graVestone

Время шло, ребята становились ближе. Полностью растворяясь друг в друге и в чувстве, что переполняло каждого, они забывались, все чаще позволяя себе дотронуться до любимого человека или смотреть глаза в глаза, не думая о том, что кто-то посторонний это может увидеть. Нет, конечно, свои отношения они не выставляли напоказ в школе, продолжая прятаться от лишних глаз на крыше или под лестницей, туда ведущей, на переменах, но, не имея сил находиться друг от друга на большом расстоянии, и в школьных коридорах всегда были вместе. Вика с Никитой старательно их прикрывали, по уши влюбленных друг в друга парней сопровождая и составляя тем компанию на уроках. Однако, в редкие минуты отсутствия рядом друзей Богдан с Тимой не могли контролировать свои порывы, то слишком близко наклоняясь друг к другу, чтобы что-то сказать, то встречаясь пальцами и задерживаясь прикосновениями слишком долго, передавая тетради или учебники. Так и сейчас, склонившись над книгой на подоконнике, они наспех готовились к проверочной работе по географии, не успев повторить нужной темы вчера из-за жарких поцелуев и более откровенных ласк на кровати Романовского. Чувствуя, как по спине бегут мурашки от соприкосновения рук, Грановский пытался запомнить необходимые понятия и цифры, но, не имея сил сопротивляться своим желаниям, время перемены тратил на то, чтобы поймать скользившую по листам учебника ладонь Богдана. — Тим, скоро звонок, — попытался вразумить своего парня блондин, в противовес своим словам все же позволяя Коту взять его за руку. Они стояли спиной к проходящим мимо школьникам, и Романовский искренне надеялся, что порыв Тимы к нему прикоснуться останется ими незамеченным. — Я соскучился, — вместо того, чтобы перевернуть страницу, сжал в своей ладони холодные пальцы Грановский. Уже третью перемену они не ходили на перекур, и Тимофей буквально физически ощущал необходимость прикоснуться к Богдану хотя бы рукой. Конечно, он с бо́льшим удовольствием бы поцеловал блондина или обнял его, прижимая к себе сильнее, но, довольствуясь лишь звуками тихого дыхания рядом и ощущением острого плеча, о которое Кот неосознанно потирался, пытаясь прочитать хоть один параграф, не мог противостоять этой муке. Втягивая носом запах Романовского и задерживая дыхание надолго, он увлекся игрой пальцев на странице, не замечая никого вокруг и не слыша приближающихся со спины шагов. — Привет, Тима, — окликнула Грановского подошедшая девушка, заставляя увлекшихся друг другом парней вздрогнуть и резко разорвать тактильный контакт. — Привет, — обернувшись на голос, нехотя улыбнулся Кот, разворачиваясь лицом к лучшей подруге своей бывшей девушки. О том, что Лена с Кристинкой в прах разругались, Тима не знал и встретил ученицу 11Б с ожиданием предложения вновь помириться с Лискиной. Самой Кристине Тима на сообщения уже даже не отвечал, старательно игнорируя блондинку в школе и отвлекая себя разноцветными глазами Богдана, о том, что совсем недавно с Лискиной его связывало что-то, напрочь забывая, стоило Романовскому ему раз улыбнуться. Разве можно сравнивать два года мучений в отношениях с тем, что подарил ему Богдан всего за один месяц, пока был рядом? — Как дела? — однако, легко читающегося во взгляде Грановского нежелания идти на контакт Лена не заметила, пытаясь завязать разговор. — Да ничего, — пожал плечами Кот, мысленно умоляя девушку испариться. И так до звонка осталось всего три минуты, провести их в компании Лены, вместо Богдана, у Тимофея желания не было. — А у меня в субботу день рождения, — вот только брюнетка, к сожалению, беззвучных намеков не понимала — широко улыбнувшись Грановскому напомаженными губами, она продолжила разговор, стоявшего рядом с Тимой Романовского будто бы и вовсе не замечая. По школе до сих пор ходили слухи о том, что блондин отшил Вику после ее пьяных танцев на сцене, и связываться со столь консервативным парнем Лене не хотелось. Тем более, предмет ее давней симпатии был на удачу девушки уже как полтора месяца свободен. — Я организую небольшую вечеринку для своих, — не получив ответа от Грановского, продолжила Лена, медленно покачиваясь, глубоким декольте третьего размера пытаясь увлечь не понимающего намеков шатена. — Приглашаю тебя в гости, — и, окончательно отчаявшись достучаться до тугодума, предложила в лоб. — Эмм, — прикусил губу Тим, двигаясь к Богдану ближе, чтобы плечом чувствовать его плечо. — Не думаю, что я... — Кристины не будет, мы больше не общаемся, — расценив попытку парня отказаться по-своему, предупредительно проговорила Лена. — Не хочу дружить с обманщицами и предательницами, — и, надеясь обелить свой образ в глазах Кота, подбросила грязи на голову бывшей подруги, с которой недавно они делили все, кроме самого Тимы. А как бы хотелось Ленке и его с Кристиной поделить. — Да мне как-то все равно, будет она или нет, — однако, Грановский ее речи не оценил. — Я занят в субботу, — и, посмотрев на притихшего рядом Богдана, беззвучно пообещал тому провести вместе грядущие выходные. — Ну, это будет вечером... — отчаявшись, попыталась освободить Кота от планов на уик-энд девушка. — Лен, прости, но нет, — качнул головой Грановский упрямо. — Мы с... — и хотел было рассказать настойчивой брюнетке о том, что с Богданом они уже договорились провести выходные вместе, но вовремя среагировавший Романовский ткнул его локтем в бок, прося помолчать. — В общем, я занят, — вместо этого довольно уклончиво, но твердо, отказался от приглашения Тима. — Понятно, — разочарованно вздохнула Лена. — Может, тогда как-нибудь в другой раз? — и, надеясь все же заинтересовать Грановского своими формами и красивым личиком, шагнула ближе, позволяя парню заглянуть в глубокий вырез кофточки. — Не думаю, — даже не посмотрел в предложенном направлении Кот. — Почему? — надула губки отвергнутая Лена, хлопая наращенными ресницами так, будто бы вот-вот заплачет. И Грановский, решив не давать девушке ложных надежд, уверенно сказал: — Я не свободен, — впервые признаваясь кому-то постороннему в том, что его сердце занято блондином. Нет, конечно, он не указал на Богдана прямо и не заявил во всеуслышание, что теперь они вместе, но и этого «не свободен» было достаточно, чтобы Лена вконец поникла, а стоявший рядом Романовский мелко задрожал. — Прости, я уже встречаюсь кое с кем, и эти выходные, как и все последующие, планирую провести с этим человеком, — не думая о том, что своими словами он как-то обидит девушку, уверенно заявил Тима, поворачиваясь к Богдану, в паре разноцветных глаз того видя отражение собственных чувств. Они вместе, и менять это никто не собирается. Ответ Лены утонул в трели школьного звонка, вынуждая ребят попрощаться с отвергнутой девушкой и отправиться в класс. Проводив пару спин до дверей взглядом, ученица 11Б разочарованно признала тот факт, что с предложением своей кандидатуры на место Кристины она опоздала. И, улыбнувшись прошедшему мимо Мишке Михееву, с неприязнью глядевшему на белокурую макушку нового друга Кота, поспешила на свой урок. О том, что Тима с кем-то уже встречается, Кристина не без помощи Ленки узнала на следующей перемене. Скрывать свои отношения в школе было довольно сложно, и, радуясь тому факту, что родители блондина приняли Тиму и дали свое благословение образовавшейся паре, ребята наслаждались друг другом дома у Богдана. Здесь они могли свободно держаться за руки и смотреть глаза в глаза открыто, не думая о том, что кто-то не так посмотрит и скажет что-то в спину. Наоборот, Романовские искренне радовались, что с появлением в жизни сына любимого человека, тот стал улыбаться и буквально светиться от счастья, взволнованным родителям давая надежду на то, что этот учебный год закончится для всех на мажорной ноте. Обсудив за поздним обедом события прошедшего дня и проводив Александру Сергеевну на ночную смену в больницу, молодые люди отправились в комнату Богдана, занимая места на мягкой кровати блондина, чтобы подготовиться к устным урокам. Тима предлагал подвезти Романовскую до работы, но, не желая лишать сына лишнего часа в обществе его парня, женщина отказалась от услуг молодого водителя, вызывая такси. Степан вновь задержался в командировке, оставляя квартиру в полное распоряжение влюбленных, уже через двадцать минут отбросивших учебники куда-то на пол, чтобы придаться более увлекательному занятию. Восполняя упущенное время перемен, Богдан с Тимой самозабвенно целовались, обнимая друг друга и прижимаясь ближе, тихими стонами меж спаянных губ составляя себе музыкальное сопровождение. Грея пальцы под футболкой Кота, Романовский мял кожу на его ребрах, с каждой проведенной в сладком поцелуе минутой возбуждаясь сильнее и желая бо́льшего, о тихо постанывающего в его рот парня потираясь окрепшим в спортивных штанах членом. И чувствовал Богдан, что Грановский возбужден не меньше — Тима вторил его движениям, сталкивая два желания между собой и увеличивая глубину поцелуя. Они уже прошли этап неуверенности и смущения, позволяя себе кончить от приятного трения, но как-то разнообразить ласки, переходя к более откровенным, пока не решались. Срастаясь в нежном танце языками, они обнимали друг друга сильнее и едва слышно рычали, влажными губами собирая с губ напротив общую слюну и кусаясь, когда желание преобладало над разумом, два возбужденных до предела тела заставляя дрожать. — Погоди, — тяжело выдохнул Тима, обрывая поцелуй, чувствуя, что следующее движение навстречу Романовскому станет фатальным. — Я сейчас... — и не смог сказать вслух о том, что находится на грани, оборвавшись на полуслове из-за того, что Богдан, потеряв его губы, принялся выцеловывать влажные метки на коже его шеи. Ох, как любил Романовский целовать эту шею. Глубоко вдыхая запах любимого человека, он оставлял розовые следы, едва сдерживаясь от того, чтобы не пометить кожу губами более ярко, заявляя остальным свое на Тиму право, и, увлекаясь столь откровенной лаской, полз руками в направлении твердого бугорка между ног Грановского. Обычно Богдан останавливался, стоило Тиме выгнуться под ним, но сегодня, повинуясь тому, что Грановский сам взял его руку и положил на свою ширинку, прося о ласке, решился. Кот подался бедрами вперед, позволяя дрожавшей ладони блондина почувствовать, каким твердым и возбужденным сейчас был его член, и, запрокинув голову назад под щелчок ремня, предоставил Романовскому обширное пространство для новых поцелуев. Расстегивая пуговицу на джинсах и медленно ведя хвостик собачки молнии вниз, Богдан мягко посасывал острую вершину кадыка Грановского, смешивая его запах с собственным и возбуждаясь от податливости своего парня сильнее, постепенно освобождая молящий о ласке орган от плена узких штанов. Тима застонал в потолок, когда пальцы блондина прикоснулись к нему через мягкую ткань трусов, и сам толкнулся в ладонь, давая понять Богдану, что отступить теперь он ему не позволит. — Пожалуйста, — вслух подтвердил свои желания Грановский, опуская голову и ловя губы Романовского губами, возобновляя поцелуй с не меньшей страстью, решившемуся на откровенную ласку блондину позволяя с собой делать все, что только тому заблагорассудится. И Богдан от такого предложения отказаться не смог. Потянув джинсы Тимы ниже, Романовский спустил те на бедра, освобождая Кота от лишнего давления, и, обхватив пальцами до предела уже возбужденный член Грановского, сжал его, рождая в груди шатена первый громкий стон. Тимофею показалось, что он закричал. И лишь тот факт, что во рту его сейчас вовсю хозяйничал чужой язык, не позволил соседям узнать о том, как понравилось ему первое прикосновение руки блондина с изнывающему желанием члену. Конечно, Грановский ласкал себя сам и не раз дрочил, представляя перед собой Богдана, но ни в какое сравнение не шло то, что он испытывал с фантазиями в душе, с тем, как действовал на него блондин, стоило ему только раз к Тиме прикоснуться. И сам Романовский, казалось, был уже на грани. Сбиваясь с заданного ритма поцелуя, он сосал губы Кота и облизывал его зубы, под удары бешено колотящегося сердца окончательно теряя над собой контроль и оттягивая резинку трусов Тимы, чтобы прикоснуться пальцами к влажной головке возбужденного органа. Грановский выгнулся дугой. Чувствуя, как холодная ладонь блондина обхватила его член, сжимая тот и скользя по сочившейся влагой дырочке большим пальцем, Тима забыл свое собственное имя, в темноту комнаты выкрикивая единственное, что осталось в его голове: — Богдан... — и, лишившись остатков разума, сам потянулся рукой к спрятанному в штанах стояку блондина, упирающемуся в его бедро, умоляя о ласке. Забираясь пальцами под штаны и трусы Романовского, Кот громко зарычал в его губы, сильно сжимая в своем кулаке подрагивающий желанием орган и начиная тот медленно надрачивать, чувствуя, как Богдан зеркально вторит его движениям. И не думал Тима в тот момент, что сжимает в своей руке он член другого парня — настолько правильным и до безумия возбуждающим было ощущение горячей плоти в его кулаке, что он едва не кончил от первого же скольжения. Романовский не смог сдержать стона. Раскрывая рот, он обдал губы Тимы раскаленным дыханием, увеличивая скорость движения своей руки на члене парня и позволяя тому точно также ласкать его. Тима задрожал. Царапая лопатки о ткань задравшейся кверху футболки, он вскидывал бедра навстречу руке Богдана, хрипло дыша в темноту, распадаясь на атомы и вновь собираясь в единое целое, чтобы прочувствовать все сполна. Его трусы уже были спущены к джинсам и не мешали блондину ласкать его член, подрагивающие в предвкушении освобождения яички заставляя поджиматься каждый раз, когда ладонь блондина скользила к основанию, то сжимая. Повторяя движения Богдана, Грановский шуршал его штанами, чувствуя, как постепенно начинает неметь рука от неудобного положения. Но не находил в себе сил остановиться. Сжимая толстый член в своем кулаке, он двигал рукой вверх-вниз, доводя Романовского до границы разума и толкая в пропасть забытия. И сам Тима уже летел вниз. В паху буквально все уже горело и молило о пощаде, увлекшегося лаской Грановского выгибая в руках Богдана и заставляя вскидывать бедра вверх с громкими стонами, в тот момент, когда Богдан сильно сжал головку члена, прокручивая ладонь, изливаясь на живот вязкой белой субстанцией. И в его кулаке под сдавленный крик Романовского вдруг стало мокро. Продолжая толкаться в руку Богдана, Тима скользнул перепачканными в сперме пальцами вниз по стволу, размазывая семя по ладони и дрожавшему органу, забывая сделать новый вдох. Богдан погладил уздечку подушечкой большого пальца, укладывая подрагивающий член на коротко стриженные жесткие волоски в паху Грановского отдыхать, и, вновь найдя губы Кота своими губами, нежно те поцеловал. А Тима все продолжал сжимать в руке его пенис. Чувствуя, как легко скользит перепачканная в сперме рука по стволу, он продолжал тот медленно ласкать, отдаваясь нежному поцелую и растворяясь в окутавшем тело наслаждении. Никогда раньше Грановский не испытывал такого и, думая лишь о том, насколько идеально в его руку лег член Богдана, хотел скорейшего повторения. — Тим, — но остановиться его попросил Романовский, позвав между губ. — М? — не смог что-то внятное ответить Кот, позволяя блондину самому вытащить его ладонь из мокрых штанов. — Немного больно, — укладывая руку Грановского тому на бедро, прошептал Богдан, стирая свое семя с горячих пальцев. — И мне опять нужно сменить штаны, — и, улыбнувшись очередной испорченной паре домашних брюк, сперму самого Тимы растер по коже его живота. Да, о белье Грановского блондин позаботился, спустив вниз на бедра, а вот свои трусы вновь придется стирать, прячась в ванной от мамы. — Прости, — выдохнул Кот, постепенно приходя в себя и начиная соображать. Но что-то еще сказать Тима был не в состоянии. Его тело размякло и как будто бы превратилось в сироп, расплываясь по матрацу, лишаясь возможности двигаться, поднявшемуся с кровати Романовскому позволяя сходить в ванную и, вернувшись с мокрым полотенцем, очистить кожу живота от следов произошедшего. — Спасибо, — едва найдя в себе силы говорить, поблагодарил за заботу Богдана Грановский, блаженно прикрывая веки, когда блондин принялся вытирать его руку. И, отпустив Романовского в душ, счастливо улыбнулся, ощущая прохладное прикосновение воздуха там, где несколько минут назад все горело в руках Богдана. Романовский вернулся в комнату через несколько минут, но Тима к его приходу одеться так и не смог. Останавливаясь в дверях, блондин смотрел на полуголого парня в своей кровати, медленно краснея от осознания того, что в его паху вновь просыпается желание близости с ним, и, на трясущихся ногах подойдя к кровати, тихо позвал Тимофея, предлагая прикрыться: — Если ты планируешь и дальше лежать тут в таком виде, уроки мы никогда не сделаем, — улыбнулся Романовский, запуская пальцы в мокрые волосы. О том, что и свои штаны он спустил слишком низко на выпирающие косточки, неосознанно пытаясь соблазнить Тиму, Богдан не думал. — Сил нет, — смог лишь голову повернуть на голос Грановский, улыбаясь блондину так довольно, словно кот, объевшийся сметаны. И таким одновременно невинным и развратным выглядел Тим, что внутри Богдана что-то восторженно запело. Вот он, его парень, лежит на кровати со спущенными штанами и так маняще улыбается — Романовский едва сдержал рвущееся наружу «люблю». Нет, он не скажет это Тиме, пока тот без трусов. — Давай, помогу, — наклонился над парнем Богдан, пряча обмякший член шатена обратно в джинсы, и, застегнув пуговицу с ремнем, лег рядом, беря Тиму за руку и целуя его пальцы. Он стер сперму полотенцем, но от руки Грановского до сих пор пахло им, и, вдыхая аромат недавней страсти, блондин вновь почувствовал, как медленно возбуждается. А Тима, не заметив, кажется, каким образом он действует на своего парня, повернулся к нему лицом, зажимая сцепленные руки между ребрами, чтобы каждый мог почувствовать сердцебиение другого. — Так, какие у нас планы на выходные? — напоминая о том, что утром он сказал Ленке из 11Б, поинтересовался Грановский у того, чье имя не назвал, нежно улыбаясь. — Понятия не имею, — отозвался блондин, двинувшись вперед по подушке. — Главное, чтобы вместе, — и, приоткрыв губы Тимы языком, вновь того поцеловал. О том, что одновременно в двух головах родился план на выходных повторить только что случившееся и, возможно, даже больше, ни один, ни второй не сказали. Но, возбужденно смотря глаза в глаза после долгих минут поцелуя, каждый для себя это решил.

Tbc...