А могло бы не быть

Я могу молчать с тобой долго, И, возмoжно, целую жизнь... В час на студии, как и договаривались. Она не смотрела ему в глаза. Руки тряслись и мысли путались. - Крис, ты собираешься работать? - Макс не хотел казаться суровым и давить на нее, но время поджимало, а девчонка явно была не в своей тарелке. - Что с тобой? - Я... Да, конечно. Прости. А потом не выдержала: - Ты, вообще, видел инстаграм? Ты читал это? Это что вообще? - она судорожно сжимала и разжимала руки. Парни заулыбались - Ваня перебирал лады на гитаре, Ромка отбил барабанную дробь. А Макс с облегчением вздохнул, поняв причину скованности девушки. Вчера в Кутузоff горе-папарацци наделали кучу “компрометирующих” фото и теперь Кристина с их легкой руки стала той самой разлучницей в его истории расставания с Майер. Это было забавно. Но, Крис думала по другому. - Ты читал комментарии? - обратилась она к Максиму, - Они же даже меня не знают! - Привыкай. Первый шаг к твоей популярности оказался очень громким. Не расстраивайся и старайся вообще не обращать на это внимание. - Легко сказать. Мама же тоже читает. - Смотри, - позвал он девушку и достал телефон, заходя на свою страничку в инстаграм. Там был пост про сбор средств для мамы Кристины. Она ахнула. Счет лайков перевалил за триста тысяч, комментарии добавлялись ежесекундно. - Ты хоть мобильный банк проверяла? Там Банкес уже с утра шестизначную циферку перевел. И запомни, это единственное, что в ближайшее время тебя должно волновать. Кристина посмотрела на парня глазами, полными слез и выбежала за дверь. - Тяжело ей, с такими нервами, придется, - сказал Ваня. - Все будет хорошо, - упрямо сказал Свобода и вышел за Кристиной. Она сидела на корточках в уголочке возле кулера, обхватив ноги руками, уткнувшись в свои больные колени. По щекам бежали слезы, под носом тоже было сыро. Макс взял салфетку и протянул девушке. - Спасибо тебе. Спасибо. Я просто не знаю, что сказать... Я должна... Опять потекли слезы. Она судорожно вздохнула и растерла слезы салфеткой. Белые ворсинки прилипли к мокрым щекам. - О, Боже. Что ты мне должна? Иди сюда. Он протянул ей руку и поднял с пола. - Давай уже запишемся. Ты же понимаешь, это будет огонь. Он аккуратно поднял ее подбородок и другой салфеткой стал убирать с лица прилипшие ворсинки. Крис уткнулась ему в рубашку, и он, удивляясь себе сегодня в очередной раз, терпеливо гладил ее по волосам, целуя в розовые локоны, испытывая при этом какое-то щемящее чувство, неведомое ему ранее. Когда она плачет, хочется плакать вместе с ней, - подумал он. Утром он прислушивался к себе, пытаясь понять, насколько глубоко в нем отложилась прошедшая ночь. И был шокирован тем, что при воспоминании о Крис у него случилась эрекция. При воспоминании. Эрекция. Просто пиздец. Мама дорогая! Это вызвало улыбку и он как-то сразу полюбил наступивший день. Первое, что он сделал сегодня, отправил ей сообщение: - Доброе утро, малыш. Надеюсь, ты меня еще не бросила? Она прислала большой улыбающийся смайл в ответ. А теперь вот слезы. - Каждому не докажешь. Да и не за что тебе оправдываться. Пусть пишут, что хотят. Нам ведь наплевать, да? Я прям очень расстраиваюсь от твоих слез. Нам нельзя плакать. Нам работать надо. У нас с тобой есть цель и отвлекаться на всяких мудил у нас нет времени, да? Она кивнула, успокаиваясь. - Ты хороший. Первое впечатление это не твое - ты абсолютно не такой, как пишут, каким пытаешься казаться. - О нет, милая! Я главная мразь страны. Но, надеюсь, тебе не придется в этом убедиться. Я мразь ручная. Если ты будешь держать меня в руках, - Макс положил ее ладошки себе на небритые щеки, - я буду паинькой. Она наконец-то улыбнулась. - Голодная? - спросил он у девушки - Нет. Пошли работать, ручная мразь, - и она потянула его в студию. Закончили ближе к полуночи. У Макса опять не получилось закончить с жилищным вопросом. Гостиница плохой вариант. А вот вернуться в квартиру, в которой жил до переезда к Майер, вариант хороший. И квартирная хозяйка обещала быстро все устроить. А еще до тура надо было забрать у Ксю вещи и Макс уже заранее страдал от предстоящего визита. Это было так мозговыносительно уже на стадии договоренности о времени. Не мог же он заявиться к ней без предупреждения. И ведь как чувствовал - визит получился трешевым, ибо эта б..., девочка, устроила в его честь вечеринку. Он понял, что она пьяна в драбадан, едва открылась дверь. Его секси гёл была как обычно секси очень. Хотя, возможно, она просто играла отрепетированную роль. Чего-чего, а играла она всегда великолепно. И мозг выносила лучше других. Талант. - А чего ж без своей маленькой феи? - спросила Ксю, повиснув на его плече. - А где тот мальчик из видео? - Свобода решил отвечать на хамство хамством. И потом, у кого в этой компании были хорошие манеры? Разве что при родителях. А их здесь не было. - А, мальчик тебя интересует? А вон мальчик, - Свобода увидел парня, того самого, с вечеринки. Он шел навстечу Ксю, отдавая себе отчет, что девушка, теперь уже его, пьяна и встреча с ее бывшим никому ничего хорошего не сулит. Ну, он так думал и нельзя его за это осуждать. - Привет, - поздоровался тот с Максом. - Привет. Спасибо тебе, друг. Ты не представляешь, как ты меня выручил. В глазах у парня застыл немой вопрос. - Забей. Мне бы вещи с инструментами забрать и больше я сюда ни ногой, не кипишуй. Парень пошёл за Максом в спальню. Все время, пока тот собирал шмотки, новый Ксюхин друг стоял в дверях и наблюдал за ним. - И что, серьезно рад? - А что, трудно поверить? Не бойся, истерик, ночных визитов и прочих атрибутов неразделенной любви, обещаю, не будет. - Она переживает. На этой фразе хотелось добавить ржущий смайлик. Два. Два смайлика. - Правда, блядь? Ты чо, блаженный? Ты сначала трахнул мою бабу, а теперь рассказываешь, как ей плохо? Аллё, я взрослый мальчик и самостоятельный и ты, думаю, дорогу на хуй тоже самостоятельно найдёшь. - Да чо ты? Я ж просто тебе посочувствовал. - Мне? Посочувствовал? Это пять, парень! - Макс хохотал от души над этим чудиком, - Иди, клоун, подругу держи. И в инструкцию по пользованию этой подругой запиши, что ее норма алкоголя - три рюмки. И то понюхать. От чистого сердца совет, не давай ей пить, она не умеет. Тебя как звать-то, любовничек? - Дима. - Вот, Дима, у тебя есть шанс сделать ее счастливой. В спальню вошла Майер: - Выйди, - вытолкала она Диму и повернула на ручке замок, запирая дверь. Макс оглянулся, перестал собирать вещи, сложил на груди руки крестом - закрылся, и ждал, что на этот раз. Ксения одним рывком сорвала с себя платье и пошла по направлению к нему отработанной походкой модели. Фигура, конечно, у нее умопомрачительная. Белья на ней не было. Впрочем, она это практиковала. Максим рассмеялся. День угара. Сегодня явно в программе что-то напутали и вместо отличной драмы гоняли дешевую комедию. В дверь стучал Дима, долбил прямо таки. Ксю опустилась перед Максом на колени: - Ксю, это ни к чему. Тебе самой не противно? - спросил он. - Ты все еще злишься? - Я не злюсь. Я радуюсь, что у тебя наладилась личная жизнь. - Не наладилось у меня ничего. Где ты личную жизнь увидел? Где ты и где вот эти все, - кивнула она подбородком на дверь. - Я жалею, Макс. Помнишь, нам же было хорошо вместе... Может, не так уж она и пьяна была? - Я гетеросексуален, Ксю, мне с девушками по определению хорошо. Прикинь. - Ведь ты же тоже не был святым. - Ксю, не надо. Мы не обещали друг другу любить до гроба. - Какая ж ты скотина! Мерзкая скотина! Я не позволю тебе меня бросить. - Милая, это ты меня бросила. Ну, по крайней мере, прессе виднее, - он улыбнулся и отцепил руки пьяной девушки от себя. Она не сдавалась, хватая его за ноги: - Макс, Макс, Мааакс, я люблю тебя, хочу тебя. Сейчас. Давай сейчас... - У тебя там видео есть, посмотри, помоги себе пальчиком. Больше ничем помочь не могу. И оденься уже. Открой ты ему, пока он дверь не выломал. - Пошел к черту! Ублюдок! - завизжала она, продолжая сидеть на полу. По лицу ее текли слезы, пемешиваясь с тушью. - А эта твоя сучка маленькая хоть что-то умеет? Эта КРИС-ТИ-НА, Кристина - малолетка. - протянула Ксюша имя ЕГО Кристины нараспев. - Макс, тебе может очки надо? Ей 18-то есть? Макс больно схватил ее рукой за челюсть: - Не забыла ли ты, девочка, что я не пай-мальчик и вполне могу разъебать твое подправленное хирургом личико? Рот закрой и ни слова в ее адрес. Поняла? Или у тебя у хирурга дисконт? Ксения знала, конечно, знала его таким. И даже не таким, более жестким. Но, беда в том, что эта грубость ей нравилась, просто заводило ее от того, что он сатанел и причинял боль. Она застонала, приняв жест Макса за грубую ласку и провела руками по своей возбужденной груди, а потом по ногам Максима от колена к бедру. - Так, блядь, хватит с меня, - Свобода закрыл лицо руками, потер щетину, опять пытаясь избавиться от Ксюшиных рук. - Научись уже уважать себя хоть немного. Ты ж какой-то адский пиздец устроила. Ты хоть помнишь, как это, любить? Макс бросил ей плед: - Оденься, - повернул ручку-замок, в дверь сразу же ввалился Дима. Он смотрел на голую Майер, на одетого Макса с сумками и, вероятно, хуел от увиденного. -Дим, я тебя очень попрошу, собери инструменты. Ребята завтра заедут, заберут. А я уже просто не вывожу этого вот всего. Ну, блядь, спать ее что ли уложи... И бегом по лестнице вниз. Бежать. Бежать от этого паноптикума. - Мааааакс, - несся вдогонку визг Ксении на оба этажа дома, эхом перекрывая мощные сабвуферы, из которых неслось “а сегодня пусто, пусто, пусто”... Занавес, Ксения. Ты лучшая. Он написал ей четыре слова: хочу тебя увидеть, очень. Руки на руле подрагивали. Сигареты прикуривались одна от другой. Судорожно ждал ответа. - Я гуляю с Кнопом во дворе, - ответила Крис. Дорога заняла около получаса. По пустой уже Москве, которая никогда не бывает пустой. Припарковаться было негде - он сделал пару кругов по двору, прежде чем кое - как приткнул машину. Дожидался ее, сев на капот. Курил. Еще пару, наверно. Увидев ее, сорвался с места, быстро-быстро пошел навстречу, почти побежал. Обнял, как- будто она была последним человеком на земле и держал в своих объятиях, пока не унял бешенный стук сердца. - Мааакс, - нерешительно позвала она, - Что с тобой? Что-то случилось? - Просто хочу с тобой помолчать. Молчать и смотреть на звезды. Он приложил палец к ее губам, а потом наклонился к этим манящим, алым, таким желанным, приоткрыл языком ее горячий рот и стал вытягивать из нее поцелуй, живительный и очень необходимый ему сейчас, что он, почувствовав в нем необходимость, ехал через пол города. К ней. Чтобы просто поцеловать. Потом внезапно отстранился, разглядел ее, как - будто впервые и засмеялся: - Чудо! Какое же ты чудо! - Сюрприииз! - Девочка с карэ. Моя девочка с карэ. И тебе не жалко розовых локонов? - Для тебя ничего не жалко. И почему-то ему хотелось плакать. От ее этой жертвенности, от доверчивости и доверия, от невыносимого ощущения полного счастья. Просто от того, что он почувствовал себя чистым. Рядом с ней. Но, он посмотрел на звезды. Мужчины ведь не плачут.