Ловушка для каменного сердца

      Хана хозяйничала на кухне, когда Тобирама ступил на порог, пропитанной аппетитными запахами, комнаты. Едва ли кто-то обратил на него внимание: прислуга занималась делами, бегала по комнате, выполняя поручения Ханы, сама же девушка сосредоточенно отдавала приказы, нарезая лук-порей. Когда успела она расположить к себе прислугу, Сенджу и не заметил. Но догадывался, что причина крылась в Хобо, за мужа которой заступилась Хана на площади. Тот самый нерадивый торговец, оскорбивший девушку, приходился кухарке супругом. Достаточно было добиться поддержки Хобо, чтобы остальная прислуга не артачилась и услужливо выполняла приказы.       Праведный гнев Тобирамы в пути поутих, и сейчас идея придушить Хану на месте казалась неразумной вспышкой безумия. В кои-то веки Тоши был прав. Прежде, чем вершить суд, нужно разобраться в ситуации. Ненависть - поразительный мотив, чтобы уничтожать все на своем пути. Сенджу были ею так же отравлены, как и Учиха. Нельзя было больше поддаваться этой опасной эмоции. -Учиха. – Позвал Тобирама, перекрывая голоса и шум посуды.       Хана не сразу ответила, вероятно, не услышала. Подняла глаза только через минуту и несколько мгновений взирала на Сенджу рассеянным взглядом.       Кивком головы Тобирама подозвал ее, привлекая любопытные взгляды прислуги. Хана обернулась к Хобо, отдала какие-то поручения, вытерла руки о ситцевое полотенце и двинулась в сторону Тобирамы. Она уже успела переодеться и просушить волосы, ничего в ней не напоминало о непредвиденном утреннем купании. -Что-то хотел, Сенджу? – Подчеркнуто высокомерно произнесла она, выделяя последнее слово. В конце концов, у нее тоже есть имя, которым Тобирама по непонятным причинам пренебрегал. -Есть разговор. – Процедил сквозь зубы мужчина, одаривая любопытные лица, желающие пригреть уши, гневным взглядом. Развернувшись на пятках, он направился в сторону лестницы. Хана немного погодя последовала за ним, злясь на свое беспрекословное послушание. Любопытство в этот раз перевесило чашу весов. Узнать, что толкнуло немногословного Тобираму на разговор, было невыносимо интересно.       Очутившись в их общей комнате, Тобирама легким движением задвинул седзи и, не оборачиваясь к девушке, отошел к окну. Некоторое время стояла тишина, Сенджу молчал, Хана терпеливо ждала. -Ты заручилась поддержкой Хобо. – Тобирама решил зайти издалека, а не рубить с плеча. -Да, она хорошая, понимающая женщина. – Ответила Хана, не чуя подвоха в словах. -Слышал, еще неделю назад она не была такой уж понимающей. – Протянул мужчина, стараясь говорить будничным тоном. Было сложно, хотелось как можно скорее задать приведший его сюда вопрос и покончить с напряженным разговором. -Людям свойственно менять свое мнение. – Был тому ответ. Если Хана и не понимала еще к чему клонит Тобирама, то неладное учуяла. Сделать такие выводы было не сложно, учитывая, что Сенджу до этого ни разу на разговор не приглашал и встреч избегал. -И почему, как тебе кажется, Хобо изменила свое мнение на счет тебя? – Тобирама не сдержал яда в голосе. -Что ты хочешь знать, Тобирама? – Хана заметила, как спина мужа напряглась. Имя, сорвавшееся с ее губ, прозвучало странным сочетанием звуков, режущих слух. -Что ты делала одна на площади? – Сенджу начинал злиться. Чувствовал себя ревнивым мужем, за спиной которого строила козни собственная жена. -Ходила за рыбой к столу. – Проговорила Хана, озадаченно разводя руками. -Ходила за рыбой, а оказалась в хлеву с Мадарой? - Тобирама резко обернулся, от пристального взгляда которого не укрылось нервное движение руки Ханы, невольно касающейся шеи под высоким воротом одежды. Приглушенная на время злоба с удвоенной силой застучала в висках. Ситуация, вызывавшая в нем сильный эмоциональный отклик, выбивала из головы разумные мысли. Какое ему дело до того, перед кем Учиха раздвигает ноги? Вероятно, неверная жена не послужит поводом для раздора кланов, а он, наконец, избавится от обузы. Если бы она пошла в хлев с кем-нибудь другим, его, пожалуй, это не задело бы. Он бы на площади во всеуслышание объявил о неверности собственной жены и в тот же день разорвал брак. И плевать ему на чувства девчонки. Смела раздвигать ноги, значит, отдавала себе отчет и осознавала последствия. Если бы она изменила ему с кем-нибудь другим, он бы даже руку пожал нерадивому любовнику. С кем-нибудь другим, но только не с Мадарой.       Тобирама сжал руки в кулаки, от чего хрустнули костяшки пальцев. Хана молчала, а это означало только одно – есть что-то, о чем она говорить не хотела. Что-то, что она скрывала. -О чем ты говоришь? – Прозвучало неубедительно, что подтвердила отхлынувшая от лица кровь. Казалось, Хана с минуты на минуту лишится сознания, что против воли вызвало у Тобирамы минутное волнение. Он даже шаг к ней сделал, машинально готовясь ловить ее, но девушка падать в обморок не собиралась, стиснула руки в замок перед собой и сжала губы. -Не прикидывайся, что не понимаешь, о чем я говорю. – Гневно пробурчал Сенджу, складывая на груди руки. – Вас весь клан видел, и ты еще увиливать будешь? -Не понимаю, от чего это тебя так беспокоит? – Хана оторопело взирала на мужчину, беспомощно хлопая длинными ресницами, но Тобирама это уже был не в состоянии разглядеть. Его ослепила ярость. -О, поверь, меня ни капли не беспокоит, под кого ты ложишься, но Мадара… -Что? – Вздрогнули оба. Хана почти взвизгнула, словно в жизни ничего ужасней не слышала. Она обхватила себя руками, будто пыталась защититься, и отступила на пару шагов. – О Боги, как мог ты такое подумать? Как посмел смешать мое имя и имя моего брата с грязью? -Хочешь сказать, что такое ничтожество, как твой брат, не способно пойти на столь низкий поступок? – Тобирама сделал шаг вперед, мрачнея на глазах. Его душил гнев, с которым он не в силах был совладать. – Ваш клан порочен, и вы - это лишний раз подтвердили. -Ты говоришь, что Мадара ничтожество? Да ты такой же, как и он. Самовлюбленный, циничный, высокомерный и… -Не смей, слышишь? - Тобирама схватил девушку за запястье и дернул на себя, его голос упал на несколько тональностей, а лицо исказилось от злобы. Даже если бы сейчас Хана взяла свои слова обратно, очевидного это не изменило – в гневе Тобирама действительно походил на своего врага. – Не смей сравнивать меня с этим человеком. -Я говорю лишь то, что вижу. – Зашипела Хана, пытаясь вырваться из крепкой хватки. – И тебе пора принять тот факт, что Мадара теперь тоже часть семьи, так же как я и Изуна.       Глаза Тобирамы потемнели, словно в них заплескалась венозная кровь. -Любовника своего защищаешь. – Презрительно кривясь, проговорил шиноби, нависая над девушкой, что грозовая туча. Разворот его плеч и высокий рост, подавляли Хану. Рядом с ним она ощущала себя маленькой и беспомощной. – Порочность ваша не знает границ. -Ты…ты… - Девушка попыталась вырвать руку, но хватка пальцев была так сильна, что казалось, скорее получится вывихнуть сустав, нежели освободиться. – Ты аморальный ублюдок! Как ты можешь о таком думать? -Аморальный? Я-то? – Тобирама оттолкнул Хану, от чего девушке пришлось отступить назад.– Ты кувыркаешься с собственным братом, будучи замужем, и меня же выставляешь извращенцем. Надо же, Учиха, ловко ты выкручиваешься даже из самых запутанных ситуаций, находя виноватых. Это, видимо, у вас в крови. -Смею заметить, что это ты не ночуешь дома. Где и с кем ты проводишь время, остается для всех загадкой. – Хана прищурилась, наблюдая за изменениями в лице Тобирамы, синяя венка на его шее запульсировала чуть быстрее. -Хочешь обвинить меня в неверности? – Сенджу гневно запыхтел. – А не все ли равно тебе, Учиха, где и с кем я провожу свое время?       Хана от возмущения задышала горячо и часто. Тобирама почти в лицо сказал, что изменяет ей, и стерпеть это оказалось не так и просто. Уязвленное женское самолюбие выпустило острые коготки. -И после этого смеешь ты меня в чем-то упрекать? – Взвилась девушка, кусая губы от досады. – Ты - похотливое животное, не умеющее держать свои инстинкты под контролем! -Попридержи язык. – Тобирама неожиданно схватил Хану за плечи и тряхнул, словно пытался привести в чувства. – Клятвы и обеты я давал добропорядочной девушке, а не местной потаскухе. -Ублюдок. – Исступленно выкрикнула девушка, толкая мужчину ладонями в грудь. Больше не было обиды и уязвленных чувств, их сменила вспышка праведного гнева. Тобирама даже себе не признался бы, но непокорность собственной жены захватывала. Губы ее были чуть приоткрыты, в распахнутых глазах горела дикая ярость, а волосы, разбросанные по плечам, казались живыми извивающимися змейками. Она была так же, как и он сам, поглощена нездоровым азартом словесной схватки, но последние слова привели ее в чувства. Рука машинально взлетела в воздух. Хотелось отвесить смачную оплеуху мерзавцу, но Сенджу оказался проворней и, несмотря на застивший его взор гнев, успел перехватить запястье. -Руки распускать вздумала. – Зарычал шиноби и, не мешкая, толкнул девушку назад с такой силой, что не было ни малейшего шанса удержать равновесие. Хана вскрикнула от неожиданности и упала на футон. Тобирама навис сверху, придавив тело девушки к постели, позволив гневу затмить голос разума. -Пора преподать тебе урок, распущенная девка. – Сенджу сам не внимал словам своим, ярость и задетая за живое мужская гордость помутили рассудок и перекрывали доступ к разумным доводам. Он хотел видеть в глазах Ханы неискупимую вину, всепоглощающий страх, жгучий стыд, но вместо этого встречал дерзкий вызов, яростное возмущение и никаких признаков раскаяния. И это выводило из себя еще больше, вспыхивало красными и черными всполохами перед глазами. Он хотел от нее покорности, а получал вызывающую строптивость и заложенную природой мятежность. То, что принадлежало ему по праву, ни в коем случае не должно было принадлежать Мадаре. Но если Учиха возжелал ее, то отчего ему нельзя?       Руки сами собой потянулись к лифу юкаты и уже через мгновение пальцы с силой рванули ткань в сторону. Взгляду Тобирамы открылась белоснежная кожа и судорожно вздымающаяся высокая грудь. Сенджу едва ли осознавал, как заворожило его это зрелище, как горячо и тесно стало в собственной шкуре. Тело непривычно остро отозвалось на девичью наготу, перед глазами поплыло, желание прикоснуться к девушке казалось непоколебимым. Горящий взгляд неистово исследовал полуобнаженное тело, словно впервые дорвавшийся девственный мальчишка, Тобирама не мог совладать с собственной рукой, против воли ложащейся на округлую грудь. Хана, ошарашенная подобной дерзостью, на мгновение замерла, затаила дыхание, но в следующий миг забрыкалась, словно одержимая, пытаясь скинуть с себя тяжелое тело. -Не смей трогать меня своими грязными руками, мерзавец. – Зашипела она, пытаясь высвободить запястья, прижатые к постели над головой. – Я буду кричать, Сенджу. Через минуту здесь весь дом будет. -Никто не посмеет войти в эту комнату, пока я не позволю. – Отстраненно протянул Тобирама, заворожено глядя на тяжело вздымающуюся грудь. Голова шла кругом, казалось, к ней прилила вся кровь. Свободной рукой мужчина освободил петельку, сдерживающую высокий ворот одежды, открывая взгляду точеную шею, и тут же замер. На бледной коже, словно пятна чернил на чистой бумаге, горели синяки. Тобирама невольно склонился к шее, дабы лучше рассмотреть следы преступления. Продолговатые, вероятно от пальцев, сине-желтые, уже начинающие сходить. Хана видно, решила, что он задумал ее поцеловать, вывернулась в крепких руках, извернулась так, что Сенджу пришлось выпустить ее руки, чтобы ненароком не сломать.       От девушки полыхнуло яростным жаром, рука взлетела молниеносно и со всей силы опустилась на щеку Тобирамы. В комнате повис хлесткий звук пощечины. Тобирама мог перехватить руку Ханы, и оба это знали, но не стал. Понимал, что заслужил. Вместо этого смотрел в сторону, ждал, когда девушка запахнет на груди юкату, и только после этого устремил гневный взгляд на Учиха. -Откуда эти следы? – Голос звучал твердо, но глухо. -Не твое дело. – Рыкнула девушка, меча гром и молнии одними лишь угольными глазами. -Запомни, любой синяк на теле моей жены – это уже мое дело. – Процедил сквозь зубы Тобирама, подаваясь вперед и замечая, как Хана невольно отклоняется, увеличивая между ними расстояние. – Мадара?       Хана не ответила, но мгновенная дрожь, пробежавшая по ее телу, была самым лучшим подтверждением его слов. – Твой братец пожалеет, что родился на свет. – Тобирама откинулся назад, утыкаясь затылком в деревянную стену. – Почему ты не сказала мне правду? – Устало проговорил он, потирая пальцами переносицу. – Почему допустила к себе такое обращение?       Тобирама чувствовал себя полным кретином, и вновь пытался выставить Хану виновницей его теперешнего состояния. Сейчас мысль о том, что его жена была в непозволительной близости с Мадарой, казалась настолько безумной, что хотелось и смеяться от собственной недальновидности, и провалиться под землю от стыда. Ведь видел же, как Хана вздрагивала при одном упоминании имени своего братца, а все равно поверил словам своих людей. С каких пор он начал слушать глупые сплетни и пересуды? Обидел и унизил Хану из-за чьих-то глупых слов. Может быть Учиха в какой-то степени права? Чем он лучше Мадары? Так же горд и высокомерен, так же эгоистичен и импульсивен, хотя раньше всегда умел держать себя в руках. Ками, не заметь он синяков, что бы могло произойти? Поступок Мадары мерк перед тем, какую боль он сам мог причинить Хане.       Девушка отвернулась, сжимая на груди одежду и глотая горькую обиду. Впервые Тобираме стало по-настоящему стыдно перед Ханой. -Ты идиот, если не понял этого. – Буркнула девушка, кидая в сторону Сенджу убийственный взгляд, но, увидев написанную на его лице растерянность, смиловалась. – Между кланами и без того не все гладко, я не хотела подливать масло в огонь. -Почему он сделал это? – Все же спросил Тобирама, яростно сжимая полы своей рубахи. -Мадара? – Хана слишком беспечно повела плечами, что несколько сбило с толку. – Для него не нужно повода. Скорее всего, его разочаровало, что я не прикончила никого из обидчиков. Он заступился за меня перед вашими людьми, а сам накинулся. -Он часто это делал? -Чуть чаще, чем Изуна заступался.       Хана неопределенно покачала головой и замолчала, более не видя смысла что-либо объяснять. -Впредь говори мне обо всем, что с тобой происходит.       Тобирама поднялся на ноги, по-прежнему избегая смотреть на девушку. -Трудно говорить с тем, кого постоянно нет. – Почти обиженно пробормотала Хана, опуская глаза в пол. В такие моменты она уж больно походила на покладистую жену, но Тобирама знал какие бесы скрываются за невинной личиной. Может быть, он слишком утрировал, но от правды ушел не далеко. -Я…буду появляться чаще. – Нехотя протянул Тобирама, рассеянно почесывая затылок и пятясь к выходу. -И это все? – Хана гневно заскрежетала зубами, вскакивая с футона. – Ни извинений, ни обещаний, что подобное больше не повторится? -Я очень надеюсь, что ты больше не будешь провоцировать народ на подобные слухи. – Сенджу упорно делал вид, что ситуация нисколько его не заботит, но внутренне кипел от злости на самого себя. И почему извиниться оказалось так сложно? -Хочешь сказать, что это люди говорят обо мне такие вещи? – Ошарашенно пролепетала Хана, складывая на груди руки. Она уже было подумала, что Сенджу попривыкли к ней, смирились с ее присутствием в их землях, но как больно осознавать, что чувство это было ложью.       Тобирама против воли обернулся, поймал затравленный взгляд девушки и хмуро поджал губы. -Не думай об этом. – Наконец сказал он, и голос его прозвучал обнадеживающе, как еще утром, когда он спасал ее из речной пучины. – Я с этим разберусь.       С этими словами Тобирама распахнул седзи и вышел из комнаты, оставив Хану с легкой грустной улыбкой на губах.