graVestone

Четвертая неделя обучения в 11А началась для Богдана со смены соседа по парте. Никитка, обычно сидевший по левую руку от новичка, вместе с мужской половиной класса был призван на прохождение плановой медкомиссии в городском военкомате, и потому место рядом с Романовским сегодня было свободно. Недолго. Ровно до того момента, пока в класс не вошла Вика, сначала на автомате направившаяся к своей с братом парте, но, заметив неожиданное присутствие в кабинете белобрысой макушки, резко сменившая направление. — Хей, а ты чего не со всеми? — без приглашения усаживаясь на свободный сегодня стул рядом с блондином, поинтересовалась Грановская, ласково улыбнувшись. — Мне уже не нужно, — отозвался Богдан. Романовский понимал, что избежать подобных вопросов ему не удастся и ответ подготовил заранее, придвинувшейся ближе Вике без лишних подробностей рассказывая: — Я получил военник в прошлом году. О том, по какой причине восемнадцатилетнего парня, не имеющего больших проблем со здоровьем, отнесли в категорию не годных, блондин умолчал. Хотя скрывать это от Вики, лично видевшей шрамы на руках и, наверняка, успевшей уже сделать массу предположений на эту тему, необходимости не было, говорить о постановке на учет в психоневрологическом диспансере, обеспечившем освобождение от военной службы, Богдан не хотел. Девушке хватило и того, что ответил Романовский — не настаивая на продолжении рассказа, Вика переключилась на другую тему, поинтересовавшемуся о соревнованиях блондину в красках расписывая путь брата к заветному кубку. Заодно Грановская рассказала и о вечерней прогулке по Симферополю, в мельчайших подробностях описывая процесс побега Тимы от хорошенько отметившего победу Горы, никак не желающего отпускать своего чемпиона из крепкой медвежьей хватки. Близнецы в компании Кристины, Василисы и согласившегося присоединиться к ним Блохина погуляли по торговому центру, сходили в кино и объелись фастфудом, в Ялту возвращаясь в ночи заметно уставшими, но очень довольными. Они бы приехали раньше, но нечаянно забыли на заправке Никитку, лишь через двадцать километров пути замечая, что кого-то в салоне авто не хватает. Ну, скажем так, в животах плескались в тот вечер не только бургеры и картошка. С легкой завистью слушая веселые рассказы Грановской о богатом на события вечере субботы, Богдан искренне улыбался, переходя из класса в класс и отсиживая положенные уроки. К окончанию шестого информационный фонтан девушки иссяк. Да и время уже было прощаться — Вика с Богданом ходили на разные факультативы. — Спасибо за компанию, — улыбнулся блондин шедшей рядом Грановской, пропуская девушку первой выйти из класса. — Жаль, что ты с нами не поехал, — подвела некий итог всему рассказанному Вика и, подхватив одноклассника под руку, предложила: — Может, на следующих выходных повторим? — Может быть, — уклонился от прямого ответа Богдан, не желая обманывать девичьих надежд. Никуда Романовский, как бы ни хотел, поехать не сможет. — Отлично, — но его слова Вика приняла за согласие и, мысленно застолбив ближайшие выходные за Романовским, потянулась к щеке парня с поцелуем. — Гх-кх, Виктория, — неожиданно вмешался грубый мужской голос в прощание. — Ой, Виктор Михайлович, здравствуйте, — довольно улыбнувшись самой себе и Богдану, обернулась на зов учителя истории Грановская. — Я как раз иду к вам на дополнительные, — не спеша отходить от блондина, сообщила она Васнецову и, для пущего эффекта чмокнув вторую щеку Романовского, оставляя на ней красный след помады, направилась к преподавателю. Богдан поймал на себе полный ревности взгляд. Особое отношение историка к Вике Романовский заметил сразу. Ну, нельзя было не обратить внимания на то, что Грановскую к своему столу учитель подзывал чаще остальных, а во время тестов и контрольных коршуном кружил только над ее партой. И не раз, направляясь на крышу, блондин ловил взглядом в коридоре разговаривающую пару, располагающуюся гораздо ближе друг к другу, нежели положено учителю и ученице. Вика решила подлить масла в огонь — показательно громко стуча каблуками, девушка не спеша приближалась к ожидающему ее мужчине, останавливаясь в шаге от того и оборачиваясь, чтобы напомнить Богдану о недавней договоренности: — В эти выходные, — подмигнула однокласснику Грановская и, облизнув красные губы, вошла в класс истории. По громкому хлопку двери от Виктора Михайловича Богдан понял, что пятерки по его предмету он теперь точно не получит. Улыбнувшись на хитро исполненное Викой представление для одного зрителя, Романовский накинул на плечи куртку и проследовал по уже привычному маршруту на крышу, оставшееся до факультатива время коротая в компании сигареты. На занятие он не торопился — сидеть в ожидании вечно опаздывающего учителя в компании девчонок из 11Б ему не хотелось. Да и на сам факультатив Богдан идти желанием не горел. Но как намекнул директор матери при переводе, желание ученика сдавать биологию в конце года автоматически того посещать дополнительные обязывает. И пусть на этих уроках Романовский не получал новых знаний, каждый понедельник он безропотно плелся в вонючий класс, в компании шести таких же мучеников решая прошлогодние тесты ЕГЭ. Правда на прошлой неделе занятие прошло веселее — решивший познакомиться с новеньким поближе Тима сидел рядом, отвлекая Романовского от учебы своими разговорами и такой красивой улыбкой, кажущиеся обычно каторгой полтора часа урока превращая в один быстротечный миг. Но сегодня Кота в школе не было, и Богдан на повторение прошлого понедельника рассчитывать не мог. Потому на крыше блондин задержался чуть дольше, в кабинет биологии заходя спустя десять минут после звонка. Учитель ожидаемо опаздывал. А вот Тима почему-то был здесь. Сидел за той же партой, что облюбовали они в прошлый понедельник, и ждал прихода соседа, вошедшему в кабинет однокласснику улыбнувшись так, что Богдан забыл, зачем он вообще сюда шел: — Привет.

***

Пропущенный по уважительной причине факультатив ни коем образом не мог повлиять на итоговый балл или результат будущего экзамена Тимофея Грановского. Но усердный ученик, невзирая на полученное лично у директора освобождение, на дополнительное занятие по биологии в школу все же пришел. Не то, чтобы Тима испытывал трудности с пониманием экзаменационных тестов или хотел лично понаблюдать за процессом деалкоголизации преподавателя, просто идти домой Грановскому сразу после военкомата не хотелось. По пути заглянув в класс истории, где дополнительное занятие Виктор Михайлович проводил сегодня для одного человека, и передав Вике ключи от машины (НЕ спрашивая и стараясь даже НЕ думать зачем), Кот поспешил в кабинет биологии, бронируя парту у окна, за которой они с Богданом сидели на прошлой неделе. Вот только Романовский на урок не спешил. Просидев почти пятнадцать минут в компании учениц 11Б и В, едва сдерживаясь от того, чтобы не сделать перешептывающимся девчонкам замечание на тему очень уж откровенного разглядывания, Тима потянулся к телефону в желании написать блондину, но задержавшийся где-то Романовский наконец прибыл на занятие. По розовым щекам и тому, что Богдан был в куртке, Грановский понял, что задержался одноклассник на крыше, и, мысленно выговорив себе за то, что не догадался перед занятием заглянуть туда, Тима широко улыбнулся новому приятелю, приглашая того присоединиться к еще не начавшемуся занятию. Но застывший в дверях Богдан просто стоял и хлопал глазами. — Привет, — поздоровался Кот, кивая на место рядом с собой, заметно оживившимся с приходом странного новенького девчонкам давая возможность пошуршать и о нем немного. Романовский опомнился — вернув улыбку однокласснику, он в несколько больших шагов сократил расстояние между ними и, опустившись на свободный стул, поздоровался: — Привет. А ты тут какими судьбами? — приправил приветствие вопросом блондин, удивленный неожиданным визитом Тимы. — Ну, я учусь тут уже лет десять, — пожал плечами Грановский, улыбнувшись своей же шутке. — А ты чего от медкомиссии откосил? — в ответ поинтересовался он шепотом, придвигаясь ближе к соседу, чтобы посторонние уши лишнего не поймали. — У меня военник уже на руках, — подготовлено отчитался Богдан. — Не годен, — обозначил свой статус он и, привычным движением натянув на пальцы рукава, притих. Продолжать допрашивать нового друга Тима не стал. Быстрым взглядом скользнув по спрятанным под тканью тонким запястьям блондина, хранившим страшный секрет, он самостоятельно пришел к выводу о причинах освобождения Романовского от военной службы. Суицидникам в армии не место — Кот понимал, и допытывать и так не особо разговорчивого Богдана даже не планировал, заметно напрягшегося разговором соседа от скользкой темы отвлекая другим. — Сегодня такое было... — весело рассмеявшись, предвосхитил свой рассказ Грановский и, не упуская ни единой детали произошедшего, поведал блондину грандиозную историю провала Синицына Паши, учившегося в 11В. Ну, кто ж виноват, что подкованного интернет-статьями парня не предупредили о том, что за недовес на предварительной медкомиссии его от армии никто освобождать не станет. А два пакетика сильнейшего слабительного с добавлением четырех таблеток для подстраховки от лишних трех килограммов за одну ночь не избавят. Зато заметно повеселят врачей местного диспансера, под музыкальное сопровождение прямой кишки уклониста поставивших отметку «здоров» в карточке. Разъясняя Богдану, почему Синицу теперь все парни зовут не иначе, как Трактор, Тима громко смеялся, улыбающегося на рассказ Романовского незаметно для него самого чуть расслабляя и отвлекая от мыслей о шрамах. А когда блондин в первый раз засмеялся вслух — поставил себе отметку «отлично». Стараясь закрепить достигнутый результат, Грановский рассказал о неудачных попытках и других уклонистов, осознанно умалчивая лишь о том, как вечные двоечники Пыхов и Данилко из 11Г на медкомиссии изображали влюбленную пару в попытке избежать осеннего призыва. Почему-то затрагивать эту тему Коту не хотелось наравне с той, от которой он так старательно уходил ранее. О сказанном сестрой Тима думал, не раз втихаря разглядывая Богдана и ища в нем какие-либо отклонения, но ничего, кроме привычной замкнутости и загадочности в парне он не находил. Не было в Романовском никакой жеманности и гипертрофированной эпатажности, активно приписываемой обществом секс-меньшинствам. Посмотреть со стороны — обычный парень. Да, он выделялся среди серой массы других учеников, но только внешне, при более близком общении оказываясь довольно простым парнем, совершенно не похожим на те образы, что рисуют в кинематографе и СМИ. Трусов цвета радуги блондин не носил — Тима лично в этом успел убедиться, и, лишь изредка вспоминая о словах Вики, с открытым сердцем пошел навстречу новой дружбе. В конце концов, к себе в постель Богдан его не тащит, а с кем спит новый друг и на кого смотрит, Грановского не волновало. А блондин смотрел на него. За размышлениями Тима не заметил, как резко оборвался его рассказ, ожидающего новых подробностей приключений в военкомате Романовского встречая растерянным взглядом и пытаясь на ходу вспомнить что-то еще. Но в голову почему-то ничего не приходило, и, глядя в пару разноцветных глаз напротив, шатен просто сидел и молчал. Благо, решивший все же посетить дополнительные занятия учитель слишком долго странной паузе висеть не позволил. Громко хлопнув дверью, Инокентий Петрович прошлепал к своему столу, на первую парту бросая очередную порцию прошлогодних тестов. Молча ребята принялись за учебу. И вновь заговорили, лишь когда занятие подошло к концу, и в компании друг друга они вышли из класса. — Ну, до завтра, — потянулся рукой к Грановскому Богдан в дверях школы, завершая непродолжительное обсуждение ответов на вопросы тестирования. — Поехали вместе? — не спешил прощаться Тима. — Вика машину забрала, давай такси на двоих возьмем? — предложил он, доставая телефон. — Эм, нет, — Богдан напрягся. — Я лучше пешком, — отказался блондин, продолжая удерживать на весу руку. — Ты чего? До Чехова? — искренне удивился Грановский. — Почему до Чехова? — и Романовский следом за ним. — Ну, ты же тогда сказал, что живешь рядом с нами, — напомнил приятелю о разговоре недельной давности шатен, подозрительно сводя брови на переносице. — Ну, не совсем, — замялся с ответом Богдан. — На другом конце города, — и признался честно. — Серьезно? — выпучил глаза на услышанное Кот. — Ты шел тогда через весь город? — едва не перешел на крик он, искренне поражаясь. — Я люблю ходить пешком, — попытался оправдаться Романовский, смущенно отводя взгляд. И Тима, кажется, догадался о причинах. — Ты так боялся ехать со мной? Думаешь, если мой отец начальник ГИБДД и сделал мне права, я водить не умею? — предположил он за друга, поджимая губы в обиде. — Нет, что ты... — Между прочим, он мне их сделал только после того, как я сдал все экзамены без единого штрафного балла, — зачем-то начал оправдываться перед Богданом Грановский. — И до этого я год занимался с инструктором. Да, Тиме было обидно. Мало того, что родной отец забыл, сколько его детям исполняется лет, на семнадцатый день рождения поздравляя близнецов с совершеннолетием и преподнося дорогой автомобиль в подарок. Так еще и постоянные перешептывания за спиной о том, кому права здесь купили, раздражали Грановского своим гулом. Тима не хотел выпендриваться или как-то выделяться среди сверстников, козыряя досрочным получением водительского удостоверения. Просто ему надоело ездить в школу на патрульной машине, занимая рабочие часы отцовских подчиненных и привлекая к себе ненужное внимание мигалками. — Я вожу получше многих, — пробубнил себе под нос Грановский и, не дожидаясь ответа Богдана, поспешил вниз по лестнице. — Да я не это имел в виду! — нагнал шатена Романовский, хватая того за рукав куртки. — Я в принципе не езжу на машине, — прежде чем подумать, признался он. Не хотел блондин обижать нового друга. — Ни на такси, ни на автобусе, — продолжал он говорить, останавливая Тиму у подножья лестницы. — Почему? — в ответ получая вполне ожидаемый вопрос от пожалевшего уже о своей вспыльчивости Грановского. Богдан замолчал. Пряча взгляд от ожидающе смотрящего на него Тимы, молодой человек полез в карман за сигаретами, надеясь, что сказанное в пылу Коту быстро забудется, но Грановский продолжал упрямо ждать, прикурившего и успевшего уже сделать пару затяжек одноклассника вынуждая сказать правду. — Почему? — Несколько лет назад я попал в аварию, — выдохнул вместе с дымом Богдан, отворачиваясь от Тимы и делая шаг. И что-то, мелькнувшее в глазах Романовского на долю секунды в тот момент, заставило Кота пойти следом. — Прости, — догоняя блондина, виновато прошептал Тима. — Я думал... Херню он подумал, дурак! — Давай не будем? — вслух попросил закрыть тему Богдан, замедляясь. И по какой-то причине Грановский спорить не стал. Подстраиваясь под неторопливый шаг одноклассника, он покорно шел рядом, в паре сотен метров от школы осмелившись попросить у Богдана сигарету, и молча закурил. А Романовский, задумчиво покусывая нижнюю губу, как будто и вовсе забыл о попутчике, полностью погружаясь в свои мысли и вновь от того закрываясь. Через двадцать минут беззвучной прогулки Тима не на шутку разволновался. Оскорбленный своими же предположениями, Кот, не желая того, обидел невиновного парня, выстроенный за неделю мост доверия неосторожно поджигая. — Извини меня, — вновь попросил прощения Грановский, поворачиваясь к блондину. — Я не хотел. — Ничего, — наконец заговорил Богдан, пряча руки в карманах куртки. — Ты не знал, — и, впервые посмотрев на соседа, примирительно улыбнулся. Вот только улыбка блондина вновь стала грустной. Не было в ней той открытости и искренности, что видел Тима пару часов назад в классе биологии. И от того Грановскому стало не по себе. Какая-то обреченность просматривалась за вымученной эмоцией блондина, жалеющего о своей вспыльчивости Грановского заставляя задуматься и поискать в голове любой способ вернуть лицу Богдана краски. Но даже рассказ о поездке на соревнования и приключениях компании после них Романовского не развеселили. Еще раз поздравив Тиму с победой, он намекнул однокласснику о желании идти дальше в одиночестве и, наспех попрощавшись с тем за руку, ускорил шаг, от провожающего задумчивым взглядом его Грановского удаляясь с сутулой спиной. А Тима, постояв посреди улицы еще с три минуты, все же вызвал себе такси, на заднем сидении прибывшей за клиентом машины погружаясь в мысли о произошедшем. Да что же с этим парнем происходит? Но и к позднему возвращению домой заметно растрепанной Вики ответа на свой вопрос Грановский не нашел. А еще он никак не мог понять, почему его это так сильно волнует.

Tbc...