Чужой среди нас

      Небо уже розовело по кромке, когда порядочно изможденный ночными событиями врач, неся на руках так и не пришедшего в себя Пирса, буквально ввалился в клинику, рискуя перебудить половину персонала и больных и обратить на себя совершенно не нужное сейчас внимание. …Констебля он уложил на заднее сиденье полицейской машины, почему-то твердо уверенный в том, что подземный культ и в частности та тварь не рискнут оказаться на открытой местности на исходе ночи. С Брэдли все будет в порядке, когда он проснется, но вот Пирс… Пока Рид нес его в лечебницу, то ощущал даже через одежду, как буквально по минутам поднимается температура детектива. Сам он странным образом послужил как большой холодный компресс: замедленные процессы жизнедеятельности экона делали его тело прохладным на ощупь, и потому находящийся в полубреду Эдвард неосознанно льнул к нему; по всей видимости, это приносило ему облегчение. Странно, что жар развился так быстро после травмы, да еще и системно. Быть может, не привычного к морским путешествиям человека продуло еще на корабле, и его ослабленный иммунитет не справился? Или же это та самая бессонница… и понемногу начинающиеся вторичные симптомы здешней странной пандемии?.. Пытаясь про себя решить эту физиологическую задачку, Джон раздобыл кровать-каталку, на которую бережно уложил детектива, и провел еще раз беглый осмотр. Что ж, сейчас он ничего больше не в силах сделать для пострадавшего, кроме как передать его в заботливые руки дежурной сестры — на большее у него нет ни времени, ни сил. Рид бросил последний долгий взгляд на лежащего перед ним мужчину, уже не как врач, но просто как озабоченное судьбой этого человека существо. Выглядел Эдвард откровенно помятым: на слегка хмуром даже в глубоком беспамятстве лице залегли тени, первые признаки болезни; в явно совсем недавно аккуратно подстриженной бороде затерялась каменная пыль и крошка, придавая тому неопрятный вид. Распахнутый плащ в потертостях и пыли и изорванная правая штанина со следами крови довершали не особенно впечатляющий образ. Рид вздохнул, протянул руку и осторожно огладил челюсть детектива, убирая седую пыль. Жилка на шее его билась мерно и спокойно, широкая грудь поднималась и опускалась… мужчина был погружен в тяжелый глубокий сон. Усилием воли экон заставил себя отвернуться. Его собственное сердце, бьющееся крайне редко, участило удары, а желудок — либо некий иной орган, который сейчас ему служил как оный, врач не знал этого достоверно — свело от приступа дичайшего голода. Он не питался очень давно. Он ослаб, и сейчас даже кровь животного едва ли поможет восстановить силы, которые, судя по нынешней встрече в подземном святилище с монструозным культистом, ему могут очень понадобиться. Неслышно ступая, он направился в палаты, по которым разливалась предрассветная серо-розовая дымка, затененная деревьями парка, раскинувшегося за окном. Пациенты мирно спали; дремала и дежурная медсестра за своей стойкой. Джонатан окинул взглядом ряды коек и прикрыл глаза, пытаясь абстрагироваться, пытаясь перестать проклинать тот день и тот час, когда вернулся с войны и ступил на родную землю — и тут же был обращен. …Сестру он разбудил чуть позже и сообщил о том, что в коридоре на кушетке ее ожидает пострадавший; также ей было велено сообщить о нем Мари Колден, как только она явится в больницу. Отгоняя непрошеные чужие мысли и воспоминания, он юркнул за дверь своего временного приюта. Оставлять Пирса без присмотра было несколько рискованно — кто знает, культисты, скрывавшиеся за масками, могли быть кем угодно, даже медиками; однако еще рискованнее было держать Пирса подле себя. Пытливый ум детектива быстро приведет его к выводу о том, что лондонский гематолог не совсем тот, за кого себя выдает. В кромешной темноте, к которой его глаза были привычны, врач переоделся и улегся на матрас, после чего быстро провалился в мертвецкий сон без сновидений.

***

      Все усиливающийся запах тухлой рыбы и разлагающейся плоти прорвал канву его безбрежно темного сна и заставил, морщась и отирая ладонью лицо, проснуться и сесть на жестком ложе. Неужели люди здесь и вправду не чувствуют этой омерзительной вони? Неужели обоняние эконов настолько более остро? Джонатан вышел за дверь и, быстро оглянувшись по сторонам и прислушавшись, оценил ситуацию: время близится к одиннадцати, сестры перешептываются о смерти старого безногого моряка, который все молил судьбу прекратить его жизнь, и об очередной стычке между доктором Колден и доктором Фуллером. Рид насторожился. Интуиция пела о том, что поводом к этому стал именно новый неожиданный пациент. Перед тем, как покинуть комнату, он все же решил прихватить из скромного саквояжа свой старый, так привычно ложащийся в руку инструмент самообороны — скальпель с остро заточенным лезвием. Такое самоироничное — но такое подходящее оружие для врача-экона. Заперев дверь, он заспешил по коридорам, заглядывая в помещения по обеим сторонам. Проклятье, да куда же они определили Эдварда? У процедурной, из которой тянуло душком валерианы и плесени, Джонатан едва не налетел на Мари; мрачная, словно туча — пусть и в отчаянной попытке это скрыть — она, казалось, не сразу его узнала, однако когда узнавание вытеснило насущные проблемы, лицо ее просветлело. Сделав ему короткий знак рукой, она быстро заскочила в бойлерную. Рид проследовал за ней. — Где вы были все это время!? — зашипела в полголоса женщина; впрочем, тут же она спохватилась и сменила тон: — Ах да, простите. Я запамятовала о том, что вы говорили про свой режим, — она поморщилась и отвела взгляд, впрочем, тут же вонзив его вновь в собеседника. Говорила она все так же глухо и тихо, и шипение котла еще сильнее заглушало ее слова. — Наш ночной пациент — полагаю, это ваша работа? Рид кивнул — впрочем, это был риторический вопрос. — Не скрою, мне интересно, почему он объявился в Даркуотере в одно время с вами, и что с ним произошло, но, боюсь, сейчас это не главные вопросы. Главный мой вопрос — зачем? Нет, я понимаю, как врач вы привели его сюда из самых благих побуждений, однако вы, похоже, совсем меня не слушали. Этот мистер Пирс — он же не отсюда, не местный! В случае чего никто его не хватится, не станет искать. Джонатан открыл было рот, но так и не нашелся, что возразить. Мари же, махнув рукой — мол, даже не пытайтесь, упавшим голосом продолжила. — В общем, у меня плохие новости: мне не дали его вести. Его забрал доктор Фуллер, — взгляд ее, вновь метнувшийся куда-то в сторону, потемнел от сдерживаемого гнева. — Все утро он пичкал его успокоительным и бог знает чем еще, а после визита Брэдли и вовсе перевел на цокольный этаж. Тон ее голоса явно говорил о том, что мысленно Колден его уже похоронила. — Что расположено на цокольном этаже? — Рид заходил взад-вперед по тесной комнатушке бойлерной, ощущая жгучую потребность в действии. Врач же прижалась к стене и скрестила руки на груди, провожая его взглядом. — Психиатрическое отделение. У меня нет туда доступа. Фуллер вообще никого туда не пускает, кроме нескольких особо доверенных санитаров. Думаете, я шутила, когда говорила о том, что он здесь — царь и император, и может творить с пациентами все, что ему вздумается? — А что же Брэдли? Неужели он не вмешался? Мари покачала головой. — Что он сделает? Он обычный полицейский, а не врач. К тому же, авторитет этого старого сморчка непрошибаем, — она фыркнула, — против него он и пикнуть не посмеет. Да и ваш друг, откровенно говоря, вел себя не очень-то вменяемо. Что-то выкрикивал, говорил, что был мертв, что Этан тоже был мертв… что вообще произошло? Он сам так и не смог рассказать ничего вразумительного, сказал только, куда перевели мистера Пирса. Рид вздохнул и, отводя взгляд, потер пальцами переносицу. — Они с констеблем осматривали особняк… там случился небольшой обвал… старое строение, ничего удивительного, — ненадолго он прервал свое хождение по бойлерной и собрался с мыслями. — Им повезло, что я оказался неподалеку. Мне нужно было, гм-м, обсудить с Эдвардом сложившуюся ситуацию. — Так, значит, вы знакомы? И что же, он считает, что эта странная эпидемия бессонницы может быть как-то связана с Хокинсами? — врач недоуменно вздернула бровь. — Не знаю, — уже честно ответил Рид. — Я не успел с ним об этом поговорить. Женщина, оттолкнувшись от стены, окинула усталым взглядом собеседника. По залегшим под ее глазами теням можно было понять, насколько она вымоталась и переволновалась за день. — Зато я успела. Совсем немного. Мне удалось пробраться на нижний этаж, отнести ему одежду и открыть дверь, но потом санитары выпроводили меня. Боюсь представить, что на самом деле там происходит, — уронив голову на грудь, женщина безнадежно покачала ею. В отличие от нее, Джонатана распирало от жажды действия, необходимости срочно приниматься за дело; у него были силы, была цель и был человек, способный помочь его расследованию, но при этом находящийся в опасности — отчасти по его вине. Конечно, глупо и нечестно было бы считать, что с ним самим Пирс находился бы в большей безопасности, но кто знает, что происходит с ним сейчас, на запертой, изолированной ото всех площадке для экспериментов врача-самодура? — Это я и собираюсь выяснить. Ступайте отдыхать, Мари, я вижу, что вы едва держитесь на ногах. Однако женщина упрямо мотнула головой. Челка, высвободившаяся из сложной прически, упала ей на один глаз. — Вам понадобится моя помощь, чтобы отвлечь Фуллера и его прихвостней. Ступайте, спрячьтесь у прачечной — а я скоро соберу экстренное собрание в другом крыле. Так вы точно сможете проскочить мимо охраны. Чуть поколебавшись, Рид все же согласился. Его не совсем обычные таланты могут еще пригодиться позже — не стоит растрачивать силы на убеждение санитаров. Дождавшись тишины в коридоре, он выскользнул за дверь бойлерной и направился в сторону прачечной, узкий коридор от которой как раз вел на лестницу вниз; из-за его спины послышался тихий железный свист, а чуть погодя из дальнего крыла крик: «Воду опять перекрыло!» и стук каблуков по полу. На всеобщий переполох, поднятый Колден, показались даже санитары-охранники с нижнего этажа; проскользнуть за их спинами экону не составило труда. Тенью он пробежал по грязным коридорам, почти кожей ощущая липкие запахи старой крови, ужаса и смерти, пропитавшие эти стены, больше подходящие не больнице, но старым казематам.