Лето в аду

      − Ты хочешь? — Маркус смотрит в упор, руки всё ещё где-то в области ягодиц.       Взгляд Саймона бегает как затравленный зверь в ловушке. Чтобы отвлечься, он аккуратно извлекает динамик из уха Маркуса.       − Мне повторить вопрос?       − Хочу, − выпаливает блондин, пытаясь отстраниться. Маркус хватает его за талию, целует в шею. — Нужно подготовиться. Твоя позиция?       − Обычно я был сверху. Странно, что вы не нарыли про меня и эту инфу, − фыркает мужчина.       − Хорошо, тогда в этот раз я буду снизу, − Саймон уже ненавидит себя за вырвавшееся «в этот раз». — Иди в душ первым и быстро.       Маркусу нравится этот тон, полупросительный-полукомандный. Он лукаво подмигивает и исчезает в пролёте ванной комнаты. Слышится шум воды и звук расстёгивающейся молнии.       Саймон тяжело вздыхает, предчувствуя сложности. Долго роется в ящиках, ища лубрикант и презервативы − он оставил их тут однажды на всякий случай, и совсем не тронутые они лежали на чёрный день. Кидает на свою половину кровати. Находит ноутбук, быстро открывает папку с документами. Пальцы скользят по тачпаду, слегка подрагивая. Зависают над клавиатурой, когда он слышит тишину вместо шума воды.       Через пару мгновений дверь с щелчком открывается, и сумерки очерчивают мужской силуэт на пороге спальни.       − Быстро.       − Полицейская выучка.       Саймон слышит, как мужчина подходит к кровати. В лунном свете на обнажённом теле ещё сверкают капли воды. Саймон заворожено любуется игрой света и тени.       − Смотри сюда, − опомнившись, агент поворачивает ноутбук, ослепляя собеседника дисплеем. — Одно из преимуществ службы — у меня есть все возможные справки о состоянии здоровья.       − Ох, вау, − Маркус садится на кровать, обдавая запахом апельсина, − так много — и всё мне?       − Тебя должна интересовать только информация о болезнях, передающихся половым путём, − Саймон быстро проматывает документ и тычет пальцем в экран: − вот здесь.       − О, я вижу, − глаза успевают привыкнуть к яркому свету экрана. − Про меня, полагаю, ты знаешь больше, чем я сам?       − Именно, − агент улыбается. — Поэтому, если хочешь, мы можем без…       − Хорошо, − перебивает Маркус, − ты мог бы уже, ну, знаешь, пойти в душ? Признаться честно, такая тщательная подготовка выбивает из колеи.       − Ухожу, − блондин кусает губы, поднимается с кровати, выключает ноутбук, нащупывает плоскую поверхность тумбочки. — Извини, что я так. Просто подумал, ты должен знать, что я чист и…       − Спасибо, − бормочет Маркус, − давай скорее, я жду.       − Хорошо, да, только, пожалуйста, не усни — мне нужно будет подготовиться, на это уйдёт какое-то время.       Манфред кивает, и этот жест теряется во тьме ночи.              Он ворочается в кровати, думая о том, что означало слово «подготовиться» в устах Саймона. И вообще-то прекрасно понимает, что именно. Представляя, как блондин пальцами растягивает себя под душем, Маркус перекатывается с одного бока на другой, сильнее сводит ноги.       Наконец шум воды затихает, и через минуту он слышит, как дверь ванной комнаты открывается. В спальню заходит Саймон. Белый махровый халат на нём словно светится в темноте.       − Ты ещё не спишь?       − Нет.       − Что думаешь?       − Хочу без резинки.       Маркус не знает точно, но, похоже, Саймон пожимает плечом. Подходит к кровати, командует:       − Ляг на спину.       Мужчина повинуется, снова замечая, какое удовольствие ему доставляет этот мягкий, но не терпящий возражений тон. Слушаться Саймона оказывается на удивление приятно.       Блондин взбирается на кровать, садится на бёдра. Маркус глубоко вздыхает, ощутив тяжесть чужого тела.       − Не против, если я побуду наездником? — Саймон чуть шевелит своими бёдрами, вырывая из уст партнёра нетерпеливый стон.       − Абсолютно нет.       Маркус проводит ладонями по внутренней стороне бедра вверх. Кожа неровная, словно в рубцах, но при таком освещении (его отсутствии) ничего не видно. Ладони скользят выше, и Саймон хрипло вздыхает, пытаясь свести колени, но вовремя одёргивает себя. Развязывает пояс халата, позволяя горячим рукам трогать всё своё тело.       − Ты очень красивый, знаешь, − ладони скользят вверх от лобка по животу и к груди, так что Саймону приходится немного наклониться вперёд, чтобы позволить Манфреду продвигаться дальше.       − Мне когда-то говорили, − улыбается он, закусывает губу, чувствуя, как возбуждается вслед за Маркусом, − правда тогда тоже было темно.       − Как ты хочешь, чтобы это было? — брюнет переходит почти на шёпот, снимает халат с плеч Саймона, поглаживая их, целует внутреннюю сторону запястий.       − Я… − блондин теряется, бесясь, как легко Маркус заводит его в тупик. Снова. Боится, что ему не понравится ответ. — Наверное, я бы хотел пожёстче.       − Как в тот первый раз?       − Я уже извинялся, − Саймон небольно щипает мужчину в бок. − Если ты возьмёшь меня как-нибудь так, это будет самым привычным, − он кладёт руки на грудь Манфреда, − но, если хочешь, можно поэкспериментировать.       − Если честно, я бы правда хотел иначе, − Маркус зажмуривается, когда блондин пересаживается на его пах и начинает медленно водить тазом. — Но сразу извиняюсь, если всё будет не слишком долго. Я давно ни с кем не занимался любовью.       Саймона коробит от слова «любовь», коробит от фразы «заниматься любовью». Он тянется за лубрикантом, швыряет халат на пол.       − Я это уже понял, давай начнём.       Вязкая жидкость приятно остужает кожу. Саймон проходится скользкой рукой по члену Маркуса, затем набирает побольше жидкости, проникая пальцами в себя.       − Приготовься.       − Ты как будто меня в космос запускаешь, − отшучивается Маркус, аккуратно поглаживая пенис блондина.       − Почти так, − с этими словами Саймон привстаёт и, аккуратно придерживая его член руками, садится на Маркуса. Тот вздыхает хрипло и рвано, словно из него снова выбивают воздух ударом. Он неосознанно резко толкается, отчего блондин закрывает глаза, кусая губу.       − Сразу скажи, если будет плохо, −предупреждает Маркус.       −Это ты скажи, − Саймон привстаёт и снова опускается, потихоньку наращивая темп.       Он пытается двигаться размеренно, но сдерживает себя с трудом. Рывки получаются всё смазаннее, самообладание постепенно отступает. Одной рукой блондин хватается за спинку кровати. Саймон почти не видит лица партнёра, поэтому прислушивается к любым звукам, доносящимся снизу. Горячие ладони Маркуса бегают по талии и бёдрам, его стоны становятся громче.       Темп увеличивается.       − Саймон, помедленнее! Чёрт. Пожалуйста. Детка. Притормози.       Получается не сразу. Блондин недовольно вздыхает, понимая, что на медленном ритме ему нечего ловить. Боится признаться себе, что занятие начинает надоедать. Чувствует сильное желание снова делать это быстро, рвано, беспорядочно, больно, иначе, знает, ему не кончить.       Маркус вздрагивает и стонет.       − Чёрт, слушай, я уже на пределе.       Саймон привстаёт удерживая в руках член Маркуса соединяет со своим, не замедляя темп. Требуется совсем немного времени, чтобы брюнет прогнулся в пояснице и застонал снова, теперь намного громче. Саймон наклоняется за поцелуем, выпуская из рук обмякший пенис партнёра. Свой темп он увеличивает всё больше и больше, и, наконец, тоже доходит до пика, больно кусая губы, свои и чужие.       Он чувствует, как неровно дышит Маркус, как дрожат у него колени. Тоже вздрагивает всем телом, стонет в рот брюнета. Приятное тепло разливается внизу вместе с чувством опустошённости. Маркус крепко оплетает руками его талию, с силой прижимая к себе, размазывая сперму животом по животу.       − Ты потрясающий, − шепчет он на ухо, лениво растягивая слова и улыбаясь по-кошачьи. — Такой хороший мальчик.       − Я польщён, − выдыхает Саймон прямо в губы, затем поднимается, оглядываясь в поисках чего-нибудь, чем можно вытереться. Вспоминает про халат, перевешивается через край кровати, улыбается, чувствуя, что его хватают за ягодицу. Думает о том, что этот секс был одним из худших в жизни, но ему всё равно нравится, как руки Маркуса касаются его тела.       − Можно попросить не подскакивать завтра так рано? Очень хочу проснуться рядом с тобой, − Маркус уже почти спит, рассеянно поглаживая колено блондина, пока тот, действуя вслепую, пытается не пропустить ни одного места на их телах, куда попала сперма.       − Я постараюсь, − улыбается он, целует в лоб. Следит за дыханием спящего мужчины и думает как можно быстрее связаться со своим психотерапевтом.              Маркус открывает глаза ближе к полудню. Под боком не оказывается никого, зато клацание по клавиатуре слышится откуда-то справа, а не как обычно из кухни. Мужчина поворачивает голову. Саймон сидит на полу перед стоящим на стуле ноутбуком и сосредоточенно выстукивает механический ритм.       − Ну, почти, − зевает Маркус, перекатываясь поближе к краю кровати. — Утра.       Саймон переводит взгляд, поправляет очки.       − И тебе утра, − вторит он, разглядывая сонное обнажённое тело. — Ты как?       Маркус потягивается, сладко улыбаясь. Прямо постановочный кадр из какого-нибудь откровенного французского фильма с молодыми Луи Гаррелем и Евой Грин.       − Лучше всех, спасибо тебе.       − Я рад, − усмехается Саймон, уходя в работу.       − Саймон.       − М?       −Я люблю тебя, − тон мужчины внезапно становится серьёзным, в глазах уверенность и немой вопрос.       − О, правда? Я даже не удивлён, что ты говоришь это после того, как мы переспали.       − Хотел сказать раньше, но сейчас чувствую себя менее… уязвимым, что ли.       − Странно, − кидает Саймон. — Обычно люди наоборот более уязвимы, когда обнажены. Неужели после секса начал больше доверять мне?       Маркус хмурится, ловя в интонации собеседника недовольные ноты. Лучше выяснить на берегу, решает он.       − По-моему, ты сердишься. Я тебя как-то обидел?       − С чего ты взял? Всё нормально, правда.       − Саймон, ты… ты же кончил после меня?       − Какое это имеет…       − Ответь.       − Да.       Маркус садится в кровати, глядит исподлобья. Ещё секунда, и, кажется, зарычит.       − Саймон, давай честно, окей? Мне это важно, понимаешь? Тебе было вчера хорошо? Блядь, Саймон, да посмотри же ты на меня!       Блондин послушно переводит взгляд на Маркуса. Они глядят друг на друга секунд пять.       − Просто это, ну, слишком медленно. Но когда я потом дрочил, то представлял только твой образ. Извини было темно, чтобы его разглядеть… − Саймон взрывается, чувствуя, что попал в западню. − Блядь, да чего ты начал! Разве не все так делают? Ну, как бы, не всем клёво во время секса.       Эта фраза всё портит окончательно.       − О чёрт. Чёрт-чёрт-чёрт! — Маркус цепляет руки в замок за головой, клонит её к коленям.       − Прости. Я в курсе, что у меня проблемы.       − Ты же не виноват, совсем не виноват. Саймон, что мне сделать, чтобы тебе было так же хорошо, как и мне?       − Можешь попробовать меня связать и выебать на столе, − усмешка могла бы стать главным ингредиентом в яде Медеи. − Извини, это плохая шутка. Ты тут ни при чём, честно. Просто это я. Я люблю пожёстче.       − Я идиот.       − Ты парень, который очень дорог мне. Но мы не в сказке, где проблемы с менталочкой лечатся нежным сексом и магией любви, − Саймон поводит плечом. − Хорошая новость — я смогу работать со своим психотерапевтом онлайн по шифрованному каналу, − он улыбается ободряюще, но выходит так себе. Запускает руку в сбившиеся со сна волосы. — Послушай, я правда хочу вылечиться. И мне было бы очень приятно, если бы ты… не так. Маркус, мне нужна твоя поддержка.       Коп садится, спускает ноги на пол. Смотрит исподлобья в голубые глаза агента.       − Я сделаю всё, что потребуется, будь уверен.       − Ты неприлично добрый, − фыркает Саймон, закрывая ноутбук и вставая с пола, − за это я сварю тебе кофе.       − Эй, − Маркус хватает его руку, притягивает к себе, заставляя наклониться. Целует в щёку, − я бы хотел как-нибудь рассмотреть тебя при дневном свете.       Манфред внимательно следит за реакцией мужчины. Тот отводит взгляд.       − Конечно. Как-нибудь мы потрахаемся днём, − вырывает руку из хватки и отходит на почтительное расстояние. − Я внесу этот пункт в своё расписание.              − Уважаемый мистер Камски, долго мне ещё ждать?       Златко провёл рукой по засаленным волосам. Он развалился в кресле и лениво тянул лимонад из трубочки. Элайджа с отвращением взглянул на следы от пота на тёмно-зелёной футболке медведя.       − Максимум — пять дней. Мы ещё ведём переговоры о поставке, но у нас возникли непредвиденные сложности.       − О-о-о, правда? — мужчина издевательски поднял бровь.       Кажется, он находил забавной всю ситуацию. Забавно приходить в этот особняк как к себе домой, забавно видеть, как сам Камски отчитывается перед ним. Златко еле сдерживал злорадный смех, наблюдая за своим клиентом.       − Наши поставщики стали очень настороженными после провала с фурой. Они боятся, что федералы следят за нами, и не хотят попусту рисковать, − Элайджа незаметно вытирает влажные ладони о колени. На белоснежной ткани брюк отпечатались следы.       Андронников в ответ на эту фразу разразился громким хохотом:       − Дорого вам обходятся промахи, а, Элайджа? Чем выше взлетаешь, тем больнее падать?       − Вроде того, − бросил мужчина. Он ненавидит-ненавидит-ненавидит этого медведя.       «Потерпи ещё совсем чуть-чуть, это только ради Хлои», − напоминает он себе, сильнее вжимаясь в спинку кресла. Его стакан с лимонадом остался нетронутым.       − Что касается меня, то с моей стороны всё готово, − завёл Златко. — Все вещества, вся технология проверены по нескольку раз. Остался только красный лёд.       − Я понимаю, − опять это чувство, словно он в пятом классе отчитывается за разбитое окно. «Чей это мяч, Элайджа? Когда ты возьмёшься за ум, Элайджа? Все твои друзья повзрослели, Элайджа, почему бы тебе не последовать за ними?»       Он много раз пробовал выбить полулегальное разрешение на ввоз у Кристины Уоррен, но она лишь качала головой, теребя мочку с жемчужной серёжкой. «Это слишком сильный наркотик, мой мальчик. Кокаин, кокс, амфетамины — всё в твоём распоряжении, не забывай только платить налоги со своих продаж и не переходи черту. Свойства красного льда нам ещё не до конца известны, однако те случаи, которые зафиксировало управление по борьбе с наркотиками, доказывают, что препарат может представлять реальную угрозу. Неконтролируемое агрессивное поведение в несколько раз сильнее, чем от обычных наркотиков. Прости, малыш, но если тебя поймают с красным льдом, я ничем не смогу помочь».       Кристина знала о Хлое, знала, что если та проснётся, Элайджа уже не будет принадлежать ей. Также Уоррен прекрасно понимала, что из-за Хлои Камски вообще никогда ей не принадлежал.       − Вы меня извините, − голос Златко подействовал как отрезвляющий душ, − но я тоже очень рискую. Если кто-то узнает, чем я здесь занимаюсь, мне конец.       Молодой учёный вздрогнул, нервным движением поправил очки:       − Извините, да, я понимаю, к чему вы клоните. Я увеличу ваше вознаграждение.       Андронников быстро заморгал, делая вид, будто боится, что ослышался, и тут же расплылся в сальной улыбке. Его план как всегда удался.       − Спасибо, Элайджа. С вами так приятно иметь дело.       Элайджа почувствовал, как к горлу подступает комок тошноты. У него в последнее время слишком часто бывают мигрени.              − Эй, Ричи, − Гэвин лежит на кровати, подбрасывает вверх апельсин и ловит. Правой, левой, правой, снова правой. — Как думаешь, кто из наших крыса?       Шатен отрывается от ноутбука, пару секунд следит за манипуляциями с фруктом.       − Я не знаю.       − А если подумать?       − Даниэль, как ни крути, выглядит подозрительно.       − Это ты сам решил или Аманда?       Они замолкают. Слышится только мерное постукивание плода о ладонь.       Гэвин заводит первым:       − У нас ещё трое внедрённых агентов, кроме Даниэля. За ними тоже следят их связные?       − Я не располагаю…       − Ричи.       − Я думаю, нет.       − Так почему он?       Ричард вздыхает, будто перед долгой беседой с трудным подростком о том, почему тому нельзя ездить на отцовском байке.       − Даниэль в управлении с пятнадцати лет. Он знает много такого, о чём простые сотрудники и не догадываются. Государственные тайны совсем не тайны с его уровнем доступа.       − Разве это не доказывает, что ему можно доверять? Он один из лучших агентов, − перебивает Гэвин.       − Конечно. И самых опасных тоже. Никто не знает, что может взбрести ему в голову.       Гэвин задумывается, и выдаёт, чеканя слова:       − Раньше. Но. Не. Теперь.       − О чём ты? — в серых глазах Ричарда читается вопрос.       − Конечно ты не заметил! Ты всегда упускаешь такие вещи, − Гэвин самодовольно скалится, ловя апельсин и кидая его напарнику. — Я о Маркусе.       − О, − шатен ловит фрукт левой рукой, внимательно разглядывает деформированную кожицу. — Насколько я знаю, у Даниэля не было продолжительных отношений.       Гэвин вскидывает брови и заходится долгим лающим смехом.       − Блядь, Ричи, ты как слепой котёнок. Ты не уловил суть, жучара. Теперь мы имеем дело не с Даниэлем, а с Саймоном.