной красоте эльфов, принцесса удивилась тому, насколько разными выглядели люди. Особенно старики и дети, ведь эльфы не стареют и стариков среди них попросту нет, а маленьких детей Аэлин не встречала и подавно, ибо в Лориэне они давно не рождались.        Лишь в Имладрисе ей довелось как-то стать свидетельницей великого чуда — рождения младенца у молодой пары. Это было действительно невероятно, ведь у эльфов не рождаются дети в тёмные времена, да и для того, чтобы зачать, нужно горячее желание обоих родителей и поистине великая любовь.       Большинство из этих людей, с восхищением взирающих на неё, также ни разу не встречали эльфов прежде. Некоторые из маленьких детей даже подбегали к ней, чтобы прикоснуться к её руке и убедиться, что эльфийка из той же плоти и крови, что и они. Аэлин улыбалась им в ответ, а дети смущенно прятались в юбках матерей. Эовин помнила, что она обещала Арагорну присмотреть за принцессой и подошла к Аэлин, тронув её за плечо.       — Госпожа! Вы должны поспать, пока есть возможность. Вы же ранены! Позвольте, я взгляну на вашу рану, я обучалась врачеванию у наших лучших лекарей.       Аэлин с благодарностью взглянула на неё и пожала руки племянницы Теодена.       — Прошу тебя, Эовин, не обращайся ко мне так официально. Это ты здесь госпожа, а вовсе не я. К тому же, ты такая же принцесса, как и я, говори мне «ты», пожалуйста!       Эовин улыбнулась в ответ и согласно кивнула.       — И всё же твоя бледность не даёт мне покоя! Идём, посмотрим на твою рану.       И она увлекла Аэлин в отдельное помещение, служившее в крепости оружейной, но сейчас пустующее, поскольку все мечи, копья и щиты, до последнего, были выданы воинам для участия в битве.       Эовин помогла ей расстегнуть и снять камзол, а затем и нижнюю рубаху, иначе до повязки было не добраться. Жало паука прошло всего несколькими дюймами выше сердца, что и спасло ей жизнь, в конечном итоге. Принцесса поежилась от прикосновения прохладного воздуха к её обнаженной коже.       Повязка, мастерски наложенная Глорфинделом, уже требовала замены, ибо рана снова стала противно ныть. Эовин достала какую-то густую мазь, терпко пахнущую травами, и смазала ею рану Аэлин, а затем стала ловко накладывать чистую повязку. Восхищенно глядя на задумчивую принцессу, Эовин пробормотала:       - Я слышала, что все эльфы красивы, но не верила, что так бывает. А сегодня я увидела столько эльфов… И все они были прекрасны! Ты очень красива, Аэлин. Ваши девушки все такие?       Аэлин вынырнула из тревожных дум и смущённо взглянула на свою новую подругу.       — Благодарю тебя! — улыбнулась принцесса, прежде ей не доводилось слышать о своей красоте из уст женщин. — Ты тоже прекрасна, Эовин, я сразу это заметила. Наши девушки действительно красивы, но очень холодны, в своём большинстве. А ты — добрая и открытая, помимо твоей красоты.       Эовин также смущенно улыбнулась и продолжила заниматься повязкой. А Аэлин вдруг залилась краской: до неё только сейчас дошло, что первую повязку ей накладывал её верный хранитель, Глорфиндел, а это значит… что ему пришлось раздеть её до пояса, чтобы добраться до раны. Хвала Эру, она в это время была без сознания, иначе смерть от стыда грозила бы ей в большей степени, нежели от яда. Ни один мужчина прежде не касался её. Кроме Халдира... Что будет, если жених узнает, что Глорфинделу пришлось перевязать её? Он уже ревновал к нему...       — Я причинила тебе боль? — спросила Эовин, заметив, как подруга вздрогнула.       — Нет, всё в порядке… — пробормотала Аэлин. — Всё хорошо, благодарю тебя. Ты действительно искусный врачеватель, прямо как Арвен, моя сестра.       — Расскажи мне о своей семье, — попросила Эовин. — И о своей родине. Говорят, у вас в лесах растут огромные деревья, по которым можно взобраться прямо на небеса, и совсем не бывает снега и холодов!       Аэлин улыбнулась такому наивному описанию меллирн, и принялась рассказывать своей подруге о Лориэне и Имладрисе, описывая родные края и жизнь своего народа; своего отца, владык Лориэна, сестру и братьев. Эовин слушала её, затаив дыхание, слова Аэлин проникали к ней в душу и рисовали в её воображении восхитительные пейзажи Золотого Леса и Имладриса, словно наследница конунгов Рохана видела красу эльфийских лесов и Чертогов своими глазами…       Эльфы всегда были мастерами отыскивать цветистые образы в описании природы, и Аэлин не была исключением. Принцесса и сама словно вернулась мысленно домой, в родные края, и вновь оказалась под сенью любимых таланов, где оставила самые ранящие душу воспоминания… Эовин тронула подругу за руку, указав на кольцо на её пальце.       — Ты помолвлена? — тихо спросила она.       - Да, — печально кивнула принцесса, — и мой жених сейчас там, — указала она наверх. — Он привел сюда нашу армию…       — Я видела военачальника эльфов, — сказала Эовин. — Высокий воин в блестящих латах и алом плаще. Как его имя?       — Халдир… — прошептала Аэлин, легко воскрешая в памяти прекрасное, но печальное лицо жениха.       — А я решила, что твой жених тот, кто принёс тебя сюда на руках… — смутилась Эовин.       Аэлин нервно усмехнулась: ну вот, теперь ей приписали ещё и Глорфиндела! Этого только не хватало! Что за судьба у неё такая?       — Он мой друг, он спас меня в горах. — пояснила она Эовин. — Отец поручил меня ему.       — Извини, — окончательно смутилась царевна. — Я ошиблась…       Вдруг страшный грохот раздался снаружи, сотрясая скалу до основания, и заставил девушек в страхе схватиться друг за друга. Что это было?! Они обе выбежали из оружейной и поспешили к выходу из пещер, чтобы узнать, что произошло. У дверей их встретил гонец, посланный королём, который передал Эовин приказ Теодена собрать людей и вести их дальше, вглубь пещеры, через тайный подземный ход.       — Но почему? — с ужасом воскликнула царевна.       — Оборона крепости прорвана, госпожа! — отвечал запыхавшийся лучник. — Король приказал спасать женщин и детей!       Началась паника: со всех сторон раздались плач и причитания, крики отчаяния и страха, люди в отчаянии хватались друг за друга. Аэлин, с распахнутыми от ужаса глазами, стояла, замерев на месте, пытаясь осознать, что они терпят поражение… Не может этого быть!       Автоматически рука её потянулась к ножнам, пристёгнутым к поясу, но они оказались пусты. Волшебный меч Ангуирэл сгинул во мраке Эфель Дуат, схороненный под обвалом вместе с чудовищем. А сейчас он очень пригодился бы ей! Принцесса попыталась было броситься наружу, но Эовин, верная своему обещанию Арагорну, схватила её за руку.       — Аэлин, нет! Тебе нельзя туда! Мы должны уходить!       — Но я должна быть с ними! — в отчаянии выкрикнула эллет. — Там мои друзья! Мой жених! Они же все погибнут!       Её взору мысленно предстали друзья… окровавленные… погибшие… Зрелище было невыносимым и из глаз её брызнули слёзы. Эовин стояла рядом с нею и выглядела точно также, но всё равно продолжала тянуть свою новую подругу подальше от выхода.       — Идём же! Нам нужно увести людей, иначе у них не будет шанса на спасение. Я не оставлю тебя здесь, я обещала Арагорну! Идём, Аэлин!       И принцессе Лориена пришлось подчиниться. Она понимала Эовин и её тревогу за свой народ: ведь, она, прежде всего — царевна Рохана, и должна разделять эмоции и долг по отношению к своей стране. Аэлин, осознав свою беспомощность, поспешила за подругой и людьми рохиррим, устремляясь вглубь пещер Агларонда, неустанно моля Эру о чуде.       Сколько они пробирались по подземным коридорам Аэлин не ведала, но ей казалось, что прошло уже несколько часов. Сходя с ума от тревоги, она молчала, сжимая руки в кулаки от бессилия. Молчала и Эовин.       Добравшись до узкого перехода в самый длинный и глубокий из коридоров, который выходил наружу с другой стороны ущелья, их взорам вдруг предстал заваленный камнями проход. Видимо, произошёл обвал. Люди в ужасе смотрели на то, как огромные валуны, лежавшие на пути, сделали их пленниками пещер Агларонда. Теперь им оставалось лишь сидеть и ждать своей участи. Если крепость пала, то кровожадные орки Сарумана придут за ними сюда, и тогда народ рохиррим прекратит своё существование! ***       А в это время на стенах крепости…       Рассвет близился и Арагорн считал минуты до того момента, когда солнце покажется над горизонтом. Он ждал Гэндальфа. Маг обещал привести помощь и Арагорн свято верил его обещанию. Ибо верить было больше не во что.       Битва была страшной. Куда ни кинь взор — повсюду он видел горы тел: орки, люди, эльфы… Сплошное месиво из трупов и обломков оружия. А орки словно вырастали прямо из-под земли, несмотря на то, что многие тысячи их уже были убиты, их количество будто возрастало по злобной воле пославшего их сюда Сарумана.       Наследник Исильдура сражался отчаянно и отважно - по-другому он просто не умел. Орочьи головы летели с плеч под ударом его меча, точно спелые колосья под серпом жнеца. Один только вид отважного дунадан внушал храбрость обессиленным воинам, почти лишенным надежды. Арагорн даже не знал, живы ли его друзья. Лишь пару раз в бою он видел их, в самом начале битвы, а после они затерялись. Также ничего он не знал и о судьбе короля Теодена…       После прорыва орков в крепость Арагорн видел лишь Халдира и Глорфиндела. Эльфы сражались рядом, нанося врагам ощутимый урон своими меткими смертоносными стрелами. Да, эльфийские стрелки в бою незаменимы! Только бы выдержать оборону и не допустить орков в пещеры, иначе женщинам и детям конец.       И вот первый луч солнца осветил, наконец, небосвод… Арагорн обернулся на восток… Как и обещал, Гэндальф появился на горизонте, верхом на Серогриве, с поднятым мечом в руке! И тысячи воинов Марки стояли за его спиной, готовые защищать короля и страну.       — Гэндальф! — выдохнул Арагорн. — Хвала Эру, ты не опоздал!       Всадники Рохана хлынули с холма с воинственными криками, словно бурный поток горной реки, сметая проклятые полчища Сарумана со своего пути. Их встретили ликующие крики осажденных в крепости людей. Победа была близка!       И именно в этот момент судьба нанесла Арагорну жестокий удар… Когда, казалось бы, нечего уже было опасаться, на его глазах был смертельно ранен Халдир… Арагорн вдруг увидел его, сраженного орочьим копьем. Эльф медленно опустился на колени, с удивлением глядя на кровь, окрасившую его пальцы. Арагорн с криком бросился к другу и успел поддержать его, не давая упасть. Вместе с ним к Халдиру подбежал и Глорфиндел.       — Не двигайся! — велел Глорфиндел. — Я попробую вытащить копье из раны!       Эльф взялся за обломок, торчащий из спины друга, и осторожно потянул. Смертоносное лезвие медленно выскользнуло из тела Халдира, а тонкая струйка крови вытекла из уголка его рта. Он всё ещё дышал, но Арагорн и Глорфиндел видели, что это ненадолго. Они обменялись обреченными взглядами.       — Мы отнесем тебя в крепость, мой друг, — сказал Арагорн. — Держись, всё будет хорошо!       — Арагорн…– еле слышно позвал Халдир, подавая знак другу, чтобы он наклонился к нему.       Наследник Исильдура опустился на колени рядом с умирающим эльфом. Его трясло от собственной беспомощности. Эру, ну почему так несправедливо?!       — Возьми… — голос Халдира звучал всё тише, он протянул Арагорну руку, в которой лежало тонкое обручальное кольцо, — верни ей… верни Аэлин… скажи ей, что она свободна…       — Халдир! — на глазах Арагорна выступили злые слёзы. — Не теряй надежды, прошу! Мы вылечим тебя!       О, Эру, зачем он произносит эти бесполезные лживые слова? Халдир прекрасно понимает, что это конец! Он должен отпустить его…       — Нет, мой друг… не в этот раз, — прошептал Халдир. — Аэлин здесь, я знаю… она осталась жива… Скажи ей… что я…       — Ты сам ей скажешь! — возразил Арагорн. — Она любит и ждёт тебя!       — Нет… мне уже не успеть. Скажи, что я любил её всегда… и буду продолжать любить даже там... — тут взгляд Халдира переместился куда-то за спину Арагорна и тот понял, не оборачиваясь, что позади него стоит Леголас.       — Ты нужен ей… — прошептал Халдир, уже обращаясь к принцу, — она любит тебя, Леголас… Обещай мне беречь её…       С каждым вздохом он терял силы и кровь, которой уже начал захлебываться, но его глаза, подернутые пеленой близкой смерти, глядели на принца выжидающе.       — Обещаю… — тихо сказал Леголас, склоняя голову и прикладывая руку к сердцу.       — Namarie… — выдохнул Халдир, и синие глаза его закрылись навеки.       Арагорн, Глорфиндел и Леголас стояли, словно пораженные громом, будучи не в силах сдвинуться с места, и слезы застыли в глазах каждого из них. Даже воинам позволительно плакать, теряя друзей… Смерть невозможно принять быстро, особенно смерть друга. А им ещё предстояло рассказать об этом Аэлин! Как её сердце вынесет это? Все трое переглянулись, гадая, кому достанется эта тяжелая миссия.       — Я сам скажу ей, — вызвался Арагорн, тяжело вздыхая. Эльфы молча сокрушенно кивнули.       — Мы идём с тобой! — сказал Глорфиндел.       Тело военачальника Лориэна уже осторожно перенесли в крепость его уцелевшие в битве соплеменники, собираясь завтра отправить на родину для того, чтобы там предать земле. Глорфиндел собирался сопровождать этот траурный кортеж. А пока они втроём отправились разыскивать в крепости Аэлин, которая всё ещё ничего не знала о гибели жениха.       Каждый шаг давался им с трудом, ибо подобрать подходящие слова было непросто. Особенно для юной невесты! Её реакция страшила их больше, чем схватка с самим Сауроном.       — Вся надежда на тебя, Леголас… — прошептал Арагорн. — Я скажу ей, конечно… Но никто, кроме тебя, не залечит её раны.       — Я постараюсь, — вздохнул принц. — Но я тоже не знаю, что говорить, как утешать её…       — Сердце подскажет! — вставил своё слово Глорфиндел, положив руку на плечо Леголаса.       Эльфы Лориэна запели погребальную песнь, оплакивая своего военачальника и погибших товарищей. Рохиррим, услышавшие эту песнь, были поражены до глубины души, и на какое-то время воцарилось молчание. Эйфория от победы отступила, заставив увидеть, какой дорогой ценой она им досталась! Пение эльфов услышала и Аэлин, как раз выходившая вместе с Эовин из внутреннего двора цитадели.       — Погребальный плач… — встревоженно прошептала она. — Эльфы оплакивают погибших.       — О, как печально! — отозвалась Эовин. — Никогда не слышала ничего подобного!       Весь двор крепости был завален телами погибших, которые переносили сюда с поля брани, готовя к погребению. Победу они будут праздновать после, а сейчас — время скорби.       Внезапно на пути у Аэлин и Эовин выросли фигуры Арагорна и следовавших за ним эльфов. Увидев родные лица, она бросилась к жениху сестры с радостным криком:       — Арагорн! Ты жив, хвала небесам! — девушка крепко прижалась к груди наследника Исильдура. — О, как обрадуется Арвен, когда узнает!       Однако Арагорн, обнимая её, как-то странно смотрел в землю и молчал. Подошли Глорфиндел и Леголас и молча встали по бокам от неё, образуя круг. Аэлин взглянула на принца, трепеща от счастья, что видит его живым, правда, показать это столь открыто, как с Арагорном, не решилась.       — Глорфиндел! — она порывисто обняла своего друга, также радостно улыбаясь ему, но он тоже отвел взгляд.       Повисла напряженная тишина. Что происходит? Аэлин растерянно переводила взгляд с одного бледного лица на другое. Страшное подозрение начало закрадываться в её сердце. Она поискала глазами другие знакомые лица, но больше никого не увидела. Где же остальные? Гэндальф, Халдир, Гимли? Почему они все так странно молчат? Что происходит?       — Что с вами? — едва слышно спросила она, страшась услышать ответ.       Арагорн молча взял её за руку и вложил в неё что-то. Аэлин раскрыла ладонь — там лежало серебряное обручальное кольцо, перепачканное кровью, которое она тут же узнала. Кольцо Халдира…       Она подняла широко распахнутые глаза на троих мужчин, стоящих перед нею. Они с сочувствием и скорбью наблюдали за шокированной девушкой, ожидая каких-то слов… но язык отказался ей повиноваться. На её раскрытой дрожащей ладони лежало кольцо, неотвратимо подтверждая, что его владельца больше нет. Она никогда больше его не увидит, не услышит его голоса... Никогда… её сознание решительно отказывалось признавать это.       — Это невозможно! — по-детски упрямо сказала Аэлин, не сводя глаз с кольца.       — Аэлин... — тихо начал Арагорн. - Мы ничем не смогли ему помочь, прости… Всё произошло очень быстро. Рана оказалась смертельной.       — Нет, ты не понимаешь… это невозможно… — снова повторила она. — Он не мог оставить меня! Он обещал...       И тут Аэлин вдруг развернулась и побежала к группе эльфов, продолжавших петь свою песнь. Она сделала это так быстро, что никто из мужчин не успел даже пошевелиться, чтобы остановить её. Растолкав лучников, принцесса протиснулась к тому месту, где лежало тело Халдира. Глаза её в ужасе распахнулись... Спотыкаясь, она приблизилась к нему и опустилась на колени.       Дрожащей рукою она осторожно коснулась его мертвенно-бледной щеки. Тело его было холодным, как лёд, и Аэлин в страхе отдернула руку. Руки Халдира были сложены на груди, в правую руку был вложен меч. Кровь запеклась в уголках губ...       Прекрасный, благородный Халдир… её жених, будущий муж… Аэлин казалось, что он сейчас откроет свои синие глаза и взглянет на неё… что его крепкие, сильные руки снова стиснут её в объятиях, а нежные губы подарят жаркий поцелуй… Он так нужен ей! Как же он мог её оставить?! А как же их обещание, данное друг другу в Лориене? Они должны были пожениться после Эфель Дуат...       — О, melamin… взгляни на меня... я вернулась к тебе, как обещала... — прошептала она, заливаясь, наконец, потоком слёз.       Но Халдир никогда ей больше ничего не ответит... Аэлин вдруг захотелось закричать так громко, чтобы даже его отлетевшая душа смогла её услышать! Хотелось кричать, выть, словно дикий зверь, вырвать своё сердце, чтобы унять боль!       Принцесса одним рывком вскочила на ноги, словно хотела убежать как можно дальше отсюда, чтобы только изгнать из памяти бледное лицо и безжизненное тело своего жениха. Но вместо этого она вдруг побледнела и со стоном упала без чувств прямо на руки Леголаса…