Чужой среди нас

      Холодная рука — как ему показалось сквозь сон — прошлась по его лбу и вискам, задерживаясь, снимая напряжение и жар, огладила шею осторожно, едва касаясь, а после, чуть погодя — легла на плечо и уже ощутимо сжала. — Эдвард. Эдвард, просыпайтесь. Пора. С глухим стоном детектив оторвался от лежанки и принял вертикальное положение, чувствуя, как гудит голова от недосыпа, и как накатывает желание хлебнуть виски и послать все к черту. Однако это было непозволительной роскошью… что ж, хотя бы кошмары не успели его посетить, и ему удалось подремать даже без треклятого снотворного. Джонатан сидел, склонившись над микроскопом едва ли не в той же самой позе, в какой был пару часов назад, когда Пирс засыпал, разве что лицо его стало мрачнее, а взгляд — сосредоточеннее. Заметно красные в свете лампы белки глаз почти пугали своим нездоровым оттенком. — Доктор, вам бы самому вздремнуть. Ваши глаза… Господи, Джонатан, когда ты сам спал в последний раз? Рид вздрогнул, отрываясь наконец от аппаратуры, и обернулся. Как ни странно, сонным он не выглядел, скорее наоборот — взбудораженным. — Не важно. Не обращайте внимания, это, можно сказать, уже их естественный цвет, от сна он практически не зависит, — врач улыбнулся тонкой кривоватой улыбкой, после чего поднялся из-за стола и, суетливо собираясь, набросил на плечи плащ. — Нам нужно поспешить, двери уже должны быть открыты, мы потеряли и так слишком много времени. — Верно, — засуетился детектив. Он не по наслышке знал, что значит находиться в заточении на нижних этажах этой богом забытой больницы-тюрьмы. …Серая предрассветная муть затопила коридоры больницы, все сделав бесцветным, размытым и как будто бы нереальным. В коридорах, видимо, было прохладно — Джонатан заметил краем глаза, как Эдвард ежится и прячет руки подмышки под плащ; лицо его осунулось, под глазами залегли тени, пусть экон и охранял его краткий сон как мог. Слова Элджернона о неком неизвестном «нем», которому нужен зачем-то Пирс, не давали теперь врачу покоя — как и то, что он обнаружил под микроскопом. …Персонал, пациенты — все словно бы вымерли. Ни единого звука, шороха, хотя Рид привык к тому, что большинство больниц никогда не спит, в них что-то происходит в любое время суток. Здесь же в коридорах было тихо; люди на кроватях в палатах словно бы вмерзли в продавленные матрасы, и сложно было уловить взглядом даже колыхание спин, характерное для равномерного дыхания во сне. Ватная серость обволакивала, отупляла. Эдвард, словно бы по какому-то внутреннему наитию, достал зажигалку, чиркнул — и в ее теплом свете эти ощущения быстро отступили. Мужчины, стараясь не сильно греметь обувью, заспешили по коридору в направлении кабинета Фуллера. Последний все еще хранил следы спешного, но аккуратного обыска; ящики не до конца задвинуты, дверцы шкафов приоткрыты. Рид занялся спешным осмотром бумаг на столе в поисках документов, касающихся Хокинс, в то время как Пирс, хмурясь, отошел к кораблю-головоломке. — Как странно. Похоже, я знаю, как это работает, — он передвинул несколько деталей, и они заняли нужное место; фальшдверца отъехала в сторону, открывая место для хранения секретных записей Фуллера. — Я видел, как Мари сделала это… но как, как такое возможно? — обернувшись к врачу, детектив пораженно уставился на него, разведя руками. Похоже, запоздалое осмысление происшествия все же настигло его. Проклятье, если бы Рид сам еще знал, как и чем объяснить всю эту оккультную ересь, что творится вокруг! Сам он давно смирился и принял для себя свою искаженную, не поддающуюся логике реальность, но как преподнести это Пирсу? — Сказать по-правде, я не знаю, — со вздохом пожал плечами врач. — Есть вещи, которые наука пока еще не в силах пояснить. Но я уверен, что во всем есть разумное зерно; быть может, это была галлюцинация, и то, что мы, кхм, вы видели, просто случайным образом совпало с реальностью. Не особенно убежденный его словами, Пирс покачал головой. Из ящика он выудил тощую потрепанную карту Хокинс, а также блокнот с заметками Фуллера о Саре. — Едва ли это совпадение, — он передал найденное доктору, после чего круто повернулся в сторону двери; его потемневшие глаза странно блеснули. — Идемте, нам надо спешить. Напряжение сгущающейся вокруг них иссиня-серой мглы нарастало. Решетка, ведущая в подвал, оказалась не заперта, да и санитары-охранники, до этого стоявшие у нее как приклеенные, куда-то подевались, и это не могло не насторожить мужчин. Некто словно бы хотел, чтобы они спустились в подвальное помещение, и специально убрал все препятствия. Вниз по железной, громко гудящей от шагов лестнице, по покрытым ржавчиной и бог знает чем еще ступеням — и вот вновь пустынные темные коридоры, по которым не так давно Пирс бежал прочь в качестве пленника-пациента. Пока они спускались, Рид вытащил из кармана и пробежался глазами по заметкам Фуллера, которые тот так тщательно прятал. — Он пытался проводить с Сарой Хокинс сеансы психоанализа, брал ее кровь в поисках каких-либо необычных свойств. И, по всему выходит, — он нахмурился, перечитывая последние страницы, — что ее тело все же где-то здесь. Пирс приостановился на последних ступенях, обернулся, нахмурившись. — Значит, этот треклятый Фуллер не просто запирает всех подряд в своей душегубке, но еще и ворует трупы? Чудно. Уже за одно это его нужно отдать под суд. Холод, темнота и вонь хлора и формалина, перебивающая слабый душок разложения, окружили их. Зеленые миазмы все того же мерзкого дыма, от которого щиплет нос, заполнили собой легкие, удушая, дезориентируя. Неосознанно прижавшись ближе друг к другу, напарники проходили по коридорам, заглядывая за стекла и в двери в надежде поскорее найти и освободить доктора Колден и убраться восвояси. …В очередном кабинете, уже почти отчаявшись найти женщину, они наконец обнаружили ее — но не в том качестве, к каком надеялись. Над недвижимым телом Мари с синюшным, покрытым сетью сосудов, явно безжизненным лицом, склонился лысый щуплый сутуловатый мужчина в темных очках. — Прошу простить, господа, но вам придется подождать. Я займусь вами позже. Невозмутимости этого человека — если его возможно так назвать — можно было позавидовать. — Фуллер! — Рид понял, кто перед ним, еще до того, как Пирс, прорычав фамилию, бросился к доктору-маньяку, выхватив оружие из кобуры. Оттолкнув того прочь, он ошарашенно оглядел распростертое на кушетке тело Колден. Она явно была мертва уже как несколько часов. — Что ты с ней сделал, ублюдок?! Остекленевшие глаза Мари в обрамлении все еще пушистых ресниц безучастно наблюдали потолок. Рид ощутил, как в приливе ярости, сменившей первые шок и изумление, перед его собственными глазами начинает сгущаться кровавая пелена. Эта женщина не была ни в чем виновата, она просто хотела помочь людям! Рванув к Фуллеру, он схватил его за глотку и прижал с силой к стене, едва не размозжив о нее его лысую голову; задетые стеклянные баночки и стальные кюветки посыпались на кафель с оглушительным грохотом. Пирс, взбешенный не меньше Рида, подскочил к убийце, тыча тому в лицо оружием. — Я спрашиваю еще раз, что ты сделал с ней, сукин сын?! В ответ врач-убийца только оскалился в усмешке: — О, вам не стоит жалеть о своей подруге. Завидуйте ей! Особенно ты, — полупридушенный, зло выплюнул он в сторону Джонатана. — Твоя участь будет куда ужаснее, жалкая тварь. О, я уже наслышан о тебе от него. Хотел бы я провести над тобой парочку экспериментов! С рыком экон впечатал его в стену еще раз. Желание мести бушевало в нем, пробуждая и нестерпимую жажду крови, удерживать которую с каждой секундой становилось все сложнее. Занятый этой борьбой, Рид ослабил хватку лишь на секунду — но маньяк улучил этот момент, извернувшись, выхватил из кармана шприц, и с силой воткнул его экону в живот, впрыскивая неизвестное содержимое. Острая боль резанула внутренности, и Джонатан с вскриком упал на колени, отпуская горло Фуллера. — Джон! Что с тобо.., — освобожденный из хватки, мужчина, казавшийся хлипким и субтильным, действовал на удивление быстро и дерзко; отпихнув растерявшегося детектива, он схватил с хирургического стола тяжелый стальной поднос и со всей силы огрел того по затылку. Пирс закачался, теряя сознание, попытался выстрелить, но отключился раньше и, выронив пистолет, осел на пол. Пелена в разуме и перед глазами, а также боль, словно разъедающая внутренности, стремительно нарастали. — Убий-йца! — прорычал Рид, теряя самоконтроль; он непременно догнал и порвал бы на части в самой ужасающей манере убегающего из кабинета человека, если бы не то, что тот сделал с ним. Все вокруг пошло красными и зелеными кругами. Свернувшись на полу в клубок, Джонатан вытянул из живота все еще торчащий шприц с огромной толстой иглой и тихо и низко завыл. Что за дрянь там могла быть, от чего ему может быть настолько плохо?! Расфокусированным взглядом он взглянул на остатки жидкости в шприце. Черно-зеленая жижа, мерцающая яркими всполохами, была ему знакома. Неужели это..? Острая боль снова резанула живот, и он, перекатившись на колени, свернулся дугой. Организм требовал исторгнуть из себя это, и срочно! Джонатан открыл рот… Из его глотки, минуя торчащие острые клыки и истекающий горькой слюной язык, на землю с противным чавкающим звуком полилась черная жижа, смесь зеленой отравы и его собственной крови. Его плечи тряслись от омерзения и озноба. На задворках погруженного в мутные образы разума слышалась непонятная, чужая булькающая речь, бессвязные выкрики и низкий смех. Загипнотизированный зелеными кругами, в какой-то момент он упал на бок и отключился, проваливаясь в некое подобие болезненного сна. Теплая, чуть влажная рука — как ему показалось сквозь полуобморок — с подрагивающими шершавыми пальцами легла на его лоб, после переместилась на шею, где не особенно уверенно попыталась нащупать пульс, а позже, чуть погодя — похлопала по щеке, осторожно, но ощутимо. — Джонатан. Джонатан, очнись. Пожалуйста. С глухим стоном Рид приоткрыл глаза и попытался сесть, заставляя работать сведенные, задеревеневшие мышцы. Ледяной кафель, на котором пролежал неизвестно сколько времени, грязно-зеленый свет, разбросанные инструменты, кляксы и лужи на полу, безжизненное тело Колден — и ошарашенный, близкий к срыву Пирс напротив — увы, это все ему не снилось. — Слава богу! Я боялся, что ты уже, — детектив сглотнул, не договорив. — Пульс такой медленный. Хотя не уверен, что я правильно его нащупал, — он коротко и нервно улыбнулся. — Сколько времени прошло? В теле он чувствовал болезненность и слабость, однако ее этиология была не ясна — возможно, организм все еще боролся с последствиями введения крови потусторонних тварей, а может быть просто реагировал на то, что Джонатан так долго бодрствует после рассвета. — Не больше получаса, — Пирс щелкнул крышкой карманных часов. Он уже был на ногах, и помог Риду подняться с пола. — Возможно, мы еще успеем догнать ублюдка, — он отступил на пару шагов, оглядывая помещение, и замер, когда взгляд его наткнулся на бездыханное тело женщины на кушетке. — Хладнокровно убить бедную Мари, попытаться отравить вас — за это я добьюсь для него виселицы! Он поплатится за то, что сделал! Ярость ушла — осталось только горечь от того, что они не успели. Рид, чувствуя, что уже в состоянии двигаться дальше, подошел и положил руку ему на плечо. — Идемте. Фуллер не должен уйти безнаказанным. Сунув в кобуру поднятый с пола пистолет, Пирс решительно направился к выходу из кабинета, и Рид последовал за ним. Напоследок оглядев помещение, он сморщился при виде лужи того, что вышло из него не более получаса назад. Какая дрянь! Однако же… задержавшись на долю секунды, он, под влиянием внезапной мысли, быстро метнулся к валяющемуся на полу шприцу, обломил иглу и сунул его в карман, тут же снова перемещаясь за спину к детективу. Фуллер, значит, хотел поставить над ним эксперименты. Что ж… он лишит его этого удовольствия — и поставит эти эксперименты сам.