Квест для лузеров

Тиранозавриха, мурча, колдовала на столешнице с тарелками. Что именно она делала, Олег из-под парты не видел — звенела о фаянс то ли вилкой, то ли ложкой. Повозившись, женщина спустила подпрыгивающему от нетерпения рабу его миску. — Сядь поближе к стенке, в тень, — велела. Олег присмотрелся к содержимому миски и удивленно присвистнул. — Эй! — дернул демоницу за подол. — Это как это? Хихикающая Тиранозавриха протянула на ладони намазанный сливочным маслом толстый ломоть ноздреватого ржаного хлеба. — Жуй и не кукарекай, — посоветовала женщина. — Или ты вегетарианец? Ох, нет, Олег не был вегетарианцем. Потому — быстро крутанулся на поротой пятой точке, отполз подальше в угол и, урча от наслаждения, впился зубами в баранье ребрышко. Происходящее отказывалось укладываться у парня в голове — Госпожа поделилась с ним ужином… Ну, не совсем поделилась — всю рабскую пшенную кашу она забрала себе в обмен на тушеные овощи и мясо. А-бал-деть. — Ты ешь? — демоница наклонилась, поймала испуганный взгляд раба, заговорщически подмигнула и зашептала: — Я с детства обожаю пшенную кашу, а баранину не переношу на дух. Дедушка Пан ее постоянно готовил, бэ-э-э. Жареную, вареную, копченую… Тошнит уже от баранины. Олег принял объяснение, покивал и продолжил вкушать мясо. Его от баранины не тошнило. И от овощей не тошнило, и от хлеба с маслом. Умял все быстро-быстро, давясь и похрюкивая — так было вкусно, хлебной корочкой дочиста вылизал миску и сыто рыгнул. — Компот возьми, — велела сверху Тиранозавриха. Олег не отказался и от компота, вылез из-под парты и, не поднимаясь с колен, цапнул предназначенную ему кружку. Хлебнул на пробу — кисленько, приятно, но не ясно, из каких фруктов сварено. — Госпожа, — парень опустошил кружку в несколько глотков и тронул демоницу за колено, — а как вас зовут? — обзывать Тиранозавриху Тиранозаврихой почему-то перехотелось. Храмовница отложила ложку. — Ты наелся, закатенок? — красавица ласково улыбалась. — У меня тут еще хлеб остался. Доешь? — и показала целый ломоть хлеба. Естественно, намазанный сливочным маслом. Олег отрицательно покачал головой. — Как вас зовут, Госпожа? — повторил чуть настойчивее. Демоница махом откусила четверть простенького бутерброда, неспешно прожевала и мурлыкнула: — Вамматар. Олег покатал незнакомое имя на языке и так, и эдак, повторяя вслух на разные лады, и опять коснулся колена жрицы: — Это греческое? Оно как-то переводится на русский? Госпожа вздохнула. — Нет, не греческое. Означает «дева боли». Не заморачивайся из-за ерунды, ладно? В голосе рогатой прозвучала скрытая тоска. Похоже, она любила свое не греческое имя не больше баранины и стыдилась его. Глупая баба, переживает из-за всякой ерунды. При ее потрясающей внешности нужно ходить, задрав носик и пофыркивая… Проникшийся нахлынувшей сверху безнадежной печалью, Олег утешающе погладил комплексующую дурочку по упругому бедру. Просто погладил, без сексуального подтекста, и предложил: — Давайте вы уже доужинаете, а потом покажете мне Храм? Я очень хочу увидеть алтарь. Нечеловеческие глаза жрицы опасно сузились. — Храм — не место для экскурсий любопытных человечков, — возразила женщина, нервно хватаясь за ложку. — Ты с ума сошел, раб?! Сообразивший — сморозил оскорбительную для храмовников ерунду, Олег скромно потупился, но отступать не собирался. — Не сошел, Госпожа Вамматар, — он снова мягко огладил разгневавшуюся хозяйку по бедру, теперь — балдея от ощущения под пальцами сочной, податливой женской плоти. — Но я правда любопытный человечек. Вот погибну по вашей неосторожности, а Храма так толком и не увидел, тот, первый раз, не считается… Демоница растерялась, заморгала. Ее гнев погас, не успев оформиться. Молчала красавица довольно долго, ковырялась в каше, будто напрочь утратила аппетит. Олег не мешал Госпоже размышлять, помалкивал в тряпочку, ерзая поротой задницей по холодному полу. Мечтал о коврике. Наконец женщина созрела. — Неосторожностей не будет, закатенок, — она сердито клацнула зубками. — Не допущу. А на Храм и на алтарь ты еще насмотришься вдоволь, но не сегодня. Это не самое примечательное место здесь, поверь. Сказала — как отрезала, и сунула в рот наполненную разваренным пшеном ложку. Пока не доела, не проронила ни слова. Сидела мрачная, набычившаяся, отгородилась от разболтавшегося не по делу раба ледяной стеной и жевала, жевала… Овца овцой. Те тоже жуют, тряся рогами, без всякого выражения пялясь в одну точку пространства.

***

Момент, когда Вамматар наклонилась и сгребла в кулак цепку, Олег пропустил. Занимался будоражащим кровь самобичеванием — расстроил Госпожу, и грыз ногти. Поэтому не среагировал вовремя на рывок за ошейник и опрокинулся на спину, основательно ударившись затылком о камень пола. Упав, парень жалобно охнул от боли, потер ушибленную часть тела — там уже начала набухать приличных размеров шишка — и чудовищно обиделся. Отнесся к бабе-дуре с душой, и что в ответ? Обращается, как с вещью. Всхлип. «Ну, Тиранозавриха, — решил, — погоди». — Закатил под веки зрачки и демонстративно обмяк, расслабляя руки-ноги. Типа потерял сознание. Сидящая Вамматар издала звук, весьма напоминающий задушенное блеяние, резко выпрямила стан и застыла потрясенным, стремительно сереющим изваянием. Выражение лица у храмовницы, уверенной — случайно убила третьего по счету раба, стало — хоть хватайся за кисть и краски и пиши картину «апокалипсис». Казалось — женщина сейчас скончается от разрыва сердца. Тайком наблюдающий за хозяйкой сквозь опущенные ресницы Олег впечатлился, усовестился и вспотел. Изображать остывающий труп парню перехотелось напрочь. Ну, не рассчитала нелюдь сил — с кем не случается? Ну, шишка теперь — мелочи, до свадьбы рассосется. Шея цела, череп не треснул. — За цепку-то не тяните, — прохрипел он, распахивая замутненные страданием глаза. — Задушите. Вамматар смигнула, вздрогнула и очнулась. — Ты не умер? — продолжающая сидеть прямо, будто проглотила кол, храмовница напряженно перекатила по высоким скулам желваки. — Не умер, — сипло подтвердил Олег. Говорить внятно парню мешал давящий на кадык ошейник. — А нужно? Вамматар, — очи — плещущий отчаянием влажный огненный океан, — зябко передернула плечами и качнула рогами из стороны в сторону. — Не нужно, — она тихонько всхлипнула. Вот-вот разревется. Да-да, только бабской истерики и не хватало для полной полноты ощущений. Посреди столовой, вокруг мирно ужинают другие храмовники, счастливые рабовладельцы и не имеющие рабов несчастные. Блядь. — Значит, не буду, — забывший, что валяется под партой, Олег сел рывком, с размаха влепился макушкой снизу о столешницу и неподдельно застонал. А, шишка в плюс, шишка в минус… Перетерпится, лишь бы Вамматар успокоилась уже — тянет и тянет за цепку, садистка ненормальная. — Поводок. Пожалуйста. Я и без него за вами пойду, куда пожелаете. И ведь не лгал — действительно собирался последовать, не возражая и не жалуясь. Наоборот, жадно ловя любое оброненное Госпожой приказание и радуясь — если приказала, значит — считает раба достойным ей служить. Мысль возбудила, заставила тело сладостно затрепетать в предвкушении. «Это извращение, — попытался шепотом возникнуть мозг. — Ты мужик! Унижаться перед какой-то рогатой телкой — мерзость!» «Сгинь! — рыкнул Олег на бунтующее серое вещество. — Попозже!» — и, повинуясь внезапному движению жаждущей покаяния души, подался вперед, обнял икры женщины и беспомощно уткнулся носом в ее плотно сведенные колени. Ослабившая натяжение цепки Вамматар коротко-удивленно выдохнула. — Не шути так больше никогда, закатенок, — она помедлила и, отпуская человечку грех, вплела пальцы в Олеговы спутанные волосы. — Я, может, и бессмертная, но не железная. Договор? Не накричала, не ударила и не отругала — тепло улыбалась. Поняла, простила. Милая Госпожа… — Тебе надо бы добыть гребень, ты лохматый, — сомлевший от этой немудреной ласки Олег внимал, слушал журчание голоса хозяйки, не поднимая головы. Хорошо, уютно, от покалывающей кожу щек юбки Вамматар пахнет скошенным медовым лугом и костром. Остановись, чудесное мгновение… — И какую-нибудь одежду на смену… Отлипай-ка от меня, малыш, и поторопимся — джинн-хозяйственник не любит ночных визитов. Олег подчинился с готовностью и без дополнительных указаний со стороны храмовницы перетек на четвереньки. Вамматар расправила юбку и грациозно поднялась со скамьи. — Умница, закатенок, — похвалила. — Служение принято. Как выйдем из столовой — встанешь на ноги, — демоница посерьезнела. — Идешь на шаг позади меня, башкой направо-налево не крутишь, на возможных встречных Господ не пялишься, стараешься смотреть в пол. Почти все древние боги с характерами, заметят непочтительный прямой взгляд или усмешку — запросто могут посохом по почкам или по лбу огреть. Мне придется ввязываться в драку, чтобы тебя защитить. Усек? Раб испугался, поспешно опустил глаза долу. Чужие нелюди, его, посохом?! Ох, нет… — Усек, Госпожа, — пролепетал, утрачивая едва обретенную уверенность. — У вас не будет из-за меня неприятностей, клянусь. Вамматар, вроде, улыбнулась и взялась за поводок: — Ну, раз клянешься… То пошли. И заруби себе на носу, закатенок: спровоцируешь мордобой — я тебя жестко накажу по возвращении домой. Не поркой — от порок ты, маз противный, улетаешь. Другим способом, не завязаным на боль. Домой… Тиранозавриха, конечно же, имела в виду ее покои, а у Олега мучительно сжалось сердце. Питер, мама, съемная, напополам с Максом, забардаченная квартирка, в которой обычно все тарелки и кружки грязные… Макс. — Госпожа, — вновь переставший бояться древних богов, парень уставился на жрицу в упор. — Кто из ваших забрал в услужение Макса? Вы наверняка знаете! Отведите меня к нему, пожалуйста! На пять минуточек, убедиться — он жив-здоров! Вамматар зашипела. — Это плохая идея, раб, — заявила — и нахохлилась птичкой-воробышком. — Завтра отведу. Заодно поухаживаешь за другом, Танатос наверняка разрешит. Олег побледнел. С Максом стряслось что-то ужасное, определенно. Оттого он и на ужине не присутствовал. Лежит где-то в темном уголочке голый, замученный до полусмерти злыми жрецами, в полубреду, замерзает и молит о глотке воды… — Ась? — нацелившаяся уже покинуть столовую Вамматар сверху в упор уставилась на разболтавшегося человечка. Куснула губку и вымолвила с примуркиванием: — Твой Макс сейчас на алтаре — вечерняя служба. Завтра, закатенок. Только завтра. Хотя.... Олег похолодел и внутренне подобрался. Неужели Вамматар все же решила показать рабу Храм?