А могло бы не быть

К концу последней пары мир Крис поплыл в расфокусе. Но, главное было не уснуть в метро. Уже не однажды, засыпая, она часами каталась по кольцевой и уже не однажды менеджер с грустной улыбкой говорил ей, что все понимает, но... И вот если бы она не пела в этом гребаном клубе, ее уже бы выгнали. Каждое новое спасибо в ответ на его слова приносило душевные страдания. Ну, а что ей было делать? Только, в этот раз уснуть в метро никак бы не получилось. Шумные футбольные фанаты, приехав в Москву на праздник жизни, устраивали этот праздник и для других. Крис готова была сказать спасибо каждому из них лично. Ну, во - первых, не проспала, во - вторых, в клубе прибавилось народу, а это значит, в разы увеличились чаевые, в - третьих, каждый вечер у них был расписан по минутам - на выступления на разных открытых площадках бюджет был выделен немалый. Получится хоть сколько - нибудь маме на операцию отложить, - подумала девушка. Плюс корпоративы. Хотя, этот последний пункт, она не любила. Но сейчас не время выбирать. Из состояния задумчивости девушку вывел шальной турист с сувенирной балалайкой, который совсем неделикатно задел ее больные колени. Она вскрикнула и закусила губу. Боль была острой. Сдерживая слезы, Кристина попыталась прикрыть ноги рюкзаком. Настроение испортилось. Последнее время ее боль всегда была острой. Как - то тяжело ей дались эти два года. Без него. Без них. Без папы и Банкеса. - Пойдем покурим? - Я ж бросил. - Да? Я и не заметил. - Да ты последнее время вообще не здесь. Ксю? - Что? А, нет. Слушай, Серый, ты, случайно, не знаешь Кош? - Кошелеву? Знаю, конечно. Трущев запихнул руки поглубже в карман, дольше обычного задержался взглядом на друге: - Это совсем не твой вариант, Макс. Не трогай девчонку. Ей и так досталось. - Вот почему ты не первый говоришь мне об этом? Не могу этого принять, блядь. Все эти ваши полунамеки, полупредупреждения... Не вывожу, Серый. Я что, прокаженный? Или, нормальные рядом со мной это более жесткий треш, чем вся моя жизнь? - Что ты про нее знаешь, малыш? Ты против нее щенок. И ты даже не представляешь, чем тебе аукнется ее разбитое сердце. - Ааа, ты уже так глубоко заглянул... А я вот еще в диких сомнениях. - Ой, ну не надо быть Мессингом, чтобы заметить блеск в твоих глазах и трезвого тебя. Два дня как без дежурной фляжки, друг. А это уже симптом. И мы так быстро не писались никогда. Ты бесконечно что - то менял, дорабатывал... А теперь, как будто уже все, и сводить необязательно и аранжировками доволен. Когда такое было то? Теперь я хоть причину знаю. Она, Макс, слишком другая, слишком... слишком проблемная для тебя. Сломаешь. Или сломаешься, что скорее всего. Прости, друг. - Не гони. Хотя, да, я позавчера рывок сделал. Прямо вот все хвосты, которые были, легли как по маслу. Но, как -то я... Он хотел сказать, что совсем не связывал этот плодотворный марш - бросок с той маленькой девочкой. Или с Ксюшей, которая оборвала телефон, пытаясь разрулить случившуюся ситуацию совсем не как ей предложил отец. Он, конечно, был изнурен. Он и так много анализировал по жизни, и это ему немало мешало. Сначала отбрасывал. И не думал. А потом на одну ночь уходил в себя, в проблемы и мысли эти вязкие, из жизни выпадая, чтобы ровными строчками на лист бумаги выплеснуть все свои сомнения прекрасными песнями, что все любили, прощая Анисимову характер его скверный. И, как правило, тогда он был неудовлетворен, подавлен и в раздражении. Но сейчас наступил штиль. Прямо вот ровно. Время для красной строки. - Я на днях сбил ее на переходе, ну, легонько так, но приложил, блядь, еще и наорал. С Банкесом когда на эфир ехали. Опаздывали, ты ж знаешь, я не люблю. - С Банкесом? - Трущев покачал головой.- И что Банкес? - А Банкеса, я похоже, тоже обидел. Я так понял, там чувства были? - Не думаю, что были. Думаю, что есть, Максим. - А потом мы у Майера на сходке разбежались из за этой малышки... - ? - Она приглашена была. Я ж по таким сходкам не ходок. А тут случайно у Ксюхи фамилю в пресс-релизе увидел. Не знал, что она, но, будто прострелило. Она ведь мне не то чтобы не понравилась сначала - вообще никак, а тут екнуло что-то. А когда услышал ее, Меня голос ее вырубил. Да, блядь, вообще все. Она такой ребенок на дороге была, в шортиках, с пучочком. Агрессивная... А на сцене... Хотя, не о том я. Чо то я плохой сегодня рассказчик, Серег. - Это, Мась, когда чувствовать начинаешь, слова пропадают. Эмоции, друг, они лучше слов говорят. Макс потер щетину, запустил обе руки в свои светлые волосы: - Короче, Банкес обещал убить, если я ее обижу. Только я вот очень сильно сомневаюсь, что со мной хотя бы заговорят. Она меня в первую встречу дерьмом назвала. Заслужено, конечно, но... - Ай, молодчинка! Ай, спасибо, порадовала, - заулыбался ПиЭлЭс. - И да, фоточку в инсте, где она тебе фак на лицо, я тоже лайкнул. Красиво. И Крис шикарная. А у фоточки, оказывается, предыстория... Друг Максима, Сергей Трущев, тоже музыкант, рэпер, основатель площадки рэп - баттлов в России. У него своя студия, на которой Макс регулярно писался. Своя тусня, своя компания. Плохая компания. Но с Максом их связывает нечто более глубокое, чем дружба. Они как братья. Они могут друг другу вывернуть душу, они могут друг от друга получить леща, они могут ночи напролет говорить о ерунде или наоборот о таком глубоком, что остальные посчитали бы их шизиками. И, наверно, это редкость, когда в жизни тебе попадается такой человек, но вот они нашлись друг у друга. И PLC тоже тот еще тип. Ну, а Свобода вообще отмороженный. Конченый, говорит про него Сережа. - Зацепила? - Серег, расскажи, что знаешь о ней? - А к Банкесу? - Ты серьезно? Я вот уже заранее чувствую себя виноватым перед ним, хотя она при мне сказала, что ее мало интересует его жизнь. Но, это ж бабы. Сказать, не значит думать так же. - Это пиздец, Мась. Это пиздец. В кино такого не покажут... Кристинка с Лехой с самого детства вместе. У отца Крис и Лехиного отчима общий бизнес был. Давно. А тут его отчим на охоте по неосторожности застрелил ее отца. Но, ходят слухи, что “по неосторожности” это чисто адвокатская история. Ты тогда еще во Владике жил. А тут нехилый резонанс был по этому делу. Маму еще до смерти отца машина сбила. Слава Богу, неудачно.Все знали - заказуха, но ничего не доказали. Да и не пытались. Кристинка одна что может? Даже если всем все очевидно. Это такая черная метка от одного партнера другому, чтоб сговорчивее был. И до сих пор суды идут - семейка Банкесов пытается вопрос с бизнесом решить. Ну, как решить - отжать. И про Кош мамочка Лешина ничего слышать не хочет. Мать у Крис теперь к коляске привязана. Леха из дома ушел, работал год как проклятый. Думал, забудется, Крис успокоится... А она... Ну, ее понять можно - каждый день перед глазами человек, как живое напоминание о смерти отца. Крис в архитектурке учится. Бросать хотела, в Кутузоff устроилась тогда, да картины на продажу шлепала под заказ. Плохая компания ей бабла на первое время собрала, чтобы учебу не бросала. Она ж талантливая. Еще и пела со школы. Премий всяких чемодан. Только бумажками мать на ноги не поставишь. Счета - то все заморожены. Ее сначала просто приглашали, а потом в штат взяли петь по вечерам. Оформили там гардеробщицей какой-то. Она еще и официанткой напросилась. А козла этого через пол года выпустили. Теперь вот у нее суды бесконечные, в судах свидетели мутные, отчимом проплаченные. Короче, печальная история у этих двух. И Банкес - то молодец. Он ведь бабло ее матери на операцию копит. Только, скоро поздно будет. Говорят, если до зимы не сделать - все, не встанет больше. Но, денег от простого желания вряд ли прибавится. Потому, плохо все. грустно. Ну, ты понял, почему нельзя ей больно делать? Ей, блядь, больнее уже не сделаешь. А сделаешь - себе хуже. Карма, блядь, не черновик - не перепишешь. Жестко. То, что он услышал, жестко по отношению к маленькой девочке, которая казалась на первый взгляд беззаботной. Знать бы за какие грехи платим... Знать бы, как ей помочь. Надо помочь. И почему так болит? И реабилитироваться хочется перед ней. Не хочется в ее глазах мразью быть. Хочется в этих глазах радость видеть. И свет. - Ну, точно, Максим, я тебя поздравляю, - сказал он про себя, - так начинается любовь, помнишь?