Никита на звонки не ответил.
Под звуки размеренного дыхания наконец успокоившегося гостя Грановские так и уснули, сидя на полу в гостиной — Тимофей, крепко обняв сестру, и Вика с холодной ладонью Богдана в руках.
А утром хозяева дома за это расплачивались.
Мышцы и суставы от неудобной позы ныли так, что близнецы могли еще поспорить с Богданом, кому этим утром было больнее. Но услышав громкий стон зашевелившегося на диване блондина, убедились, что Романовскому было очень несладко.
Потянувшись и похрустев затекшими конечностями, Вика поднялась с мягкой подушки, недовольно проворчавшего на копошение рядом брата разбудив толчком локтя в бок.
— Кофе будешь? — поинтересовалась девушка у смаргивающего остатки сна Тимы, и, получив кивок согласия, направилась в кухню, варить любимый ароматный напиток на три персоны.
А оставшийся в гостиной Кот, с трудом развернувшись в пространстве, с грустью в карих глазах посмотрел на вновь начавшего тихо похныкивать в подушку Богдана.
Благодаря йоду и прошедшим часам ночи ссадина на скуле запеклась и больше не кровоточила, но на бледной коже лица блондина все равно выделялась очень ярко. Впрочем, как и большое коричневое пятно антисептика в пепельно-белом комке спутавшихся на макушке волос.
Да уж, Вика йода не пожалела.
Взглядом проверив открытые раны и убедившись в начале процесса заживления, Тим поднялся с пола, наклоняясь над спящим парнем и приподнимая легкое одеяло, бордовую гематому на боку одноклассника встречая разочарованным вздохом. Аккуратно, чтобы не разбудить Богдана, Грановский вернул покрывало на место, и, поразмыслив немного в сомнениях, прижал его рукой парня, после ухода Вики одиноко свисающей в воздухе.
Об увиденном на запястьях Романовского Тима старался не думать.
Конечно, сложно было не задавать вопросов, даже мысленно и самому себе, но полуобморочный Богдан вчера так жалобно просил забыть об увиденном, что молодой человек не мог отказать.
Заодно Тим забыл и о разборках с Михеем, решение вчерашнего инцидента с сестрой откладывая до утра понедельника, больше волнуясь о том, чтобы с избитым неизвестными одноклассником все было в порядке.
Собирая лежаки с пола и сматывая их в тугой сверток, Грановский думал о том, каким образом Богдан вообще оказался в этом переулке, и пытался вспомнить отличительные черты скрывшихся в темноте трех фигур, надеясь установить личности нападавших. Но ничего, кроме шока и страха за здоровье одноклассника, из памяти выудить не смог.
Того, что Романовский уже три минуты назад открыл глаза и теперь тайком наблюдал за прибирающимся в комнате хозяином, Тима не заметил.
— Извини, а где мои вещи? — едва не подскочил на месте от неожиданности Кот, услышав тихий вопрос с дивана.
Резко развернувшись, молодой человек с большим облегчением в сердце посмотрел на поднимающегося одноклассника и, подойдя ближе, чтобы помочь тому сесть, ответил:
— Вика вчера постирала.
Вспомнить, вытащила ли белье из машинки ночью сестра, Тима не смог.
Потому на кутавшегося в одеяло блондина смотрел с некой растерянностью немного дольше, чем нужно.
— Как ты себя чувствуешь? — отложив вопрос одевания до возвращения близняшки, поинтересовался Тима о более важном.
— Как будто меня побили, — вымучено улыбнулся в ответ Богдан. — Спасибо, что в больничку не сдали, — поблагодарил он подошедшего ближе Грановского. — У меня мать там работает, вчера как раз в ночную вышла. Не хотелось бы приехать к ней в таком виде, — объяснился блондин, виновато пожав плечами, чувствуя себя неудобно от того, сколько проблем за один вечер он доставил близнецам.
— Ну, если бы ребра все-таки были сломаны, пришлось бы вызывать врача, — признался в своих вчерашних намерениях Тима, задумчиво покусывая губы. — Но вроде там только ушиб, — и, воспроизведя самостоятельно поставленный ночью диагноз, скосил взгляд на выглядывающий из-под одеяла синяк. — У меня есть отличная мазь, но сначала место ушиба нужно хорошо охладить, — вспомнив про подаренную Горой в начале учебного года банку крайне вонючего, но заметно эффективного самодельного месива, предложил Кот. И ненадолго отлучившись в соседнюю комнату, вернулся к Богдану с новой порцией льда из холодильника и тащившей поднос с тремя чашками сестрой.
— Доброе утро, — ласково улыбнулась Вика, заглядывая в каре-голубые глаза проснувшегося одноклассника. — Кофе будешь? — заботливо предложила она и, поставив поднос на небольшой столик у стены, подкатила угощение к гостю.
— Спасибо, — подумав, смущенно кивнул блондин, начиная чувствовать себя крайне некомфортно.
И так Грановские провозились с ним всю ночь, рассиживаться в незваных гостях Богдану не хотелось.
А вот пить парень хотел очень сильно и, пообещав себе напрячь близнецов только одной чашкой кофе (тем более Вика его уже приготовила), принял наполненную ароматным напитком пузатую кружку.
— Сахар, сливки? — перед первым глотком предложила Вика.
— Не нужно, спасибо, — качнул головой Романовский в отказе и, осторожно пригубив горячий напиток, впервые со вчерашнего вечера почувствовал, как боль отступает.
А Тима, молча понаблюдав за действиями одноклассника, сел с парнем рядом, по-хозяйски отодвигая одеяло, чтобы приложить к заметно потемневшей гематоме принесенный с кухни компресс.
— Десять минут подержи, — распорядился Грановский и, отхлебнув из своей чашки разбавленного сливками сладкого кофе, на колени водрузил упаковку печенья. — М? — запихивая в рот сразу несколько печенюшек, предложил Тим угоститься остальным.
Но Вика с Богданом от сладостей отказались.
— Ты видел, кто тебя ударил? — вместо того поинтересовалась Грановская у блондина, забираясь на широкий подлокотник рядом с братом.
— Не-а, — не смог вспомнить лица нападавшего Романовский. — Со спины налетели, — рассказал он заставшим лишь исход неравного поединка близнецам. — Я упал и отключился. А когда очнулся, уже ничего не мог увидеть, голову только успевал закрывать. Ногами били, ублюдки, — на несколько секунд вернувшись мыслями во вчерашний вечер, поморщился от боли и воспоминаний Богдан.
— И мы тоже не успели, — разочарованно подвела итог Вика.
А в кармане Тимы зазвонил телефон.
— О, Никита, — достав аппарат, прочитал имя наконец опомнившегося абонента Грановский, протягивая трубку блондину.
Но Богдан на телефон лишь непонимающе покосился.
— Мы звонили ему ночью, он не ответил, — сообщила Вика, отпивая из своей кружки.
— Зачем? — но ясности для Романовского не внесла.
— Ну… вроде как… — засмущалась девушка, стесняясь произнести вслух то, что только вчера смело сказала.
— Ты не его разве звал во сне? — подоспел на помощь сестре Тима, буквально впихивая айфон в руки Богдану.
— Никиту? — искренне удивился блондин.
И Блохин столь долгого ожидания не выдержал — в следующую секунду телефон замолчал.
— Ну, да, — кивнул Тима.
— Нет, — твердо произнес Богдан.
— Но… — а выдавшая ночью свои предположения за действительность Вика язык прикусила.
Грановские переглянулись.
Возможно, новенький просто не хочет признаваться новым знакомым? Тим его молчание понимал.
— Ну, ладно, скажу, что ошибся, — поддержал блондина он и, написав Блохину короткое извинительное сообщение, с усердием принялся за остатки печенья.
Кот был еще тем сладкоежкой.
***
Когда кофейные кружки опустели и лед в пакете растаял, Богдан засобирался домой.
— Еще раз спасибо за помощь, — поблагодарил гость хозяев дома. — Я, наверное, пойду, — и, пользуясь тем, что от холода бок уже не ныл так сильно, попытался подняться.
Но решивший доиграть в доктора Тима Романовского никуда не пустил:
— Давай синяк хоть намажем, — хватая ринувшегося было на выход Богдана за руку, предложил Кот. — Гора мне после соревнований эту бодягу притащил, зажило все за неделю, — выуживая из кармана джинсов небольшую баночку с грязно-коричневой субстанцией, похвастался он и, попросив Вику принести бинты из ванной, щелкнул крышкой пузырька.
Ох, как воняла эта странная жижа.
Сдерживая рвотный рефлекс и морщась от боли, блондин задрал кверху руки, осторожно втирающего мазь в синяк Тиму подпуская к себе слишком близко.
Обычно Богдан старался держать дистанцию, никого не впуская в свое личное пространство без острой на то необходимости. Но Грановский разрешения спрашивать не стал — приказав однокласснику поднять руки, он развернулся и скользнул по дивану ближе, чуть напрягшемуся от такого напора Богдану упираясь коленом в бедро.
Размазывая вонючий крем по травмированной коже, Тима наклонялся все ниже и ниже, почти не дышащему рядом Богдану позволяя рассмотреть то, чего раньше он не замечал.
Пользуясь тем, что Кот полностью сосредоточился на врачевании, Романовский с интересом разглядывал красивое лицо парня, на точеных скулах и переносице того с улыбкой находя крохотные точки веснушек. Кожа Тимы была довольно смуглой, и рассмотреть их в обычной обстановке не представлялось возможным, но Богдану повезло — будто посыпанные корицей щеки одноклассника были очень уж близко.
А Вика в комнату вошла слишком тихо:
— Вот, держи, — от неожиданно раздавшегося рядом голоса девушки вздрогнул блондин, смущенно от Тимы отодвигаясь. — Еще что-то нужно? Или я могу сбегать в душ? — передав бинты брату, поинтересовалась Грановская, с интересом поглядывая на порозовевшие щеки Богдана.
— Не-а, — отказался увлеченный делом Тим, — иди, — позволяя сестре освежиться.
— Кстати, — на выходе из комнаты о чем-то вспомнила Вика. — Я забыла вчера белье повесить сушиться, дай Богдану что-то из своих вещей, — и, наказав брату одеть гостя, скрылась.
Тима тем временем закончил с обработкой синяка.
— Давай, вставай, пока она ушла, — поднявшись с дивана, позвал за собой гостя Грановский, до сих пор находившегося в одних трусах Богдана устанавливая напротив себя с разведенными в сторону руками.
Приклеив тканевую салфетку к обильно смазанной коже, Тима обмотал ребра парня по кругу бинтом и, закрепив концы маленьким бантиком, довольно посмотрел на свою работу.
— Через пару часов можно будет снять, — улыбнулся он Богдану.
И от этой улыбки полуголому блондину стало жарко.
— Сейчас принесу что-нибудь из одежды, — не заметив смущения на лице гостя, сообщил Грановский и, на ходу протирая руки влажной салфеткой, поспешил на второй этаж в свою комнату.
Оставшийся в одиночестве Богдан огляделся.
Большая, но уютная гостиная дома Грановских была светлой и довольно богато обставленной. Здесь были пара кожаных кресел у окна и отдельно стоящий диван (он и приютил блондина этой ночью); в центре комнаты на мощных ногах стоял обеденный стол, собравший вокруг себя четыре стула с высокими спинками; а у не разожженного камина стояло резное кресло-качалка.
Да, в достатке близнецов сомневаться не приходилось.
Хотя, тот факт, что Тима в свои семнадцать лет вовсю рассекает на машине, не боясь черно-белого жезла, давно намекал о привилегированном положении семьи Грановских в городе.
— Надеюсь, подойдет, — отвлек от размышлений на тему финансов Богдана Тима, вернувшийся в гостиную с давно жмущей ему в плечах футболкой и своим старым спортивным костюмом.
Ну, очень уж худеньким выглядел Романовский, чтобы предлагать ему одежду, которую Кот носил сейчас.
— Спасибо, — смущенно принял предложенное блондин и, морщась от боли, спрятался от утренней прохлады и лишних взглядов за мягкой хлопковой тканью чужой одежды.
Костюм все равно был чуть великоват, но Богдану жаловаться не приходилось — натянув рукава по самые пальцы, он спрятал руки в карманах, на довольного результатом Тиму смотря с невысказанной благодарностью.
Про шрамы ни брат, ни сестра не спросили. И судя по обещанию Грановского, данному ночью блондину, рассказывать кому-то об увиденном близнецы не станут.
Успокоив себя этим, Богдан вновь засобирался.
— Я, наверное, пойду? — то ли сообщил, то ли спросил он разрешения. — Мама скоро с работы вернется… — посмотрев на висевшие на стене часы, придумал причину к побегу блондин.
— Погоди, я тебя отвезу, — но Грановский, кажется, не спешил прощаться. — Только в душ быстро сбегаю, — вдохнув пару глотков воздуха с запахом мази и событий ночи, предложил он свои услуги таксиста. — Из Чехова без колес хрен выберешься.
— Нет, не нужно, — отказался Богдан. — Я недалеко тут живу, — соврал он, с опаской посматривая в направлении панорамного окна: на подъездной дорожке терпеливо дожидался своего хозяина черный опель.
Его и так вчера уже покатали, садиться в машину, находясь в сознании, он точно не станет.
— Просто отдайте мне куртку, — не позволив Тиме начать спор, попросил Романовский. — Я дойду.
— Но…
— На машине я не поеду, — и с такой интонацией сказал о своем нежелании кататься на инсигнии, что Тима даже немного растерялся.
— Твоя куртка тоже в стирке, — попытался было придумать причину задержаться и, возможно, потом передумать Грановский.
Но искупавшаяся уже Вика в противовес словам брата внесла в комнату чистую, сухую и даже теплую парку.
Ее девушка вчера успела постирать и повесить на батарею.
— Спасибо, — поблагодарил близняшку Богдан, забирая свою вещь. — Остальное верну в понедельник, — и, мысленно улыбнувшись тому, что Тимовых вещей у него дома скоро будет полная коллекция, похромал к выходу.
— Может, все-таки подвезти? — не теряя надежд на согласие вновь предложил Грановский уже обувающемуся гостю.
— Не нужно, правда, — решительно отказался блондин. — Я прогуляюсь, — и забрав у Вики содержимое карманов (сигареты, кошелек и промолчавший всю ночь телефон), потянулся к Тиме прощаться.
Рука у шатена была теплой и мягкой — такой ее Богдан и помнил с момента первого контакта тогда, в раздевалке.
И, крепко пожав ладонь кареглазого парня, Романовский с грустью попрощался:
— Спасибо за все.
От неожиданно подскочившей и чмокнувшей раненную щеку девушки напоследок получая наказ:
— Напиши, как доберешься, — улыбнулась Герань, на перепачканную йодом белобрысую макушку Богдана натягивая тимофееву черную шапку.
И столько в этих словах и действиях Вики было искреннего волнения и заботы, что блондин не посмел бы ослушаться.
Покинув дом Грановских и обогнув стоявший у крыльца опель, молодой человек оглянулся, наблюдавшим за ним из окна близнецам махая рукой, и, прикурив сигарету, поспешил восвояси.
Домой Богдан пришел, когда мама садилась ужинать.
Голова почти не кружилась, и ребра не ныли так сильно, но что-то другое, теплое и мягкое, ворочалось где-то внутри.
Tbc...
