Лето в аду

− План такой, − журналист нависает над кухонным столом, уперев ладони в гладкую поверхность дерева, − я забираю ноут и везу к себе на студию, а вы — летите к Даниэлю, и наши пути больше никогда не пересекаются. Он выразительно глядит на Норт, которая с неприкрытой агрессией сюрпает чёрным чаем из кружки. Зелёный она не пила из принципа, считая, что он недостаточно горький, чтобы разрешить себе класть в него четыре ложки сахара. Сахар, Маркуса и третью часть «Людей Икс» Норт любит больше всего на свете. И именно в такой последовательности. − Притормози, − вмешивается она, хмуря каштановые, с рыжинкой, брови, − ты уверен, что сможешь нормально так провести ценнейший ноутбук и спокойно показать ролик на своём канальчике? Типа, не боишься, что начальство будет против и всё такое? Маркус переводит взгляд с подруги на стоящего мужчину. В её словах есть смысл, но соль в том, что тогда встреча с Саймоном может отложиться на неопределённый срок. − Даниэль сам доверил мне это задание, и я не понимаю, почему могут возникнуть проблемы, − Джош смотрит на женщину в упор, и Маркус почти видит, как между их взглядами пробегают электрические разряды. Тыща вольт в секунду. − Но ты не можешь знать наверняка, да? — Манфред проводит пальцем по ободку своей кружки. — Что если твоё начальство испугается и запретит? − Исключено! — в голосе Джоша проскальзывает что-то напоминающее растерянность. — У нас оппозиционный канал! − Мальчики, моё мнение такое, − Норт берёт паузу и обводит глазами своих потрёпанных жизнью «мальчиков». — Нам надо лететь туда вместе — это будет безопасней всего. Мы с Марком хотя бы знаем, как пользоваться оружием, и если что сможем прикрыть тебя или надавить на кого надо, − она поворачивается к Манфреду и говорит чуть тише: − прости, твоё счастливое воссоединение отсрочено. Маркус неопределённо машет рукой, мол, что будет — то будет. Джош закатывает глаза и залпом допивает остывший чай из своей кружки. − Зачем тебе это? − Считай, что мне скучно, − Норт криво усмехается, вскидывая подбородок. − Ты рискуешь работой, − вмешивается Маркус, − если в полиции узнают, кому ты помогаешь, то увольнение — самый лёгкий исход. Норт наматывает на кулак рыжую косу, хмыкает и отвечает: − У меня, конечно, нет возлюбленных-суперагентов и заданий антигосударственной важности, но чувствую, если пропущу ваш трип — буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь в этом вонючем городишке! − Ты отбитая, да? — вполне оправданно интересуется Джош, но в его интонации можно, хоть и очень трудно, уловить нотки восхищения. — Это не школьная поездка в Диснейленд, понимаешь? Ответом ему служит вскинутая рука с оттопыренным средним пальцем. Норт уходит переодеваться и собирать вещи, и Джош садится на её место, нервно стуча подушечками пальцев по столу. − Так, значит, ты друг Даниэля? — начинает он, когда неловкая пауза становится просто невыносимой. Маркус улыбается, переводя взгляд на заляпанный серый кафель над плитой. − Мы вроде как больше, чем друзья. Джош свистит очень выразительно: − У него таких пруд пруди, и все считают себя «вроде как больше, чем». Маркус чувствует, как закипает, глядя на собеседника исподлобья: − Я в курсе, ладно? И я как раз хочу его найти, чтобы расставить всё по своим местам. − Как знаешь, − Джош вскидывает руки в примирительном жесте. — Я просто предупредил. − А ты с ним тоже «вроде как больше, чем»? − кухня Норт для Маркуса ещё никогда не был такой интересной. Он рассматривает паутину на оконной раме и трещины в белой штукатурке потолка, переводит взгляд на холодильник, сплошь увешанный магнитами — подарками друзей — сама Норт не выезжала никуда дальше пригорода Детройта и то по заданию. − Нет-нет, уволь! — смеётся Джош. — Я вообще-то по девушкам, и даже такому парню, как Даниэль, не сбить меня с истинного пути ниндзя. − А я думал, у журналистов никаких моральных принципов, − Маркус облегчённо улыбается — перспектива провести время с любовником любовника ему совсем не улыбалась. Джош пожимает плечами сквозь смех. Из комнаты кричит Норт: − Маркус, где твой паспорт? Осознание накатывает холодной волной. Паспорт в его квартире. − Нам надо заехать ко мне, − стушевавшись, отвечает он. − Тогда я поищу ключи, − у Норт ещё со времён выпуска из полицейской академии лежала связка ключей от квартиры Маркуса, как и у него — от её дома. Так, на всякий случай, чтобы устраивать днерождественные сюрпризы или срываться посреди ночи, чтобы привезти закончившееся обезболивающее. − Не то чтобы у нас было много времени… − вклинивается Джош. − Ты хочешь что-то предложить? — Норт было бы прекрасно слышно даже если б она говорила шёпотом — так зачем же орать в этой крохотной квартирке? − Я просто считаю, что нам следует поторопиться — следующий рейс в Нью-Йорк через четыре часа. Голова Норт появляется в дверном проёме: − Так значит, у нас ещё куча времени! Проникнуть в квартиру и по-быстрому смыться предстояло именно Норт. Маркус не мог появиться там из-за риска быть пойманным федералами в качестве соучастника в делах Саймона, а потому двое мужчин ждали в паре кварталов от дома. «Не усните, мальчики!», − кинула им Норт, когда первая выходила из автобуса. − У тебя нет сигарет? — Джош трёт ладонью о ладонь и сминает пухлые губы. Манфред качает головой, снимая с себя рюкзак подруги со всем необходимым. Он оказался не таким тяжелым, как Маркус предполагал, но плечи предательски заныли после двадцати минут ношения. По телу перекатываются волны усталости, вероятно, из-за насыщенной ночи и недостатка сна. Мужчина крутит плечами и шеей, разминая их. − Не курю. − Я тоже раньше был зожником, но, ты знаешь, когда работаешь журналистом, то без перекура и стаканчика виски на ночь никуда. Маркус улыбается: − Профессиональная деформация? − Типа того, − кивает Джош. — Когда каждый второй журналист в твоей редакции ругается матом и сидит на антидепрессантах, невольно проникаешься… общим настроением. Зато вегетарианю и делаю зарядку по утрам, даже с сушняком, представляешь? − Компенсируешь вред? Они тихо смеются, глядя перед собой. − Твоя подруга не из робких, − начинает Джош после паузы. − Да, она всегда была боевой девчонкой. − Это хорошо, когда кто-то может прикрыть твою спину, − вторит мужчина. — У меня этим кем-то стал препод по литературе, представляешь? − Саймон? — Маркус переводит взгляд на собеседника. − Даниэль, − поправляет его Джош и тут же примирительно вскидывает руки, − но ты можешь звать его как пожелаешь. − И что же он сделал? − Я учился в Филадельфии когда-то очень давно. Работал в разных изданиях, чаще в газетах, но потом понял, что эта макулатура — вчерашний день, и ушёл в телевизор, − Джош перехватывает ручку своего рюкзака другой рукой и глядит себе под ноги. — Однажды прилетело задание написать об обороте наркотиков в Филадельфии, мне дали кое-какие наводки, сказали, что будет круто, если я поговорю с членами каких-нибудь группировок. Но я был зелёным и горячим, во мне вместо крови бурлил энтузиазм. — Джош усмехается, давит улыбку. — Я возомнил себя Джеймсом Бондом и решил внедриться в одну такую банду. В общем, меня быстро раскусили, и я боюсь представить, что бы со мной сделали, если б не Даниэль. На нем был рыжий парик и немного изменены черты лица профессиональным гримом. Как я узнал потом, он тоже работал под прикрытием и уже очень долго обрабатывал этих ребят. Ему удалось не только вытащить мою задницу целой и невредимой, но ещё и помочь с роликом. − Он охуенный, − выдыхает Маркус, абсолютно уверенный в своей правоте. Джош смеётся, обнажая ряд белых крупных зубов. − А ты влюблён. Но, впрочем, одно другому не противоречит. − Он уговорил членов банды сняться в твоём ролике? − Маркус делает вид, что не расслышал последнюю фразу. − Да. Конечно, лиц не было видно, но сам факт! Это было потрясающе. Если бы не он, меня наверняка собирали бы по всей Филадельфии, − Джош прикрывает глаза и продолжает. − Затем я переехал в Нью-Йорк. Снимал квартиру с другом, работал в телевизоре, и всё было супер. А потом мы решили снять ток-шоу, куда позвали молодого кандидата наук по романо-германской литературы из Филадельфии. Маркус коротко и тихо смеётся, подпирая собой кирпичную стену дома. − Да, это было интересно, − соглашается Джош. — Я вообще-то быстро его узнал, но не сразу поверил в такое совпадение. Он меня заметил, но виду не подал, конечно же. Всю передачу был таким крутым и пафосным, что у операторов зубы сводило. Маркус представляет Саймона в белоснежной рубашке с небрежно расстегнутыми двумя верхними пуговицами и идеально ровным пробором на светлых волосах, закинувшего ногу на ногу, вещающего, конечно же, о литературе. И в этих своих очках без оправы. В животе разливается тепло. Джош продолжает: − Я подошёл к нему после передачи. Он сделал вид, что не знает меня, а когда все разошлись, сам взял под руку и повёл в ближайший бар. Маркус закусывает губу, представляя Саймона в баре. − Он улыбался? − Что? — переспрашивает Джош. − В баре. Он улыбался тебе, когда вы разговаривали? — терпеливо объясняет Манфред. − А, это, − Джош сводит брови. — Не помню. «Тогда пусть улыбается», − решает Маркус. − Но он вообще-то не особо жизнерадостный, ты, наверно, заметил, − продолжает журналист. «Всё равно пусть улыбается». − В общем, там он рассказал о себе и своей работе. А ещё он когда чуть пьян, начинает вести занудные разговоры о литературе. И я после этого, кстати, даже решил записаться на его электронный курс, − Джош улыбается, трёт переносицу, а Маркус пытается не умереть от нежности, представляя, как эти двое сидят и болтают о книжках. — Иногда он давал мне наводки или выступал как информатор. Мы вставляли его комментарии в статьи на сайте, всё, конечно, анонимно. − Поэтому ты ему должен? − В общем, да. Он спас мою жизнь и мою работу, − мужчина разводит руками. — А ещё я прочитал кучу классных книг, и всё благодаря ему. Возможно, мы даже друзья. − Эй, чего секретничаем? — Норт заворачивает в подворотню с главной улицы, скидывая растрёпанную косу с груди. Лихо подмигивает Джошу и скалится в ответ на улыбку Маркуса. − Держи свой паспорт! Они решаются на такси до аэропорта, но платят теперь только наличкой. В самолёте Норт пускают к окошку, и она прилипает к стеклу иллюминатора. − Я в первый раз лечу самолётом! — сообщает она Джошу. — Это как… лишение аэродевственности! Джош смущённо улыбается, прикрыв глаза ладонью, сбитый с толку внезапной откровенностью. Маркус хохочет и приятельски бьёт его по плечу, а затем наклоняется к уху и шепчет: − Боевая, да? − Слишком. Нью-Йорк встречает их безоблачным небом, вспоротым белыми полосами самолётов. Погода в Детройте совсем испортилась, и солнце оказалось лучшим подарком после сырости Мичигана. Норт сняла ветровку, оставшись в майке на тонких бретелях, и повязала её вокруг бёдер. Маркус последовал её примеру. На нём всё та же саймонова футболка, с которой он не захотел расставаться, даже когда подруга принесла ему пакет с одеждой, тёмно-синие джинсы и любимые убитые кроссовки. Он оглядел себя в отражении витрины и резко развернулся к женщине. − Мне нужны линзы. − Что? Брось, зачем? − Я приметный, мне нужно скрыть глаза. Норт шикнула: − Это тебе твой Саймон сказал? Ведь почти незаметно. − Лучше подстраховаться, − встревает Джош, и женщина дарит ему один из своих самых яростных взглядов. − Валяйте! В ближайшей оптике находятся светло-голубые линзы, которые отлично перекрывают натуральный цвет глаз. Маркус расплачивается наличкой (кроме одежды, Норт принесла и кошелёк). Выйдя из кондиционерной прохлады помещения, Джош махнул рукой налево: − Нам туда. На автобусе будет недалеко. Они находят остановку. Норт то и дело смотрит по сторонам, и однажды Джошу даже приходится одёргивать её за руку, чтобы она не врезалась в велосипедиста. Парень ехал по своей дорожке и нервно звонил ей, но женщина была больше увлечена разглядыванием высоток, чем слежением за дорогой. − Ага, − кинула она Джошу, когда тот практически спас её от неминуемых травм, и пошла себе дальше, таращась на всё вокруг. Маркус лишь пожал плечами в ответ на ошарашенный взгляд своего нового знакомого. − Ты привыкнешь. На автобусе до студии они добираются без приключений. Народу не слишком много, а в салоне оказывается кондиционер — настоящая роскошь по детройтским меркам. − Это здесь, − Джош указывает ладонью на высокое здание, с тысячью стеклянных глаз-окон, в которых отражается синева неба. − Очень красиво, − признаёт Норт, кладя руку на плечо мужчине. Я бы здесь даже уборщицей хотела работать. Кстати, сколько им у вас платят? − Вообще-то, не всё это здание принадлежит каналу, − говорит Джош. — Мы снимаем только два последних этажа. Они заходят в просторный холл, где их встречает консьержка — женщина лет пятидесяти с крашенными в темно-каштановый волосами и шейным платком в причудливых узорах. Рядом с ней за высоким столом сидит охранник — молодой парень лет двадцати трёх. − Добрый день, миссис Норрис, − улыбается журналист и кивает охраннику. − Привет, Чак. Джош лезет в карман, а затем прижимает пластиковую карточку к стойке в начале коридора, ведущего к четырём лифтам. На панели высвечивается его фото и номер карты. «PJ500» − пишет дисплей, и лампочка на нём коротко мигает зелёным. В лифте они одни — поднимаются на тридцатый этаж. Маркус чувствует, что у него закладывает уши точно так же, как в самолёте несколько часов ранее. Норт разглядывает себя в зеркальной стене лифта. Джош украдкой косится на неё, но тут же отводит глаза, замечая на себе взгляд Маркуса. Это напоминает ему старшую школу, когда его подругой болело пол их братвы и точно носило её образ в сердце где-то под свитером*. Норт, неловкая, когда дело касалось отношений, предпочитала делать вид, что ничего не замечает, хотя ей очень льстило ловить на себе мечтательные мальчишеские взгляды. Угловатая и грубая в обращении, она скрывала под ужасными манерами и пошлыми шутками огромное доброе сердце. И, возможно, другие люди тоже это чувствовали, когда общались с ней дольше, чем в беседах о футбольных матчах. Поэтому и Маркус был рядом с ней все эти годы. Лифт деликатно взвизгнул на тридцатом этаже, а Манфред вздрогнул от неожиданности. Джош повёл своих новых знакомых по светлому коридору, стены которого выкрашены в яркий канареечный цвет. Возле большой белой двери в конце коридора − стойка администрации. − Подождите пока тут, я загляну к продюсеру, − Журналист кивает девушке за стойкой и быстро ныряет в какую-то другую, неприметную дверь позади неё. − Он ведь нас не сдаст? — шепчет Норт в самое ухо Маркуса, беспрестанно косясь на девушку, которой, кажется, интереснее разгадывать кроссворд в каком-то журнале, чем присматриваться к гостям. − Не думаю, успокойся. Джош выходит из кабинета мрачный, и Маркус сразу понимает — парламентёр из этого парня оказался никудышный. − Пошли, − окликает их журналист. Он прикладывает свою карточку к панели возле большой двери. Панель мигает зелёным и дверь тихо пищит, подаваясь назад. Когда дверь закрывается за их спинами, Маркус позволяет себе спросить: − Не разрешил? − Плевать! — вскидывается Джош и идёт к большому столу с кучей кнопочек и рычажков. Садится в обитое кожей кресло. − Доставай ноутбук. Маркус повинуется быстро, ставит рюкзак на пол и расстегивает молнию. Ноут кочует из его рук в руки журналиста, и тот быстро подключает его к какому-то шнуру. − Сейчас по программе должен быть один тупой сериал, думаю, никто не обидится, если мы его прервём ненадолго, − скороговоркой выпаливает он. Норт тем временем разглядывает студию. Большой зелёный экран, стол ведущих, несколько профессиональных камер, софиты, парочка маленьких телевизоров, куда транслируется картинка. Само по себе помещение небольшое, без единого окна, в противоположном углу — дверь. Единственным источником света служит лампа над столом, где сидит Джош. Журналист быстро набирает пароль на клавиатуре ноутбука, и экран озаряется картинкой стандартных майкрософтских обоев. Находит видео, попутно вновь набирая шифр. Быстро проходит по кнопкам на столе. Командует Маркусу: − Включи ближайший телевизор. Тот подходит и просто нажимает единственную кнопку под небольшим экраном. Комната до краёв заполняется визгливым голосом актрисы из какого-то ситкома. Маркус рефлекторно ёжится, словно ему показали его же фото пятнадцатилетней давности. − Врубаю, − предупреждает Джош. В дверь стучат. − Чёрт! — Норт кидается к рюкзаку Маркуса, доставая оттуда пистолет. «Да, вот и разрешение есть, конечно», − Манфред вспоминает, как подозрительно на неё смотрели в аэропорту. Однако разрешение действительно есть, и пусть только попробуют что-нибудь возразить по поводу её табельного. Женщина отходит к двери, снимает оружие с предохранителя. Дверь пропускает минимальное количество шума, поэтому чтобы находящиеся в рубке услышали стук, посетителям снаружи нужно практически ломиться. − Я заблокирую выход, − кричит Джош, быстро проводя пальцами по кнопкам на столе. Между тем, в квадратной раме телевизора появляется бледное лицо Саймона, и Маркус снова ловит себя на вопросе, каково ему было в момент записи. Боялся ли он? Понимал, что его ждёт? Конечно, он понимал. Конечно, боялся. «…наказанием за мой поступок станет электрический стул…» В дверь снова стучат. − У нас есть секунд десять, − шепчет Джош пересохшими губами, − до того, как охрана разблокирует дверь сама. Маркус коротко кивает, подзывая Норт: − Лучше будь рядом с нами. «…тов Америки на что идут их налоги…» В дверь несколько раз стреляют, и теперь до Маркуса долетает крик. Голос кажется знакомым, и по спине мужчины пробегает табун холодных мурашек. Манфред глядит на Джоша. По высокому тёмному лбу катятся горошины пота. Сосредоточенное выражение лица застыло маской. − Маркус, дверь! — кричит Норт, вскидывая руку с пистолетом. Дверь распахивается и громко бьёт по стене. На пороге — Риды, собранные как львы на охоте. Холодный взгляд Ричарда скользит по пистолету в руках Норт. Женщина выпускает первую пулю. Вторую она адресует лампе над головой. «…том, что наше управление борется только…» Мужчины пригибаются, бросаются врассыпную. Ричард целится в Норт практически в темноте, Гэвин пытается взять на мушку Маркуса, аккуратно сокращая дистанцию между ними. Джош пригибается к столу, хватает рюкзаки и кидает Маркусу быстрое «надо бежать», указывая пальцем на дверь в глубине комнаты. Манфред кивает, хватая Норт за плечо и медленно пятясь. «…заплатить государству пошлину…» В Норт стреляют несколько раз, но она успевает отскочить в сторону, а Маркус утягивает её вниз и за стол. Запись утихает — позади женщины работал ноутбук. На экране телевизора снова появляется актриса из ситкома. − Бежим! Маркус резко тянет Норт к себе, пригибая её голову к полу, и бросается к Джошу. Пропускает подругу перед собой, выхватывая пистолет из её рук. Спускает несколько пуль, рассчитывая попасть прямо в железо ноутбука. Стальная дверь закрывается на задвижку, и они оказываются на крыше. − Здесь есть пожарная лестница, − кричит Джош на бегу. Они заворачивают налево, бегут мимо технических будок и электрических щитков, складов и подсобных каморок. Огромная крыша, кажется, никогда не закончится. − Сюда! — командует Джош. Они стоят возле лестницы, ограждённой металлической клеткой для подстраховки. У Маркуса начинает кружиться голова, и он впивается в лямку своего рюкзака, взятого у Джоша. Надо же, а он и не знал, что боится высоты. − Спускаемся на этаж ниже и бежим к чёртовой матери! — Джош лезет первым, затем Норт. Маркус ждёт, когда подруга спустится достаточно, и запрыгивает в стальную клетку. Он слышит крики на крыше и почти пересекается взглядом с Гэвином. Маркусу кажется, что тот его заметил, и он скорее спускается вниз по лестнице. Они выбегают через пожарный ход, взмыленные, испуганные. Несутся на шумную улицу, чтобы затеряться в толпе. − Какой план? — шепчет Норт на ухо Джошу, повисая на его локте. − Плана больше нет, − отвечает мужчина.