На шахматной доске.

С этого момента состояние Бист боя начало медленно улучшаться. Каждый из обоих команд Титанов внес свой вклад в его выздоровление, словами помогая Логану выбраться из бездны забвения. Его разум постепенно пробуждался и такими темпами Бисти скоро должен был очнуться. Рэйвен воспринимала все происходящее как настоящее чудо, хоть и давно перестала верить во что-то подобное. Прошло около полторы недели, и Рэйвен постепенно успокаивалась, уверенная, что худшее позади. Она наконец занялась собой, ведь недавние потрясения сильно отпечатались на ее внешности. Так, посмотрев однажды в зеркало, Демонесса ужаснулись — до чего неопрятный у нее был вид. Волосы растрёпанные, под глазами мешки, кожа бледнее обычного, плюс ко всему она похудела на два килограмма. С этим надо было что-то делать. Приняв душ, расчесав волосы и плотно поев, Рэйвен впервые за долгое время смогла уснуть более-менее спокойно. Прошла ещё неделя. Согласно прогнозам Бист бой должен был очнуться в этот день. Все Титаны с нетерпением ждали этого момента. Рэйвен с раннего утра находилась в лазарете, неотрывно смотря за приборами. Почти все ребята думали о Бист бое, однако кое-кто помнил, что не только ему сейчас требуется помощь. Зайдя в гостиную, и съев свой завтрак, Робин некоторые время осматривал комнату, и вскоре понял, что кого-то не хватает. Поглощённые повседневными заботами, ребята даже не заметили исчезновение Ферзя. Робин отправился на его поиски, помня что в нынешнем состоянии Дюран не мог уйти далеко. Об этом говорило хотя бы то, что в той битве Даниэлю сломали ногу и несколько ребер. Грейсон застал Ферзя за попыткой подняться по лестнице на крышу башни. Он уже преодолел половину пути, хоть это явно далось ему нелегко. Заметив Робина, лидер шахматистов молча кивнул в знак приветствия и продолжил свои попытки. Кивнув в ответ, Дик подошёл к Ферзь и спросил: — Помочь? — Я справлюсь. — тихо ответил тот. Но в этот момент его рука предательски дрогнула, костыль соскользнул в щель между ступеньками и Даниэль начал падать, но Робин вовремя подхватил его за плечо и вернул в устойчивое положение. Ферзь сквозь зубы прошипел проклятие. — Ладно, похоже мне всё-таки нужна помощь. — все так же тихо сказал он, вздохнув. — Нет проблем. — Дик слегка улыбнулся. Вскоре они стояли на крыше. Было уже около двенадцати, и солнце стояло прямо над головой, не ослепляя своим светом. Снизу доносился плеск волн, разбивающихся о берег. Бывшие противники задумчиво смотрели в морские дали, думая каждый о своем. Наконец Робин прервал молчание: — Хорошо здесь, не правда ли? Свежий ветер, море... В такие моменты забываешь обо всем плохом. — Да ты оптимист, Робин. Я не могу беззаботно любоваться морем, когда вот-вот грянет война, а мы не можем что-либо сделать. — мрачно отозвался Ферзь. — Это не так! Уже скоро мы снова будем готовы дать бой Обществу. Присмотрись, Ферзь! Даже Слон и Бист бой скоро встанут на ноги! — возразил Грейсон. — Встанут они, и что с того? Против нас будет армия смертоносных роботов-убийц, а что мы можем им противопоставить? Надеюсь ты не забыл, что все наши потуги в той битве были Дефстроуку до лампочки?! — раздражённо ответил Дюран. — Эта война была проигрышной с самого начала. — Лига справедливости уже составила примерный план строения робота. Скоро они найдут уязвимые места в конструкции и тогда мы сможем сражаться с ними наравне. К тому же нас ведь тоже немало — ещё много Титанов разбросано по всему миру и мы со всеми поддерживаем связь. Ты недооцениваешь наши силы! — К тому моменту как все эти меры будут приготовлены у Общества уже будет целый легион терминаторов! Если нас не по победят качеством, то задавят толпой! Необходимого времени нет! — Даниэль, — Робин успокаивающе поднял руку — Я понимаю, что ты деморализован поражением. Поверь, я знаю какого это —:быть побежденным противником, который якобы превосходит тебя во всем. Я тоже видел своих друзей с тяжёлыми ранами. Да что там говорить, я видел конец света! Как видишь, Титаны все ещё живы и будут сражаться со злом до конца! — Даже если так — последствия отразятся на всех! Сражения сверхлюдей редко когда не заканчивались разрушениями. А сейчас они выходят на новый уровень! Представь, какой ущерб понесут невинные люди! А наша миссия, как оказалась была обречена с самого начала! Все годы упорной работы были впустую! — выкрикнул Ферзь, трясясь от гнева и отчаяния. — Я, мы посвятили свою жизнь ей! А все ради чего?! Ради Америки, охваченной огнём?! За что нам все это?! Голос Ферзя дрогнул и он умолк, тяжело дыша. — И что нам теперь делать? — спросил он, теперь гораздо тише. — Шахматистам все равно не застать мира и благополучия. — Но вы можете его приблизить. Если избавимся от главных злодеев раз и навсегда, то возможно абсолютный мир станет ближе. — ободрил его Робин. — Станет, но ненамного. Потребуются годы... — Мы переживём. Объединившись. Ферзь перевел глаза с Робина на водную гладь. — Ты говоришь так, будто мы просто возьмём, победим Общество и будем жить припеваючи. Нет, я чувствую — не все выйдут из этой схватки живыми. Я не могу никому дать гарантий — ни себе, ни тебе, ни никому из нас. Но кто-то уже не застанет мира. Я ценю твои попытки ободрить меня, но сейчас я хочу побыть один. — Понимаю. Я ухожу. — кивнул Грейсон. После этого Дик немедленно покинул крышу, оставив Ферзя наедине со его мыслями. Под шум прибоя Даниэль Дюран размышлял о несовершенстве этого проклятого мира. О том как природа могла породить таких бессердечных, тщеславных и злобных людей как Лекс Лютор, Слэйд Уилсон и многих других. О том, что эти люди могут сотворить, объеденившись и создав свой легион бездушных машин для убийств, приправляя его услужливыми и жадными до силы и денег пешками, называющими себя суперзлодеями. Нет, настоящими "супер" были лишь единицы из числа уродов. Хитрые, могущественные и почти неуязвимые. Кто знает, на что они пойдут ради своих целей. Однако итог будет один — они встретят сопротивление тех, кто утверждает, что борется за справедливость. Вспыхнет пожар битвы, обе стороны будут изничтожать друг друга в попытке вырвать инициативу. А когда пожар угаснет — окажется что уже ничего не осталось. Нечем править, некем управлять. Некого спасать, справедливости нет. Все погибнет. Не с первого раза — так со второго, с третьего. Даниэль был уверен, что рано или поздно одна из сторон перейдет все допустимые черты. Оружие массового поражения, древнее заклятье — все равно. Это будет конец всему. Многие говорят: "За супергероями будущее"! Да, так и есть. Но ведь никто не утверждал какое это будет будущее... Тьма. Беспросветной мрак, окутывающий весь обозримый горизонт. Именно это видел Бист бой множество дней подряд. Ни единого просвета и ни единой надежды вновь увидеть свет. Так было, пока он не услышал голос. Тихий и далёкий, но столь проникновенный, что смог дойти до его сознания даже сквозь пелену небытия. Голос любимой Рэйвен. В первый раз Гарфилд почти не различил слов, но его ещё живой разум дал команду: "Раз ты слышишь ее, значит ещё жив! Пора выбираться отсюда!" И он пошел. Логан шел сквозь тьму навстречу зовущему полузабытому голосу. Каждый шаг давался очень трудно. Мрак вокруг него внезапно оказался вязким и липким, будто бы сама Смерть не хотела отпускать побывавшего в его объятиях Гарфилда Логана. Но у зелёного был резон послать смерть куда подальше, ведь его черед ещё не настал. Там, наверху, были те, ради кого хотелось жить. К голосу Рэйвен прибавились другие — Робин, Киборг, Старфаер. Он не мог различить слов, не мог подчас различить обладателей голосов, но это было неважно. Он шел. Бист бой не знал сколько длился этот путь: недели, месяцы или тысячелетия. Однако темнота постепенно начала светлеть, а идти становилось все легче. Разум и способность думать, чувствовать и осознавать постепенно возвращались к нему. Стали понятны слова, которые говорили ему близкие. И среди этих слов Гарфилд внезапно для себя выделил одну фразу, которую Рэйвен довольно часто повторяла. "Я люблю тебя". Это подействовало будто удар молнии. Неужели и она?! Это невероятно! Рывок — и тьма окончательно расступилась. Бист бою даже почудился отдаленный крик Смерти, полный разочарования, что впрочем он просто сам себе выдумал. А затем он резко открыл глаза. Пусть свет колол отвыкшие от него глаза, но Гарфилд смог опознать находящийся рядом силуэт фиолетоволосой девушки. — И я тебя. — сказал он так громко, как мог.