graVestone

Позади остались очередные выходные, ранним утром понедельника вновь выгоняя прохожих на улицу, спешить на работу и в школу, возвращая жизни привычный ритм. Спрятав кудрявую макушку под шапкой, Никита Блохин выскочил из автобуса, оборачиваясь на ожидающего его на остановке одноклассника с приветливой улыбкой. — О, ты здесь, — протягивая руку другу, радостно отметил рыжий, шагнувшего к нему навстречу Богдана приветствуя крепким рукопожатием. — Увидел, что автобус подъезжает, — ответил Романовский, отпуская теплую ладошку соседа по парте, и, заглянув за его плечо, кивнул, предлагая вместе пройти оставшееся до школы расстояние. И как же изменился блондин всего за пару дней. Никита заметил, что спина его вновь стала ровной, высоченного парня, торопливо шагающего с ним в паре, вытягивая к солнцу, а разноцветные глаза Богдана вновь блестели, отражая ласковые лучи светила. «Спасибо, Тима», — сам себе улыбнулся Никита, поглядывая на заметно посвежевшее и даже, кажется, чуть порозовевшее лицо Романовского, ускоряя шаг, чтобы за спешившим навстречу новому учебному дню молодым человеком успевать. Блохин понимал, что торопится Богдан не на уроки, и, равняясь с ним, почти переходя на бег, искренне радовался за друга, наконец добившегося взаимности от предмета своей симпатии. И сам Никита в последнее время был балован вниманием Вики, благодаря развернувшейся любовной истории между ее братом и Романовским все больше времени уделяющей сохнущему по ней парню. В субботу, оставив ребят наедине, Грановская потащила Никитку за покупками, смущенно краснеющему парню, подобно верному псу, дожидающемуся ее у примерочных, демонстрируя свои обновки. Спустя полчаса Блохин расслабился и, найдя в себе смелость, принялся комментировать наряды Герани, оценивая особо приглянувшиеся комплиментами и безапелляционно отметая те, что на его взгляд были слишком вызывающими. И как радовалось влюбленное сердце Никиты, когда Грановская, прислушиваясь к советам друга, откладывала в сторону не понравившиеся ему вещи. А потом они пошли в игровые автоматы. Нет, Вике вовсе не было это интересно, но, заметив, как восторженно Блохин смотрит на недавно привезенный в ТЦ электронный тир, рыжего потащила разорять его призовой фонд. Никита выиграл для девушки игрушечного медведя — смущенно протягивая презент Грановской, он молил небеса и землю, чтобы Вика над ним не посмеялась, но, радостно пискнувшая девушка подарок приняла, своей улыбкой и предложением взять по большому рожку мороженого влюбленного мальчишку окончательно к себе привязывая. Домой Блохин пришел в десять, довольный, счастливый и без копейки в кармане. Но, издалека заметив, как с пассажирского сидения припаркованного возле школы опеля вылезает Вика, в выбранной лично им в субботу юбке-солнце мятного цвета, которую он и оплатил, пытаясь вернуть деньги за подарок Романовскому, о тратах своих совсем не жалел. — Привет, — и готов был к ногам прекрасной Герани бросить и весь оставшийся мир, когда, ласково улыбнувшись подошедшим одноклассникам, девушка его поцеловала в щеку, на ушко шепнув благодарность за свой новый наряд. Сердце влюбленного парня громко забилось, розовой краской на щеках сдавая его с потрохами любым сторонним наблюдателям. Но, кажется, видевшие только друг друга Тима с Богданом смущения Никиты не заметили. Конечно, какое им дело до пылающих щек Блохина, когда напротив горят счастьем глаза твоего человека, а крепкое дружеское рукопожатие превращается в нежную ласку и игру пальцев двух влюбленных парней. Улыбаясь образовавшейся паре, Никита искренне радовался за своих друзей, с крохотной капелькой грусти и чуть горчившей на языке завистью смотря, как ребята, наконец, руки друг друга отпускают, не желая делиться своими отношениями с общественностью. Будь то во власти Блохина, руки Вики из своей он никогда бы не выпустил, но, зная, какой жестокой бывает нынешняя молодежь, скрытность парней понимал. И, позвав одноклассников за собой кивком головы, в их компании рыжий направился на учебу. Рассредоточившись по классу парами — Богдан с Никитой, Вика с Тимофеем — ребята заняли свои места, вновь опаздывающего на урок учителя биологии встречая в прекрасном настроении и расположении духа. Вика предлагала Романовскому поменяться местами, но смущенно спрятавший глаза блондин отказался, усаживаясь по правую руку от Блохина и то и дело оборачиваясь на сидевшего сзади Кота, смотря на того через проход так ласково и влюбленно. — Я рад, что у вас все сложилось, — пользуясь отсутствием преподавателя и тем, что Тиму разговором отвлекла сестра, наклонился к соседу по парте Никита, поздравляя Богдана с положительным исходом его мучений. Не удалось ему это сделать раньше. — Спасибо, Никит, — улыбнулся блондин, буквально сияя от счастья. — Я до сих пор не могу поверить... — и, обернувшись на Тиму, в тот самый момент посмотревшего на него и подмигнувшего, поделился с другом своей радостью. — А у вас там что? — переведя взгляд на Вику, шлепнувшую по затылку отвлекшегося на своего парня Грановского, поинтересовался Богдан, хмыкнув. — Дружим, — пожал плечами Никита. Хотелось бы ему сказать что-то другое, но он не мог. Проследовав за взглядом соседа по парте, он встретился глазами с карими глазами Герани, вновь покрываясь розовой краской на щеках и чувствуя, как бешено колотится в груди его сердце. Эх, как хотелось бы Блохину, чтобы Вика смотрела также. — Ну, до недавнего времени она со мной даже не разговаривала, так что это большой прогресс, — сам себя успокоил он вслух, заодно и отвечая Богдану, и, вздрогнув от хлопка входной двери, обернулся на вошедшего в класс учителя. Начался урок. Остальные занятия прошли в том же духе. Влюбленные ребята то и дело перебрасывались взглядами, на переменах скрываясь ото всех на крыше и задерживаясь там слишком долго, а Никита, как мог, развлекал Вику. Прошел очередной понедельник, весело смеющийся квартет застигая у большого окна на втором этаже необходимостью расходиться. Богдан с Тимой должны были идти на факультатив по биологии, а Блохин повел обычно радостно встречающую допы по истории, а теперь упирающуюся ногами в пол, Герань в класс Васнецова. Нервно теребя в руках ключи от общей с братом машины, Вика сидела за одной партой с Никитой, подготавливающегося к пробному тестированию парню бездумно отвечая на вопросы. А когда в кабинет с пачкой листов зашел Виктор Михайлович, и вовсе замерла без движения. Смотря то на нее, то на историка, Никита пытался понять, что случилось с девушкой, но в пустом взгляде Грановской не находя ответа на свой вопрос, молча переживал. Вернувшийся с вынужденного отпуска по случаю отцовства Васнецов раздал задания своим ученикам, прося выполнять их без использования шпаргалок, чтобы оценить реальные знания выпускников перед будущим экзаменом. И, как-то странно посмотрев на прячущую от него глаза Вику, вернулся за свой стол. И что-то в этом взгляде Виктора Михайловича на Грановскую заставило Никитку беззвучно прорычать. Давно Блохин замечал, как смотрит Васнецов на Вику, будто знает мужчина о девушке что-то, что ему не положено знать. И Герань с ним всегда вела себя странно. Но теперь, видя, как в его присутствии Вика вся сжалась, рыжий не на шутку напрягся. Потому, время занятия тратя на то, чтобы эту загадку разгадать, тестирование Блохин провалил, вместе с Грановской сдавая учителю истории едва заполненный лист. Проводив разочарованным взглядом до двери не справившихся с заданием учеников, Виктор Михайлович пообещал на следующем уроке еще раз повторить сложные темы, но даже не обернувшаяся на голос учителя выпускница уже спешила из школы уйти. И Никита бежал за ней следом, думая о том, почему обычное занятие у Грановской вызвало такую странную реакцию. Вика подвезла его до дома, но напрягать молчаливую девушку допросом рыжий не стал, причину столь кардинально изменившегося за полтора часа настроения Герани обещая себе установить самостоятельно.

***

— Тим, опоздаешь, — приложив неимоверные усилия, чтобы оторваться от губ Грановского, прошептал Богдан задыхаясь, протестующе простонавшего и потянувшегося за продолжением поцелуя парня аккуратно отстраняя от себя, чтобы напомнить тому о скором начале его тренировки. — Еще рано, — отозвался шатен, вновь ловя губы Романовского своими, щекочущим прикосновением кончика языка к тем выбивая из головы Богдана любые другие мысли. Целовать, обнимать и быть к Тиме как можно ближе — единственное, что осталось в сознании блондина, поддавшегося на уговоры Грановского и возобновившего поцелуй, смешивая на языках вкус жженого табака и нежности. На крыше они прятались на переменах, за поцелуями и тихим шепотом проводя свободное время, но занятия среды давно закончились, и Гора ждал Кота в спортивном зале. — Тима, — выдохнул в рот Грановского Богдан, до распалившегося лаской парня пытаясь вновь достучаться. — Богдан, — передразнил его Кот, прихватывая нижнюю губу зубами. И Романовский, тихо простонав от неожиданного укуса, забыл обо всем на свете. Хватая Тиму за бока и притягивая к себе по-хозяйски, он сильно сжал пальцами кожу под курткой и свитером, выгнувшего спину парня прижимая к себе крепче и целуя глубже, кончиком языка проходясь по его небу, чтобы слизать давно общую слюну. И Грановский такому повороту был только рад — царапая шею блондина ногтями, он довольно улыбнулся в поцелуй, двигая губами в одном ритме с губами Богдана и забываясь в его руках, еще недавно так сильно смущающие мысли о близости с парнем отбрасывая на самый дальний план. Неделю назад Тима, краснея, просил Романовского о последнем шаге, а теперь, воспламеняясь в его объятиях и плавясь под лаской, позволял себя так глубоко и открыто целовать. Что-то внутри Богдана торжественно ликовало, добившегося взаимности парня заставляя забывать о любых сомнениях и прошлых страхах, стоя на крыше школы в солнечный мартовский день с любимым человеком в руках, искренне радоваться своему счастью. Но притаившийся в кармане Грановского мобильный решил не вовремя вмешаться — протяжно прогудев первой вибрацией, он громко запел, щекоча пару бедер, вздрогнувшим от постороннего звука и движения парням намекая об окончании свидания. — Алло? — не успев отдышаться, достал из кармана мобильный Тима, на имя вызывающего его абонента даже не взглянув, отвечая. — Сейчас приду, — и, сбросив вызов, со звонившим даже не попрощавшись, разочарованно посмотрел на Богдана. — Пора? — улыбнулся Коту Романовский, обнимая его за талию. — Семеныч пустил по следу собак, — кивнул Тим, убирая айфон обратно в карман, и, обняв ладонями лицо Богдана, мягко поцеловал его губы, одному Богу известно, как удержавшись от продолжения. И сам Романовский едва не сорвался. — Иди, спортсмен, — оттолкнул от себя он Кота, чувствуя, как без того вдруг становится холодно и одиноко. — Я подожду тебя в библиотеке, — пообещал блондин, поправляя на плечах лямки рюкзака, и, переплетя их пальцы, потянул Тиму к выходу с крыши. Машину Грановский вновь отдал сестре, обещая проводить Богдана до дома после тренировки, и, подхватив спортивную сумку, оставленную у лестницы, с рукой блондина направился внутрь здания. К сожалению обоих, общая дорога быстро закончилась, дверью, ведущей на второй этаж, разрушая момент уединения. — Я скоро, — остановившись на пролете, Тима с грустью посмотрел на их руки, подушечкой большого пальца аккуратно поглаживая мягкую кожу ладони Романовского, и, заглянув в разноцветные глаза Богдана, взяв с тех обещание ждать, поспешил на тренировку. — С кем ты там застрял? — услышал блондин снизу через несколько секунд и осторожно наклонился над перилами. За опаздывающим на тренировку Котом бежал Мишка, и только удачное стечение обстоятельств и хорошая реакция Богдана не позволили обернувшемуся и посмотревшему вверх Михею его заметить. Черт, нужно быть осторожней. С Тимой они на эту тему не говорили, но давно прошедший путь осознания и принятия себя Романовский и сам прекрасно знал, что выставлять напоказ свои отношения с Котом пока не стоит. Еще совсем недавно Грановский встречался с девушкой, и, Богдан был уверен, он не готов открыться миру и во всеуслышание заявить, что теперь они вместе с блондином. Да и, честно говоря, Романовский все еще боялся, что Тима может испугаться подобных отношений или передумать, и вешать на него ярлык гея в таком случае будет крайне безрассудно. Им хорошо вместе, и Богдан с Тимой счастлив, а когда придет нужное время, и Кот будет готов, он сам примет решение о том, чтобы кому-то рассказать о их паре. Тем более, что имеющие для самого Романовского значение люди уже были в курсе. Вернувшись домой вечером в пятницу, взволнованным родителям он сообщил о самом дорогом сердцу подарке, смущенно показывая обрадовавшейся матери фото Кота, сохраненное в мобильном больше месяца назад. Посмотреть в глаза отцу было сложнее, но, превозмогая страх, Богдан это сделал и, получив кивок одобрения от Романовского-старшего, позволил себе расслабиться, проводя остаток вечера в компании родителей и праздничного ужина в честь его дня рождения. А Вика с Никитой его поздравили в субботу — совместно с Тимой они организовали Романовскому настоящий праздник, тронутого вниманием парня в конце дня оставляя наедине с Грановским, молчаливым участием своим заверяя Богдана в том, что образовавшуюся пару они искренне поддерживают. И впервые за долгое время блондин был по-настоящему счастлив — влюбленное сердце его радостно пело имя Тимофея, а родители и друзья были рядом. Приветствуя Анну Павловну и занимая привычное место в библиотеке, он достал из рюкзака свою книгу, в захватывающем сюжете на страницах которой и провел несколько часов, то и дело поглядывая на лежавший рядом телефон, ожидая смс от Кота. Тима написал в половине седьмого и, попрощавшись с библиотекарем, Богдан поспешил к нему навстречу. Подпирая плечом косяк двери спортзала, он подождал Грановского несколько минут, но Тима так и не вышел, и, посмотрев по сторонам в поисках лишних свидетелей, Романовский пошел за ним. В мужской раздевалке было душно и пахло потом, но Грановского там не было, а в его ящике стояла собранная сумка. Прислушавшись, Богдан сделал несколько шагов в направлении душа. Однако и там Тимофея он не нашел. Доставая из кармана мобильный и сверяясь со временем, он задумчиво закусил губу, думая о том, где они могли разминуться, но раздавшийся со спины разговор двух голосов, один из которых точно принадлежал Тимофею, о его местоположении долго гадать не дал. — Спасибо, я постараюсь оправдать Ваши ожидания, — обещал Грановский сопровождавшему его Петру Семеновичу, заходя в раздевалку полностью одетым и готовым отправляться домой. — Я уж надеюсь, — похлопал по плечу любимчика Гора. — О, Романовский! — и заметил Богдана. — А ты здесь какими судьбами? — Добрый вечер, — засмущался блондин, будто его поймали на месте преступления. И, посмотрев на Тиму с просьбой помочь, принялся заламывать пальцы. — Мы домой вместе ездим, — ответил за него Грановский, улыбаясь. — А-аа, — любопытство Горы было удовлетворено. — А я уж думал, ты на тренировку хочешь записаться, — оценивающим взглядом пробежавшись по худощавой фигуре не очень-то спортивного парня, цокнул языком тренер, всем своим видом показывая Романовскому, что наращивать мышцы тому бесполезно. — Нет, спасибо, я больше по книжкам, — парировал блондин, улыбнувшись. И под тихий смешок забравшего свою сумку Тимы вышел из раздевалки. — Ну, что? Домой? — поинтересовался Грановский у идущего рядом Богдана. — М-гу, — кивнул тот и, отняв у Тимы рюкзак, чтобы и так нагруженному спортивной сумкой парню не было очень тяжело, закинул его к своему по соседству, выходя на улицу, где в свои владения уже вступил вечер. Март начался всего несколько дней назад, но воздух на улице был заметно теплее, неторопливо прогуливающимся ребятам составляя молчаливую компанию. Достав из кармана сигареты, Богдан закурил, ласково поглаживая большим пальцем буковку «Т» на корпусе зажигалки и горя желанием погладить так руку Тимы. Но ладони Грановского он не попросил — слишком людно было на улицах вечерней Ялты, чтобы поддаться соблазну. Зато он поинтересовался о том, что услышал в раздевалке, от воодушевленного приглашением на очередные соревнования Тимофея получая полный отчет. Грановский рассказал ему, смущаясь, как две недели подряд он проваливал тренировки, раздосадованного такими результатами Гору вынуждая записать в участники Михеева. А сегодня, легко и непринужденно победив Мишку в спарринге, он место в команде себе вернул. Чувствуя гордость за своего парня, Богдан того внимательно слушал, не спеша продвигаясь к дому в самой лучшей компании из всех. И Тима так открыто и нежно ему улыбался, что Романовский сдержаться не мог. Продолжая идти прямо, он раскачивал корпус, при каждом новом шаге осторожно прикасаясь рукой к руке Кота, чувствуя, как внутри все радостно скачет и кувыркается, запутываясь внизу живота тугим узлом предвкушения. В начале десятого они были возле дома Богдана, но прощаться ребята не спешили. Оставив сумку на скамейке, от любопытных взглядов из окон они спрятались под козырьком подъезда, тихо переговариваясь друг с другом и счастливо улыбаясь глазами. Обоим хотелось поцеловать другого, но то и дело раздающиеся с улицы посторонние звуки пойти на поводу своих желаний парням не позволяли. — Из-за меня тебе опять придется ехать на такси, — виновато потупил взгляд Романовский, играясь пальцами с завязками на толстовке Кота. — После тренировки и двух часов пешком я готов скакать хоть на лошади, — улыбнулся Тима в ответ, успокаивая парня напротив нежным прикосновением к руке. Романовский шутки не оценил. Он чувствовал себя виноватым из-за того, что его страх вновь оказаться запертым в искореженной машине вынуждает Тиму отдавать свой опель сестре и топтать километры с тяжелой сумкой, но пересилить себя Богдан не мог. Пока. Недавно даже смотреть в направлении машины ему было страшно, но, сегодня утром, встречая Кота у школы, он не задумываясь подошел ближе к рычавшему металлическому монстру, осторожно прикасаясь к прохладной стойке пальцами, как будто та его укусит. Но этого не произошло, и, заглядывая в салон, чтобы поздороваться с Викой, Романовский на метал рукой оперся сильнее. Возможно, однажды... — Вике все равно нужно было поехать к Ваське, — расценив задумчивость блондина по-своему, тут же начал оправдываться Тима, поглаживая его пальцы на своей груди и извиняясь за неосторожную шутку. — М-гу, — наконец улыбнулся Богдан. Нет, на Кота он вовсе не злился, наоборот, был счастлив тому, что сам Грановский за вынужденную прогулку на него не сердится. Да и провести лишние несколько часов в компании этого парня ему было очень приятно. А еще так хотелось его поцеловать, что губы уже все зудели. Глядя в глаза цвета каштана, Богдан кусал изнутри щеку, борясь с желанием наплевать на редких прохожих и прижать Грановского к себе, но, не находя смелости на отчаянный шаг, лишь пораженно вздыхал, распадаясь на атомы под ласковым взглядом. — Давай, наверное, прощаться? — предложил он нехотя, не имея больше сил противостоять этой муке. И Тима как-то поник. — Не хочу, — честно признался Грановский, с ладонью блондина опуская вниз свою руку. — Ты уже весь замерз, — чувствуя, какими холодными были пальцы Кота, придумал новую причину для расставания Богдан, вздыхая. Ему тоже не хотелось отпускать Тимофея, но если парень заболеет, Романовский себе не простит. — Кто бы говорил, — улыбнулся на замечание Кот. — Это у тебя руки постоянно ледяные, фиг отогреешь, — поделился своими наблюдениями он, сжимая ладонь Романовского обеими руками. — Какие есть, — пожал плечами блондин. А Тима, подняв руки к лицу, подул на его холодные пальцы. По телу прошла волна удовольствия — Богдан задрожал. Чувствуя, как мягкие губы Грановского касаются подушечек пальцев, нежно те целуя, Романовский едва не повалился ниц, перед решившимся на ласку Тимофеем едва не роняя себя на колени, и, свободной рукой наспех достав ключи из кармана, открыл дверь подъезда, удивленного его действиями парня утягивая за собой внутрь. Снаружи на лавочке осталась его сумка, но, подставляясь под губы Богдана своими губами, Грановский об имуществе своем забыл. Раскрывая рот шире и притягивая к себе Романовского за шею, Тима сам углубил поцелуй, скользя языком по зубам блондина и закрывая глаза. Боже, каким же был этот парень — теряя себя в поцелуе, Богдан беззвучно стонал, чувствуя, как собравшееся где-то внизу живота и тихо похныкивающее нетерпением ожидание наконец воспламеняется, подобно фитилю свечки, согревая Романовского изнутри своим пламенем. И так хотелось Богдану быть к Тиме ближе. Пробираясь руками под куртку Грановского, он схватил его за ребра пальцами, сильно сжимая их и делясь с Котом своими чувствами, посасывающему его нижнюю губу парню рассказывая, как он ему нужен. Тима выгнулся дугой, коленкой больно ударяя в колено Романовского. — Черт, прости, — тут же поспешил извиниться Грановский, на секунду отстраняясь, но, не найдя в улыбке блондина негодования, вновь накинулся на его губы, толкаясь языком внутрь и больно царапая Богдана за шею. Больше молчать Романовский не мог. Стараясь поспеть за заданным Тимой ритмом, он двигал губами и языком, приглушенно постанывая и поглаживая бока Кота руками под курткой, в благодарность от того в ответ получая тихое грудное урчание. И так и провели бы они весь оставшийся вечер — спаянные поцелуем и с чужим языком в своих ртах — но тихий скрип цепей лифта, отправившегося за кем-то на верхние этажи, заставил парней друг от друга оторваться. Тяжело дыша, смотря глаза в глаза, оба грустно улыбнулись, признавая поражение, на приехавший вниз лифт оборачиваясь с недовольной миной, и, не желая быть застигнутыми на месте преступления, поспешили выскочить на улицу. Приятной наружности дама с собачкой поздоровалась с Богданом, скрипнув входной дверью, в смущенно прячущем взгляд блондине узнавая своего соседа. — Наверное, мне пора, — а Тима, незаметно для всех довольно облизнувшись, наконец вызвал машину. Такси приехало через пару минут, останавливаясь на подъездной дорожке в ожидании своего пассажира. Собрав пальцы Романовского в своей ладони, Кот улыбнулся, паре разноцветных глаз напротив тихо говоря: — Смотри-ка, согрелись, — и, подмигнув оставшемуся стоять под козырьком Романовскому, поспешил спрятаться в салоне авто, не забыв прихватить с лавочки свою сумку. Богдан проводил отъехавшую машину взглядом и, улыбнувшись столь прекрасному окончанию вечера, проверил слова Тимы на правду. Руки его были теплыми — Грановский не соврал. Конечно, ведь именно он стал на то причиной. Достав из кармана сигареты, Богдан вновь закурил, любящим взглядом лаская буковку «Т» на корпусе зажигалки, и, выбросив бычок в урну через пару минут, двум «В» на своих запястьях беззвучно признался: «Да, малыш, с ним я счастлив».

Tbc…