Чужой среди нас

      Ощущение, что воздух становится гуще, осязаемее и все смраднее с каждым отрезком преодоленного им на сверхчеловеческой скорости пути, никак не могло оставить Джонатана. Чем ближе он был к порту, неподалеку от которого располагался здешний полицейский участок, тем четче понимал: что-то изменилось. Изменилось настолько, что сами пласты сущего сместились, и ожидать рассвета, что, по его подсчетам, уже давно должен был прорезать иззелена-серый туман, было бессмысленно; на реальность наползла тень мрачного и неведомого, и ее непроглядная затягивающая глубина, казалось, пожрала само солнце. Рид, спрыгнув с крыши мастерской, оказался в переулке между очередным невзрачным складом и пабом. Улицы были мутны, глухи и пусты… Сгусток тени, сформировавшись в человеческий силуэт, выплыл из-за угла и отупело уставился на экона — и, к удивлению последнего, побрел, угрожающе ворча, в его сторону. В голове Рида прошелестело: «Мы — бойцы… мы выживем, выдворим тебя… любой ценой» Женский голос звучал словно бы сквозь толщу воды, отдаваясь глухой болью по перепонкам, как это бывает, если нырнуть слишком глубоко. — Кэт? Это вы? Однако туман выплюнул ему навстречу отнюдь не знакомую хамоватую девицу; портовый рабочий с совершенно отсутствующим серо-землистым лицом брел к нему навстречу, угрожающе размахивая невпопад дубинкой. Запавшие, как у тяжело больного щеки и синие круги под глазами мужчины наводили на мысли о том, что тот не спал уже очень давно. «Эпидемия бессонницы! Так вот, зачем она была нужна! Ослабить волю этих людей… и правда, что могло бы быть эффективнее, чем лишение сна?!» — осененный этой догадкой, Рид вскочил на очередной карниз, оставив зомбированного бедолагу ни с чем. До участка, украшенного уныло повисшими отсыревшими палантинами американского флага, оставалась лишь пара домов, когда он вновь услышал в голове усталое эхо знакомого голоса: «Я не могу заснуть. Мне снится один и тот же сон… Кошмар. Грудь болит… Тьма, холод, тишина. А потом я просыпаюсь.» Констебль Брэдли? Джон тряхнул головой. Это невозможно! «Этот голос шепчет у меня в голове…» — Как и у меня, Брэдли. Как и у меня, — мрачно буркнув себе под нос, врач спустился с дальнего края крыши, едва не поскользнувшись; влажность в порту была невероятная. В сизом тумане тут и там просматривались шатающиеся фигуры зомбированных граждан, и потому следовало действовать с особой осторожностью. Бедняга констебль. Он боролся до последнего… У входа в участок, на крыльце которого настораживающе темнела аляпистая полоса чего-то коричнево-бурого, шатался очередной утративший разум. Как бы пробраться мимо? Джонатан, крадучись, сделал несколько шагов вдоль стены и присмотрелся, оценивая свои шансы. О, черт, да это же Брэдли! Побитое оспой, подпорченное шрамом, лицо полисмена было искажено мукой; он все еще боролся, пусть и почти безуспешно: руки его то вскидывались вверх в попытке схватить обуреваемую образами голову, то безвольно падали вниз плетьми, то тряслись в болезненном треморе, словно не зная, кому же наконец подчиниться — разуму или звучащему извне могучему гласу. — Этан? Мужчина дернулся, как от удара, повернул лицо — и тут же оскалился в болезненной гримасе. Зубы его скрипнули так, что это было слышно даже с расстояния в пару метров. — Н-нет! Прочь! Идиот!!! Рид, напротив, подступил на расстояние вытянутой руки, вцепляясь жестко в запястье бедолаги. — Брэдли! Услышьте меня! Где. Детектив. Пирс. Говорите же! Он почти слышал, как рвутся нервы, лопаются мельчайшие сосуды в мозге несчастного констебля, однако перестать давить, подчинять, перетягивая канат его разума у некой неизведанной древней и мрачной силы он не мог — ему нужно было знать, где сейчас Эдвард. — М-м-г-х-х… Пирс… он… мы п-пришли в участок… Начальник вдруг… почему-т-то задержал его. Обвинил… запер в камере. Я освободил… С-сара. Он пошел за мисс Хок-кинс, на старую китобойню… он-на… агр-рх! От внезапно вышедшего из-под контроля и бросившегося на него человека Рид отпрыгнул на добрый десяток метров, после чего взвился вновь на крышу. Брэдли, увы, окончательно утратил себя, и теперь только бездумно озирался вокруг, словно заторможенная агрессивная марионетка. «А что, если с Эдом случилось то же самое?» — холодея в душе, про себя подумал экон. Что, если Пирс так же бродит у заброшенной китобойной станции, и теплые ореховые глаза его теперь пусты и безжизненны? … до этого Джон не знал, что его, живого мертвеца, может передернуть от холода. Шелест-шепот из тумана принес в его мрачные раздумья новые ноты: «Искатель истины… Ищейка. Наша судьба предначертана… е-е-о… ет в нашей судьбе.» Мягкий, убедительный голос Сары Хокинс. Кто Искатель истины? Он, Рид? Нет… он — лишь «неучтенная переменная». А вот Пирс — их «Искатель», от которого его так отчаянно пытались отвадить все это время. Однако именно он, Джонатан Рид, твердо намерен разрушить эту чертову «судьбу», уготованную некими Древними человеку, который так неожиданно, но так сильно стал ему дорог. Улицы городка, и без того мрачные и грязные, заполонили густые смазанные тени; спуститься вниз с крыш означало бы чью-то смерть. Где-то вдалеке звучали крики и выстрелы, слышался шум борьбы, но, увы, экон не мог позволить себе поспешить на помощь. …Зеленый душный туман не торопился рассеиваться, и впервые в своем подобии жизни Рид не радовался тому, что наступление рассвета откладывается на неопределенный срок. Это давало ему время сориентироваться, однако Даркуотер почти осязаемо погружался все глубже в безумие с каждой минутой. Где же взять информацию о том, где расположена эта проклятая китобойня? По счастью, позиция на возвышенности, вкупе с наблюдательностью хищника скоро дали ответ на этот вопрос. Среди бесцельно, бессистемно шатающихся стал постепенно вырисовываться порядок: особенно темные, закутанные в черные плащи силуэты явно вполне осознающих себя людей скользили по улочкам, минуя одурманенных, направляясь на северо-восток. Не теряя времени даром, экон заспешил по крышам за очередной замеченной фигурой — лицо которой, как он разглядел чуть позже, было скрыто странной маской из белой кости. …От продолговатого здания из проржавевшего металла и полугнилых длинных досок, до которого ему оставалось уже менее квартала, внезапно послышался громкий скрежет и хлопок, потянуло запахом занимающейся огнем просмоленной древесины, и тут вдруг грянуло взрывом, и полыхнуло из бойниц-окон. — О Господи… Пирс! Стремглав экон бросился к быстро поддающемуся пламени ангару. Пусть Всевышний давно оставил его самого, но Эдвард — такой страшной смерти он не заслужил. Ведь правда же?!