disgusting

— Итак… — произнёс Джерард, теребя в руках батончик-мюсли, который, видимо, был его завтраком. Мы сидели на его кровати в нескольких сантиметрах друг от друга. Он остановился, не зная, что сказать дальше.  — Ты живёшь с мамой или папой? — я сказал первое, что пришло в голову, чтобы разбавить неловкую паузу.  — Что? Откуда ты знаешь?  — Здесь только три кровати, и они все одноместные.  — Оу. С мамой. Я кивнул и слегка улыбнулся.  — Я тоже.  — Она хорошая?  — Эм… — я постарался вспомнить хоть раз, когда мама уступила своим принципам ради меня или пошла мне навстречу. Ничего не приходило в голову, — Не особо. Она — большой фанат Совета. Очевидно, я нет. Осмелюсь предположить, что ты тоже, — Джерард усмехнулся.  — Н-нет.  — А твоя семья какая?  — О, они замечательные. Майки милый. А моя мама классная. Хоть и немного… Эксцентричная. Я нахмурился.  — Что ты имеешь в виду?  — Ну, она… имеет весьма особенный характер. Или вроде того. Она придёт домой через пару часов, можешь п-познакомиться с ней, если захочешь остаться до этого времени.  — Круто, — я улыбнулся, — А как здесь школа проходит? К вам, наверное, не особенно высокие требования, да?  — Да, определённо. У нас вообще не очень хорошее образование. Учителям мало платят, поэтому туда идут только самые отчаянные, и, ну, знаний у них не очень много. А п-поскольку все учителя такие, то никто особых знаний не получает. Всем вообще плевать на нас.  — Это, должно быть, дерьмово, если ты действительно заинтересован в получении образования. Его глаза загорелись энтузиазмом.  — Я знаю! Никого кроме меня это будто не волнует!  — Хей, меня волнует. Может, я умный, ты не знаешь этого.  — Да, конечно. Парень, который так просто решает прогулять и ни капли не волнуется об этом, определённо, очень заинтересован в образовании, — саркастично произнёс он, улыбаясь. Я толкнул его плечом и рассмеялся.  — Я просто ненавижу свою школу, — я поднял руки, — Я хочу учиться! Вот только эти мудаки, мечтающие убить меня, отбивают всякое желание. Его лицо смягчилось.  — Тебя тоже? Я пожал плечами.  — Видимо, такая у нас плата за то, что веришь во что-то и имеешь собственное мнение.  — П-понимаю, — он вздохнул.  — А у тебя что?  — Ёбаные гомофобы. Я резко поднял голову.  — Что?  — В смысле, я не гей или вроде того, но я верю, что каждый заслуживает прав и равного отношения. Я не знал, что чувствовал в этот момент. С одной стороны, меня радовал тот факт, что я наконец нашёл друга, не являющегося гомофобом, но в то же время где-то в груди засело неприятное чувство, потому что я был достаточно глупым, чтобы поверить, что у меня есть шанс с этим парнем. О чём я вообще думал? Он чёрный. Важная часть любых отношений — прикосновения, объятия, поцелуи. Я не мог делать этого с чёрным, если не хотел провести остаток жизни, скрываясь в грязном тенте с Джерардом и не разговаривая ни с кем вне Инкастума. Отношения с чёрным, тем более с парнем, шли рука об руку с необходимостью скрываться всю жизнь и прятаться от копов, я уже молчу о потенциальной возможности быть убитым в любой момент своей жизни. Вау. Я действительно был тупым, допустив даже мысль о том, что это возможно.  — Фрэнк? — я моргнул, фокусируя взгляд на парне перед собой.  — Что?  — Ты, вроде как… Отключился.  — Оу… Извини. Что ты говорил? — я очень надеялся, что он не продолжил свой монолог после того, как я перестал слушать.  — Я сказал, что все заслуживают прав. Я сам не являюсь геем, но считаю, что те, кто является, д-должны иметь те же права и привилегии, что и любой гетеросексуальный человек.  — О, эм, да. Я полностью согласен. Он рассматривал моё лицо некоторое время, затем нахмурился.  — Ты не согласен. Вау. Почему он так решил? Каким ужасно тупым и лицемерным был бы я, если бы верил, что геи не заслуживают прав?  — Что? Нет. Конечно же, я согласен. Почему ты так решил?  — Ты выглядишь неловко. Даже пристыженным. Как будто не говоришь то, что действительно д-думаешь, — ого. А он умён. И очень наблюдателен, — Что я сказал такого, что заставило тебя… Оу, — его глаза расширились, будто он резко осознал что-то.  — Что?  — Оу. Ты…  — Я что? — мой голос стал на несколько октав выше, чем обычно.  — Эм, ну, знаешь. Гей. Я неловко опустил глаза, пожёвывая губу. Джерард смотрел на меня.  — Стой. Нет? Я пожал плечами.  — Наверное… То есть, нет, да. Я гей.  — Оу, ну, я не имею ничего против этого. Я улыбнулся и кивнул, пытаясь подавить в себе печаль от ощущения обречённости на вечное одиночество. Никто никогда не захочет встречаться с белым геем-борцом за права чёрных. Ну, по крайней мере я — особенный. Я вздохнул.  — Думаю, я единственный гей, не являющийся расистом, за всю историю этого мира. Никто никогда не полюбит меня.  — Хей, не говори такого, — Джерард выглядел грустным, — Уверен, ты найдёшь кого-нибудь. Ты хороший человек, Фрэнк.  — Возможно, но другие — нет. Иногда мне кажется, что весь остальной мир состоит из плохих людей, и… Я действительно ненавижу то, каким стал мир. Мы продвинулись так далеко в технологиях, знаниях об окружающем нас, но что касается общества и отношений между людьми… Белый человек не может даже поговорить с чёрным, не получив осуждения или угрозы собственной жизни. Это бред. Джерард вздохнул и опустил взгляд.  — Я знаю. Наш мир ужасен. Но нужно фокусироваться на хороших вещах.  — Таких нет.  — На маленьких вещах. Секундах счастья. Мелочах, которые имеют значение в данный момент, — он повернулся к брату, свернувшемуся на соседней кровати и тихо сопящему, обнимая какую-то мягкую игрушку. Каким бы больным мальчик не казался, он всё равно выглядел счастливым и спокойным в данный момент, — Нужно жить настоящим моментом, Фрэнк, — тихо произнёс он, — Потому что другого такого уже не будет.

***

Мы разговаривали часами, хотя казалось, что прошло всего несколько минут. Видимо, время летит быстро, если ты не вынужден проводить его в школе в окружении гомофобов и расистов. Заметив, что уже три часа дня, я ушёл, пообещав Джерарду вернуться завтра вечером. Покидая Инкастум, я задумался о необычном чувстве в животе, которое прежде игнорировал. Это было похоже на то, как обычно описывают влюблённость. Блять. Я был счастлив, на самом деле. Счастлив, что нашёл друга. Но в то же время я чувствовал себя ужасно из-за того, в каких условиях Джерард и его семья, да и остальные чёрные, были вынуждены жить. Что ему приходится наблюдать, как его младший брат, которого он так любит, буквально чахнет от неизлечимой болезни, пока однажды не исчезнет совсем. Мне вдруг стало жутко грустно. Видеть маму и идти в школу завтра после того, как провёл день в компании человека, разделяющего мои взгляды и такого же открытого к новым идеям, как я, будет невыносимо. Даже не знаю, как справлюсь с такими контрастными событиями, постоянно переплетающимися в моей жизни, а мне бы хотелось, чтобы Джерард в ней остался. Кроме того, в мою душу вновь закрался страх о том, что кто-то узнает, где и с кем я провёл этот день, даже несмотря на то, что тёмные пятна на моей коже давно исчезли, а никто из тех, кого я знаю, не мог увидеть меня здесь, так как все они ещё были в школе или на работе. По всем этим причинам моё сердце билось почти в два раза сильнее, чем обычно, по дороге домой, и я всё ещё слышал мягкий смех Джерарда в голове. Мысли в моей голове метались хаотичнее, чем обычно, постоянно возвращаясь к парню, и у меня было ощущение, что это состояние не пройдёт, по крайней мере до того момента, пока я не увижу его снова.