***
Тот же самый зал, та же самая атмосфера. Возле кулис в ряд сидят все учителя нашей школы и ещё какой-то мужчина с блокнотом и ручкой на коленях, на сцене стоит стол, на нём — четыре прозрачные чаши с кусочками бумаги. К каждой из них приклеена бумага с определённой надписью — «Убийцы: юноши», «Убийцы: девушки», «Другие: юноши» и «Другие: девушки». Жуткое предчувствие продолжает поедать меня. Боюсь, что моя интуиция оправдает себя и я окажусь в числе участников. На этот раз время летит намного быстрее. Когда все подростки усаживаются на своих местах, Грейс Роудс встаёт в центре сцены. Никаких компьютеров, никаких динамиков; есть только она, мы, учителя, мужчина с блокнотом и чаши. Сидящая рядом со мной Люси вцепляется пальцами в свои бёдра и выдыхает. Мои ладони уже успели вспотеть, я складываю их вместе и начинаю тереть, в это же время слышу голос сзади: — Пошла жара. Моё тело, не подчиняясь мысленному приказу «Успокойся», ещё больше напрягается. Наконец, мисс Роудс хлопает в ладоши для привлечения внимания и говорит: — Зал, глаза на меня. Наступившая тишина сводит меня с ума. Происходящее кажется нереальным, глупой шуткой, но эти ощущения пропадают, когда Грейс произносит следующее: — Итак, школа, в этом году нам выпала пренеприятная участь стать заведением, участвующем в схватке. Из каждой чаши я выберу по несколько человек, — она показывает рукой на каждую из них по очереди, — десять, десять, пять, пять, итого тридцать. Все поочередно будут выходить на сцену и становится рядом со мной. Мы не будем долго болтать и сразу хотим сказать, что желаем удачи каждому из вас; тем, кто будет участвовать, мы желаем сил и уверенности в себе. — Она подходит к чаше и останавливается. — Итак, первые десять участников — убийцы, юноши. Сердце, бьющееся с невероятной скоростью, норовит выпрыгнуть из моей груди и упасть мне на колени. Я только сейчас начинаю понимать, как дорога мне моя жизнь, как сильно я не хочу умирать. Но почему я начала думать об этом только сейчас? Роудс достаёт первый кусочек бумаги и громко читает первое имя: — Диккенс, Кай. Какой-то парень, сидящий в первых рядах, встаёт и медленно идёт к мисс Роудс; мужчина с ручкой и блокнотом начинает что-то записывать. Когда Кай останавливается за её спиной, на его лице я прочитываю шок. Далее директриса тянется за именем второго участника и читает его, затем повторяет процедуру ещё и ещё. Парни продолжают подниматься на сцену. Я позволяю себе немного расслабиться на время выбора среди парней и резко поднимаю взгляд на сцену, когда слышу имя своего одноклассника: — Бейтс, Эдвард. Сначала мне кажется, что это имя какого-то другого Эдди, но потом я с тревогой поворачиваюсь к уже знакомому мне парню и наблюдаю за тем, как он неспешно идёт к другим стоящим на сцене. Верится в это с трудом: Эдди, который два дня назад в столовой беззаботно хохотал над шуткой Руди, сейчас встаёт рядом с другими будущими участниками и печально смотрит в нашу сторону. Люси подносит руку ко рту и издаёт непонятный звук. По её суженным глазам я понимаю, что она начинает плакать. Тина обнимает её и что-то шепчет, она кивает и закрывает глаза, не убирая ладонь от рта. — Дарси, Тобиан. После нескольких секунд какого-то шороха сзади я наблюдаю за тем, как парень идёт к сцене и с каменным выражением лица останавливается на ней. Не ожидал, однако. Мисс Роудс произносит имя последнего парня и, когда все десять человек оказываются на сцене, переходит ко второй чаше, в которой лежит моё имя: — Теперь девушки. У меня начинается дикий мандраж. Я набираю в лёгкие побольше воздуха и медленно выдыхаю, готовясь к худшему. Грейс объявляет одиннадцатое имя, к счастью, не принадлежащее мне: — Агава, Има. Девушка с другого ряда поднимается на сцену и останавливается рядом с парнями, сохраняя тревожное выражение лица. Мне в глаза бросается её красивое каре и азиатская внешность, какая есть у моей соседки по комнате. Похоже, именно её вчера имела ввиду Тэмми, когда речь шла о тех, кто относится к числу убийц. Наверняка Кит сейчас наблюдает за ней в полной растерянности. Грейс достаёт второй кусочек бумаги и почему-то тянет с произношением двенадцатого участника, а точнее, участницы. Секунды превращаются в вечность, я молюсь, чтобы она побыстрее прочитала имя, и продолжаю смотреть за её поведением. Она немного опускает листочек, поднимает глаза в нашу сторону и оглашает следующее имя: — Мур, Тейлор. Люси и ещё пара учеников спереди поворачиваются ко мне, Кристина с ужасом смотрит на меня, кладёт свою руку мне на бедро и шевелит губами. Она что-то говорит, но я её не слышу. Внутри меня всё переворачивается и ходит ходуном. Не могу поверить. Мои страхи подтвердились, моя интуиция меня не обманула. Стараясь избавиться от ощущений глухоты и невесомости, что сковали меня после оглашения имени, я автоматически поднимаюсь со своего места и прохожу рядом с другими подростками, чтобы путь на сцену открылся. Перед глазами всё начинает плыть, пот градом льётся с моих ладоней. Ноги выводят меня на дорожку, ведущую к мисс Роудс и кажущуюся длиной в целую милю. Мне кажется, что вот-вот потеряю сознание. На дрожащих ногах я передвигаюсь вперёд и чуть не взрываюсь: волна страха накатывает на меня с новой силой, хочется разрыдаться, сбежать домой к маме и папе, последние дни с которыми я не особо ценила, спрятаться от всех, кроме них, забыть этот ужас. С каждым шагом я всё больше понимаю, как хочу жить. За свою недолгую жизнь я только недавно встретила людей, которые по-настоящему общались со мной, приняли меня. Я такая же, как они. Не может быть такого, чтобы судьба так ненавидит меня! Пусть всё это страшным сном! Но это не сон; это реальность. Моя нога громко соприкасается со ступенькой, ведущей на сцену. Я прохожу мимо мисс Роудс и других подростков, чувствуя при этом их беспокойное дыхание, затем останавливаюсь рядом с смотрящей вперёд Имой и даже не пытаюсь взглянуть на остальных сидящих в зале подростков. Мне остаётся смотреть в пол, изучать его не совсем пыльную поверхность. Директриса называет следующие имена, с обладательницами которых я не знакома. На последнем имени я от удивления поднимаю голову, потому что оно принадлежит моей соседке по комнате Ханне Хейг. Я почти сразу нахожу её глазами и начинаю наблюдать за тем, как она поднимается со своего места, последний раз взглянув на Руби. Когда Ханна встаёт рядом с нами, её девушка закрывает лицо руками. Кто-то из сидящих рядом гладит её по спине и что-то говорит. Мисс Роудс делает объявление: — Теперь я озвучу оставшиеся десять имён. Итак, парни… Ханна изо всех сил старается не заплакать, но её глаза предательски покрываются пеленой слёз. Я улыбаюсь ей, пытаясь приободрить и себя заодно, она замечает это и через силу приподнимает уголки рта. Слеза, проехавшись по её щеке, падает на пол у её ног и оставляет еле заметное пятно. Гремит имя Натана. Надо же, какое совпадение. Логана не хватает за компанию. Блондин быстренько поднимается на сцену и улыбается кому-то из парней, наверное, Тоби. Роудс заканчивает озвучивать имена парней, настаёт очередь последних пяти участниц. — Итак, финальная пятёрка… Она достаёт первый кусочек бумаги и зачитывает имя, которое вызывает ещё больше сожаления внутри меня: — Вон, Алиса. Моя одноклассница с каменным выражением лица поднимается на сцену и встаёт прямо за моей спиной. Я не поворачиваюсь и не улыбаюсь ей. Подозрительное совпадение: слишком много людей, которых я знаю. Слишком. Неужели будут ещё те, которых я знаю? — Одли, Ребекка. В моей голове сразу появляются картины, на которых изображена младшая сестра мёртвого Роба. Почему-то меня начинает беспокоить состояние этой маленькой девочки, её мамы, папы и прочих родственников. Нет, глупо гадать над этим. Им всем сейчас плохо, ведь они потеряли дорогого человека. Кого я обманываю, представляя их с улыбками на лицах в настоящее время? Их ничего не может обрадовать в ближайшее время, разве что новость о том, что я пронесу страшное наказание, за которое, возможно, заплачу собственной жизнью. Как назло, на сцену поднимается девочка, которая заметно младше остальных. На вид ей лет тринадцать, может, даже двенадцать. Не знаю, что она сделала, но… разве способен ребёнок в её возрасте совершить то, за что бы его отправили в эту школу? Почему бывший парень Тэмми тогда отделался домашним арестом? В числе трёх последних участниц оказывается сама Кит, как бы это странно и глупо не звучало. Удивительно, насколько жестоко сегодня судьба проявляет себя по отношению к таким участникам, как я, Тэмми, Ханна, Руби, Ребекка… Со мной и Ханной спорный вопрос, на мой взгляд: на то были причины. Неужели высшие силы отнимут у меня одних из тех немногих, кто стал мне другом? Или меня от родителей? Сомневаюсь, что они перенесут это. Грейс отходит от чаш и, повернувшись спиной к залу, начинает бегать глазами по нашим лицам: — Дорогие участники, нам крайне тяжело смотреть на вас сейчас и понимать, что через четыре часа школа попрощается с вами (с некоторыми, возможно, навсегда), однако веру в ваши силы никто у вас никогда не отнимет. Мы от всех сердец желаем вам удачи на предстоящей битве и верим в вашу победу. Помните: что бы ни случилось, школа будет держать за вас кулаки и мысленно быть с вами. — Она делает паузу. Если всмотреться в её глаза, можно заметить, с каким трудом даётся ей эта речь: она будто не сама говорит и умоляет прекратить это психологическое терзание. — У вас есть время, чтобы подготовиться и собрать вещи. А сейчас мистер Кляйн проводит вас до комнат, следуйте за ним. Муж Берты встаёт со стула и на спуске со сцены делает нам пригласительный жест. Мы вместе с ним спускаемся на дорожку, ведущую к выходу. Ноги уже успели стать ватными, я готова поклясться, что с моих рук и лица стекло уже доброе ведро пота. Мистер Кляйн открывает двери и выпроваживает нас из зала. Я понятия не имею, когда остальным разрешат выйти, но от поддержки и тёплых слов своих новых подруг я бы не отказалась. Немного приободряет присутствие рядом со мной Тэмми, Алисы, Ханны и Эдди. Когда мы добираемся до конца коридора, что между блоками парней и девушек, раздаётся резкий голос преподавателя: — Кому нужно, не забудьте переодеться. Расходитесь. В коридоре никто не говорит. Мы добираемся до комнаты и входим в неё, Тэмми дрожащей рукой закрывает дверь. Тишина. На по-прежнему мандражирующих ногах я плетусь к кровати, плюхаюсь на неё и поднимаю глаза на девушек. Алиса, чьё громкое дыхание разносится по всей комнате, подходит к своему комоду, открывает его и пытается что-то достать, однако руки заметно не слушаются её. А что я? Я не готова к этому. Не готова отдать свою жизнь за то, что отомстила. Я не считаю, что это правильно. Не хочу. Не хочу умирать. И плакать. Только не сейчас. — А-а-а! — Ханна бьётся спиной об стену между кроватями, съезжает на пол и начинает рыдать, вцепившись руками в волосы. Алиса подбегает к ней, кладёт руки на её плечи и пытается что-то сказать. Глядя на них, я теряю контроль над эмоциями и поддаюсь им, отвернувшись. Мама! Папа! Мне вас так не хватает сейчас! — Не плачь, Тейлор, — шепчет Тэмми, присев рядом со мной и обнимая меня, — не нужно. Слёзы нам н-не помогут. Её голос странно дрожит. Я поворачиваюсь к ней, ожидая увидеть красные глаза, но она улыбается. Через силу, но улыбается. Заботливая, терпеливая, сдержанная «оптимистка», как говорила Кристина, утешает меня и старается приободрить. Как ребёнок мать, я обвиваю руками её шею, утыкаюсь носом в пахнущую какими-то духами футболку и ещё пуще заливаюсь слезами. Тэмми, как ты это делаешь?! Несправедливость при распределении наказания, участие в бойне, да ещё и с лучшей подругой… — Т-тэм-м-ми, — реву я. Она поглаживает меня по спине и повторяет: — Не плачь, не плачь. Дверь в комнату с резким звуком распахивается, заставляя нас всех повернуться. На пороге стоит Руби, прикрывающая собой остальных девушек из комнаты. Алиса едва успевает освободить пространство рядом с плачущей. Руби бросается к Ханне, падает рядом с ней и, обняв её, также начинает реветь ей в плечо. Дальше я ничего не вижу: снова закрываю глаза и плачу в футболку Тэмми. — Я в душ, — безэмоционально объявляет Алиса. Дверь захлопывается. Ещё чьи-то руки начинают гладить меня по волосам. — Перестань, вы обязательно победите. Кристина. — Я не хочу! — задыхаюсь я. — Я боюсь! — Чего вы-то двое истерите? Вы уже уб… — Данна, не сейчас! — рычит азиатка. Бывшая наркоманка что-то негромко произносит. Кристина куда-то уходит и, вернувшись, предлагает мне стакан воды и таблетку. Отпрянув от Тэмми, я выдавливаю: «Спасибо», глотаю лекарство и опустошаю ёмкость. Девушки гладят меня по спине, вытирают слёзы с моих щёк, шепчут успокаивающие слова. Совместный плач Ханны и Руби никак не утихает. Алиса через пару минут возвращается в комнату и спрашивает: — Кто следующий? — Я, — поднимаюсь с кровати, беру из своей тумбы другую одежду и удаляюсь из комнаты под взглядами Тэмми и Алисы в конец блока. Оказавшись нагой в душевой кабинке, я не сразу настраиваю воду на нужную температуру: мне надо взбодриться, и в этом всегда помогает холодная вода. Не слишком тёплая, но и не ледяная струя вызывает дрожь, на которую я старательно не обращаю внимания. Спустя несколько секунд я увеличиваю температуру воды, и, к несчастью, слёзы снова подступают к моим глазам. Стиснув зубы, я позволяю им скатываться по моему лицу и смешиваться с водой. Надо выплакаться. Надо всё выпустить из себя. Вернувшись в комнату, начинаю собирать вещи. Ханна и Руби успели переместиться на кровать за время моего отсутствия, Кристина носится по комнате и упаковывает вещи одной из них, Тэмми и Алиса молча собирают свои. — Ты как? — спрашивает меня Гейт. — Лучше. — Уверена? — Я киваю и принимаюсь собирать вещи.***
На крыльце собралась вся школа, рядом — автобус, который повезёт нас; время — без десяти двенадцать. Преподаватели каждые пять минут подходят к нам и говорят воодушевляющие слова. Я пристроилась у стены рядом с Люси и Тиной, причём первая плачет в плечо второй. Тина гладит подругу по спине и говорит, что мы обязательно победим и вернёмся. — А вдруг не все? — дрожащим голосом предполагает Люси. — Все, не переживай! — А вдруг нет? Тина закатывает глаза и прижимает её крепче к себе: — Слушай, ты можешь пойти и сказать ему сейчас. — Нет, я боюсь! Я подхожу к ним и глажу Люси по спине: — Не плачь, ты же не участвуешь… — Но я могу потерять многих из вас! И его тоже! — Я вопросительно смотрю на Тину. Девушка убирает голову от плеча подруги и продолжает: — Мне так нравится Эдди, а он может не вернуться! — Вот именно, а ты ему даже не можешь признаться! — возмущается девушка. — Иди и скажи ему прямо сейчас, вдруг ты его больше не увидишь? Она закусывает губу, но поздно: от её слов Люси начинает рыдать ещё сильнее. — Так тебе нравится Эдди? — Она кивает, вытирая лицо. Я невольно вспоминаю своих родителей, то, как не ценила дни с ними после преступления, и понимаю, что тоже их вряд ли смогу когда-либо встретить. Я не хочу, чтобы у Люси была похожая проблема, когда возможность есть, а ты не делаешь желаемое. — Знаешь, Тина права: тебе следует сказать ему об этом сейчас. Она всхлипывает и с недоумением смотрит на меня. Её подруга негромко говорит: — Да, послушай нас: когда ты любишь человека и время на признание ещё есть, не нужно упускать момент. — Но… — Потом может быть поздно, понимаешь? — Она молчит. — Не ссы, я не думаю, что он отвергнет тебя. Мы же столько раз время вместе проводили! Я чувствую, что снова расплачусь, если останусь стоять рядом с ними, поэтому отхожу к компании тех, с кем поеду на бойню. Нам сказали, что мы отправимся к Национальному Лесу Шоуни, расстояние до которого составляет три с половиной сотни миль от Чикаго. Недалеко от этого места есть ещё один лес, часть которого нам выделили для битвы. — Кит ни на шаг не отходит от Агавы, — говорит Эдди, наблюдая за двумя подругами и поправляя тяжёлый рюкзак у себя за спиной. — Ещё б она отходила от неё, — усмехается Алиса. — Ну да, лучшие подруги же… О, Тейлор, как дела? — Ты серьёзно? — возмущаюсь я. Эдди смеётся. Никто не оценивает его «шутку», и он замолкает. Меня раздражает его оптимизм. Наступает неловкое молчание, которое прерывает мисс Роудс. Она подзывает всех участников к себе, чтобы в миллионный раз пройтись по списку. Я и двадцать девять остальных человек стоим и по очереди говорим: «Здесь». Когда перекличка заканчивается, директриса смотрит на свои наручные часы. Мне удаётся увидеть время: без двух минут. — Школа, внимание сюда! Подростки поворачиваются к мисс Роудс. Она поправляет рюкзак у себя за спиной (да, она, тот мужчина с блокнотом и ещё несколько учителей тоже едут с нами) и говорит последние слова: — Попрощайтесь с нашими участниками в последний раз! Ученики начинают выкрикивать нам прощания: — До свидания! — Удачи вам! — Пока-пока! Какая-то девочка подбегает к Ребекке и обнимает её, Руби целует Ханну в последний раз, Логан жмёт руки Тоби и Натану, Эдди и Руди проделывают ту же процедуру; Кристина оказывается рядом с нами и обнимает каждого из нас: — Всё, ни пуха ни пера вам! Я в последний раз обвиваю её руками, поворачиваюсь к толпе и улыбаюсь им всем. Пусть этого никто не замечает, но я счастлива, что хотя бы чуток побыла там, где меня приняли, где все едины. В следующие секунды мы загружаемся в автобус и рассаживаемся по местам. Я оказываюсь у окна, рядом со мной пристраивается Алиса. Через окошко я вижу стоящих на том же месте Тину и Люси, которые машут Эдди, а он — им в ответ. После этого Люси снова начинает плакать в футболку подруге. Она не смогла признаться. Грейс последней заходит в автобус и кричит школе последние прощальные слова. Толпа тоже прощается. Дверь в автобус закрывается, мисс Роудс кивает водителю. Мы трогаемся с места. Почти все подростки машут своим друзьям и одноклассникам. Автобус разворачивается, я успеваю увидеть вновь плачущую Руби и подружку Ребекки. Мы выезжаем на тропинку, по которой я всего лишь несколько дней назад приехала сюда. Впереди нас устроились Эдди и ещё один парень, сзади — Тэмми с Имой; на самых первых местах сидят Грейс, медсестра и остальные преподаватели. И чем мне сейчас заняться? Поговорить с Алисой? Поесть? Послушать музыку? Пожалуй, займусь последним. Я начинаю вытаскивать наушники и телефон из рюкзака. — Музыку будешь слушать? — спрашивает Алиса. — Да. Чем же ещё заняться? Пару секунд она молчит, потом чеканит: — Пожрать. Не знаю, почему, но мы смеёмся. Моё настроение немного поднимается. Включив первый трек, я краем глаза замечаю, что моя соседка разрывает пачку с пирожком. Она смотрит на меня и снова улыбается: — Что-о? Я с улыбкой мотаю головой и прислоняюсь лбом к окошку. Надо бы переслушать весь свой плейлист. Несмотря на громкость музыки, я начинаю засыпать.***
— А-а-а! Я пробуждаюсь из-за удара моего плеча об окно. Наушники падают мне на колени, весь автобус кричит, кто-то подпрыгивает со своего места. Алиса изо всех сил вжимается в своё сиденье и упирается руками в переднее. Транспортное средство заносит, оно делает два оборота вокруг себя и останавливается. Эдди потирает свою ногу, Има и Тэмми говорят на своём языке и, судя по тону, возмущаются. Подростки выглядывают из-за передних мест, чтобы посмотреть на вид из лобового окна. Кто-то спрашивает: — Что это было? Водитель, Грейс вместе с коллегами и тот мужчина выпрыгивают из автобуса. Несколько учеников следуют за ними, и мы с Алисой не исключение. Когда я выхожу из салона, в мои глаза бросаются поля, окружающие дорогу. Толпа встала в пяти метрах от автобуса и смотрит куда-то вниз. — Всем вернуться в салон! — приказывает мисс Роудс, но ей подчиняются только четверо подростков. Алиса первая приближается к толпе и поражается увиденному: — Офигеть… Я подхожу к остальным и теряю дар речи. Из разбитого стекла перевёрнутого автомобиля, который лежит в небольшой яме, выползает перепачканная и раненая Джуди Фезерс, нанося себе многочисленные новые порезы. Автомобиль дымится, можно заметить ещё два тела, оставшиеся в салоне. Моя бывшая и единственная выжившая одноклассница продолжает ползти и поднимает глаза на нас. Водитель нашего автобуса начинает осторожно спускаться в углублённое место, но не решается довести дело конца. Вместо этого он резко разворачивается: — Лож!.. Взрыв. Ударная волна не отбрасывает ни одного из нас, только водителя. Пламя охватывает автомобиль, труп Джуди остаётся лежать у машины. Она погибла. — Мистер Бенкс! — мисс Роудс спешит ему помочь подняться. — Вы сильно ранены? — Н-нет, мисс Роудс, я в порядке. — Дети, марш в автобус! Джейсон, вызовите «скорую»! «Мужчина с блокнотом» достаёт телефон. Напрасно, их уже не спасти. Алиса берёт меня за руку, протаскивает в салон и усаживает на место. Я расплываюсь в улыбке. Вот и всё. Все мои бывшие одноклассники мертвы. Я победила. — Тейлор? Я смотрю в спинку сиденья напротив себя. Алиса машет перед моим лицом рукой и повторяет моё имя, но я будто не слышу её. Вернувшийся в автобус Эдди спрашивает что-то у неё и начинает делать то же самое, прикоснувшись к моему плечу. На его наручных часах половина первого. К Эдди и Алисе присоединятся Натан, который щелчком пальцев пытается меня привести в себя: — Э, Мур, ты живая? Да, я живая. Удивительно, но мне даже не пришлось ничего делать, чтобы довести месть до победного конца.