Against The Stream

— Не могу поверить, что ты мой. — большим пальцем поглаживая омегу по щеке шепчет Чонгук. Он тонет. Тонет в изумрудном цвете глаз, в которых плещутся мириады звезд. Омега лишь ластиться к нему ближе, кладя голову на грудь, где слышит мощное, размеренное сердцебиение альфы, целуя руку, которая до этого ласкала его щеку. Их тела разгорячены, влажны, а дыхание еще полностью не восстановилось от только что пережитого удовольствия. Мужчина вновь целует щеку любимого, шепча слова любви. — Я ни хочу, чтобы этот день заканчивался. — шепчет Хосок ему в ухо, обнимая руками, чувствуя как в грудь впивается кулон весящий на шее дракона, им же ему подаренным. Их идиллию прерывает стук в дверь, после разрешения, в которую входит охранник с письмом, на котором красуется печать в виде дракона — печать их дома. Хосок не спрашивает, он знал, что их маленькому миру недолго длиться, ведь Дракона ждет его народ. Омега стоит около обрыва, не отнимая своих пальцев от щеки, на которой осталось фантомное тепло любимых губ. Он скучает. Сердце болезненно сжимается, от воспоминаний об альфе, которые то и дело всплывают в его голове. Больше месяца они не видели друг друга, принц нужен своему народу. Взглянув на серое небо, с красными вспорохами заходящего солнца, он лишь устало выдыхает, потирая запястье с кожаным браслетом, которое нестерпимо начало печь. Нашли. В голове Хосока проскальзывает лишь одна мысль, за секунду до того, как открывается портал, из которого выходят двое стражников облаченные в черные доспехи, на груди которых высечена девятихвостая лиса. Как же хорошо, что Чонгуку не будет ничего угрожать. — Владыка ждет Вас. — лишенным всяких красок голосом, изрекает один из стражников. На его слова Хосок лишь надломлено улыбается, идя вовнутрь портала. Перед тем как открыть глаза, в лицо Хосока ударяет ветер, отбрасывая светлые, длинные волосы назад. Он чувствуетзапах моря, который освежает, заставляя зажмуриться от короткого удовольствия, позволяя забыться. — Здравствуй Хосок-и, — перед ним стоит седовласый мужчина с длинной бородой преклонного возраста, покрытый во все белое, смотрящий на морскую ладь. Его волосы на затылке собраны в пучок, заколотые двумя шпильками в виде лисиц покрытых красным рубином, что показывает его статус. Высший. — Можешь опустить формальности. — Хосок, с момента того как увидел владыку, склонил голову, выпрямив скрещенные руки перед собой, как обязывал регламент. — Как ты поживаешь? — До этого момента хорошо, господин. — Я рад. — переведя наконец на него взгляд, он провел рукой по бороде, пропуская колкость. — Потребовалось время, чтобы тебя отыскать. Сколько тебе удалось скрываться от нас? — Пять месяцев. — глухо произносит. — Ты растешь Хосок, сумел заблокировать поисковое заклинание, когда браслет еще на тебе. — скрепив ладони в замок впереди себя, Владыка дергает уголком губ. — Давай забудем все наши недомолвки. Лучше расскажи, нравится ли тебе нынешнее место обитания? — Да. Жители городка невероятно добры. — Жаль если с ними что-то случится. — больше себе говорит мужчина, зная, что был услышан омегой, видя как глаза того расширились, а дыхание ощутимо стало глубже. — У тебя было поручение, до того как ты исчез. Мне любопытно, выполнил ли ты его? — Нет. — видя, как брови того взмыли вверх в явном неверии, продолжил. — Мне удалось втереться к ним в доверие. Я познакомился с их старейшинами, но они ничего не знали о нахождении лунного камня. — почувствовав изменившуюся ауру, он крепче сжал ладони за своей спиной, не решаясь поднять взгляд, продолжил, — Мне дали доступ к святому писанию в свитках, но там ни единого упоминания про него. — под конец речи он смотрит на мужчину, взгляд которого не сулил ничего хорошего, как бы он не прятал это за притворной улыбкой. — Ты мне не все рассказал. У твоего рассказа есть продолжение, ведь ты влюбился, — Хосок молчит, не замечая, что пальцы его с силой впиваются в ладони. Как он узнал? — И решил, что сам можешь распоряжаться своей жизнью, — цокнув, он покачал головой, — Я думал, что мы решим с тобой все по-хорошему. — Я Вас не понимаю. — отчаяние медленно, но верно раздирает грудную клетку Хосока. Он неосознанно делает шаг назад, когда мужчина двигается в его сторону. — Ты меня расстраиваешь. Считаешь, что тебе все дозволено раз ты мой сын? Что ты сильнее меня? — иссиня черные глаза направлены на него, а по руке, от места, где находится браслет, проходит искра боли, от которой он валится на колени, не в силах себя удержать. — Не держи меня за идиота! Я знаю, что камень у тебя, также, что ты связался с наследником драконов. — его морщинистое лицо стало еще ужасней, покрывшееся черными росчерками вен из-за использования темной магии. — Где камень Хосок! — по телу проходит вновь волна боли, от которой он не в силах держать крик, зарываясь онемевшими пальцами в землю, ломая ногти. — Я не знаю, — из уголка рта побежала красная струя крови, из-за прокушенной щеки. — Вранье. — от новой вспышки боли Хосок погрузился в темноту, не в силах больше оставаться в реальности. — Уничтожьте город. — обращаясь к стражникам, которые невозмутимо стояли все это время рядом. Седоволосый мягко схватил бессознательного омегу за подбородок, поднимая лицо к себе. — Его в кандалы, я хочу, чтобы он увидел, что может произойти, если неповиноваться.

*****

Когда Чонгук приехал в маленький городок, выполняя поручение отца, он и подумать не мог, что встретит свою любовь в длинноволосом омеге, которому стоило лишь единожды взглянуть на него, тем самым, заключив его сердце в плен. Он бегал за ним как мальчишка, дарил подарки, пытался хоть на секунду урвать его взгляд. Омега был похож на одичавшего котенка, которого когда-то давно предали, и чтобы заслужить его доверие, нужно было постараться. Хосок, как оказалось, был не здешний, и не знал что перед ним принц, и это ни каплю не смущало Чонгука. Их спокойные вечерние прогулки, разговоры обо всем и ни о чем все больше заставляли увязнуть в чувстве любви. И в один ничем не примечательных дней, после его возращения в деревню через пару месяц после его отсутствия, как он в дальнейшем признался омеге, из-за травмы в бою, Хосок ответил на его чувства. В тот момент, никого счастливее него не могло быть. И сейчас возвращаясь в столицу на коне, в сопровождении верного отряда, после защиты территории от посягательств врага, он ни как не мог понять себя, ведь впервые дракон в альфе испытывает такое невероятное по своей силе доверие к кому-то, о ком практически ничего не знал. Отдав поводья слуге, Чонгук, надеясь как можно скорей привести себя в порядок и сегодняшним же днем отчитаться перед отцом о походе, после сразу же, ранним утром отправиться к омеге. Чувствуя, что больше не может быть вдали от Хосока. Он каждый день думал о нем, мечтая о том, как заключит его объятия и наконец-то заберет с собой, представив перед отцом своего возлюбленного. Достав из-под доспех кулон, в котором заключен небесного цвета камень, он чувствует приток силы, который наполняет его тело, будто и не было столь длительного изнуряющего похода. В день, когда Хосок случайно увидел глубокий шрам идущей по левой стороне груди альфы, Чонгук поведал ему историю его получения, упуская подробности, но по лицу омеги было видно, что он понимал, что эта рана могла стать смертельной. И после, вечером, того же дня, когда они смотрели на заходящее солнце, Хосок поцеловал его, подарив кулон, взяв клятву, что он никогда не снимет его. Чонгук улыбается кончиками губ, пряча кулон, делая глубокий вдох и предвкушая долгожданную встречу. — Чонгук, сын мой, — обернувшись на голос, он видит, как король спускается со ступеней, разводя руки. Прижав сына к груди, темноволосый альфа, с проседью на висках, тут же отнимает его от себя. — Как я рад тебя видеть целым и невредимым. — Я тоже рад тебя видеть отец, — склонив голову, он тут же поднимает ее. Последнее время здоровье короля подводило, из-за чего большая часть обязанностей перешла на наследника, с которыми тот справлялся, не без помощи подсказок своего отца и верных товарищей. — Если ты не против, я сегодня доложу тебе о походе, а после отправлюсь в Ичхон. — Надеюсь, что в скором времени ты мне покажешь причину твоего частого отсутствия в доме. — он похлопал сына по плечу, понимающе улыбаясь ему, не смея больше того задерживать. Направляясь в свои покои, Чонгук стопорится, чувствуя, как сильно бьется его сердце, подгоняемое предчувствием чего-то зловещего. Глухая боль медленно, но верно начинает раздирать грудную клетку Чона, от чего глаза начинают слезиться. Он слышит, как отец окликает его, не понимая, что происходит с сыном, но он не в силах ответить. Чонгук лишь рвано выдыхает, не в силах вдохнуть обратно. Его Хосоку больно. Сжав зубы до крошившейся эмали, он выпрямляется, пытаясь отогнать боль назад, выхватывая поводья у слуги, оседлав коня, тут же покидает границы дворца, моля Всевышнего успеть к любимому. Всадники, увидев, что господин ринулся в путь, не ожидая приказа короля, ринулись вслед за Драконом.