graVestone

Как обещал Вике, Богдан никому ничего не сказал. Но с каждым днем, усердно исполняя роль парня Грановской, он все сильнее ощущал, как медленно теряет друзей. Влюбленный в девушку со второго класса Никитка буквально потерял весь цвет с лица, то и дело бросающего на него втихаря взгляды Романовского заставляя чувствовать себя виноватым. Глядя, как переживает Блохин, блондин не раз порывался обо всем тому рассказать, но скованный обещанием, неосторожно данным своей ненастоящей девушке, с сожалением на сердце молчал. Однако в среду Богдан не выдержал: — Вик, я не могу, он так смотрит, — упрашивал Грановскую признаться хотя бы друзьям в разыгранном для одного зрителя представлении он. — Нет, — но Вика была непреклонной. Боясь того, что Никитка по глупости расскажет Тиме, девушка упрямо стояла на своем, без ведома Богдана расширяя зрительный зал на еще одну персону, по какой-то причине так злившуюся в последнее время. У Вики было одно предположение насчет своего брата, и его она решила проверить. — Я сама все им расскажу, когда будет нужно, — попросив Богдана потерпеть еще немного, проговорила Вика, смотря куда-то вдаль и, заметив в конце коридора преподавателя истории, шагнула вперед, обнимая Романовского за плечи и к тому прижимаясь. Ох, как удачно Виктор Михайлович решил прогуляться. Теперь уже телефон Вики пестрил не отвеченными сообщениями и пропущенными вызовами. Но изо всех сил старающаяся показать бывшему любовнику свое равнодушие девушка упрямо его попытки выйти на контакт игнорировала. И Богдан, будучи заложником данного обещания, был вынужден ей подыграть. Прижимая девушку к себе, молодой человек наклонился, согревая дыханием ушко Герани, и, загородив ее от взгляда ревнивого мужчины, сделал вид, что ту целует. — Смотрит? — поинтересовался Романовский едва слышным шепотом. — Да, — довольная собой, выдохнула Вика. Но о том, что смотрел на них сейчас не только Виктор, она блондину не сказала. Тима поспешил пройти мимо, целующуюся в коридоре пару окинув недовольным взглядом, прекрасно изображающему роль влюбленного парня Богдану о своем присутствии заявляя громким хлопком двери о косяк. Черт, его Романовский не заметил. Разочарованно сглотнув, Богдан посмотрел на гудевшие петли и, отпустив поблагодарившую его за помощь девушку в класс, направился на крышу курить. Тима за три дня ни разу не приходил. А его компании блондину очень не хватало. То и дело с надеждой оглядываясь на дверь, Романовский дышал свежим воздухом и глотал дым в гордом одиночестве, чувствуя, как сильно по Коту он скучает. Но, вспоминая данное Вике обещание, держался от Тимы подальше. Он не совсем понимал, почему Герань так настаивала на том, чтобы оставить брата в неведении, но, доверившись девушке, ни о чем Тимофею не говорил. И буквально чувствовал, как медленно истирается тонкая нить, связавшая его с шатеном дружбой. Не раз Богдан ловил на себе недовольные взгляды Грановского, виновато пряча взгляд и отводя глаза в сторону. Он не знал, почему Тиме так претит их с Викой пара, и, чувствуя с каждым днем себя все более неуютно с рукой девушки в своей ладони, переживал о будущем их дружбы все сильнее. Конечно, Вика брату потом все расскажет, но Романовский искренне боялся, что к тому времени Тима не захочет уже с ним общаться. А ведь ему так непросто было сблизиться с ним и позволить себе безответно влюбиться. Внутри все болело, когда Богдан смотрел на поникшие плечи Тимофея, всегда так открыто улыбающееся, а теперь потерявшее краски лицо того провожая печальным взглядом. И как же сильно Романовский по этому парню скучал. Радуясь возможности побыть наедине, он все больше прикипевал к Тиме, с каждой проведенной рядом минутой влюбляясь в него все сильнее. И даже тот факт, что Кот никогда не сможет ответить взаимностью, не так пугал Богдана, как теперешнее состояние их дружбы. Он готов был довольствоваться и тем, что Грановский ему дарил в минуты общения, собирая каждую его улыбку и взгляд в памяти, ночами мечтая о них. А сейчас, видя, как неожиданно отдалился от него Тима, стоило Вике его пару раз чуть нежнее обнять, терял и эти крупицы. Холодный ветер начала февраля скользнул по влажным губам Романовского, призывая выбросить давно потухшую сигарету и вернуться обратно в класс. Но неожиданно появившийся на крыше друг перегородил дорогу. — Привет, — улыбнулся Богдан, делая шаг навстречу однокласснику. — Почему именно ты? — вот только взаимностью парень напротив его не побаловал. — Ты ведь знаешь, как она мне нравится... — проговорил Никита, глядя на Романовского исподлобья, и, шагнув вперед, сжал руки в кулаки. Вот только драки с другом Богдану не хватало. И без того представление Грановской доставило много проблем, окончательно разрушать с таким трудом выстроенный мост доверия с Блохиным бывший сосед по парте абсолютно точно не хотел. Потому, пойдя на поводу у чувства вины и страха потерять первого в Ялте друга, Романовский решил во всем Никите признаться. А с Викой он как-нибудь этот вопрос потом уладит. — Никит, погоди, — делая шаг назад и размышляя о том, сможет ли вообще пацифист Блохин его ударить, защитным жестом выкинул вперед руку Богдан. — Я все объясню, — и улыбнулся столь клишированной следующей своей фразе. Ей Богу, как любовник, застигнутый ревнивым мужчиной в постели жены. Хотя, оправдания Романовского больше походили на те, что обычно кричат неверные супруги, умоляя мужа их выслушать. — Мы не встречаемся с Викой, Никит, — не дождавшись от Блохина ни ответа, ни удара, продолжил объясняться блондин. — Это все показуха для… — спешно проговорил он, посреди фразы язык все же прикусывая. Может, все-таки Грановская была права? Что он сейчас скажет Никите? Что девушка, в которую он влюблен столько лет, сохнет по их историку? Или расскажет о том, как тот Вику совратил и бросил, разочарованную в любви девушку толкая на крайности? Как объяснит он Блохину, почему Герань попросила ей подыграть, не рассказывая о Викторе Михайловиче и их с Грановской отношениях? А Никита объяснений упрямо ждал. Сжимая пальцы в кулаки уже не так крепко, молодой человек с надеждой в глазах смотрел на задумавшегося Романовского, буквально умоляя его рассказать ему правду. Но Богдан продолжал молчать. Судорожно соображая, блондин пытался придумать, как объяснить все Никите, умолчав о ненужных деталях. Вот только в голову Романовскому ничего не приходило. Зато за него кое-что придумал Блохин — не дождавшись ответа от Богдана, он самостоятельно за того составил логическую цепь из известных ему деталей и, заметно расслабившись под взглядом разноцветных глаз, проговорил: — Вика тебе помогает скрывать то, что ты гей? Такого поворота в разговоре Богдан никак не ожидал. Изумленно глядя на удовлетворенного собственным умозаключением Никитку, Романовский беззвучно хлопал губами, маленькими глотками хватая прохладный уличный воздух, и готовился предположение Блохина оспорить. Но, заметив, как воспрял духом Никита, разрушить придуманную им легенду не нашел в себе сил. Пусть думает так, если ему будет спокойней. В любом случае, эти ненастоящие отношения с Викой не продлятся слишком уж долго, а когда они «расстанутся», причины разыгранного представления будут уже не важны. Однако, кое-что в сказанном Никитой Романовского все же заинтересовало. Но Блохин решил продолжить, не давая возможности ответить самому блондину: — Вика узнала, что кто-то еще в школе узнал? Я никому не говорил! Ну, я нечаянно сказал Вике один раз, но потом сказал, что неправильно сказал, но она, кажется, не поверила. Она пообещала, что никому не скажет. А что, она тоже кому-то нечаянно сказала и теперь помогает делать вид, что это неправда? — затараторил Никитка так быстро и запутано, что Богдан в этом потоке слов едва не захлебнулся. И совершенно точно не смог уловить в сказанном смысла. — Ты о чем? — свел темные брови на переносице блондин, прося Блохина говорить более внятно и чуть помедленнее. — Кто-то в школе узнал, что тебе нравятся парни? — чуть спокойнее пояснил Никита. — Тебя поэтому тогда избили? — следующим вопросом вновь Романовского изумляя. Ох, этот мозг с его фантазиями да направить бы в мирные цели… — Я не знаю, почему меня избили, Никит, — качнул головой Романовский. — Я даже не видел нападавших, — напомнил другу о событиях почти месячной давности он. И, задумавшись на мгновение, поинтересовался у рыжего о другом: — И давно ты знаешь? — не думал Романовский, что как-то спалился. Лишь раз они с Никитой говорили на тему дел сердечных, но ограничились тогда лишь обсуждением чувств Блохина к Вике. В симпатии к ее близнецу Богдан новому другу не признавался. — Я догадывался, — поделился с одноклассником Блохин. — Видел, как ты не раз смотрел в сторону Тимы, — рассказывая о своих наблюдениях. — Если что, я ничего против не имею, — поспешил сообщить Романовскому рыжий, вскидывая ладони вверх. — Ну, в смысле, мне все равно, гей ты или не гей… — вновь затараторил он. — Только с Викой, пожалуйста, не встречайся, — и на выдохе попросил друга о главном. Однако, в тот момент Богдана волновало кое-что другое: — Кто еще знает? — в бессвязной речи соседа по парте он успел найти одного человека, и теперь переживал, не раскрыла ли Вика его секрет Тимофею. — Понятия не имею, — пожал плечами Блохин, другу никак не помогая. — Я говорил только Вике... — и, признавшись в содеянном месяц назад, повинно склонил голову перед блондином. Богдан не ответил. Достав из кармана сигареты и зажигалку, от ожидающего казни Никиты тот спрятался за струйкой дыма, задумчивым взглядом устремляясь куда-то вдаль. — Прости, — подходя ближе, извинился Блохин за свой длинный язык слишком поздно. — Не говори больше никому, пожалуйста, — но вдыхающий яд Романовский парня помиловал. Нет, на Никитку он вовсе не злился, и даже был рад, что самолично сделанные им выводы о нетрадиционности ориентации Богдана на дружбу их никак не повлияли. Романовский просто боялся, что Тима, когда узнает, не будет столь же благосклонен в этом вопросе, как рыжий. — Конечно, не скажу! — воодушевившись отсутствию претензий от блондина, тут же пообещал Никита, улыбнувшись. — Ты не хочешь, чтобы Тима узнал, что он тебе нравится? — и, заглянув в разноцветные глаза друга, озвучил то, о чем сам Романовский думал на протяжении всего разговора. Ответить вслух Богдан не смог — сделав глубокую затяжку, он надолго задержал дым в легких, отравленный внутренний орган заставляя гореть, и, выпустив изо рта большой клуб, потянулся губами к фильтру вновь. Никита все понял без слов. За время общения с Богданом он немного научился читать эмоции на лице молчаливого парня, не раз находя в том ответы на те или иные свои вопросы. Потому настаивать на признании рыжий не стал и, встав с Романовским в одну линию, касаясь плечом его руки, тихо проговорил, смотря на друга с пониманием: — Добро пожаловать в клуб. Богдан улыбнулся. День «икс» начался с похода в круглосуточный цветочный магазин. Отстояв внушительных размеров очередь из влюбленных подростков, скупающих поштучно длинноногие розы, Романовский приобрел букет для Вики. О том, чтобы Грановская сама покупала себе цветы, как она предлагала в понедельник, и речи идти не могло. И, осторожно неся перед собой букет голубых гортензий, Богдан направился в школу. Всего за одну ночь учебное заведение изменилось до неузнаваемости — взявшие на себя обязанности организации праздника Святого Валентина для школьников ученицы 11Б постарались на славу. Тут и там, привязанные к мебельным ручкам и ножкам, в воздухе парили шары в форме сердец, а вырезанные из цветной бумаги рассредоточились по подоконникам общих коридоров. Пузатые ангелочки свисали с потолка, щекоча кончиками стрел макушки высоких ребят, а стоявшие в углах ящики для анонимных посланий манили девчонок. Все вокруг буквально дышало праздником. Вот только Богдан всеобщему ликованию вокруг этой даты не поддавался. Да, его сердце было влюблено и тянулось к одному человеку, но признаваться в своей симпатии или отправлять Тиме анонимное послание Романовский даже не думал. Он лишь с грустью во взгляде посмотрел на переполненный мягкими игрушками, цветами и разноцветными открытками ящик у входа и, сглотнув, поспешил в класс истории исполнять свою роль. Звонок прозвенел две минуты назад, и все ученики уже заняли свои места, под строгим взглядом Васнецова Виктора Михайловича готовясь к началу занятия. И только Вика смотрела с улыбкой на дверь, вошедшего в нее после тихого стука Богдана встречая восторгом в глазах. Романовский, согласно написанному девушкой сценарию, поздоровался с преподавателем кивком головы и, не спеша преодолев расстояние до их с Викой парты под пристальным взглядом десятков пар глаз, перед счастливо улыбающейся одноклассницей поставил букет. Вика тут же вскочила и бросилась на шею блондину, покрывая его щеки благодарными поцелуями и красными следами помады. — Виктория, сядьте! — и даже строгий голос Васнецова, ожидаемо среагировавшего на разыгранное шоу, не смог угомонить девушку. Подхватив букет с парты, Вика продемонстрировала его Василисе и другим девчонкам, восторженно-завистливые взгляды подруг принимая с не меньшим удовольствием, нежели ревнивый взгляд бывшего любовника. А оставленный на секунду без внимания Богдан устремил свой взгляд на парту через проход. Никитка ему улыбнулся, одобрительно кивнув в направлении Герани, будто негласно давая свое благословение Романовскому закрепить образ ловеласа в глазах общественности. А Тима почему-то был чернее тучи. За эти дни Богдан успел сильно соскучиться по его улыбке, с надеждой смотря на Кота и мысленно умоляя ее появиться, но обычно такое живое и светлое лицо Грановского сейчас выражало нечто другое. С какой-то непонятой злостью или чем-то, очень на нее похожим, Тима смотрел на весело скачущую с букетом сестру, до белых костяшек пальцев сжимая в ладони ручку. На самого Богдана он бросил лишь один мимолетный взгляд, но и его хватило Романовскому, чтобы в груди что-то больно кольнуло, а сам блондин почувствовал, как ускользает сквозь пальцы их еще совсем не окрепшая дружба. Ну, почему Тиме так сильно не нравится то, что они с Викой «вместе»? Богдан не знал ответа, но, глядя на то, как Тима все сильнее от него отдаляется или смотрит волком со своей парты, готов был закричать во все горло, что Вику он пальцем не тронул, и все это просто обман. Однако, Романовский молчал. Молча Богдан сел за парту, угомонившейся лишь через несколько минут Вике вымучено улыбаясь, когда та опустилась рядом, и также, не проронив ни слова, отсидел весь урок, под испепеляющим взглядом историка рисуя на чистом листе тетради бессвязные каракули. Со звонком Васнецов вылетел из класса, а довольная собой Грановская наконец смогла поблагодарить друга за произведенный его букетом эффект. — Я думала, у него пар из ушей повалит, — не позволяя Богдану уйти, схватила за рукав его Вика. — И большое спасибо за цветы, они бесподобны, — в этот раз искренне поблагодарив блондина за подарок, коснулась губами бледной щеки. Романовский кивнул, а обычно дожидающийся друзей Тима из класса выбежал, с ним даже не поздоровавшись. — Пойду покурю, — проводив Грановского до двери разочарованным взглядом, поднялся с места Богдан. И на смену ему рядом с Викой вырос Никита, увлеченно рассматривающей мягкие лепестки цветов девушке делая несмелый комплимент. Оставив друзей в классе, Романовский проследовал по давно изученному маршруту, на одном из лестничных пролетов приметив разговаривающего со своей девушкой Тиму, и, поцеловав спину Грановского обреченным взглядом, поспешил на крышу. Кот опять не пришел. И на геометрию тоже. Прошлое занятие они прогуливали вместе, а сейчас Тима, видимо, выбрал себе более приятную компанию. Ведь День всех влюбленных обычно проводят со своей второй половинкой, не так ли? Взглянув на свою ненастоящую подружку, с которой их связывало лишь данное обещание, Богдан грустно той улыбнулся и, стараясь выкинуть из головы любые мысли о брате Вики, принялся за решение задачи, в запутанном условии находя нужные углы и длины трехмерной фигуры. Следующие уроки он отсидел также бездумно, разочарованно отмечая тот факт, что Тима и вовсе из школы уехал. На третьей перемене, стоя на крыше в компании сигареты, он поискал машину Грановского на парковке взглядом, но, не найдя черное авто на привычном месте, понял, что свидание Кота с его возлюбленной перенеслось куда-то из школы. В компании Вики блондин сидел в классе географии, дожидаясь прихода учителя и начала последнего урока, когда, постучав в дверь, в кабинет вошло три девчонки в белоснежных балахонах с пачками алых открыток, несколькими розами и огромным ярким букетом. Зачитывая имена учениц и учеников 11А, названные Купидоны раздали послания своим адресатам, на парту Богдана с Грановской устанавливая корзину цветов. — Виктория, ваш поклонник пожелал остаться анонимным, — улыбнулась Герани брюнетка, с которой Богдан ходил на факультатив по биологии, и, в последний раз окинув восхищенным взглядом шикарный букет, в сопровождении подруг исчезла. Грановская на подарок смотрела с сомнением. Поискав среди цветов записку, она прочитала страстное признание на самодельной открытке и, бросив взгляд на заинтересованно косившегося на нее Богдана, сунула листок обратно в букет, через несколько секунд вставая со своего места, чтобы отнести корзину к мусорному ведру. Изумленные одноклассницы, довольствующиеся лишь покупными валентинками и, максимум, одной розой, ахнули. А сидевший через проход в одиночестве после отъезда Тимы Блохин едва не упал со своего стула. И по тому, как смотрел Никитка на оставленный у двери букет, Богдан понял, кем был этот загадочный аноним. Не позволив Вике вернуться за парту, он схватил девушку за руку и, подведя к цветам вновь, шепотом попросил их все же принять. — Это Виктор прислал, — замотала головой Грановская, не желая букет забирать. — Взбесился из-за того, что мы утром с тобой разыграли. — Это не он, — заверил ее Богдан, и, самостоятельно подняв цветы с пола, протянул их упрямой девчонке. — Возьми, Вик, это от того, кто тебя искренне любит, — скользнув взглядом к побледневшему лицу Никиты, попросил Романовский, не называя имен. И, развернув девушку перед собой, подтолкнул ту обратно к парте, под взглядом десятков пар глаз ведя ее на место с подарком Блохина. Эх, нашел бы в себе смелость Никитка подписаться, не пришлось бы сейчас так страдать. Рыжий другу благодарно улыбнулся. А пропавший куда-то Грановский до конца дня в школе так и не объявился. Но, совершенно точно, выходя из дверей учебного заведения после окончания всех занятий, Богдан видел во дворе его Кристину, о чем-то громко переругивающуюся со своей подругой, размахивая руками. Разве Тима не с ней?

Tbc...