Against The Stream

      Вдыхая через приоткрытые алые губы осенний воздух, омега смотрел на небо, на котором красивые переливы ярких цветов украшали вечернее небо, а прохладный ветер срывал пожелтевшую листву, которая медленно кружила в воздухе, прежде чем коснуться земли.       Хосок, стоял с минуты около входа в студию, наслаждаясь свежим воздухом, который отрезвлял. После нескольких часов, проведенных в душном помещении, он приходил в себя, собираясь с последними силами, чтобы добраться до дома.       Сегодняшний день был невероятно долгим, да еще тело подводило, ни как не поддавалась ему новая хореография, из-за чего он задержался, привыкнув доводить все всегда до конца. Хорошо, что домочадцы не в курсе, хотя он в этом сомневается, иначе был бы он уже дома как несколько часов назад, да и получил бы выговор от мужа, который за ним бы приехал в студию, бросив все свои дела. Как хорошо, что он был в другом городе.       Крупно вздрогнув от холодного ветра, который проник в его распахнутую синюю куртку, он поспешно застегнул ее. Зачесав тонкими длинными пальцами свою блондинистую челку, Хосок накинул на голову капюшон, делая мысленно пометку: не забыть отыскать шапку или же купить новую. Так хотелось домой, принять расслабляющую ванну, чтобы успокоить ноющие мышцы, съесть остатки вчерашнего обеда, посмотреть новую серию Бруклина, а после лечь в теплую кровать, чтобы сильная рука его мужа обхватила его за талию, прижимая к своей крепкой груди, утыкаясь ему носом в затылок, согревая его, вечно мерзнущего. От последней мысли, он нахмурился, зарываясь носом в воротник куртки, ведь крепкие объятия своего альфы он сможет получить только через два дня. И плевать, что альфа разрешил ему уехать на их квартиру со словами — «раз ты хочешь немного отдохнуть, то я тебе дам три дня, побыть в тишине и заняться тем, чем тебе угодно, но только не забывай выполнять нашу договореннось».       Передразнив лицо мужа, омега направился по улице вверх, проигнорировав стоящий рядом внедорожник, который ожидал его. Он решил пройтись пешком, благо идти не так долго. Думая о прошедшем дне, омега не заметил, как дошел до дома, кивнув охране, замечая как автомобиль, следующий за ним всю дорогу, остановился рядом с главными дверями, Хосок лишь закатил глаза — гиперопека. Поднявшись на лифте, на последний этаж, он вновь кивнул охране, доставая ключ –карту, он пожелал охране спокойной ночи. Закрыв дверь, которая издала звуковой сигнал, Хосок сразу же бросил свои вещи при входе, сил, чтобы унести их, совершенно не оставалось.       Не успев снять с себя куртку, он услышал визг и маленький топот ножек, как из поворота показывается черная взлохмаченная макушка, трехлетнего сына, который выскочил, видимо только из ванны, направляясь прямиком к нему, обхватывая его за ноги. — Чонгукки, — на лице омеги появилась теплая улыбка. — Мой маленький защитник, когда ты приехал и почему ты голенький? — Папа! — только и пискнул маленький альфа, просясь на ручки. Нагнувшись, омега поднял его, как из того же угла, откуда ранее выбежал ребенок, выходит Юнги. Его черная челка была слегка мокрой, как и закатанные рукава его белой рубашки, показывая татуировки, которые омега за годы совместной жизни досконально изучил. На рубашке красовались все возможные узоры: солнце, цветы, машинки — все это было нарисовано фломастерами, что вызвало смех у Хосока. Кто бы сказал, что лидер мафиозной группировки, гроза Южного побережья, будет купать своего сына, и разрешать использовать свою рубашку, словно холст. Альфа улыбнулся точно так же как их сын, зачесывая челку назад, открывая свой лоб. Увидев его улыбку, в груди Хосока разлилось тепло, а сердце ускорило свой ритм — какой же он красивый. — Привет Соки, — подойдя к нему, он забрал ребенка, целуя омегу в уголок губ. — Как потренировался?       Кто мог бы подумать, что семь лет назад, будучи двадцатилетним студентом второго курса хореографического факультета, его судьба переплетется крепко накрепко с Мин Юнги, двадцатисемилетним альфой, главой мафии. Владельцем основной промышленности столицы, от решения которого зависела экономическое положение страны.

***

      Они познакомились случайно, решив немного заработать, омега устроился официантом, в фирму, которая обслуживает банкетные мероприятия. Проработав около месяца и показав себя с хорошей стороны, его стали отправлять на обслуживание «высшей лиги». Кто знал, что это последний раз, как он вышел на работу. В тот день они были на благотворительном вечере, всё шло хорошо, пока омега не увидел его. Хосок понял, что пропал, стоило альфе бросить на него свой холодный взгляд, и омега попал в плен его шоколадных глаз. Он проводил взглядом альфу, скрывающемся на втором этаже в окружении охраны. Омега прибывал словно в дурмане, если бы не коллега, окликающий его, призывая работать.       Банкет шел спокойно, пока один, изрядно напившийся альфа, не стал преставать. Хосок весь вечер старался избегать его, пропуская не двусмысленные намеки мужчины, улыбаясь гостям, но последней каплей, стал шлепок по ягодице, недолго думая, омега со всего размаху ударил подносом по лицу альфу, который упал с кресла, хватаясь за разбитый нос. Развернувшись, Чон направился на выход. На глаза стали наворачиваться предательские слезы. Вот из-за таких индюков, строивших из себя властителями всего и вся, хорошие люди страдают. Всхлипнув, омега вышел на улицу, идя на автобусную остановку. Развязав фартук, он его выбрасывает в урну. Не замечая, как за ним невдалеке, следит альфа, который весь вечер наблюдал за ним со второго этажа, где им был доступ закрыт.       Наследующий день, рано утром омегу разбудил звонок в дверь, где стоял курьер с огромным букетом цветов. Зайдя с ним в дом, он нашел записку, в которой была надпись «твои слезы бесценны, поэтому больше не плачь, а те, из-за кого ты плачешь, будут умывать своей кровью». На следующее утро, по сводкам новостей сообщалось, что на заброшенном складе было найдено тело альфы, причиной смерти которого стало огнестрельное ранение.       С этого момента, омега был под защитой альфы. В этот же день, выйдя после занятий, он увидел альфу, стоящим около ламборджини, по бокам от которого были внедорожники. Хосок был не робкого десятка, но в голове невольно стало вспоминаться записка и утренние новости, от чего по спине прошелся холодок, поэтому он развернулся, обратно в университет, параллельно звонив своему другу Чимину, прося приехать за ним. Поспешно выбегая из здания, он садиться вовнутрь. Прося гнать омегу как можно быстрее, игнорируя вопросы друга. Альфа лишь с улыбкой наблюдай за картиной, развернувшейся перед ним. Так и началась их игра в кошки мышки.       Юнги, на протяжении трех месяцев, заваливал омегу подарками, который тот успешно возвращал. Звал его на свидания, который Хосок умело игнорировал, моля себя не сдаваться, и не влюбляться в альфу. Кто знал, что он влюбится в него бесповоротно и навсегда — конечно Хосок это знал. Он давно проиграл, но из-за страха быть обманутым, омега блокировал в себе все чувства.       Привыкнув к тому, что за ним вечно следует охрана, и альфа обязательно пару раз на недели покажется перед глазами, Хосок запаниковал, когда на протяжении нескольких недель не видел его, он даже один раз решил подойти к лысому охраннику, от одного вида которого он весь съеживался, но тот ему ни чего так и не ответил.       Обиженный на весь мир, из-за того что Мин так и не появился, даже не поздравил его с победой в танцевальном конкурсе, омега решил отпраздновать победу в клубе. Изрядно напившись, он не заметил как альфы, которые ошивались в округе, пытаясь за ним приударить исчезли. Оглянувшись вокруг себя, он увидел альфу, который встал рядом с ним, опираясь спиной о барную стойку. Не удержавшись, омега бросился к нему на шею, со слезами на глазах, причитая о том, что подумал, что альфа его бросил, и он ему надоел. Но поток пьяных слов был остановлен поцелуем. «Куда я от тебя денусь Сока.» Как выяснилось, альфа был на другом континенте, решая дела по бизнесу, признаваясь в том, что каждый день хотел сорваться и прилететь обратно, так как не мог без своего светловолосого мальчика.       На следующее утро, проснувшись в доме альфы, в свежей одежде, омега залился краской, вспоминая прошедший вечер, свои пьяные признания. Выйдя из комнаты, он увидел альфу стоящего в одних штанах, варящим кофе. Когда Юнги обернулся, даря ему сладкую улыбку, все триггеры удерживающие омегу слетели. Через год они сыграли свадьбу, а на последнем курсе обучения у них родился Чонгук, с такой же сладкой улыбкой как у отца.

***

      Плюхнувшись на кровать, он притянул к себе подушку, слыша как в соседней комнате, альфа пытается уложить сына спать. В любой другой день Хосок присоединился бы к ним, но он так устал, помимо студии, он в первой половине дня проводил собеседование нового управляющего, которому мог бы передать дела студии, когда ему придется отстраниться от дел. Последнее что он услышал, прежде чем уснуть, это тихий смех Юнги, на серьезные вопросы их сына.       Когда он проснулся из сладкой дремы, то он почувствовал, как в его вьющихся волосах скользили пальцы, голова была прижата к твердой груди. Хосок открыл глаза, встречаясь взглядом со своим мужем. — Эй, солнце, — поглаживая по голове омегу, прошептал Мин. — Тебе нужно поесть. — Хосок на его слова застонал, утыкаясь лицом в теплый изгиб шеи альфы, вдыхая запах миндаля. Вспоминая, что задень, он практически ничего не ел из-за тошноты, что подкатывала волнами. — Где Гукки? — Уснул. Ты не увиливай, пойдем ужинать. — встав, проговорил альфа. — Мне нужно принять ванну.       Хосок охнул, когда Юнги подхватил его на руки, словно он ничего не весил, держа путь прямиком в ванную комнату. Он не стал противиться, лишь сильнее обнял его за плечи.

***

      В ванной горел тёплый свет от нескольких свеч, расположившихся на полу. Воздух сгустился от жары, пахло солью для ванн и запахом миндаля, который окутывал омегу словно в защитный кокон. Наслаждаясь от рук, которые скользили по его телу, Хосок облокотившись о грудь альфы, сидел между его раздвинутых ног, крепко прижимаясь к нему. — Я понял, что давно ничего не делал для тебя приятного. — целуя того в скулу, проговорил Юнги, усаживая мужа на колени, — Ах, я даже трех дней вдали от тебя не смог пробыть. — Я рад, что ты приехал и привез Чонгука, — тихо сказал омега, проводя ладонью по татуировке, на которой была выбита дата рождения их сына, — Честно, у меня было желание позвонить тебе, ибо спать на кровати, без тебя — мучение. — смотря прямиком в его глаза, Хосок увидел понимание, потому что альфа испытывал то же самое, весь тот спектр эмоций, от которого порой тяжело становится дышать. В глазах Юнги читалось столько любви и заботы, что Хосоку захотелось плакать. — Ты в последнее время такой плаксивый, — стирая большим пальцем слезу, сорвавшуюся с ресницы омеги, смеясь, говорит альфа. — Не смешно, — вновь всхлипывая, взвизгнул омега, толкая того в плечо. Рядом проплыла игрушка железного человека, которую Чонгук оставил, чтобы у папы поднялось настроение, и он больше не грустил. — Мой малыш расстался со своей игрушкой ради меня. — Он тебя любит, и братика любит. Мы любим. — Юнги провел рукой по животу Хосока, поверхность его была не такой плоской, как пять месяцев назад, она была округлая, пупок причудливо торчал, а кожа поцелованная солнцем была как бархат, такой же нежной и мягкой. — Я должен заботиться о своем ребенке. — Котором из? — нежно притираясь к плечу альфы щекой, спросил омега, положив свою ладонь, поверх руки мужа. Тут же последовал маленький толчок под их ладонями. Юнги улыбнулся, его глаза сияли, когда он пригнулся, чтобы поцеловать Хосока сладко, медленно, с любовью.  — Вы трое. — прошептал альфа, потирая рукой по животу, где периодически были ощутимы толчки, словно ребенок знал, что отец был рядом.       Развернувшись обратно к нему спиной, Хосок позволил себе расслабиться, медленно дыша и наслаждаясь незамысловатой лаской альфы. Трехлетний сын и еще один в пути. Близкие друзья, любимая работа, любящий муж, который ради семьи меняет все свои устоявшиеся принципы, по которым он следовал всю свою сознательную жизнь. Узнав о первой беременности, омега и представить себе не мог, что Юнги так резко изменит свои приоритеты: он прекратил допоздна засиживаться на работе, став больше уделять время семье, но тем самым не теряя позиций. Как он любил говорить — «я создам империю для своего сына», и ведь создал. Дела мафии омега никогда не вникал, ему было достаточно знать, что альфа все сделает для их семьи. Для всех он один из самых опасных людей в мире, а за дверьми их дома — любящий отец и муж. — Я люблю тебя. — Меня не возможно не любить. — словно мурча, проговорил альфа, получая следом удар локтем в живот, — Ауч, это больно. — тепло рассмеялся в макушку Хосока. — Мин Юнги! — возмущенно сопя, надулся омега, поворачиваясь к нему лицом. Альфа в ответ так же надулся, копируя супруга. Они смотрели друг на друга так несколько секунд, прежде чем начать смеяться с нелепости ситуации. Юнги хохотал, притягивая к себе любимого за подбородок и мягко целуя в губы, после целуя того в метку. — Даже на линии огня, когда всё висит на волоске, когда приложат пистолет к груди, когда небо разверзнется, обрушая на нас свою злобу, я не перестану тебя любить никогда. Я люблю тебя Соки. Всегда. — услышав всхлип, альфа посмотрел на лицо омеги, — О Боже, ты чего плачешь? — Это не я, это все гормоны! — Хосок звучал гнусаво и почти неразборчиво, громко всхлипывая, обхватывая альфу своими конечностями, словно коала, вызывая громкий смех у альфы. — Вы чего шумите? — потирая заспанные глаза кулачком, не в силах разлепить их, спрашивает Чонгук. — Папа, ты почему плачешь? Что, железный человек не помог? — резко притихшие родители замерли. Отойдя от секундного шока, Хосок наспех стал вытирать слезы, выхватывая железного человека. — Мы тебя разбудили солнце, прости. — тепло улыбаясь сыну, проговорил омега, — А железный человек помог, — показывая его, он щипнул альфу за ногу, когда увидел, как Гукки смотрел на него с толикой сомнения. — Сейчас я помогу помыться папе, и тебя уложу, хорошо? — потирая место щипка, заговорил Юнги. — Не надо, я взрослый и сам лягу. Вы ток сильно не шумите. — выходя, сказал малыш, прежде чем закрыть дверь обернулся в их сторону. — И долго не мойтесь, мне завтра в садик. — Мин Юнги!