Отражение небес

      А знаете, что такое тепло? Это — греющее людей чувство, которое дарует нам счастье. В прошлой жизни учительница нам рассказывала, что от солнечных лучей можно стать радостным. Она приводила разные примеры, как кот, ласкающийся в свете нашей звезды или солнечный зайчик, с которым любят играться дети.       От пламени тоже исходит тепло, хоть ощущения от каждого из них разные. У Ромарио, к примеру, умиротворяющее тепло. Рядом с ним хочется спать. А возле Занзаса очень жарко, а его ладони обжигают, при этом не оставляя каких-либо следов.       Моё тепло, которое называют люди пламенем, было равномерным. Моментами вспыхивающий, но не причиняющий вреда огонь.       У человека, который склонился надо мной, заслоняя небо, было колючее тепло. Оно не подпускало ближе к себе, аккуратно ощупывая со всех сторон. Пламя этого человека было осторожным, моментами резким.       Ровный, с нотками раздражения голос ударил по вискам, заставив меня поджать губы стараясь рассмотреть лицо парня. Но сфокусировать взгляд на нем было невозможно, ведь лучи солнца, слепящие глаза, больно били по ним. Даже с прищуром удалось рассмотреть только темные волосы и выглаженную школьную форму.       С тихим хрустом разломила карамельный слой и по языку растеклась ягодная начинка.       Парень опять что-то сказал, но я так и не поняла его слов. Говорить с итальянкой на японском? Хотя винить его глупо, ведь он даже не знает о том, что я не поняла ни одного его слова.       Ноги саднило, ступни горели, а тело просто ныло от тупой боли. Мне точно четыре года? Нормальные девочки в моем возрасте от одной царапины начинают горько плакать. Нормальные.       Так я что — ненормальная?       Да. Я просто не от мира сего, заняла место девочки, которой даже с натяжкой не позавидуешь. Где мой Казахстан? Я хочу мяса, желательно соленого! Я правда-правда буду убирать свое кресло, только верните меня обратно.       Собираю крохи знаний английского в комочек, чтобы хоть что-то ответить пареньку, который сейчас все ещё стоял над душой, ожидая моей реакции на него. Мда, с английским было туго — в школе мне хоть и удавалось вытягивать сей предмет на пятачок, но это было из-за моих сплошных импровизаций и выполненного домашнего задания. — I not understand you, — коверкая некоторые слова, с большими, о Боги, акцентом, я произнесла хоть что-то. После моих слов парень замолчал. Интересно, если я скажу что-нибудь на русском, или же на казахском, то как это будет слышится? Если в прошлой жизни такого акцента у меня не было, то что же будет в этой?..       Парень спустя мгновение что-то сказал и развернулся, направляясь в другую сторону. Когда он отошёл на пару метров, надо мной навис другой парень, заметно крупнее по телосложению. Он присел на корточки перед моей тушкой, аккуратно поднимая. Ладони второго по ощущениям были грубоватые, но надёжные. Словно куклу, которая в любой момент могла сломаться (даже смешно стало), он последовал за первым, оставаясь позади него.       Хах, дожили, меня украли… Опять.       Парень оказался непривычной для меня внешности. Ну конечно, удивительно, действительно. Я же каждый день встречаю парней, у которых волосы собраны в батон.       И только по соломинке во рту я поняла, кто именно это был.       Кусакабе Тетсуя.       Мне захотелось засмеяться, ведь ситуация на данный момент была настолько абсурдной. Для полной картины надо встретить Варию и Мельфиоре, без Занзаса, разумеется.       Ведь Хибари Кёя, шагающий впереди нас, не вселял никакого доверия.       ***       Находится в кабинете Дисциплинарного комитета было очень… Странно. Атмосфера в этом месте словно сгустилась за раз, вселяя мысли, будто бы всё кончено. И в этот момент я вспомнила школу в своей прошлой жизни; пусть я и создавала образ примерной ученицы, но мне было очень стрёмно находится в кабинете завуча или директора. Если вспомнить, то весь учебный персонал относился ко мне с симпатией: круглая отличница, не нарушает правил, и, самое главное, младшая сестра двух девушек, закончившие эту гимназию с явным отличием. Одна — с золотой медалью, а другая — с красным аттестатом. Чего таить, завуч по воспитательной части сильно пеклась о моих оценках, потому что ожидала от меня того же, что и от сестёр — говорила маме, что я могу взять медаль, как и старшая из нашей семьи.       От этого стало настолько тошно, что мне захотелось блевать от этих воспоминаний.       В это время меня посадили на диван, стараясь не задевать особо заметные раны. Кусакабе отошёл в сторону, после, почему-то выйдя из помещения.       Только сейчас до меня дошло, что мы здесь были вдвоем. Я и Хибари Кёя.       Было бы странно предполагать, что он мне что-то да сделает. В его глазах, как он выразился бы, я была жалким и побитым травоядным, которого даже бить не надо. Сама рассыпется, по дуновению ветра.       Внимательно наблюдаю за тем, как он встал со своего места, направившись к столу возле окна. В голове пронеслась очень интересная мысль: если не получится через дверь, то можно было бы сигануть в окно.       Так или иначе я убежала бы отсюда.       Из выдвижного шкафчика он достаёт белую коробочку, направляясь в мою сторону.       Сев возле меня, он открыл чемоданчик, внутри которого я увидела бинты, вату и разные бутылочки. По привычке я стала разглядывать их, пытаясь отличить по цвету. На обёртках были распечатаны разные иероглифы, что, впрочем, не дало мне ничего. Но отличить зелёнку от перекиси я смогла.       Хибари Кёя был обладателем черных волос и серого оттенка глаз, напоминающих блестящую сталь. Азиатские черты лица хоть чуть-чуть, но радовали глаз: душа и сердце давно привыкла к ним, а в Италии я, кроме Юминг, из представителей Азии никого ещё не повстречала.       Наблюдать за тем, как Хибари Кёя (!), тот самый сильнейший хранитель в десятом поколении и гроза всех хулиганов из Намимори дезинфекцирует мне раны было ужасно страшно и… Страшно. Я боялась дышать, даже банально пошевелиться не могла. В голове летали мысли, а порядком сумасшедшая паранойя шептала на ухо, что он скоро сорвётся с места и добьет меня своими тонфа. Тяжёлыми железными палками…       Напряжение в помещении угнетало, а ком, застрявший в груди, навязчиво подползал вверх. Живот скрутило от страха, а в висках стучало. Мыслей было много, очень много — мне кажется, что моя голова сейчас взорвется. Просто «Бам!» и черепная коробка открылась, а из нее вылетели куски мозгов, обливая комнату серой жидкостью.       Дыша через раз, стиснув зубы, я старалась просто успокоиться. Все в порядке, он пока ещё ничего мне не сделал. Надо занять голову другими мыслями…       Почему я ещё здесь? Здесь, в будущем?       Меня обуяли двоякие чувства.       С одной стороны мне не хотелось возвращаться. Там ещё страшнее, чем рядом с Хибари Кёей и его пламенем. Рядом с Реборном. Рядом с неизвестностью.       Но…       Как же Ромарио? Мой любимый Ромарио, который все это время обо мне заботился и, как Хибари Кёя сейчас, промывал мне раны? Как окутывал своим успокаивающим пламенем, бережно сжимая мою руку у себя в ладони. Как обнимал меня тогда, прижимая к груди, пытаясь успокоить. Поглаживал по волосам и шептал на ухо разные слова… Что он с ней, что ей надо успокоиться, что все хорошо.       На глазах выступили слёзы, а по помещению разнёсся скрип зубов. Но Хибари на это никак не отреагировал: он просто продолжил обрабатывать раны.       Вытерла тыльной стороной ладони непрошенные слёзы, глубоко вдыхая и выдыхая. Успокойся, Дино.       Что мне делать? Как вернуться назад, в прошлое?       Ответов, к сожалению, мне никто не озвучил. Только…       В дверь шумно постучали, и, без разрешения, в помещение ворвался парень в школьной форме с батоном на голове. Ещё один член Дисциплинарного комитета?       Судя по дыханию и поту, стекающим по вискам и шее, он, вероятнее всего, бежал сюда.       Встав ровно, парень тут же отчитался, стараясь не смотреть в глаза Главы того самого комитета, в котором он состоял. На секунду стало жалко парня: он неуважительно ворвался в помещение, пусть и постучал, в неподобающем виде. Ну, пацан к успеху шёл, что уж с него взять.       Но реакция Хибари была, ну, не такой, как представила моя паранойя. Я всем телом и мозгом ожидала когда он наброситься на него и отдубасит до смерти. Но вместо этого он быстро поднялся с места, чеканя большие шаги к выходу, бросив что-то напоследок парню.       Тот вышел за ним.       До меня не сразу дошло то, что в помещении я осталась одна.       ***       Сижу на том же диванчике, пытаясь понять, сколько времени прошло. Когда Хибари ушел, я промыла оставшиеся раны, хоть их и так было не много — большое спасибо Саваде Нане, она хорошо потрудилась.       Рассматривать свои ноги и руки, покрытые изобилием ссадин, синяков и пластырей было очень тошно и отвратительно, с какой стороны ни посмотреть. Порой я забываю, что, хей, мне четыре, пожалейте меня. Я же слабая и никчёмная, помогите же мне…       Изо рта вырвался хрип, отдаленно напоминающий смех. Это просто абсурд. Можно я прикрою глаза, а раскрою их уже дома?       Только вот в каком доме именно? В том, что находится в Италии, или же в Казахстане? Я хочу находится рядом с семьёй… Но вот рядом с какой?       Мои размышления прервала музыка, исходящая со стороны рабочего стола. В тишине, что сопровождала меня эти мгновения, она (музыка), звучала довольно удручающе и напряжённо. Словно в каком-то фильме ужасов, где после такого должна медленно, со скрипом открыться дверь, впуская антагониста.       Опираясь на подлокотник дивана я встала, на негнущихся ногах направившись в сторону стола: было очень интересно посмотреть на технику этого времени, ведь двадцатый и двадцать первый век сильно отличались.Мне, как человеку, относительно прибывшего из будущего, было странно наблюдать за кнопочными телефонами. Хоть в этом мире и было Пламя, но техника была не настолько прокачена, как в «мое» время.       Черный телефон-раскладушка лежал на столе, иногда вибрируя. Музыка уже порядком поднадоела, поэтому, дотянувшись рукой до техники, я открыла ее, намереваясь сбросить вызов.       Номера не было на входящем вызове не было. Значит — скрытый? Но зачем звонить Хибари Кёе? Да и… Как этот человек, который сейчас звонит узнал номер этого телефона? Не думаю, что Хибари им разбрасывается просто так…       Нажала на зелёную трубку. Интерес и любопытство были сильнее, чем инстинкт самосохранения. Кто же это мог быть?       Поднесла телефон к уху, вслушиваясь в любой звук, который доносился с того конца. Сердце стучало бешено, а ноги подкашивались. — Дино Каваллоне, верно?       Звонкий голос, почти мальчишеский, раздался с той стороны, говоря на чистом итальянском. Ноги окончательно подкосились и я упала на колени, чуть не выронив телефон. — Давайте поторопимся. У нас есть ровно одна минута. *** Записи дневника Франческо ди Конте. 14 апреля 1839 года. «…Быть сильным — значит нести груз ответственности на своих плечах, улыбаясь людям, заверяя их, что все в порядке. Они уверены в тебе, они толкают тебя в спину, чтобы ты протоптал им тропинку вперёд. Поэтому нельзя сдаваться, ведь вера в тебя и твои силы только доказывают, что ты — сильный…»