Как сложно будет справиться

Окно было нараспашку, а холодный ветер блуждал по предоставленному в его полное распоряжение помещению, запутывая волосы девушки, развалившейся в передвинутом в середину комнаты кресле. Эмилия не сводила глаз с янтарной жидкости, бултыхавшейся в бокале. Новый год давно наступил, но шума и веселья не было: каждый занимался своим. Нарцисса беседовала с аппарировавшим не так давно Северусом, а сынок ее сразу после боя курантов исчез в зеленом пламени на вечеринку. Снежинки падали на разгоряченную кожу девушки, тая на ее глазах. Хотя брюнетка и могла перенестись к друзьям, провести время в чьей-нибудь приятной компании, но она не была готова к притворству, игре на публику и лжи самой себе. Не становилось ей лучше даже в чьем-то окружении, не начинала она забываться в веселье, попросту не могла. Припоминание былой любви с Драко и отсчет дней до смерти — вот единственные наркотики, что отравляли и перерождали одновременно. До ушедшей в себя девушки донеслось ее собственное имя, выкрикнутое кем-то, отчего Минстон невольно вздрогнула и повернулась на источник звука: камин. В нем было лицо, похожее очертаниями на Литтен, плачущую горькими слезами. — Я призналась Нотту, что люблю его... — послышался шепот сорванного голоса. — Он отверг меня. — Я-я... Как ты решилась на это? Что вообще... — Я не хочу здесь оставаться, хочу сбежать... Эмилия замельтешила и постаралась проанализировать происходящее. В самом начале каникул она не думала, что Паркинсон всё-таки первой признается в своих чувствах другу детства. — Что он сказал? — «Мы не можем разрушить нашу дружбу “этим”. Перестань вести себя как ребенок», — выплюнула дословно Литтен, горько усмехнувшись и зарыдав с новой силой. — Твою мать... — удивилась сказанному голубоглазая. — Хочешь сбежать от Нотта? — Да. — Аппарируй к моему дому. Там под ковриком будет запасной ключ. Оставайся там столько, сколько тебе на то понадобится времени... Захотелось закурить. Быстро встав на ноги, Эмилия вытащила пачку с зажигалкой и села около распахнутого окна, и хотя на улице и было морозно, магическое отопление и мешковатая одежда помогали не продрогнуть от холода. Первая затяжка, а следом и остальные; как давно не чувствовала в своих легких Минстон этот горький и отравляющий вкус. Табак, что она курила, был собственноручно создан ее отцом, за что он и сел позже. Сигареты, оказывается, выпускались с завода разные: одни, чтобы прикончить магглов, другие же — чтобы доставить приятное удовольствие покупателям-волшебникам, у которых они были востребованными. Дизайн пачки всегда зачаровывал своей уникальностью; эти сине-черные цвета с переливом в серебро будто бы говорили: купите нас, не пожалеете. В другой части здания, точнее в комнате объявившегося Малфоя, загорелся свет. Шторы не были задернуты полностью и позволяли увидеть хотя бы одним глазком происходившее в его спальне: Драко переодевался. Но долго это продолжаться не могло: на последней затяжке слизеринки Драко отдернул штору, представ с перед ней с оголенным торсом. Непонимающе глянув на сокурсницу, он отвернулся и стремительно зашагал прочь. Чувство, будто бы кто-то пристально наблюдал за ним, не покидало Малфоя, и он постарался как можно быстрее пресечь дальнейшую слежку. Но после того, как он встретился взглядами с Минстон, у него появились вопросы: почему та сидела и курила в такое позднее время и почему продолжала смотреть на него, даже когда была поймана с поличным. Драко хотелось лично разузнать всё интересовавшее его, потому он и направился в сторону правого крыла, к ней. Но не успел: та уже исчезла в неизвестном направлении. За спиной женщины послышались глухие шаги босых ног. Нарцисса развернулась в сторону идущей девушки и устало улыбнулась ей, поманив рукой к себе. Хозяйка наколдовала дополнительный бокал, но так и не успела налить в него вина: гостья отказалась от выпивки, сославшись на неважное самочувствие. Малфой медленно кивнула в ответ и полностью развернулась к Эмилии, дотронувшись до ее горячей ладони. — Так много времени прошло с нашей последней встречи, дорогая... — Вы правы, — отозвалась девчушка. — Я до сих пор не верю, что Драко всё позабыл и зажил самой спокойной жизнью, как он всегда того хотел... Решение, принятое в ту ночь, было верным. Женщина выпустила кисть Эмилии из своих рук и встала, прихватив бокал вина. Устало топнув ногой, она вернула на диван намеревавшуюся было встать вслед за ней девчонку. — Я уже спать, время позднее, — наклонилась Малфой, чтобы приобнять Эми. — Оставайся здесь сколько тебе потребуется... Как только Нарцисса прошла два шага, продолжая разговаривать с девушкой, обе волшебницы обратили внимание на остановившегося в дверях юношу, только что пришедшего со второго этажа. Эмилия лишь сейчас смогла осознать, почему же хозяйка поместья так быстро завершила разговор: она просто-напросто раньше услышала отдаленные шаги сына. Малфой пошел в противоположную сторону от той, которую предполагала Минстон: на кухню. Уже через несколько секунд он появился перед сокурсницей с бокалом огневиски, сразу же опустошив его. — Объяснишься, что ты пыталась найти, наблюдая за мной? — Драко вперил в нее взгляд своих серых глаз. — Извини, если смутила, — в голове пронеслось воспоминание об их поцелуе, том, который случился на этом самом месте. Эмилия так сильно погрузилась в свои мысли, что не заметила лицо парня перед собой. — Ты даже не слушаешь! — Извини... — Хватит извиняться! — повысил голос блондин и отпрянул от девушки, будто бы от той разило неприятным запахом. — Какой мне смысл слушать твои извиняйки постоянно?! Ты вечно косячишь и не перестаешь этого делать... В голове крутилась заевшая пластинка: пробыть с Минстон чертов час и застать ее в уязвимом состоянии. — Ты постоянно получаешь баллы, — переключился Драко на новую тему, притворившись, что ничего не произошло. — Это очень даже хорошо. Может, под конец года мы будем первыми среди остальных? — Возьми меня в команду по квиддичу. — Кем? — Ловцом. Я была лучшей в Дурмстранге. — Посмотрим, проведу тебе проверку, проверю, на что ты способна. Но и не надейся, что победишь Поттера, — скривился парень от собственных слов. — Увидим... Они не сводили друг с друга глаз, глядя настолько серьезно, что казалось, будто бы между ними была самая что ни на есть битва, война. — Скоро рассвет, — отвел взгляд Малфой, посмотрев на камин. — Он здесь красивый? — Эмилия тоже отвернулась, но в другую точку: окно. — Очень. — Можем встретить его вместе... — девушка не ожидала одобрительного ответа на свое предложение и уже хотела взять свои слова назад, но не успела. — Давай, — Драко обратил внимание на залившееся краской лицо девушки, отчего возбудился и сменил позу. Нельзя было ему подвергать опасности Эмилию больше, чем нужно. — Откуда ты знаешь мою мать? — Твоя мама была у дяди однажды, когда я оставалась с ним на выходные, — ответила девушка непринужденно. — Тогда она и запомнилась мне. — Кто еще у тебя есть, кроме дяди? — Есть брат и мать, они, сколько себя помню, всегда жили отдельно от меня и отца, — Эмилия не решилась вдаваться в подробности о своем отце, но поделилась другим: — Брат мой близнец, хотя мы и не сильно близки, я что-то да знаю о нем... — Например? — слизеринцу только и оставалось тянуть время такими глупыми расспросами. — Логан, так его зовут, закончил Ильверморни. Первые месяцы лета переезжал с невесткой с острова в Сиэтл. Теперь пытается устроиться в Министерство магии, только затянулось это всё на несколько месяцев, но не мне судить. — Вы часто видитесь? — Не особо. До прошлого года мы вообще ни разу с ним не общались. Хоть мы и близнецы, нас это никак не связывает. Малфой не слышал ни одного слова о зелье, будто бы девчонка уже обманула его, провернула всё до того, и незнание напрягало. Но увидев, как Эмилия вдруг рухнула на пол и стала биться в припадке, Драко понял, что зря волновался. — Legilimency... Не все воспоминания были ясны юноше, некоторые даже слишком расплывчаты, чтобы он мог увидеть хоть кого-то знакомого ему. Кроме единственного отчетливого видения — самого яркого и зловещего. Там он лежал недвижимо в темном углу сырого помещения, предположительно подземелья Мэнора. И кровь текла из его рта, а слезы шли не прекращая. И как же был напуган нынешний Драко, испытывая сейчас чувства Минстон из ее воспоминания, не дышавшей, замершей. Резкая боль прошла по всему его телу от следующего кадра: круциатуса, посланного в тело невинной девушки, упавшей на колени и только и смотревшей на уносимого Малфоями раненного. Он слышал этот оглушающий крик, вырывавшийся из груди Эмилии, ревевшей от боли, с каждым разом всё громче. Эхо отдавалось еще долго. Когда слизеринца выбросило из воспоминаний, он не сразу смог понять, что девушка продолжала биться в агонии от «своей болезни» уже наяву. Но лекарство он подал ей на автомате. Солнце уже взошло и освещало всю гостиную, а его греющие лучи падали на бледноватое лицо Драко, который всё еще не мог прийти в себя от увиденного. Его било дрожью, как это зачастую бывало при встречах с Лордом, но сейчас всё было по-другому, хуже. Он и не мог предположить, что увидит подобное в головешке незнамо откуда взявшейся девчушки. И это пугало. Особенно страшило появившееся у него чувство, будто бы он обязан Эмилии жизнью, будто бы он значил для нее намного больше, чем предполагал изначально. Малфой сначала не заметил стоявшую над ним мать, но когда та схватила сына за футболку и потянула, поднимая на ноги, он осознал, кто перед ним. — Как... Как ты посмел?! — проорала Нарцисса, и эхо ее крика прокатилось по всему первому этажу. — Ты! Как ты мог так по-варварски отнестись к чужой жизни! — Я просто хотел узнать, что именно она от меня скрывает, мама! — Узнал?! Ты доволен этим? — процедила женщина, приблизившись к сыну. — Тебе понравилось то, что ты увидел? — она подождала секунду. — Говори! — Нет! Не понравилось! — отпрянул от матери Драко, не зная, что ему еще делать, находясь в безвыходном для себя положении. — Это не просто болезнь... Это проклятье, наложенное человеком, который возненавидел Эмилию за ее рвение спасти другого, и каждый раз, когда она испытывает его на секунду дольше — она приближается к смерти. — Я ничего не знаю, — с болью глянул юноша. — Никто мне не рассказывает правды, все молчат! Поэтому я пошел на крайние меры... — Она могла умереть, Драко! Как ты не понимаешь! — Я не хочу понимать. Юноша провел рукой черту в воздухе, показывая, что их разговор закончен. — Отнеси ее наверх. — С хуя ли? Как и можно было ожидать, помилования вслед за брошенным матери Драко вызовом не последовало, а наоборот — он был наказан пощечиной. — Делай то, что я сказала! — заключила Нарцисса, перед этим с силой потянув на себя сына, и прошептала ему на ухо: — Ты и так являешься угрозой для нее. Ты — предвестник ее кончины. Женщина отступила на шаг от сына, потом еще на несколько; урожденная Блэк смотрела на мальчишку с жестокостью, будто бы видела в нем Люциуса, надеясь, что ошибается и это никак не может быть правдой. Драко со слезами в уголках глаз поднял голову и отвернулся к девушке, не желая унижаться перед матерью еще больше. Юноша поднял на руки потерявшую сознание, решив отнести ее в свою комнату, чтобы проследить за ее состоянием. Он невольно вдохнул сладкий аромат, исходивший от Эмилии, и горько усмехнулся. Мать была права: он поступил мерзко и неправильно, и Драко осознал, что даже в этот момент, как последний урод, поддавался своему половому влечению. Потому Малфой и отказался от принятого было решения, оставив девушку в чужой спальне и немедленно исчезнув оттуда. Стоило быть как можно дальше от Минстон. Стоило спасти ее от самого себя.