Помешательство

Проснуться к шести часам для Феди настоящая катастрофа и какой-то невыносимый труд. Поэтому просто он глушит будильник раз за разом и проваливается обратно в сон полностью без душевных терзаний. Если бы не звонки Ромы, то парень проспал всё то, что можно было бы проспать. Но, даже встав, Чалов бродит по квартире ещё в лёгкой дремоте. В общем, как всегда: поднять — подняли, а разбудить забыли. Новость о том, что за ним отправят машину, радует Федю как никогда. Он честно пытался запомнить все станции метро, которые ведут к спортивной базе, но безрезультатно. Их так много, что парень попросту путается и думает, что легче будет переплатить в такси или даже дойти пешком. Но сегодня, к счастью, это не его забота. Чалов для перестраховки выходит на улицу чуть раньше назначенного времени, садится на лавочку возле своего подъезда, осматривается и понимает, что практически один. Здесь, внутри двора, так тихо и спокойно, детская площадка пуста, а с парковочных мест понемногу уезжают машины. Москва постепенно начинает просыпаться. Когда же во двор въезжает чёрный Aston Martin, Федя подозрительно косится в его сторону. Но когда из него выходит Акинфеев, подозрительность вмиг сменяется полным негодованием и даже шоком. Чёртовый Рома со своими глупыми идеями когда-нибудь сведёт Чалова в могилу. — Так и будешь на меня таращиться? — Спрашивает Игорь, подходя ближе. Федя понимает, что засмотрелся на капитана и поэтому только смущённо опускает взгляд, поджимая губы. Но в следующее мгновение снова смотрит на мужчину, потому что тот протягивает ему свою руку. — Игорь. Я, конечно, понимаю, что мы друг друга знаем, но для соблюдения всех норм этикета, познакомиться всё-таки необходимо. — Эм, Федя, — Чалов протягивает руку в ответ. И в ту же минуту оказывается на поднятых ногах. — Поедем, а то Виктор нам таких люлей вставит за опоздание. Поездка получается долгой и молчаливой. В салоне воздух пропитан напряжением, обоим как-то не комфортно. Но и никто не хочет начинать разговор. Федя боится сказать что-то не то и показаться каким-то глупым. А Игорь просто не любит разговаривать за рулём, это не в его правилах. Но видя боковым зрением, как Чалов с каждой минутой вжимается в это несчастное кресло, просто понимает, что дальше так продолжаться не может. — Как тебе Москва? — Спрашивает Акинфеев, когда машина останавливается на светофоре. — Ну, — Федя мнётся, рассматривая улицу через окно. — Не знаю. Я, честно говоря, кроме двора, где мой дом стоит, больше нигде и не был. Почему-то про то, что вчера был в гостях у Кости, парень решает промолчать. — Ну, ты даёшь, конечно, — Игорь резко нажимает на педаль газа и усмехается, когда видит, как Чалова от этого вжимает в пассажирское кресло. — Надо тебе экскурсию по городу устроить. А то сейчас тренировки с играми начнутся и город, в котором живёшь, так и не увидишь. Или после Питера московские достопримечательности так себе? — Нет, что Вы такое говорите! — Федя в ответ как-то обиженно восклицает. Как будто это его обидели. — Давай на "Ты". Я, правда, не такой уж и старый, — парень кивает. — Матч смотрел? — Да. — И как тебе? Просто интересно чего не хватило. — Да вроде всего хватало, — Чалов хмурится, пытаясь вспомнить хоть какие-нибудь моменты из игры. Но в голове только воспоминания о фильме и спорах с Костей. — Мне показалось, что когда команда начинала атаку, они меняли тактику. Возможно, даже начинали играть автобусом. Сложно забить, когда обороняется вся команда. — Ну, может ты и прав, — Акинфеев кивает. Собственно на этом разговор и заканчивается. Игорю звонит жена, он отвлекается от их беседы на телефонный разговор. А Федя не хочет ему мешать и поэтому просто молча смотрит в окно. Когда они доезжают до спортивной базы, то на парковке встречаются с ещё некоторыми игроками. Марио и Родриго, которые тоже приехали вместе, счастливо им улыбаются, кивают в знак приветствия и спешат познакомиться. Федя удивляет такая открытость и улыбчивость. И он улыбается в ответ, чувствуя, как от этих простых жестов внутри как будто что-то тает. В раздевалке происходит всё-то же самое: кто-то открыто подходит знакомиться, кто-то, кого Федя уже знает, просто кивают и улыбаются. И Чалов чувствует, как заражается этими улыбками. Они, правда, придают ему сил. И парню же не кажется, что он здесь чужой. Всё такое обыденное, как будто Чалов видит это уже не первый раз. Как будто он уже давно часть команды. Перед началом тренировки Виктор Михайлович официально представляет Чалова всему коллективу. Федя только краснеет, смущённо улыбается, пока все его приветствуют аплодисментами. Ему, конечно, приятно. Но он больше радуется, когда разбор задач заканчивается, и они наконец-то начинают тренировку. Как бы это глупо не звучало, но Чалов правда соскучился по тренировкам. По изнурительным, сложным, но эффективным. После того, как Зенит объявил ему, что продаёт его, каждая тренировка проходила как в тумане. А сейчас он чувствует свободным. Ему правда кажется, что он не бегает по полю, а летает. Откуда появились силы забивать голы, вступать в отборы и выигрывать их, пробегать по несколько километров. Гончаренко, конечно же, похвалил новичка за такое старания, но на будущее посоветовал выкладываться так и на матчах, а не только на тренировках. После окончания тренировки Федя чувствует себя безумно уставшим, но счастливым. Он с интересом слушает истории парней в раздевалке, даже вставляет свои пять копеек в разговор, шутит и смеётся над чужими шутками. Всё это наконец-то приносит ему спокойствие в душу и в голову. — Парни, привет, — раздаётся где-то совсем рядом. Чалов оборачивается и видит рядом с собой Костю, который мирно переодевается. Кучаев замечает на себе взгляд друга и тоже поворачивает голову, улыбаясь. — Привет, Федь. — Привет, — Чалов поднимается со своего места и забирает из рук приятеля его костыль, который никуда не влезает и только мешается под ногами. Костя кивает ему, шепча еле слышимое "Спасибо". — Ты на восстанавливающие? — Не совсем. На сегодня запланировано небольшое обследование. И если будет виден прогресс, то мне поменяют режим тренировок и возможно разрешат тренироваться на поле, — Кучаев улыбается ещё шире, когда произносит последнюю фразу. Он так соскучился по играм, по тренировкам с командой, да и просто по ощущению газоны под ногами. И сейчас, когда есть шанс на то, что его восстановление пойдёт быстрее, Костя нарадоваться этому не может. А Федя не может не улыбнуться в ответ. Он искренне рад за друга, потому что знает, как травмы и восстановление после них эмоционально выматывают. И почему-то Чалов хочет остаться с Костей до конца обследования. Наверное, чтобы увидеть такую же счастливую, как сейчас, улыбку и просто радоваться вместе с ним. Или, наоборот, поддержать, если что-то пойдёт не так. — Хочешь я.., — Федя останавливается на полуслове, замечая, как Кучаев вопросительно смотрит на него. — Хочешь, я останусь с тобой. Вдвоём веселее. — Ну, я даже не знаю, — Костя усмехается, видя, как приятель после своих слов краснеет и опускает взгляд. Это его умиляет. Поэтому Кучаев поддаётся внутреннему порыву и берёт ладони друга в свои, заставляя Чалова снова поднять глаза. — Я буду только рад, если ты останешься. Теперь настала очередь Феди расплываться в широкой улыбке.

***

Обследование проходит чуть дольше, чем ожидалось. Кости нет уже больше тридцати минут и это напрягает. Чалов тут уже успел все вывески прочитать, пролистать все социальные сети, измерить коридор шагами, а Кучаева всё так и нет. И теперь с каждой пройденной минутой мысль то том, что если бы всё было хорошо — его так долго не стали бы держать, не даёт покоя. Но в тут момент, когда Федя в очередной раз измеряет расстояние между противоположными стенами коридора, за его спиной раздаётся дверной скрип. Парень не успевает обернуться, потому что Костя практически с разбега запрыгивает ему на спину, обнимая и руками и ногами. Чалов рефлекторно хватается за чужие бёдра, чтобы самому не упасть, да и друга на пол не уронить. — Смотри! — Кучаев машет перед лицом приятеля небольшим листом, ещё сильнее прижимаясь к его спине и зажмуриваясь от неподдельного счастья. Но через некоторое мгновение понимает, что им так долго не удержаться. И поэтому он спрыгивает обратно на пол и снова суёт Феде в руки заключение врача. — Ещё неделю в зале, а потом начнутся индивидуальные тренировки на поле! Чалов смотрит в счастливые глаза напротив и сам нарадоваться не может. И вместо всех слов он просто хватает Костю за руку и прижимает к себе, крепко обнимая и утыкаясь носом куда-то в шею. А Кучаев обнимает его в ответ, с силой сжимая чужое тело в своих руках, практически до хруста. И они бы так могли стоять долго, если бы и не мимо проходящие работники клуба. Коридор довольно узкий и просто разминуться у них точно бы не получилось. Пока Костя моется и переодевается обратно в свои вещи, Федя мирно его ждёт в раздевалке, читая рекомендации их клубного врача. Состояние друга и правда улучшается, прогресс налицо. Конечно, в ближайшую неделю нагрузка на ногу будет минимальной, а время для Кучаева будет тянуться безумно медленно. Но он честно готов сделать всё, чтобы как можно быстрее оказаться на поле. — Ты давно в Москве живёшь? — Спрашивает Чалов, когда они снова оказываются в центре. — Ну, — Костя хмурится, пытаясь вспомнить точную дату его приезда в столицу. — Три года точно. А что? — Да, я просто сам недавно приехал и ничего ещё не видел в столице, — Федя вспоминает об утреннем разговоре с Игорем. — Может, ты побудешь моим экскурсоводом? — Это мо-о-жно, — тянет Костя и указывает пальцем памятник, который стоит где-то в трёхстах метрах от них. — Это Пушкин. Великий поэт своего времени. А вон в той стороне, — парень переводит руку в противоположную сторону, — Должен стоять Большой театр. Надеюсь, его не снесли, пока у нас была тренировка. Но больше всего мне нравится ГУМ, он где-то в той же стороне. — И почему же он тебе нравится? — Усмехается Федя. — Потому что там есть несколько кафе, в которых очень вкусно готовят. На этом наша экскурсия заканчивается, потому что мы идём есть в ГУМ, — Костя хватает друга за руку и ведёт в сторону подземного перехода. — Ну, Ко-о-сть, — Федя улыбается и смеётся практически в голос, пытаясь освободиться от чужой крепкой хватки. В какой-то момент он дёргает руку, заставляя Кучаева обернуться. — Ну, правда. Проведи экскурсии. Расскажи, куда стоит ходить, куда нет. А то ещё потеряюсь. — Какое сегодня число? — Вдруг спрашивает Костя, заглядывая за ответом в телефон. — Первое, правильно? — Ну, да. — До игры ещё пять дней. Давай так: каждый день — новая достопримечательность. И тебе меньше воспринимать, и я буду успевать хоть какую-то информацию для тебя искать. — О, даже так..? — Ага. Но сегодня, — Кучаев снова указывает в сторону подземки. — Будем исследователь ГУМ. — Ну, пошли исследовать.

***

Все пять дней до игры проходят слишком быстро. Завтрак, тренировка, обед, прогулка, сон. Чалов чувствует, как начинает терять счёт времени с таким режимом. Дни отлетают, Федя не успевает за ними. Единственное, что хоть как-то расслабляет, замедляет ход часов — это прогулки с Костей по разным достопримечательностям. А Кучаев и, правда, готовился к этим мини-экскурсиям. Читал разные статьи в интернете, изучал историю создания, смотрел какие-то видео. Честно говоря, даже для себя несколько интересных фактов открыл. Но больше всего ему нравилось потом это всё пересказывать Феде. Друг смотрел на него заинтересованными глазами, практически не отвлекался, даже иногда переспрашивал что-то. В общем, они оба вынесли для себя много хорошего из этих прогулок. Но больше всего Федя запомнил их первую "экскурсию". Костя повёл его не на Красную площадь, не к Большому театру, а к Сталинским высоткам. Они мотались от одной к другой по метро весь день. И про каждую Кучаеву было что сказать. Но напоследок он оставил не МГУ или Здание Министерства Иностранных Дел, а обычный жилой дом на Кудринской площади. Почему-то Костя смотрел на неё с такой надеждой, Федя просто не мог этого не заметить. — Я хотел здесь жить, — обронил Кучаев, когда они уже покидали площадь. — Ну, в высотке. Все дети в детстве мечтали построить себе дворцы и замки, чтобы там жить. А я мечтал о самой большой квартире на самом высоком этаже высотки. Но квартиры там такие дорогие, что легче купить дом и дачу к нему. Эти слова трогают Федю до глубины души. Он не ожидал услышать от Кости слова о несбывшейся мечте. Чалов думает, что это очень смелый поступок. Не каждый сейчас может рассказывать о своих истинных грёзах и мечтах. В день матча они не созваниваются и не списываются. Костя обещал ему, что придёт на стадион поболеть за них. Это было последнее, о чём они говорили перед тем, как разъехаться на разных поездах метро. Но выйдя на поле, Федя не видит Кучаева среди сидящих в секторе для гостей. И среди обычных болельщиков он тоже его не видит. Его просто нет на стадионе. Игра выходит для Феди нервной. Он не может установить нужный темп, его взаимодействие с Ефремовым или с Марио, которые постоянно посылают ему пасы, ещё шаткое, но он пытается. Пытается-пытается-пытается. Даже когда гости забивают быстрый гол, он пытается сравнять счёт. Бьёт часто и иногда даже головой. Но ничего не выходит. Он чувствует, как нервничает команда, болельщики и он сам. Парень снова чувствует себя виноватым во всём этом. Его самооценка стремительно падает, хотя первый тайм ещё даже не закончился. Во время перерыва Федя судорожно пытается достучаться до Кости. Но опять глухо. Он не отвечает на сообщения и звонки, как будто просто игнорируя друга. Однако Чалов всем нутром чувствует, что здесь что-то не так. Второй тайм выходит таким же напряжённым. Федя бросается в отборы, участвует в атаках, но безрезультатно. Собственно как и у других. В конце игры даже происходит стычка Родриго с каким-то игроком Ростова. И это всё только из-за чистого напряжения. Ну, и немного из-за обиды. Когда звучит финальный свисток, Чалов чувствует некое спокойствие. Это закончилось. Да, они проиграли дома. Но ведь впереди ещё целый сезон. Он успокаивает себя такими словами. Но стоит ему взять в руки телефон, где всё так же тихо, покой снова сменяется тяжёлым напряжением. Парень чувствует, как оно сковывает всё тело, забираясь далеко в душу и голову. Федя даже не знает, что думать, потому что случиться могло многое. Но каково было его удивление, когда он, сидя в такси, видит, как Костя сам звонит ему. — Костя, — на выдохе произносит Федя. На другом конце тихо, слышны только тихие вздохи. — Костя, почему ты не отвечал? Где ты? — Я? Я дома. Прости, уснул. Телефон на беззвучный режим поставил. Так крепко спал, что ничего не слышал, — тараторит Кучаев. Его голос иногда срывается то на шёпот, но на какой-то писк. Феде это совсем не нравится. — Как игра? — Что случилось? — Резко спрашивает Чалов. — Ничего не случилось. Я же говорю, просто уснул и... — Не ври мне, — прерывает Федя. Молчание на том конце затягивается. — Костя..? — Федя, мне очень больно, — голос дрожит, Костя тихо шмыгает носом. — Пожалуйста, приезжай, я... Мне страшно. — Я уже, — шепчет Чалов, чувствуя, как по спине бегут мурашки, а внутри всё сжимается. — Потерпи, я скоро буду. Костя отключается, а Федя просит водителя прибавить газу. Его внутренний страх всё больше и больше обретает силу.