Когда выбор есть

На этот раз, Гермиона пришла в себя, едва лорд Малфой опустил её на диван гостиной комнаты менора. Похоже, сознание прояснилось, как только они оказались в стенах поместья, что тут же вызвало многозначительную усмешку хозяина, и приподняв брови, он переглянулся со своим современником: – Похоже, магия моего рода приветствует и очень благотворно влияет на ваш волшебный потенциал, моя дорогая, – хмыкнул Люциус и удостоил своего потомка быстрым взглядом. – Вы ведь обучались окклюменции, молодой человек, – Гермиона была уверена, что фраза не являлась вопросом. – Что ж, вы умело скрываете некоторые детали. Мои комплименты, отлично отточенные и натренированные навыки, кого бы мы не были должны благодарить за ваши успехи. Драко холодно кивнул и сквозь зубы процедил дежурный вежливый ответ, но избрал не вдаваться в подробности или распространяться о личности своего учителя. Поведение юного Малфоя не осталось незамеченным, но никто не вызвался задать вопрос во второй раз. Гермиона поджала губы, в лёгком раздражение сведя брови на переносице и нахмурив лоб, но избрала тоже проигнорировать намёк лорда. Впрочем, девушка была уверена, что поняла его неправильно, ведь в противном случае, чистокровнейший из чистокровных только что делал намёки по поводу её собственного включения в свой род. А подобного просто быть не могло. Да, да, никогда на свете, ни за что, ни за какие коврижки, или...? Хозяйка поместья присоединилась к ним спустя некоторое время, и лишь после того, как Люциус персонально за ней послал домашнего эльфа. Гермиона невольно приподняла бровь в немом изумлении, но в отличии от неё, ни Драко, ни Беллатрикс абсолютно не удивилось подобному поведению. Леди Малфой оказалась, на что мисс Грейнджер уже не никак не отреагировала, потому как нашла ожидаемым, изысканно красивой, изящной женщиной, которая, кроме вежливых приветствий и светских разговоров, в беседе принимала мало участия. Едва она зашла в комнату, мужчины поднялись в вежливом приветствии, после чего Люциус первый кратко объяснил супруге, что молодые люди – наследники нескольких известных родов, и проведут этот вечер, а быть может, и несколько дней, в поместье. Леди Малфой даже бровью не повела и, выслушав официальное представление своих гостей, вежливо пригласила юных леди переодеться и привести себя в порядок к трапезе. Гарри Поттер снова насторожился, как сторожевой пёс, едва только понял, что Гермиону сейчас уведут в компании новоявленной чопорный снежной королевы и Беллатрикс. Заметив его дискомфорт, Люциус положил руку на предплечье будущего аврора, мягко прошептав на самое ухо, что Гарри абсолютно не о чем беспокоиться, и в его поместье Мисс Грейнджер ничего не грозит. Леди Малфой проводила обеих девушек на женскую половину менора, где их уже дожидались несколько домашних эльфов. Гермионе и Беллатрикс было предложено несколько строгих, но изысканных платьев, отороченных жемчугом, из которых каждая выбрала себе наряд на вечер. Гермиона даже не потрудилась поинтересоваться, каким образом ей подойдёт платье жены Люциуса, которая была как минимум на две головы выше её самой, плюс обладала вполне соблазнительной, женственной фигурой. Впрочем, Беллатрикс была с ней одного роста и тоже на данный момент пышностью форм не блистала, однако, совершенно не задавалась вопросом о том, что наряд может не подойти. Два маленьких домашних эльфа уладили любое несоответствие размеров юных леди в течение нескольких минут: пара щелчков пальцами – и обеим девушкам было предложено примерить их наряды. Конечно же, подделанные удивительными волшебными существами, творения портных шестнадцатого века теперь сидели на фигурках Гермионы и Беллатрикс, словно по ним шились. Удостоверившись, что юные леди являют собой достойный образ для её изысканного вечера, леди Малфой тут же приказала эльфам заняться их причёсками. И снова Гермиона с изумлением наблюдала, как ловкие маленькие пальчики превращают непослушную копну кудрей её самой, как, впрочем, и аналогичную шевелюру Беллатрикс Блэк в изящно уложенную причёску, украшенную тонкими нитками жемчуга. Длинные кудри теперь покоились на спине и плечах, словно влитые, изумительно сочетаясь с отделанными теми же самыми камнями платьями. Явно удовлетворённая их законченными образами, леди Малфой кивнула маленьким слугам и предложила обеим девушкам спуститься к ужину вместе с ней. В зале их уже дожидались лорды, а также успевшие переодеться в более изысканные костюмы, соответствующие стилю времени, Драко и Гарри. При виде преобразившихся юных волшебниц из будущего, парни не сдержали восторженных взглядов, а Люциус первый в соответствии с приличиями поднялся из кресла, чтобы приветствовать зашедших в комнату девушек, и кивнул супруге: – Благодарю вас, дорогая, вы превзошли саму себя. Обе наши юные гостьи выглядят прелестно. С этими словами, он элегантно поцеловал тонкую руку супруги, которая осталась совершенно безучастной и к комплиментам мужа, и к прикосновению его губ. В душе уже даже не подивившись этой холодности и просто заключив, что и этот брак был заключён из соображений выгоды рода, а не любви, Гермиона, однако, с удивлением обнаружила, что комплименты лорда Малфоя лично ей были вполне приятны. Драко созерцал свою преобразившуюся одноклассницу, облачённую в тёмно-синий бархат, отделанный тонкими нитками жемчуга, без обычного пренебрежение и осуждения. Было слишком очевидно, что изменённый почти до неузнаваемости, образ Гермионы был юному Малфою вполне по вкусу, и мысленно, парень словно перенесся обратно на четвертый курс, Рождественский бал. Гарри Поттер тоже оценил волшебное преображение обеих девушек, хотя для себя заметил, что Беллатрикс избрала изумрудный аналог платья Гермионы. Мысленно ухмыльнувшись, что в гардеробе леди Малфой вряд ли присутствовали наряды любых оттенков красного, Гарри сделал девочкам комплименты. Малфой согласно кивнул: – Да, Грейнджер, синий тебе к лицу. Жаль, что распределительная шляпа так не посчитала, – тут же добавил Драко, всё-таки найдя, о чем съязвить. Оба лорда из 16-го века устало закатили глаза, леди Малфой, впервые демонстрируя на лице какую-либо эмоцию, слегка изумлённо приподняла бровь, но Гермиона и не думала теряться: – Ну, почему же? Шляпа очень даже уговаривала меня пойти на Рейвенкло. Просто, я выбрала Гриффиндор. – Гриффиндор это не выбор, это диагноз, – выдохнул под нос Малфой, но Грейнджер не была бы сама собой, если бы оставила ему последнее слово. – Надо понимать, что кроме Слизерина, предложений у тебя не было. Говоря другими словами, кроме вредности, других качеств Шляпа не заметила, – победоносно заключила гордая гриффиндорка. – Мы предпочитаем думать об основной характеристике своего факультета, как честолюбии, милочка, – слегка прищурившись, поправила её хозяйка поместья. – На самом деле, распределение на Слизерин давно уже имеет больше отношение к семейным связям и планам на будущее, чем личным характеристикам, – перебил супругу Люциус. Он, не мигая, смотрел в глаза магглорождённой волшебницы из будущего, и Гермиона, молниеносно уловив, что сейчас получит очень познавательную лекцию, инстинктивно превратилась вся во внимание. – На самом деле, Салазар Слизерин при распределении вновь прибывших волшебников на факультет руководствовался чертами их характера лишь в самом начале. Очень скоро, ему стало слишком очевидным, что те качества, которые он предпочитает в своих змеенышах, на самом деле легко воспитываются в семье. Более того, он всегда требовал ум и сообразительность, правда, его не интересовали теоретические способности, как Ровену Рейвенкло. К моменту своего отбытия из школы волшебства, Салазар ставил целью отбора на свой факультет пополнение рядов Рыцарей ордена. А в этом, как вы вполне сможете себе предположить, моя дорогая, большую роль играли привитые в семье традиции и воспитание. Существует мнение, что покидая Хогвартс, он заключил именно такой договор с шляпой. – Теперь становится понятно, почему все Пожиратели смерти со Слизерина, – насмешливо проговорил Гарри, разглаживая складки на своей мантии. – Да, это логично, если взять во внимание информацию, которую я от вас уже узнал, – хладнокровно кивнул Люциус первый. – Ваш тёмный лорд исказил цель ордена, но насколько я понял, договор со шляпой никто не потрудился поменять. – На самом деле, это было бы не обязательно, – Гермиона задумчиво смотрела на лорда Малфоя, играя надетым ей на палец тонким колечком. Заметив вопросительно поднятые брови своего чистокровного визави, девушка улыбнулась и принялась объяснять. – Те идеи и ценности, которые сейчас поддерживаются Пожирателями смерти, на самом деле не имеют ничего общего ни с характером, ни с его чертами. Это вбитая в голову с детства идеология супрема одной группы над другой, и ничего, кроме воспитания, для развития подобных убеждений не требуется. Через несколько сотен лет маггловские психологи, а это в некоем роде исследователи и целители ума, назовут подобное: «природа против воспитания». Люциус спокойно кивнул, вполне удовлетворённый её объяснением, похоже, Сигфрид Блэк тоже не нашел ничего, достойного возражения или вопросов. Леди Малфой с нечитаемым выражением лица поднесла к губам кубок с вином, который несколько минут назад, никем не замеченые, оставили на столике на подносе домашние эльфы. Гермиона вообще уже давно обратила внимание, что угадать мнение и мысли хозяйки поместья было совершенно невозможно, быть может, за исключением того единственного случая, когда она вступилась за наследника своего рода. Впрочем, мисс Грейнджер подозревала, что её небольшая поправка об идеологии факультета Салазара Слизерина была больше вызвана желанием сгладить назревающий в её доме конфликт, чем выразить свое личное мнение. Вскоре подали ужин, и леди Малфой пригласила всех переместиться в обеденную комнату. За столом, хозяйка поместья завела разговор на различные темы, тщательно избранные ею, чтобы быть максимально нейтральными. Гермиона лишь изредка пыталась поддерживать разговор, но в основном в беседе принимали участие Беллатрикс и Драко. Гарри тоже больше слушал, только из вежливости вставляя одну или две фразы, и едва подали десерт, Гермиона поднялась из-за стола, заметив в углу комнаты рояль. Девушка и сама не могла сказать, почему её вдруг потянуло к инструменту, но приоткрыв крышку, она принялась задумчиво перебирать клавиши, а потом, рождённая под умелыми, но подзабывшими навыки пальцами, любимая мелодия разлилась по комнате. Признаться, Грейнджер даже не задумывалась, чью музыку она исполняет, полностью позабыв, что многие из выученных ею в детстве композиций ещё просто не были сочинены, а их авторы даже не родились на свет. – Вы чудесно играете, милочка, – мягко проговорила леди Малфой, едва последние аккорды растворились под высокими сводами обеденной комнаты. – Похоже, вы обучались игре. – Да, в детстве родители настояли, что музыка мне не помешает. Конечно, поначалу я с ними была совершенно не согласна, но уроки всё-таки брала. Думаю, я могла бы играть ещё лучше, просто, начав Хогвартс, полностью все забросила. Девушка намеренно опустила, что забросила все те занятия, которые считала «маггловскими», а сейчас серьезно задумывалась возобновить некоторые из них. Да, волшебство было способно на многое, но последнее время Гермиона все больше уверялась, что и не волшебный мир был способен предложить немало. – Композиция, конечно, не самая сложная, но сыграла ты её недурно, - со своей коронной ухмылкой, вставил Драко Малфой. – Разбираешься в сложности музыки? – Гермиона прикрыла крышку и встала из-за инструмента. – В отличии от твоих, мои родители не были впечатлены поступлением сынули в Хогвартс, – рассмеялся парень, правда, без тени того превосходства, которое Гермиона от него ожидала в подобной фразе. – Поэтому, бросить заниматься музыкой мне не позволили. – Но в Хогвартсе нет уроков музицирования, – Грейнджер растеряно смотрела на своего собеседника. – Учителя приглашаются на выходных непосредственно желающим ученикам. Многие на Слизерине пользуются этой возможностью, – на этот раз, объяснения вызвалась предоставить леди Малфой. – А вы, господин Поттер, тоже в детстве занимались музыкой? Быть может, скрипкой? Если память не изменяет, Поттеры всегда отдавали предпочтение этому инструменту. Гарри удивлённо моргнул, в который раз пытаясь представить, какой была бы его жизнь, не погибни его родители, и если бы воспитывала его не родственники-магглы, точнее, ненавидящая племянника тётка и её ужасный муж. – Нет, миледи, музыке меня не обучали. Сказать по правде, порой удивляюсь, что воспитавшие меня сестра матери и её супруг потрудились научить пользоваться вилкой и ножом. – Простите? – брови леди Малфой удивлённо поползли вверх, похоже, от шока уже не поддаваясь никакой дрессировке, явно в детстве применяемой к наследнице чистокровного рода. – Родители Гарри были убиты, когда ему исполнился год, – спокойно объяснила Гермиона. – Его воспитывали магглы, сестра матери и её муж, которые ненавидели всё, связанное с волшебством. Они не очень хорошо относились к Гарри. Люциус вновь одарил обоих не чистокровных волшебников из будущего изучающим взглядом, потом, между ним и Сигфридом Блэком произошел обмен то ли мыслями, то ли мимикой, после чего оба решили перевести разговор на другую тему и обернулись к Беллатрикс. – Ну, а вы, моя дорогая? Как там обстоят дела у наследников моего рода с воспитанием очаровательных девиц? – на этот раз, вопрос задал Лорд Блэк. – В моем случае, безрезультатно. Я наотрез отказалась в детстве учиться музыке, – Беллатрикс растянула губы в почти хищной усмешке. – Отец избрал меня не заставлять, особенно поскольку обе мои сестры совершенно не сопротивлялись. Одна как раз играла на скрипке, а вторая освоила фортепиано. Родителям этого хватило для показательных выступлений на семейных и не очень вечерах, и меня просто оставили в покое. – Не волнуйтесь, милорд, – не удержавшись, тут же хмыкнул Драко. – Беллатрикс нашла другие способы заставить отца гордиться ею, а вот её сестра, Андромеда, несмотря на виртуозную игру на скрипке, в другом серьезно сфальшивила, и насколько я знаю, лорд Блэк не оценил. – Драко, малыш, а может, заткнешься? - самым светским тоном, который можно было представить, произнесла Беллатрикс, одарив племянника далеко не нежным взглядом из-под сведённых бровей. – Что там непростительного натворила твоя сестра Андромеда? – хмыкнул Сигфрид, полностью игнорируя явное недовольство темой Беллы и откладывая вилку. – Судя по всему, от Малфоя залетела младшая. – Мама и отец были женаты уже два года на момент моего рождения, милорд, – отчеканил Драко, и Гарри с Гермионой вновь переглянулись. Похоже, отвешивать колкости с холодной светской вежливостью было то ли врождённым даром, то ли прививалась чистокровным с пелёнок. Или, с молоком эльфов: ни один из выращенных среди магглов ребят не мог бы с точностью сказать, как оно там происходило у чистокровной элиты. В любом случае, все ныне присутствующие в комнате аристократы этим искусством обладали в совершенстве. Как бы там ни было, Драко решил закончить свой рассказ: – Андромеда Блэк вышла замуж за магглорождённого волшебника и была исключена из рода. В воцарившейся тишине путешественники во времени с изумлением наблюдали, как все трое чистокровных волшебников из шестнадцатого века быстро обменялись многозначительными взглядами, но первым обстановку избрал разрядить, естественно, лорд Малфой. Усмехнувшись, Люциус поднялся из кресла, недвусмысленно давая понять, что ужин закончен: – Ладно, думаю, на сегодня откровений хватит, вам всем стоит отдохнуть. День у нас был далеко не из лёгких. Обычно, когда я принимаю гостей, я устраиваю званый вечер, но думаю, что в связи с некоторыми обстоятельствами не места, а времени отбытия, ваше присутствие здесь лучше не афишировать. – Милорд, могла бы я воспользоваться вашей библиотекой? – робкий голос Гермионы настиг Люциуса уже в дверях. Усмехнувшись, лорд Малфой обернулся, кивнув головой. – Конечно, моя дорогая. Но я не думаю, что вы сможете обнаружить среди современных фолиантов что либо интересующее вас или имеющее возможность помочь вернуться обратно.