Лето в аду

       − Эй, Маркус, как насчёт внепланового дежурства?        Коннор расплывается в приторно-сладкой улыбке. Голос звучит фальшиво и заискивающе. «Ничего нового», − Маркус закатывает глаза.        − Прости, ковбой, но как-нибудь в другой раз.        − Ну Маркус, ну чего тебе стоит? Ты ведь всё равно просто будешь втыкать в потолок, а меня, между прочим, пригласили на вечеринку, − Коннор уже понял, что щенячьи глазки тут не прокатят, но продолжал делать их на автомате. – Ведь другу надо помогать!        − А разве друг не предложил бы пойти на вечеринку вместе с ним? – Маркус прищурился и торжествующе улыбнулся, подловив парня. – К тому же, тебе не кажется, что я и так слишком часто тебя подменяю?        − О боже, Марк, ну почему ты такой? – внезапно по лицу парня пробежал луч озарения. − Погоди-погоди, может, ты нашёл себе кого-то?        − Просто заткнись! – Маркус нахмурился и развернулся в направлении столовой. – Я всю неделю был сучкой Андерсона, дай мне хоть в пятницу немного расслабиться!        − Тоже мне волк-одиночка! – Коннор был зол, афера с подменой на дежурстве провалилась с треском.        Маркус, не оборачиваясь, поднял над головой правую руку с оттопыренным средним пальцем и вылетел из офиса.        В столовой Норт грустно жуёт салат. Эти двое избегали друг друга всю неделю, но так продолжаться больше не может. В конце концов, они всегда были вместе против всего мира, всегда были вместе, пока не…        «Пока не что?»        Маркус схватил поднос и направился к прилавку. Полная женщина на вид лет сорока пяти меланхолично отпускала обеды служащим. Когда очередь дошла до Маркуса, дама кинула на него быстрый взгляд, полный пренебрежительного безразличия ко всему человеческому роду и выплюнула:        − Что будем брать?        Для Маркуса обед в столовой был единственным разом за день, когда можно съесть что-то более-менее полезное. Поэтому обыкновенно, не желая ничего менять в установленном порядке вещей, он берёт суп и сэндвич.        − Ещё клубничный торт, пожалуйста.        О, а это что-то новенькое. На пару секунд маска безразличия соскользнула с лица женщины, и в образовавшемся на нём выражении можно было распознать удивление.        Расплатившись и подхватив поднос, Маркус направился к столику Норт. Женщина усердно делала вид, что не замечает его, однако игнорировать присутствие Манфреда стало невозможно, когда пластиковый поднос брякнул о стол.        − Привет, − нерешительно бросил он.        − Чего тебе? – внезапно тарелка салата показалась Норт настолько интересной, что она принялась изучать каждый ингредиент.        − Хотел поговорить, − Маркус опускает ложку в суп, вылавливая картофель.        − Уже не хочешь? – блядь, Норт, почему ты всегда придираешься к словам?        − Хочу, − Маркус кладёт ложку в рот и продолжает беседу. − Насчёт того вечера.        − Вот только давай без этого! – Норт глядит исподлобья. – Если припёрся меня жалеть, то иди нахер.        − Не жалеть, только прояснить. Я просто хочу, чтобы между нами всё стало как раньше, − ещё одна ложка супа канула во рту.        − Что здесь прояснять, Маркус? Я была пьяна, и мне было одиноко. Это всё, давай закроем тему.        Маркус отставил ложку и прямо посмотрел на подругу:        − Норт, я тебе нравлюсь?        − Какого чёрта, придурок! Да я помню, как ты пешком под стол ходил и ссался в штаны! Думаешь, после такого я могу воспринимать тебя как мужчину?        − Наверное, так и есть, − Маркус снова поднял ложку с супом ко рту, − но признай: если я тебе нравлюсь, то ты скорее сдохнешь, чем скажешь об этом, да?        − Сержант Маркус, вам в рифму? – глаза Норт забегали: под напускной бравадой она скрывала смущение.        − Норт… − полная ложка супа опустилась обратно в тарелку.        − Хорошо, что, если так и есть? – женщина скрестила руки на груди и отвернулась.        − Я рад, что мы не наделали глупостей. Знаешь, − Маркус сцепляет руки в замок и подаётся вперёд, − ты единственный человек, которого я могу назвать своей семьёй.        − Судя по всему, мамочкой, − фыркает Норт, сдерживая неожиданный спазм в горле.        − Сестрой.        − Долбаный Маркус, мастер дипломатии! От кого ты подцепил такие разговоры?        Маркус улыбнулся. Вообще-то, он не мог сказать Норт, от кого именно.        − Я начал читать книги.        − Ну охренеть теперь! Ты ничего не путаешь? Это точно не комиксы? – подруга вскинула брови и недоверчиво посмотрела на парня. – Знаешь, в настоящих книгах практически нет картинок.        Отлично, её тон потеплел. Маркус мысленно поздравил себя с победой.        − Я понял, что иногда лучше заставить поработать своё воображение.        Они обедали и болтали о пустом. Казалось, всё стало по-прежнему, и это очень радовало мужчину. Доев свой сэндвич, он потянул к себе тарелку с куском торта и аккуратно разрезал его пополам чистой вилкой.        − Один − тебе, другой – мне. Угощайся, − Маркус кивнул на торт.        − Придурок, ты же знаешь, что я не люблю сладкое.        Маркус закатил глаза и протянул:        − Ооо, я знаю, что ты его обожаешь! Эти диеты, состоящие из бесконечных салатов, тебя до добра не доведут. Пожалуйста, послушай папочку и возьми тортик, я знаю, ты его хочешь.        Норт помедлила в нерешительности, рассуждая о последствиях своей секундной слабости.        − Чёрт побери, да! Я сделаю это, Маркус, − она схватила свою вилку и рванула тарелку на себя. – Но если ты не поторопишься, то твой кусок я тоже слопаю! Ты даже не представляешь, какие срывы влечёт за собой воздержание.        Тут телефон Маркуса коротко пискнул. Тот вынул его из кармана штанов. Входящее сообщение. Саймон.        «День добрый, на сегодня всё в силе?»        Мужчина улыбнулся, большой палец быстро забегал по виртуальной клавиатуре:        «Привет! Да, конечно».        С прошлого воскресенья они списывались довольно часто. Из-за загруженной недели Маркус всё ещё не дочитал «Тайную историю», хоть эта книга и занимала его ещё больше, чем предыдущая. При каждом неожиданном повороте сюжета Маркус тотчас писал Саймону и делился переживаниями. Однажды он даже ему позвонил, совершенно не обратив внимания на время.        Ему ответили не сразу. Заспанный голос в трубке вяло пробормотал: «Доброй ночи». Следующие пять минут говорил только Маркус. Взахлёб, вдохновенно, так, как ему редко случалось говорить. Мужчина осёкся, когда взгляд упал на настенные часы, висящие напротив кровати. «Боже, три часа ночи, прости, Саймон, я такой осёл!», − выпалил Маркус. Саймон же принялся его успокаивать и заверять, что он сам ещё не спал и вообще очень рад звонку и тому, как сильно брюнет проникся книгой. И хоть они и расстались очень тепло, Маркус ещё долго корил себя за свою несдержанность.        − Чего лыбишься, Марк? Выглядит пугающе, − женщина напротив брезгливо кривится. – Если ты не выиграл в лотерею, то я не знаю, чему ещё можно так улыбаться.        − Ты почти права, − рассеянно тянет брюнет, пряча телефон обратно в карман. – Если ты закончила, мы можем идти.        − Опять работа, − Норт потягивается, − кажется, мне нужен отпуск дней на сто.        − Мечтай больше, дорогая! Единственное, что нам светит, это запой на два выходных.        − О нет, я с тобой больше не пью! – кидает женщина, вставая из-за столика.        Маркус усмехается и идёт за нею обратно в офис.        Часы до окончания смены тянутся неприлично долго. Скрашивают их (как и все остальные часы, давайте откровенно) только сообщения Саймона. Маркус не питает иллюзий, он прекрасно понимает, что является не лучшим собеседником для молодого кандидата наук и что служит ему просто забавным времяпрепровождением на период выздоровления.        «Полдник уже был? Что давали сегодня?»        «Опять эта булочка со шпинатом. И я облился апельсиновым соком».        Маркус хмыкнул, представив, как расползается жёлтое пятно по белой футболке и пододеяльнику. Как приходит медсестра, как помогает мужчине снять испачканную одежду. Как Саймон смущённо улыбается, извиняясь за свою оплошность. Как резко выделяются косточки ключиц. Как по коже бегут мурашки от прикосновения чужих рук.        Маркус сглотнул и ответил на сообщение:        «Похоже, у медсестёр сегодня удачный день».        Получив письмо, Саймон сначала не понял его смысла, а потом как понял, и как захотелось уснуть и никогда не просыпаться.        Когда часы показали 17:30, Маркус не вытерпел. Распахнув дверь в кабинет начальства, сержант выпалил прямо с порога:        − Лейтенант Андерсон, мне не очень хорошо, можно я уйду пораньше?        Мужчина за столом поднял на него глаза и недоверчиво хмыкнул.        − С чего это вдруг? Как-то не похоже на тебя, Маркус.        − Знаю, но, кажется, у меня поднимается температура. Отлежусь пару дней, а в понедельник обязательно выйду.        − Вали, Манфред, пока я не передумал, − Хэнк махнул рукой, мол, убирайся с глаз моих, салага, только не мешай работать.        Это было потрясающе. Такое сильное новое чувство разливалось по всему телу, отзываясь покалыванием в подушечках пальцев и нетвёрдой, но стремительной походке. Раньше Маркус никогда не уходил раньше положенного и уж тем более не врал начальству. Быстро попрощавшись с Норт (чтобы не успела назадавать вопросов), Маркус вылетел из офиса под громкую ругань Коннора.        Маркусу пришлось снова вызывать такси из ближайшего к участку супермаркета. Сейчас он жалел, что у него нет машины. Купив пиво, чипсы и пару сэндвичей, Манфред сел в такси. На водительском месте оказалась молодая женщина. Несмотря на форменную одежду Маркуса, она вела намного быстрее, чем тот пожилой водитель в прошлый раз, и подкатила к городской больнице, когда часы на экране телефона показывали 17:45.        «Время ещё есть».        Маркус взбежал по лестнице и распахнул дверь в палату. На сей раз ему было абсолютно плевать, запыхался он или нет.        Мужчина на больничной койке повернулся в его сторону.        − Я уже боялся, что ты не придёшь.        На нём были очки без оправы. Над животом и пахом возвышался небольшой столик, на котором стоял ноутбук. То, что Маркус сразу не смог вздохнуть, брюнет списал на бег по лестнице.        − Я же обещал прийти, − он внимательно изучал преобразившееся посредством очков лицо.        − Надеюсь, не возникло проблем с моей просьбой?        Маркус не сразу понял, что блондин имеет в виду и растерянно таращился на Саймона. Тогда мужчине пришлось кивком головы указать на пакет.        − А, это ты про пивас. Нет, никаких проблем, − помедлив, но всё-таки пройдя в комнату, брюнет продолжил. − Не знал, что ты носишь очки.        − О, они только для монитора. Чтобы глаза не уставали, − Саймон улыбнулся. – На неделе Лютер ноутбук притащил. Я пишу научную статью к началу учебного года.        − Вот как, − Маркус поставил стул на прежнее место спиной к окну. − И как успехи?        − Очень даже неплохо. Подожди, сейчас уберу.        Саймон выключил ноутбук, но, заметив, как завороженно собеседник разглядывает его лицо, помедлил снимать очки.        − Кэра говорит, они мне очень идут.        − Даа, − Маркус осёкся и перевёл в шутку, − но ты и без них ничего.        Саймон усмехнулся.        − Второй комплимент за день. Ты меня балуешь. Давай лучше перейдём к пиву.        Пока Маркус доставал банки и пакет с чипсами, Саймон раскрыл ящик тумбочки и сунул туда ноутбук. Снял очки и положил их туда же. Столик убирать не стали, и Маркус поставил туда банку с темным нефильтрованным пивом и положил открытый пакет чипсов.        − Хотелось прийти пораньше на неделе, но как назло были загруженные дни, − Маркус поймал себя на мысли, что оправдывается, словно школьник за прогул.        − Всё нормально. Меня решили выписать в понедельник, так что потом можно будет встретиться в любое время.        − Будешь ходить на костылях? Рука ведь тоже сломана, − Маркус сделал большой глоток. Он всегда пил светлое.        − Возможно, первое время будет даже кресло, − Саймон поджал губы, ставя свою бутылку на столик.        − Ого, всегда хотел покататься на таком, − брюнет осклабился. – Дашь погонять.        Блондин засмеялся, а Манфред в этот момент внимательно изучал черты его лица. Да, Саймон был красив и без очков. Наверняка в детстве этот человек выглядел как модель для трогательных рождественских открыток. Эдакий примерный белокурый мальчик с озёрами вместо глаз. Он, поди, и на скрипке играть умеет…        − Умеешь играть на скрипке?        Саймон отправил в рот чипсину.        − Нет, только фортепиано.        − Почти угадал, − хмыкнул мужчина. – Это было предсказуемо.        − Что ты имеешь в виду?        − Ну, знаешь, − Маркус повёл плечом, − у тебя лицо аристократа. Блондин, голубые глаза, ровные черты лица. Наверное, с такой внешностью ты очень популярен у любительниц принцев на белом коне.        − Вот ты о чём, − усмешка была отравлена горечью. – Вообще-то это не совсем так. В детстве, как я уже говорил, я прилежно учился, чтобы в будущем иметь возможность уехать из этой дыры. Меня постоянно задирали, и Детройт казался мне филиалом ада на земле, а может, и самим адом. Моих родителей всё устраивало: они больше беспокоились об оценках, чем о моём состоянии. Я часто болел, потому что боялся ходить в школу, − Саймон пожал плечами, − просто психосоматика. Став подростком, я понял: во что бы то ни стало нужно уехать. Поэтому, как ты понимаешь, искать любительниц принцев мне было некогда.        − Вау, − Маркус опорожнил банку и полез за второй. – Ну, у тебя всё получилось. Эти хулиганы неплохо тебя замотивировали.        − Ага, − блондин проследил за действиями собеседника и мгновенно допил свою банку. – А для меня там ещё пива не найдётся?        − Найдётся, − Маркус достал тёмное нефильтрованное, открыл его и протянул. Затем поднял свою банку, словно говоря тост, и торжественно заключил, − за принцев и их коней!        − Пффф, − Саймон сделал три больших глотка и почувствовал, как хмель постучал в голову.        − Когда-нибудь я тоже отсюда уеду! – решительно сказал Маркус. – Не хочу всю жизнь провести в аду, а потом снова попасть в ад.        − Как оптимистично, − фыркнул блондин, засыпая чипсы в рот.        − Не строю иллюзий на свой счёт.        − Если кто-то и попадёт в ад, то это буду я.        − «Как оптимистично», − спародировал мужчину Маркус. – Будто такому ангелу есть за что.        − Ты даже не представляешь, насколько есть. И с неба будет мне капать огненный дождь.        − Что?        − Седьмой круг Данте.        − И кто там?        − Почитай на досуге.        − Но я хочу сейчас.        «Я хочу тебя сейчас».        Маркус не помнил, после какого глотка его желания так обострились, однако уже какое-то время его взгляд бегал по телу блондина. Конечно, гипс в двух местах не слишком способствовал фантазиям, однако сержант Манфред больше сосредотачивал свой взгляд на лице, шее и груди в футболке, которая стала вздыматься чаще. Маркус прекрасно понимал, что всё написано у него на лице и что Саймон давно считал это. Любое действие сейчас можно было впоследствии оправдать избытком алкоголя.        − Это будет твоё домашнее задание.        Маркус шумно выдохнул и расстегнул пару пуговиц на форменной рубашке. Вспомнил сегодняшние мысли по поводу пролитого сока. Выдохнул ещё раз.        В дверь тактично постучались, уведомляя о конце посещения. Брюнет опрокинул в себя остатки пива и швырнул пустую банку в пакет. Саймон тоже быстро глотнул, и то ли из-за того, что он сильно торопился, то ли из-за положения «полусидя», но немного пива пролилось и теперь стекало с подбородка.        − Подожди, − Маркус подался вперёд и придержал бутылку. Другой рукой он быстро вытер лицо Саймона, но отстраняться не торопился. Зато блондин отстранил банку и осторожно поставил её на столик. Маркусу понадобилось пара секунд, чтобы правильно понять выражение голубых глаз. Он приблизил своё лицо вплотную и поцеловал Саймона.        Он очень старался нежно, но нежность – не совсем то чувство, которое можно выразить после двух банок пива. Язык Маркуса настойчиво вторгался в чужой рот и делал такое, чем заставил блондина крепко схватиться за рукав его рубашки. Расценив это как приглашение, Маркус сел на кровать. Чужой язык притворно уступал ему, позволяя гладить и посасывать себя. Один раз Маркус не удержался и прикусил губу Саймона, от чего у того вырвался сдавленный стон. Дыхание сбилось к чертям у обоих, теперь целью было просто не задохнуться. Когда Маркус понял, что всё к этому и идёт, он нехотя отстранился и посмотрел на своего собутыльника.        А посмотреть было на что. Глаза Саймона как-то недобро горели, из приоткрытого рта выходил жар. Маркус наклонился к ключицам, спрятанным под воротом футболки, оттянул его в низ и слегка прикусил левую.        − Маркус, останутся следы, − Саймон явно задыхался и, если бы даже хотел это скрыть, у него ни за что бы не получилось. – Что я скажу медсёстрам?        − Что неплохо провёл вечер пятницы, − Маркус отстранился и снова посмотрел на блондина. – Извини, но я думал о твоих ключицах весь день.        В дверь снова настойчиво постучали.        − В следующий раз она зайдёт, − прошептал Саймон, всё ещё смущённый тем, что сейчас услышал. – Зачем тебе думать о ключицах на рабочем месте?        − Ты написал, что облился соком, помнишь? А я пофантазировал с твоим переодеванием, − прежде, чем встать, Маркус чмокнул блондина в шею.        − Это ужасно, − усмехнувшись, Саймон принялся наблюдать за тем, как брюнет собирается.        − А мне понравилось, − пожал плечами Маркус.        − Мы пьяны.        − Не без этого.        − Завтра мы пожалеем об этом.        − Я точно не стану.        − Ты ещё придёшь?        − Конечно.        − Спокойной ночи, сержант Манфред.        − Спокойной ночи, профессор.        Когда Маркус всё-таки вышел, заговорщицки подмигнув на прощанье, Саймон вздохнул и прикрыл глаза. Он был очень благодарен брюнету за то, что тот не додумался убрать столик.        «Просто успокойся и это пройдёт, − приказал Саймон сам себе, искренне пытаясь достичь нирваны буддийского монаха. − Как глупо, всего лишь из-за какого-то поцелуя».        По дороге домой, сидя в такси, Маркус загуглил круги ада по Данте. Вскоре на телефон Саймона пришло сообщение:        «Богохульник, насильник божеств или содомит?»        Ответа на свой вопрос он так и не дождался.