***
Оставшись в одиночестве, глава Сенджу наконец смог дать волю эмоциям. Никаких техник. Усиленный чакрой удар раздробил кусок скалы. Пальцы отозвались слабой болью, не заглушающей ту, что ела изнутри. Гибель младших детей ударила неожиданно сильно. И ведь совершенно по-глупому все получилось. В глубине клановых земель, там, где должно быть относительно безопасно! Очередной удар обратил в щебенку ещё один валун. И ещё. Разрушение скалы продолжалось до тех пор, пока усиление чакрой перестало помогать. На камнях стали появляться кровавые следы. Почувствовав, что потихоньку отпускает, Буцума, уже в темноте, покинул полигон. Не потревожив чутко спящих детей, тенью проскользнув в кабинет и, зажегши свет, мужчина ещё раз развернул чуть смятый отчет. Теперь можно было перечитать, постараться увидеть то, что могло ускользнуть за эмоциями. Отряд напоролся на чьих-то разведчиков. К какому клану принадлежали шиноби, установить не удалось: тела погибших уничтожила какая-то странная техника, а несколько человек смогли прорваться и скрыться. Вот только действия были похожи на совместную работу Сарутоби и Шимура. С чем связано внезапное потепление отношений между этими поддерживающими вооруженный нейтралитет кланами, было понятно. Даймё и его политика. Сенджу тихо выругался: ситуация проседала слишком быстро. Увеличение цен на всё. Стычки с теми кланами, которые раньше лезть опасались. Сочащиеся через границы разведчики из других стран. И самым неприятным было то, что правитель умудрялся талантливо создавать впечатление: он тут совершенно не при чём. Не было формального повода для недовольства! Радовало и одновременно пугало то, что Учиха в последнее время вели себя тихо. То ли красноглазый клан столкнулся со схожими проблемами и теперь решал их, то ли готовил какую-то ловушку.***
— Опять приграничные стычки. — Отложив очередной свиток, Таджима помассировал переносицу. Стоило вернуться домой, как стало ясно, что дружба сына не такая уж большая проблема. — Потери уже больше, чем в боях с Сенджу. — Поставила перед фактом отвечающая за ирьенинов старейшина. — Мы слишком привыкли к их тактике и техникам. — В прошлый раз наши отряды разошлись миром.— Сказало было как бы невзначай, но все дружно вздохнули. — Сенджу… Старейшины, озвучивший фамилию давних врагов, и остальные скривились, как от кислого. — Общая граница, не уступают нам по силе, знаем, что друг от друга ожидать, — неспешно перечислил глава клана, чувствуя какое-то извращенное удовольствие, — и, главное, Сенджу поставлены в схожую ситуацию и понимают это. Атмосфера в комнате, где собралось руководство клана, царила напряженная. Но возмущений не было. Хорошим воображением обладали все, так что обрисованную главой картину каждый представил в деталях. Отчёты разведки оказались неутешительными. — А если поискать других союзников? Тех же Хатаке? — Отсутствие общих границ. Да и даймё они больше поддерживают. А ещё предложение правителя приняли Хагоморо. Видно, опасаются нашей мести. Атмосфера при упоминании этого клана ещё больше сгустилась. — Они всё равно своё получат, — воспоминание о гибели жены, троих детей и сопровождающих их бойцов вновь вызвали глухую боль, Таджима с трудом сдержал рвущуюся злость. Та диверсия лишь чудом не стала фатальной. Собравшиеся ненадолго притихли, ожидая пока буря окончательно минет. — Абураме? — было внесено следующее предложение. — А ты можешь сказать, что у них на уме? — уточнил старейший из собравшихся. Раздались нервные смешки: всё-таки жуки в головах у шиноби названного клана были в буквальном смысле слова. — А в головах у Сенджу? — Предпочел бы увидеть там свой кунай,— парировал старик,— но, похоже, теперь не выйдет. Таджима, не вмешиваясь, слушал вяло идущий спор. В том, каким окажется итоговое решение, он не сомневался. У них просто нет иного выбора. — Таджима-сама, что мы будем делать со смутьянами? Подыскать миссии, с которых мало шансов вернуться живыми? — Хотелось бы этого избежать. — Мужчина вздохнул: недовольные однозначно будут. Но ослаблять собственный клан глупо. — Предлагаю взять передышку. Не важно, с кем в итоге придется договариваться. Нужно решить, что мы можем получить, предложить и на какие уступки готовы пойти. Намёк был понят правильно. Оказавшись дома, глава Учиха устроился на энгаве. Сакэ никогда не было любимым напитком, но сейчас помогало снять напряжение. Луна словно заняла собой половину неба. Дневная жара спала. Прохлада ночи слегка остудила горящую голову. Сна не было. Слишком много мыслей. Стоило закрыть глаза, как сами собой всплывали в памяти картинки увиденного на реке. Таджима отставил о-тёко, чувствуя себя морально опустошенным, как в день самого страшного своего провала, когда потерял жену и младших детей. Мысль о том, чтобы подождать и разом убить в будущем сильнейших шиноби Сенджу, теперь вызывала отвращение. Да, это было бы верным решением. Да, Буцума, окажись он на его месте, поступил бы так же. Но знание того, что будет, подталкивало поступить иначе. Понятие «проклятья» заиграло новыми красками. Мужчина готов был возненавидеть способность шарингана видеть ложь. Таджима прекрасно знал, сколь падки соклановцы на искренность, сам такой же. Видел, что зацепило сына. Оба мальчишки были предельно честны в своих чувствах. Смерть Хаширамы сделает лишь хуже - Мадара успел к нему прикипеть, такая рана не закроется. А осознание того, как бы поступил давний враг, неожиданно стало ещё одним поводом действовать иначе. Сколько раз случалось так, что преимущество оказывалось у одного из кланов? Вот только это так и не приводило к чьей-то победе. Словно в насмешку судьба подбрасывала выигравшим испытание, на которое приходилось отвлекаться, и уже было не до того, чтобы добивать противника. Тем более сейчас, если Сенджу станут союзниками. В этом случае то, что он не стал спешить, даже лучше. Значит, стоит пойти другим путём. Раз уж тот бред, снящийся ему в последний год, неожиданно начал сбываться, нужно использовать полученные знания на благо клану.***
В очередной раз тайно сопроводив сына к реке, Таджима вздохнул и покачал головой: мальчишки снова вместе и, похоже, ничего не заметили, а ведь он специально не пожалел времени, чтобы наведаться в их место и оставить незначительные следы чужого пребывания. Тянуть дальше было нельзя. Кто знает, как скоро младший брат наследника лесного клана заподозрит неладное, и решит проследить? Сны на это ответа не давали. Притаившись за деревом, мужчина присмотрелся к тренирующимся детям. Уровень у обоих оказался примерно одинаковый, тем более, приятели сдерживались, чтобы не повредить друг-другу. Впервые за долгое время мужчина испытал некое замешательство от осознания того, что не может выбрать, какой вариант своего появления лучше использовать. Нужно произвести наибольшее впечатление, но при этом не напугать до потери соображения. Ловить Сенджу в лесу не было никакого желания, тем более, собственный отпрыск наверняка поймёт не так и постарается помешать. А в итоге будет только хуже. Вот оба оказались к нему спиной. Подобравшись поближе, Учиха выметнулся из-за прикрытия зарослей, одним прыжком преодолев разделяющее их расстояние. Мальчишки успели почувствовать движение, но вот отреагировать уже нет. Таджима придержал заваливающиеся тела - ещё не хватало, чтоб они головы себе расшибли. Удар он сдерживал, так что надолго вырубиться не должны были, но ждать не хотелось. И без того время много потерял. Всплески чакры заставили мальчишек заворочаться. Отступив на пару шагов в сторону, мужчина ждал, пока те осознают происходящее. Вот потирающий голову Мадара сел и всё-таки соизволил его заметить. Неверие, удивление, страх, решимость проскользнули на лице сына за какую-то секунду. Полыхнула огненная чакра, покраснела темная радужка. — А теперь вы мне перечислите, какие ошибки допустили, хотя бы в эту вашу встречу! — командирским тоном велел Таджима, понимая, что оказался прав в предварительной оценке того, сколь сильно отпрыск успел прикипеть к Сенджу. Рефлекс у обоих мальчишек на такое поведение сработал как надо, заставив сразу подобраться и сосредоточиться на предстоящей задаче. — А потом я покажу все упущенные вами следы чужого пребывания. — Мужчина продолжил уже мягче, закрепляя результат. — Ками-сама, не знаю, чему учат Сенджу, но сын, неужели все уроки твоих наставников вылетают из головы при мысли о предстоящей встрече? И, погаси уже, наконец, шаринган, не трать зря чакру. – Только многолетний опыт и выдержка позволили изобразить невозмутимость, уж очень потешные выражения лиц стали у обоих наследников. — Отец, — неуверенно нарушил повисшую тишину Мадара, — ты злишься… на нашу потерю осторожности? Только из-за этого? — На остальное злиться уже поздно, — махнул рукой Таджима, уселся на землю рядом с так и не поднявшимися на ноги мальчишками, позволил себе плутоватую улыбку и мечтательные нотки в голосе. — Тем более я хочу увидеть лицо Буцумы, когда он обо всём узнает! Может хоть так смогу считать эмоции без шарингана. Сенджу подавил нервный смешок, подтвердив теорию, что у его отца и дома некоторые проблемы с выражением чувств. — А теперь, когда мы разобрались с моим отношением к происходящему, напоминаю, что всё ещё жду ответа на вопрос. Чтобы воплотить в жизнь вашу мечту, нужно хотя бы выжить! — И как давно вы знаете? — Хаширама окончательно сбросил оцепенение. — Около месяца.— Таджима в очередной раз полюбовался вытянувшимися лицами. — Ребята, вы даже на направленное внимание не реагировали. Такая вопиющая беспечность, что у меня просто слов нет! — Папа, ты, правда, не против? — создалось ощущение, что сын готов броситься ему на шею. — Любая эпоха с чего-то начинается и чем-то заканчивается. — Мужчина пожал плечами. — Какова вероятность того, что наследники враждующих кланов случайно столкнуться, а потом будут искать встречи вновь и вновь? Есть знаки, которые нельзя игнорировать. Видимо, настала очередь клановым войнам подойти к завершению. Сын всё-таки не выдержал. Мгновенно повис на шее, чуть не опрокинув на спину. Оставалось порадоваться, что его приятель постеснялся последовать в этом, хотя бы пока.***
После пробуждения шарингана, Мадара стал реагировать быстрее, его начали обучать клановому стилю боя и нормальным тренировкам пришел конец. Когда тебя раз за разом валяют в пыли, это неприятно. Но раньше Учиха смеялся, подшучивал, а сегодня испугался. Даже больше, чем когда обнаружил отца рядом с ними. Друг едва справился с дрожью в руках и долго в красках рассказывал, что было бы, не успей он остановить удар. Сам Сенджу до конца не понял как так произошло, просто в очередной раз обнаружил, что вынужден отплёвываться от земли, щеку саднит, а в колене пульсирует боль. Но Мадара не склонен был паниковать и преувеличивать. Оставалось поверить, что действительно чуть не погиб. Попытки разработать какой-то стиль, подходящий им обоим, тоже ничего не давали. Учиха мог легко подстроиться под его движения, но это не было полноценной синхронизацией, да и как на такие атаки будет отвечать живой противник? Они явно что-то делали не так. Хаширама прогнал чакру и невольно потёр пострадавшее колено. Под одеждой, судя по ощущениям, наливалось множество синяков. И лишь освоенный недавно шосен избавил от слишком приметных следов на лице. Чем ближе было клановое поселение, тем больше становилось внутреннее напряжение. Наследник Сенджу тихо усмехнулся: обычно происходило наоборот. В этот раз пришлось сделать крюк, дабы у несущих караул возникло ощущение, что возвращается он совсем с другой стороны. Но, пока его отлучки не привлекли внимания, да и как бы невзначай брошенные слова о тренировках притупляли любопытство. Проходя мимо небольшого полигона, где под присмотром наставников занимались совсем юные шиноби, Хаширама невольно замедлил шаг. Некстати вспомнились погибшие братья. Сначала свои, а потом и Мадары. Учиха рассказывал о них неохотно, явно винил себя. Они должны найти какой-то выход, стать сильнее и защитить тех, кто ещё жив! Подойдя ближе к дому, Хаширама отчетливо почувствовал внутри чакру отца. Это было странно, он обычно не возвращался так рано. Заглянув на кухню, мальчик едва не сложил «кай». За последние пару лет стало привычно стряпать самостоятельно, видеть за готовкой отца было странно. Буцума, закатав рукава, резал овощи. Вот только нож остался лежать не у дел. Мужчина привычно пользовался кунаем. Хаширама подавил вопрос, чем так провинился дайкон, что его столь зверски разделывают, и принялся чистить рыбу. Вот только отец всё равно притягивал взгляд, особенно неровный шрам, идущий к локтю. Вспомнилось, какими словами крыл отец врага, который в очередной раз пустил ему кровь. Учиха Таджима. Хаширама едва на распорол себе палец. Слишком неожиданной была посетившая голову мысль. Отец друга знал о них. Но не причинил вреда. Даже не ругался особо. Спокойным, ровным тоном рассказал какие они идиоты, подкрепляя слова демонстрацией не замеченных следов. И оставленных им, и их собственных. Как же после этого горело лицо! Даже чакра не помогала. Мадара тоже по цвету походил на спелую вишню. Глава Учиха проверил как они замели следы, перечислил ещё раз правила безопасности и… просто ушел, напоследок велев выбирать места поукромнее. На следующую встречу идти было страшно, но любопытство пересилило. Мадара оказался один. Несколько раз после этого удавалось почувствовать поблизости ещё одну огненную чакру, но следы были смазанными, почти исчезающими, словно мужчина просто наведывался проверить, выполняются ли рекомендации. Хаширама сильно сомневался, что его отец поступил бы так же. Может быть, у Мадары получится убедить отца прийти, посмотреть и дать совет?***
Таджима с удивлением понял, что большая часть дел позади, хотя только середина дня. Всё складывалось как-то легко. Никаких приграничных стычек с другими кланами, в селении спокойно. Еще и несколько прибыльных, но не сложных заказов, подвернулось. Складывалось ощущение, что после того памятного разговора сама судьба решила сделать клану подарок в виде передышки. Глава Учиха по-прежнему сопровождал наследника к реке, отмечая про себя: теперь мальчишки каждый раз выбирают новое место встречи и двигаются с большими предосторожностями. Мужчина не показывался им на глаза, держась в отдалении, не только наблюдая, дабы увлекшиеся наследники не пропустили чьего-нибудь визита, но и, отдыхая, слушая, как живет лес. Убрав бумаги, Учиха довольно потянулся, прогоняя по телу чакру. Скоро Мадара опять отправится к другу и, кажется, эти отлучки уже привлекли внимание Изуны. Теперь стоило ожидать, что братец Хаширамы уже заметил его слишком частые отлучки из поселения и решать, что же делать. Вопрос оставался открытым. Таджима не обольщался насчет актерского мастерства детей. Сделать вид, что впервые друг друга увидели, они ещё смогут, но и только. Ненависть правдоподобно изобразить уже не выйдет. Да после первого же сражения любому шиноби станет ясно - это что угодно, но не бой насмерть. Как подготовить к такому открытию Буцуму, чтобы тот не наделал глупостей? В то, что глава Сенджу способен убить собственного ребенка, Учиха не верил, но давний противник мог вспылить и упереться, на корню оборвав любые попытки договориться. Нужно было событие способное выбить Буцуму из колеи настолько, чтобы новость о том с кем дружит наследник, уже не воспринималась так остро. От размышлений оторвало ощущение приближающегося Мадары. — То-сан, ты не мог бы посмотреть, что мы делаем не так? — от заглянувшего в комнату сына шла легкая неуверенность, это слегка удивило. — Какие-то проблемы с тренировкой Изуны? — Нет, — Мадара чуть замялся. — Можешь… придти на реку? Мы понимаем, что как-то не так выполняем связку ударов, но в чем дело не ясно. От вопроса на миг перехватило дыхание. Стоило убедить себя отказаться от слежки за детьми, признав, что меры предосторожности достаточны, наследники сами попросили помочь. — А твой друг как к этому отнесется? — Он сам это предложил. — Да, я приду. — Говорить спокойно почему-то оказалось тяжело. Кто или что вызвал эти сны, Учиха не знал, но был искренне благодарен. На то, чтобы принять именно такое решение, ушли дни напряженных размышлений и несколько выжженных полигонов. В противном случае, не вышло бы реагировать на всё происходящее и сына Буцумы так спокойно. При воспоминании о первом общении и пророщенных мокутоном травах и цветах, которыми маскировали те тропы, губы тронула улыбка. Очень подходящая метафора к их отношениям. Даже если сейчас союза не выйдет, Сенджу получат лидера, который просто не сможет сражаться с Учиха всерьёз.***
—Хватит уже, — не выдержал Таджима, — мы слишком осторожничаем. — Только сказав это, мужчина осознал, что примерно это же самое сообщил сыну и его другу, посмотрев на их попытки создать общие боевые связки. Аико-сан и её ученица посмотрели с легким недоумением. —То, что вы предлагаете, потребует не одного года. В другой ситуации я бы согласился, вот только сейчас у нас нет столько времени. Что я, Буцуму не знаю? — Как воина - несомненно, а вот как человека? — осторожно уточнила до того молчавшая ученица. — Я озаботился этим, Кури-сан, — Таджима не стал уточнять, что с этой стороны он начал изучать давнего врага совсем недавно, дополняя знакомый образ той информацией, которая всплывала при общении с Хаширамой. Наблюдая за тренировкой обоих наследников, Таджима невольно видел на их месте себя и Буцуму. Они ведь тоже впервые встретились примерно в этом же возрасте. Вот только их знакомство произошло сразу на поле боя, что отмело даже призрачный шанс на какие-либо другие отношения. Учиха заново открывал для себя противника и увиденная картина нравилась. Сейчас мужчина отчетливо увидел, как разведчицы готовы допустить ту же ошибку, что и Мадара. Глупо пытаться вести, когда партнер либо не достаточно доверяет, либо пока чисто физически не может угнаться за тобой. — И что вы предлагаете? — заинтересовалась Аико-сан. Таджима ещё раз припомнил детали последней тренировки мальчишек. Ошибка Хаширамы была в том, что он слишком осторожничал, опасаясь, что в связке напарник не успеет среагировать и попадет под его же удар. Вот только шаринган позволял избежать этого. Но Хаширама и Мадара друзья, а у Буцумы ещё нет оснований сдерживаться. Пусть Сенджу пока поведет в их тандеме, поймет, что ему доверились, и он может довериться. — Верно ли, что глава Сенджу порой наведывается в «Мерцающую бабочку»? — поинтересовался Учиха, приняв решение. — Даже такому человеку не чуждо желание расслабиться, — чуть улыбнулась Аико-сан, — мои девочки могут туда проникнуть. — В этом я не сомневаюсь, — Таджима усмехнулся уже открыто и выразительно глянул на Кури: её чакра всё ещё несла на себе хоть и слабые, но характерные признаки. Девушка смущенно потупила взгляд. — Но в этот раз пойду я сам. У вас ведь есть средства, способные задурманить разум? — в свою способность, не входя в образ, сходу очаровать Сенджу, Таджима не верил. — Таджима-сама, вы в полной мере осознаете возможные последствия? — уточнила Аико. — Меня они не смущают. — Невольно припомнились посещавшие по-юности сны, в которых Буцума представал в весьма недвусмысленных ситуациях. Аико, пряча улыбку, кивнула ученице. Та ловко извлекла из-за пояса небольшой флакончик и вручила Таджиме. — А у вас есть идеи лучше? — поинтересовался мужчина.— Я не могу просто так подойти к Буцуме. Посланием договориться о встрече не получится: на нейтральной территории слишком ненадежно, к нам он не пойдет, а я не явлюсь к ним. А говорить об этом во время сражения… даже не смешно. — И потому медовые методы, — кивнула женщина и сразу продолжила, видя, как собеседник начинает злиться. — Да я же не говорю, что план плохой! Как раз таки имеет хорошие шансы на успех именно своей внезапностью. Не думаю, что Сенджу часто оказывается в подобных ситуациях. — Он точно придет туда?— уточнил Учиха, неожиданно почувствовав легкую неуверенность. — Скорее всего, — глава разведки тихонько кашлянула, явно маскируя смешок. — Это заведение уже лет семь под контролем Сенджу. Вот только с его хозяйкой я знакома лишь немногим меньше. Моя приятельница эффект от новых благовоний заметила, оценила результат и теперь там жгут лишь их. Дальше дело за тобой. — Эти снадобья очень сильные? — Учиха откупорил емкость и принюхался. — Мне не хотелось бы, чтобы у собеседника совсем мозги отказали. — Оно почти без запаха. — Предупредила Аико. — Сильные. Много втирать не стоит, а то у самого мозги откажут, через кожу тоже действует, хоть и слабее. Хмыкнув, мужчина закупорил бутылочку и убрал в потайной кармашек на поясе. Прокусив палец, сложил печати призыва. Крупный кот вальяжно огляделся, затем требовательно посмотрел в глаза. Получив информацию, животное как в воздухе растворилось. Накинув неприметное хенге, Таджима неспешно покинул дом, сделав большой крюк и, убедившись в отсутствии слежки, добрался до бурлящего жизнью квартала развлечений. Краски, движения, голоса, музыка сливалось в один гул. Затеряться в таком веселье было легко. Нужное заведение нашлось быстро. Переданные Аико в гендзюцу образы не дали заплутать. Найдя укромный уголок, Учиха вновь призвал ниннеко. Кот громко мурлыкнул, буквально светясь довольством. Следуя за проводником, Таджима благополучно минул установленные у потайного хода и внутри него ловушки, и затаился, погрузившись в подобие медитации. Наконец удалось почувствовать знакомую чакру. Довольно усмехнувшись, Учиха откупорил пузырек, плеснул на ладонь прозрачную жидкость и принялся втирать её в шею. Убедившись, что Буцума больше никуда не идет, мужчина осторожно выбрался из убежища, добрался до комнат выбранной Сенджу таю и проник в спальню. Легкость, с какой это удалось сделать, насторожила, но ничего подозрительного замечено не было, ниннеко по-прежнему бдил поблизости. Напомнив себе, что это все-таки бордель, а не крепость, Учиха успокоился и устроился так, чтобы его сложно было заметить в первый момент. Оставалось дождаться, когда девушка закончит развлекать гостя музыкой и сопроводит в последнюю комнату*. *В приличных заведениях апартаменты девушки состояли из гостиной, приёмной и спальни.***
— Учиха, — констатировал давний противник, чуть сместившись, так, чтобы тело девушки не помешало. — О, прости, что нарушил твои планы, но по-другому мирно встретиться просто не вышло бы, — Таджима постарался говорить спокойно, сдерживая предвкушающую улыбку. Даже не активируя додзюцу, было видно, что Сенджу напряжен, не только от неожиданной встречи. Использовать техники в столице Буцума не рискнёт, значит, лишь тай. Всё для себя решив, Учиха приблизился чуть ближе и чуть резче, чем следовало бы. Стальные пальцы сжались в захват. Вот только вместо того, чтобы ударить в ответ, Таджима продолжил начатое движение Буцумы, так, что они оба упали на пол, прижался всем телом и тихо рассмеялся. — Решил, что я достойная замена таю? Польщен! Невозмутимость отказала Сенджу. Не дать подняться или скинуть себя сложно, но снадобья сделали своё дело. Сквозь ткань отчетливо чувствовалось: тело извечного противника, словно огнём охвачено. Столь сильное возбуждение Сенджу несколько удивляло. То ли какая-то индивидуальная реакция на компоненты афродизиака, то ли у лесного клана та же проблема, что и у них. Собственная одежда начала доставлять дискомфорт. В пол вжали так, словно хотели по доскам размазать. На стыке плеча и шеи сомкнулись зубы. Больно, но укус гораздо слабее, чем мог бы быть. Пришлось приложить усилия, чтобы не ударить в ответ. Прижаться сильнее и сместить руку, коснуться ладонью чужого затылка, запустить в волосы пальцы, но не сжимать в кулак, а чуть помассировать. Противник замер от неожиданности. Осторожное движение бедром заставило Буцуму шипеть сквозь зубы. По коже от этого пошли мурашки, место укуса пульсировало болью. — Как ты возбужден, — голос прозвучал неожиданно хрипло, — неужели это на меня такая реакция? Нащупать и развязать узел на сбившемся поясе Буцумы у Таджимы получилось не сразу. Наконец удалось запустить руки под одежду. Разгоряченная кожа, бугорки шрамов. Прикосновение к лопаткам вызвало едва слышный вздох. Рывок за собственный пояс такой сильный, что кажется, ткань вот-вот затрещит. Влажно-шелковистое прикосновение языка к прихваченной коже. Сенджу наконец разжал зубы, чуть отстранился, перенеся часть веса на свои руки и давая возможность нормально вдохнуть. Следующее прикосновение к шее, теперь уже губами. — Ослабь хватку, мою одежду так просто не скинуть. — Напробу попросил Учиха. — И, может, на постель переберемся? Странно, но просьбу выполнили. Стараясь не делать резких движений, Таджима выскользнул из балахона. Хищным взглядом, окинул фигуру скинувшего кимоно Сенджу. В глаза бросился совсем свежий шрам на груди. И это явно работа кого-то другого. Подобное открытие рождает злость: кто посмел покуситься на его противника? — Кто? — выдохнул на ухо Учиха вновь притянув Буцуму к себе, с нажимом проведя пальцем по розоватому рубцу. — С Шимура схлестнулись. — легко признался Сенджу. — Шимура значит, — буквально прошипел он, прихватывая зубами плечо Буцумы. Спустился, чуть ниже, скользнув языком по шраму. Вот только попытка проявить инициативу пресеклась на корню. На этот раз его вдавили грудью в футоны. Сенджу коснулся губами между лопаток, навалился, целуя шею, огладил бока, задерживая пальцы на шрамах. Такая поза не особо понравилась, хотя было понятно, почему извечный противник, а теперь уже и любовник выбрал именно её - лишить возможности использовать гендзюцу. Сильная ладонь скользнула по животу, забралась под ткань штанов. Прикосновение неожиданно мягкое и нежное. Довольный вздох вырвался сам собой. За шею осторожно прихватывают зубами. По пульсирующему болью следу первого укуса нежно прошелся кончик языка. Момент, когда он сам оказался полностью обнажен, как-то ускользнул из внимания. Думать о чем-то постороннем не хотелось, но осознание, что потерявший голову любовник, скорее всего, навредит им обоим, слегка охладило пыл. На полноценную близость Таджима не чувствовал себя готовым, но можно обойтись и так. Учиха по-кошачьи выгнул спину, ощущая, как напряженный член скользнул по ягодицам, а затем и между бедер. Притереться так близко, как только возможно, соприкасаться пальцами, лаская друг-друга. Очередной укус вызывал волну приятной дрожи. Стук сердца оглушал. Легкое касание губами мочки уха, горячее сбившееся дыхание. Кажется совершенно естественным повернуть голову, ловя смазанный поцелуй. Долго сдерживаться они не смогли. Сильные пальцы сжались на бедрах до боли. Только чудом удалось не просто рухнуть, а мягко перекатиться на бок, размазывая по животу смешавшееся семя. Сенджу собственнически обхватил поперек груди, не давая отстраниться. На то, чтобы отдышаться, потребовалось время. Кровь ещё закипала, но способность здраво мыслить уже вернулась. И не только к нему. Разжав объятья, Буцума откатился в сторону, хотя атаковать не спешил. — Хорошо… — протянул Учиха, довольно потягиваясь. Сенджу придавил взглядом, как камнем, вздохнул, но никаких действий больше предпринимать не стал. Решив считать это согласием, мужчина продолжил. — Я хотел поговорить о политике даймё. Не поверю, что ты не понимаешь, к чему это всё ведёт. – Шевелиться было лениво, но Таджима заставил себя подпереть голову руками, чтоб лучше видеть собеседника. — Наши кланы просто перестанут существовать. Во всяком случае, как шиноби. — Хочешь сказать, что у власти находится идиот, собственноручно подрывающий силу своей страны? — всё же нарушил молчание Буцума. — Качество можно заменить количеством. Мы оба были на церемонии. Даймё нас боится. Пусть и старается этого не показывать. — Таджима тихо порадовался, что диалог всё же начался. — Но уже сейчас видно, что он благоволит тем, кого легко контролировать. Малые кланы без кекке-генкая. Хьюга, которые страшны лишь в ближнем бою. Хатаке, похоже, сами не определившиеся до конца, шиноби они или самураи. Клан Сарутоби почти готов принести вассальную клятву, чувствуя выгоду. Шимура присоединятся, не желая терять позиции. Хагоморо, и те уже приняли предложение. Буцума промолчал, но судя по мрачному выражению лица, слова попали в цель. — Даймё хочет объединить страну. Когда все аристократы окажутся под его властью, нашим кланам просто неоткуда будет получать заказы в необходимом количестве. — Таджима нехотя сел, потянулся за одеждой и принялся одеваться. Завязав пояс, подошел к всё ещё лежащей на татами таю. — Что с девушкой? — поинтересовался Сенджу. — Проблем не будет, — подхватив на руки, Учиха отнес её на постель, — это всего лишь гендзюцу, скоро проснётся, уверенная, что у вас всё было. — Быстрыми движениями развязал оби на таю и стянул с неё одежду. Вытащил из волос многочисленные канзаши, распустив прическу. —Для чего ты всё это затеял? —Ты прекрасно знаешь меня.— Таджима усмехнулся.— А я знаю тебя. Через месяц буду ждать в чайном домике Хошико-сан на ночной чай*, она позаботится обо всём. Ночной чай— чайная церемония начинается около полдвенадцатого и идет часов до четырех.