Раньше...

      Наверное, если бы он не опешил, то обнял бы Эдди крепче и даже оторвал бы от пола.       Кругом камеры и улыбка выходит странновато-радостной. Господи, он ведь этого хотел хренову тучу лет, так?       Сердце бьется, как ненормальное, отдает вибрацией в грудь Эдди, и Каллум замечает, как перестал дышать секунд на двадцать, хотя объятие длится только десять. Рассудок словно в тумане, но почему-то от этого только лучше.       Испанцы вокруг какие-то чересчур понимающие. Посмеиваются, но не насмехаются, улавливает витающую вокруг ауру любви, дают пространство.       Каллуму кажется, его сейчас разорвет на чертовы атомы и собраться обратно он не сможет. Но Эдди уверенно жмет его к себе, не давая глупо рассыпаться. Эдди удерживает его в реальности.       — Рад тебя видеть, старший брат, — на ухо и щекой к щеке, пока все отвлекаются. — А ты?       Каллум только громко выдыхает, прижимая его к себе чуть ближе, плотнее, вместо ответа, и не может даже поцеловать в щеку, до того скулы сводит от легкого парфюма и худых ладоней на спине...       Какой же он теплый и мягкий в этой толстовке, взять бы и унести. Кэл не хочет его отпускать. Не только сейчас, а вообще. Никогда.       Эдди чувствует то же самое, на мгновение прикрывая глаза в медвежьих объятиях...