Лотосы во льду

- Да чего ты? Альфред не понимал. Действительно не понимал, почему она такая агрессивная. Он же ей добра желает, предлагает дружбу и покровительство. - Не двигаться, - она передернула затвор. Мерзавец. Она его узнала: это тот самый солдат, что утаскивал Бонфуа на себе с поля боя. Похожи, кстати, гады - желтоволосые, синеглазые, - явно родственники и захватчики по натуре. Она ожесточилась и ткнула ружьем в грудь пришельца. Это было ошибкой; Джонс резко дернул ствол влево. Хлопнул выстрел, а она оказалась в захвате. "Ах ты ж *****!" - вдруг раздался в ее голове голос Брагинского. Все в самом деле оборачивалось худшей стороной. Американец был выше, шире и ,самое прискорбное, сильнее француза. Не переставая вырываться, она высмотрела отлетевшее ружье. "Далеко". Что же, все равно стоило постараться. Джонс с трудом прижимал к себе осатаневшую вьетнамку. Благодарение Господу, мощью он не обделен, но дикая энергия, скрытая в этом маленьком теле была достойна удивления и уважения. - Ну же, тише, тише, глупая, - приговаривал он взъерошенной голове, бившейся об его грудь. - Не бойся. Ты не понимаешь своего счастья. Ничего, бедная, я тебя приведу тебя к истине. Сама потом благодарить будешь! И тут, застигнутый ее подножкой, упал навытяжку, но хватки не ослабил. Она скрежетнула зубами и попыталась выскользнуть. Доползти до ружья. Джонс навалился всем телом, вытянув ее руки вперед. - Бешеная,- выдохнул в ее затылок пораженный американец, и ее передернуло - от него тянуло дезодорантом. Демонстративной силой и спокойным довольством; тем, чего она себе, вечно в угаре войны за независимость, позволить не могла. Так пах ненавистный Pax Americana*, который сегодня проложил свою границу у ее порога и грозил ее поглощением. После яростного рывка, от которого он едва не скатился на землю, она затихла и как-то обмякла. Джонс встревоженно перевернул ее на спину и получил пинок в живот. Она с мрачным торжеством поднялась на ноги, но тут же, бледнея, начала крениться на бок. "Нет! Только не сейчас!" - в панике попыталась как-то удержаться от падения. Провал в темноту. Под распоротым осколком от очков бедром растекалась лужа крови. Из провала ее выдернула жгучая боль. Привычно. - Ты заставила о себе поволноваться. И обо мне тоже, - Джонс указал на пластырь, наклеенный рядом со своим пупом. Да хоть провались, без особой радости подумала она. Вновь опозорена - мало того, что намертво прикручена к стулу, по ее дому шляется противник, с любопытством изучая каждый уголок, так именно он ей перевязал ногу. Может, пропитал повязку ядом? От таких все можно ожидать. - Хочешь? - в нос лез торчащий меж двумя кусками хлеба шмат мяса. Полупрожаренный, сочащийся и уже надкушенный. - Спасибо, откажусь. - Уверена? Ты очень ослабела, тебе нужно железо. А в этой котлете есть все, что необходимо изнуренному организму бойца, - американец прорекламировал свою трапезу хорошо поставленным голосом и с голливудской улыбкой. Затем смачно зачавкал. Она промолчала; горло сильно першило. Раздражала английская речь в ее доме - будто в порядке вещей. И она правда ослабела, что сил хватало только на тихое бешенство. - Ты не сердись, а то рана откроется. Лучше успокойся. Хорошо обдумай, как замечательно будет, когда я помогу тебе сделать ремонт, вместе мы наведем тут порядок. Представь, как ты заживешь! Настоящей цивилизованной жизнью! "Ах вот оно что. Благодарю покорнейше, дайте мне пожить моей "дикарской", советнички. Сколько столетий уже суетесь в чужие дела со своими знаниями-умениями." Джонс понял ее холодный взгляд по-своему. - Больно? Понимаю. Но ты уж потерпи веревки: я не могу тебе доверять, пока не остынешь. Насчет еды и туалета не беспокойся - я хорошо готовлю, подобно моему брату, и буду приносить тебе горшок и менять повязки. Окей? Она хотела вскочить, но опять потеряла сознание. Джонс всерьез стал исполнять роли захватчика, тюремщика и нежной сиделки в одном лице. Преисполненный решимости перевоспитать и вылечить "больную" (коммунистической отравой), как он мысленно ее называл, американец исправно таскал паек собственного приготовления четыре раза в день и караулил ночную урну, в перерывах неустанно и пламенно воспевая восторги свободы. Рано или поздно она должна будет проникнуться. Тогда он возьмет ее руку в свою, и они вместе уйдут навстречу закату и демократии... А пока она отворачивалась от еды и лягалась, когда он отвязывал ногу для бинтования. Чтобы она не умерла от голода, пришлось кормить насильно. - Глупая, неблагодарная моя ВиСи**, все равно одумаешься, - твердил Джонс, одной рукой стиснув "больной" затылок, другой - тыча в потрескавшиеся губы ложку. Она продолжала худеть. Причину он понял, подглядев, как ее при луне рвет в злополучный горшок, содержимое которого он утречком бодро опорожнял в речку. - F*** ***! - ахнул он. Так ведь недолго до обвинения мировым сообществом в жестоком обращении. И заменил веревки наручниками. Этот американец - изощренный садист. После смены веревок на наручники, он присел на корточки и потрепал ей щеку. - Вот видишь, до чего ты себя довела? Будь хорошей девочкой - и я тебя отпущу. Нужно только меня слушаться. Еще издевается. Демократ, как же. Она подавила поднимающуюся ярость, которая поддерживала в ней жизнь. Сейчас ее надо было обуздать, потому что бороться с Джонсом напрямую и силой нельзя: это его оружие. Проявив горячность в самом начале, она поступила глупо и истощила себя. Следует быть хитрее. Каждое утро ее подташнивало при виде дымящегося блюда, которое Джонс охотно запивал колой. "Что эта тварь туда добавляет, рвотное?" Теперь он ее поил порошковым молоком. Из бутылочки. Новому унижению она ответила спокойствием. Пила комковатую, зато питательную бурду из вражеских рук. "Поступим подобно японцам. Потерпим, потянем время". * лат. "Американский мир". Имеется в виду сфера влияния США. ** VC - сокращение от Вьетко́нг (или Национальный фронт освобождения Южного Вьетнама); в американском военном фонетическом алфавите за каждой буквой закреплено определенное слово для удобства радиопередачи, соответственно, VC выглядело как «Виктор Чарли» (Victor Charlie). В результате американские и южновьетнамские солдаты повсеместно стали называть партизан «Чарли».