Раньше...

      Новый день наступил неожиданно, впрочем, как и всегда.       Ньют щурится, потихоньку открывая глаза. Солнце во всю бьет в окно, играясь лучами в его волосах, а он сам пока сонный, изнеженный, ласковый и чуть причмокивает губами. В теле приятно тянет и он вспоминает все, что случилось прошедшей ночью.       Их первой ночью.       Переворачивается на спину и глубоко вдыхает, выдыхая через рот. Внизу живота стягивается узел и Ньют не сдерживает тихого стона, моментально расплываясь в улыбке.       — Тесей... — слетает с губ в тишину комнаты.       На несколько дней родители покинули дом, надеясь на старшего, он оставался ответственным и за Ньюта, и за его любимцев, которых наверняка давно стоит покормить.       Хочется еще пять блаженных минуточек полежать, насладиться тем, как каждая клеточка тела отзывается даже на мысли о Тесе, коснуться себя и закусить губу. О, Мерлин, такого у него больше никогда не будет с кем-то другим, помимо брата. Его заботливого и чуткого Тесея, зацеловавшего каждую родинку на девственном теле, действующего осторожно, щекочущего дыханием волосяную дорожку от пупка и ниже...       Тесей разрабатывал его долго и терпеливо, пока Ньют покусывал губы, всхлипывал, расслабляясь, и шептал, как хочет его, своего старшего, с тринадцати лет...       Дышал быстро-быстро, стоило Тесу плавно войти на всю длину, целовал его губы с пылом и страстью подростка, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете. Сладкие, глубокие поцелуи, сводящие с ума...       — Я так люблю тебя, малыш...— толчок, вдох и пальцы на ногах поджимаются. — Мой Ньюти...       — Еще, Тес, пожалуйста...       Никакие табу не помеха, когда все до безумного взаимно...       Когда тело с телом воедино, двигаются в размеренном темпе. Бессвязные нежности на ухо, поцелуи в скулы, языком по острым ключицам, а спустя время одновременным оргазмом до дрожи, гортанных стонов. Теса прижимать к себе насколько хватает сил, чтобы впитать в себя, задохнуться от собственных ощущений, пальцами цепляясь за лопатки, а старший сипит в шею и нежно прикусывает кожу, изливаясь в него, такого разгоряченного...       — Ньют? — протягивает руку к волосам и чуть ерошит челку. — Просыпайся, мелкий. Завтрак почти готов...       Не улыбаться не получается. Младший сползает мило куда-то вниз, зевает и потягивается, морской звездочкой устраиваясь на двуспальной...       Тесей думает, как сильно нуждается в нем, постоянно находящемся рядом.       — А звери?...       — Я покормил, не волнуйся.       — Но...       — Я ведь не только дубина-аврор, м?       Младшенький смеется тихонько, лучась счастьем насквозь и тянется ладонью к его лицу. Не спрашивает, не мучает себя вопросами, не терзает совестью, только лишь смотрит в серые глаза напротив, в которых безукоризненно любовь и весь Тесей ею до краев полнится.       — Мои уроки тебе не прошли даром, — хватает запястье, тянет на себя и Тесей садится поверх одеяла на его бедра. Только свободные штаны и открытое, рельефное тело, как у греческих богов, наверное... — Осторожней, Тес...       Зашипит, моментально улыбаясь, чтобы брат чего не подумал дурного. Тес помешан на вопросах о том, не больно ли, уютно ли, хорошо ли...       — Я хочу бывать с тобой подольше, потому укусы окамми для меня, как царапка обычного котенка, — фыркнет, наклоняясь ближе и проведет большим пальцем по нижней губе мальчишки. — Ты ведь не оттолкнешь меня, Ньюти? Ни сейчас, ни после...       — Никогда, — прошепчет, а Тес, как назло, вновь решит усесться получше. — Да чтоб тебя...!       — Утренний стояк — хорошее начало для растущего организма.       — А твой рот, Тес, должен сейчас же найти себе применение...       Скамандер дарит нежный поцелуй младшему, не переставая улыбаться.       — Быстро учишься...       Тесей слазит с него, забирается под одеяло, и Ньют вновь прикрывает глаза, выгибаясь...       Утро бывает добрым.