Помешательство

Федя обожает эти короткие перерывы между упражнениями на тренировках. Эти моменты наполнены вечными шутками Набабкина, наставлениями Виктора Михайловича или просто тихими разговорами о своём. И каждый раз Чалов пытается уследить за каждым, услышать всё рассказанное и даже успеть вставить своё слово. Он ощущает, как команда по-настоящему превращается в семью. Но, к сожалению, или счастью, они всё же заканчиваются. Упорные тренировки парень тоже любит. Любит, когда всё тело ломит от усталости после всего этого. Любит, когда нет сил даже на то, чтобы глаза открыть. Это всё приносит только удовольствие. Федя понимает, что так и должно быть. Он набирает форму и это хорошо. Однако в этот раз Гончаренко изматывает их по полной. Они играют в двухсторонку, потом делают силовые упражнения: носятся по полю из стороны в сторону, отрабатывают передвижения с мячом и подкаты. А после ещё раз двухсторонка. Чалов удивляется, как его до сих пор ноги носят по этому полю. Он устало косится на своих приятелей, у которых вид не лучше. Они определённо считают секунды до очередного перерыва. Но тренер всё также продолжает их гонять. И этому есть действительно веская причина. Следующие игры — это игры с принципиальными соперниками. На днях у них дерби с Локомотивом, а после игры с Уралом и Зенитом, в которых Гончаренко хочет брать такие важные для них очки. Поэтому он и гоняет их практически до потери сознания. Федя знает, что игра с Зенитом для него будет особенной. До неё ещё больше двух недель, а его уже слегка потряхивает. Он снова увидит ребят, который кажется, уже совсем о нём забыли. За всё это время почти никто не пытался с ним хоть как-то связаться. Исключения составили несколько парней из молодёжки, которые написали пару отрывистых сообщений, и Дзюба, который писал ему даже слишком часто. Иногда парню казалось, что Артём всё ещё играет с ним бок обок. Чалову, конечно же, приятно. Но он всё равно считает, что это немного странно. Когда, наконец-то, звучит свисток, Федя ели как передвигая ногами, плетётся к скамейке. Вода сейчас кажется ему спасительным напитком, которая может спасти, наверное, от всего. Парень практически залпом выпивает её и усаживается на сидения. Усталость моментально окутывает его тело, и он прикрывает глаза, надеясь, что от этого станет чуточку легче. Впереди ещё половина тренировки, а он уже выжат как лимон. Давно у него такого не было. — Фе-е-дечка, — кто-то тянет рядом. Чалов приоткрывает глаза и видит перед собой Набабкина с слишком странной улыбкой. Желание закрыть глаза появляется вновь. — Федя! — Да что?! — Немного хрипло спрашивает парень. — Что? — Тебя тут к тренеру зовут, — через подавленный смех говорит Кирилл. — Опять твои шуточки? Думаешь, я опять на это поведусь? — Да серьёзно! — Набакин вмиг хмурится. — Он ушёл к себе в тренерскую. Сказал позвать тебя. Сказал, что разговор к тебе есть. Федя недовольно кривится, кусает губу, раздумывая. Он уже один раз попался на эту глупую шутку и делать это ещё раз уж совсем не хочется. Однако тренера на поле нет. Это значит, что Гончаренко скорей всего в своём кабинете и Набабкин точно не шутит. Поэтому Чалов с неохотой, но всё-таки поднимается с места и медленно направляется в сторону базы. Виктора Михайловича в кабинете он не находит. Только Овчинникова, который сам не знает, где сейчас тренер. Федя понимает, что очередной раз повёлся на глупую шутку. Однако сил злиться совершенно нет. Поэтому он только просит прощение за беспокойство и медленно бредёт обратно к выходу на поле, думая о том, что обязательно выскажет Кириллу всё своё недовольство. Но точно не сегодня. В какой-то момент Чалов начинает отчётливо слышать, как стучат шипы бутс по полу. Кто-то определёно пытается его догнать. А в следующий момент Федя уже ощущает, как этот "Кто-то", наверное, со всего разбега запрыгивает на его спину. Парень практически теряет равновесие, но он вовремя успевает ухватиться за стену. Поэтому все остаются в целости и сохранности. Почему этот способ приветствия кажется ему таким знакомым. — Костя! — Когда тяжесть спадает с его плеч, Федя разворачивается на пятках и оказывается совершенно прав. Это Кучаев. — Мать твою, мы когда-нибудь.., — Чалов замолкает, наконец-то понимая окончательно, что перед ним действительно стоит Кучаев. — Костя? — Ну да, — Кучаев счастливо улыбается, пожимая плечами. — А кого ты хотел увидеть? — Ты вообще как здесь?! Твои тренировки обычно намного позже. — А это вторая часть сюрприза, — Костя улыбается ещё шире, наклоняется и практически шепчет: — Мне разрешали тренироваться на поле. Федя удивлённо вскидывает бровями, смотря на практически светящегося от счастья парня. Кучаев с силой сжимает его плечи, почти прыгает на месте. И Чалов ощущает в момент, как этот позитив ему передаётся. Он сам улыбается в ответ, прижимая Костю к себе, который продолжает что-то нашёптывать о режиме и совместных тренировках. — То есть ты узнал об этом ещё пару дней назад и ничего мне не сказал? — В голосе Феди слышится детская обида. — Ну, ты вообще. — Тогда не было бы никакого сюрприза. Я хотел, чтобы это выглядело феерично. — И для этого ты подговорил Набабкина? — В голове парня складывается целостная картина, которая вызывает у него лёгкий смех. — Ну, если только самую малость. Чалов ничего не отвечает, только хватает Костю за руку и направляется к выходу на поле. Сюрпризы — сюрпризами, а тренировку никто не отменял. Теперь Федя ощущает, как каждое упражнение даётся ему с необычайной лёгкостью. Как будто второе дыхание открылось: он бегает по полю с глупой улыбкой, ведёт нападение, практически летает. А когда возникает свободная минута, то он направляет свой взгляд на другой конец поля, где тренируется небольшая группа тех, кто в лазарете. И получив такой же заинтересованный взгляд в ответ, понимает, что жизнь становится чуточку лучше. По окончанию этой изнурительной тренировки Чалов практически напрашивается на тренировку к травмированным игрокам, у которых занятия только начались. Парень с глупой улыбкой наблюдает, как Костя медленно, но верно, проходит все препятствия, ловко финтит и попадает почти в девятки. По его глазам видно, как он скучал по играм на газоне. И теперь отсюда точно не выгонишь. — Давай поиграем, — озорно выпаливает Кучаев, когда они остаются одни. Тренер разрешил им ещё немного потренироваться, и теперь всё поле в их распоряжении. И старший, по всей видимости, не хочет потерять такую возможность. — Или боишься, м? — Иди в баню, — отвечает Федя, но всё-таки поднимается на ноги. — Что будем делать? Костя хныкает и пинает мяч в сторону Чалова. — Давай просто поупражняемся в отборе. — Ага, конечно. Ты один раз уже так поупражнялся, что выбыл на пару месяцев. — И то верно. — Может пенальти? — Федя пинает мяч к одиннадцатиметровой отметке. — Это хорошая тренировка. — Без вратаря не интересно. Может.., — Костя замолкает, кусает губу, пытаясь скрыть улыбку. — Может в догонялки? — Ну, что за детский... Договорить ему не дают, потому что Костя легонько ударяет его по плечу и с громким "Ты водишь" устремляется к другим воротам. Младший хлопает глазами, а когда понимает, что Кучаев уже далеко и его принципиально нужно догнать, то практически срывается с места. Он бежит быстро, смеясь почти во весь голос, и почти догоняет парня. Но в один момент всё меняется. Костя запинается и вскриком валится на поле. Чалов резко затормаживает, сам еле как удерживается на ногах. Ему кажется, что весь воздух выбили из лёгких. Он делает короткие вдохи, пытаясь привести стук сердца в норму. А после вновь срывается с места и практически сразу оказывается рядом с лежащим на животе Кучаевым. — Костя, — тихо зовёт он, касаясь чужого плеча, и ощущает, как парень мелко подрагивает. — Костя, мой хороший. Федя переворачивает Кучаева на спину и недовольно хмурится, когда видит, как он беззвучно смеётся. Чалов фыркает и с силой ударяет старшего по плечу. — Эй, лежачих не бьют! — Хрипло отвечает Кучаев, потирая больное место. Но видя чужой растерянный взгляд, меняет тон на более спокойный. — Сильно испугался? — Иди в баню, — повторяется Федя, усаживаясь рядом. — Я чуть коньки не отбросил. — Ну, прости. Просто шнурки развязались. — Растяпа. — Вообще-то больным полагается лечение. Поцелуй подойдёт, — Костя прикрывает глаза и складывает губы в трубочку. — М-м-м? Федя усмехается, но наклонившись вперёд, всё-таки целует в ответ. Он готов целовать его целую вечность.

***

Матч с Локомотивом они проигрывают. Проигрывают с преимуществом в одного игрока. Проигрывают в таком важном московском дерби, при своих болельщиках. Федя чувствует себя опустошённым. Всю игру он носился по полю лишь с одной целью — забить. И у него были моменты. Даже очень хорошие моменты. Но каждый раз мяч как будто не желал ложиться под правильным углом. Чалова напрягало, вводило в ненужный стресс. А гол в самом конце окончательно ведёт его, да и всю команду, к упадническое настроению После игры Федя, полностью уставший, почти никого не слушает. Виктор Михайлович что-то говорит им про игру и разбор ошибок, но парень точно не здесь. Он на автомате отвечает тренеру и плетётся в душ, надеясь, что вода снимет хотя бы физическое напряжение. И это, правда помогает. Контрастный душ бодрит, хоть и немного, но приводит в чувство. По пути до дома Федя читает разные статьи про их игру, про другие матчи тура. Там, в Питере, Зенит победил Краснодар, и теперь они безоговорочные лидеры. А ЦСКА всё так же где-то в конце таблицы. И это злит парня. Они ведь стараются, что же не так?! Ответ на этот вопрос он ищет долго. Но ничего и не находит. Квартиру он открывает своим ключом. Уже поздно и Костя, наверное, спит. Однако разувшись, парень замечает на кухне тусклый свет. Федя почти бесшумно проходит по коридору и замирает в проходе, умиляясь представшей перед ним картиной. Стол накрыт на двоих, посередине большая тарелка с каким-то блюдом, бутылка красного вина и бокалы. Даже свечи стоят, которые, правда, уже потухли. А сам Костя посапывает, сидя за этим самым столом. Его голова склонилась ближе к плечу, руки сложены на груди. Федя слабо улыбается и, сделав пару шагов вперёд, берёт вино в руки, разливая его по бокалам. А после чуть громче ставит бутылку обратно, тем самым вырывая Кучаева из сна. — Ты уже пришёл, — бормочет Костя, потирая глаза. — Как игра? Чалов шумно выдыхает, отводит глаза и делает большой глоток. Алкоголь обжигает нутро. — Понятно, — чуть тише говорит старший. Он тоже берёт бокал в руки и тоже немного отпивает. — Знаешь, я совершенно замучился с этим блюдом. Вроде рецепт простой, но это какой-то кошмар... Кучаев продолжает рассказывать ему про свою готовку, размахивает руками и иногда смеётся. А после вдруг замечает, что Федя смотрит сквозь него и совершенно не реагирует на слова. Костя замолкает, понимая, что продолжать разговор бесполезно. Поэтому он поднимается с места и начинает накладывать им это выстраданное блюдо. — Я не буду, — отрешённо отвечает Федя. — Нет, будешь! — Слишком резко отвечает Костя, заставляя младшего вздрогнуть от неожиданности. — Я что тут зря ускоренные курсы повара проходил, а? — Конечно, нет, — Чалов протягивает ему свою тарелку. А блюдо и, правда, вышло вкусным. Хоть это и обычная запечённая картошка с мясом, которую Федя обычно за полчаса делал. Но у Кости сейчас такой вид, как будто он войну выиграл. Младший наконец-то искренне улыбается, смотря на такого довольного парня. Ему не хватало этого спокойствия. Едят они почти в полной тишине. Только иногда перебрасываются какими-то фразами или шутками. После ужина они остаются на кухне. Костя, помыв посуду, усаживает на широкий подоконник и только и делает, что смотрит на Федю, который мирно попивает вино, правда уже из бутылки. — Не налегай, — тихо замечает старший. — Хочу, — отвечает Федя. Он молчит пару мгновений, а после продолжает. — Знаешь, игра сегодня была сложная. Мы играли, мы бились, а они забили гол глупого стандарта. Забили в меньшинстве. Обидно до чёртиков, знаешь. — Знаю. — А я знаю, что никогда бы это не сказал, если бы не вино, — Чалов делает глоток и отставляет бутылку. — А ещё я знаю, что совершенно не умею пить. Поэтому лучше я пойду спать. Костя усмехается, покачивает головой и спускается с окна. Он подходит ближе, подаёт младшему руку и помогает тому подняться. Тот виснет на нём, обнимает, утыкаясь носом в шею. Точно в то место, где под кожей бьётся пульс. — Спасибо тебе, — шепчет Федя. — За что? — так же шёпотом. — За то, что ты появился в моей жизни. — Звучит, как признание в любви? — Это оно и есть. Костя приподнимает чужую голову за подбородок, заглядывает в тёмные глаза и целует. Целует слабо, почти невесомо. Но Федя, ощущая в теле жар, в момент смелеет. Он, наоборот, целует жадно и рвано, кусает губы, но вымещает в этом всю любовь и некое отчаянье. И Костя понимает всё без слов: углубляет поцелуй, подхватывает младшего и усаживает на стол. Федя всё с тем же отчаяньем хватается за плечи старшего, жмётся ближе, как будто пытается спрятаться от всего мира в этих объятиях. И Костя обнимает, когда целует Чалова в скулы, в подбородок, в шею. Везде ставит свои невидимые метки. Он чувствует чужую дрожь от этого, улыбается через поцелуй, спуская руки на талии и сжимая их. Младший лишь стонет от этого, облизывая губы, ощущая на губах вкус вина, который дурманит. — Ты прекрасный, — шепчет Кучаев, возвращаясь поцелуями обратно к лицу. — Это я должен тебя благодарить. Если бы не ты, я бы давно уже загнулся в одиночестве. А Чалов на это ничего не отвечает, понимая, что он наверное тоже. Тоже бы загнулся к чёртовой матери. Он ещё никогда раньше не ощущал такую привязанность к людям. Если бы сейчас Костя пропал, Федя бы пожелал тоже исчезнуть. Одиночество уже точно никогда больше не станет его спутницей. — Следующую игру вы играете с Уралом, верно? Федя кивает. — Давай на этой неделе мы сходим куда-нибудь. Устроим пару настоящих свиданий. Мы же всё-таки пара, — Костя усмехается, когда видит в этом полумраке, как краснеют чужие щёки. — Краснеешь как школьница. — Ой, всё, — Чалов обиженно дует губы. — И обижаешься тоже, — старший улыбается, укладывая свою голову на чужом плече. — Ну, так что? — Может быть. Ко мне брат всё рвётся приехать. Я не могу ему отказать. Потому что отказывать уже четвёртый раз подряд будет как-то слишком. — Ну, и отлично. Мне уже как бы пора познакомиться с семьёй своего друга тире сожителя тире парня. — Только при нём меня так не называй. — А как мне тебя называть? — Костя резко поднимает голову, щурится, усмехаясь. — Может, помидорка. Федя закатывает глаза, краснея ещё больше. Костя точно сведёт его с ума. Если, конечно, уже не свёл.