Безумный вид любви I: Возвращение в Страну чудес

Палуба корабля была освещена мягкими бумажными фонарями и длинными шестами с пылающими верхушками, пламя которых лениво мерцало в океанском бризе. Алиса отошла в сторону, стараясь изо всех сил оставаться в тени продолжающегося сборища. На ней было надето её лучшее красное шёлковое платье, с драпированными плечами и собранной талией; длинная юбка скрывала изношенные сапоги, которые она носила под ним. Её длинные белокурые кудрявые волосы были собраны на голове тщательно закреплёнными завитками, элегантная причёска, которую научила делать её мать, проведя часы, обучая её этому мастерству. Она пожалела, что надела платье, даже если сделала это, только для того, чтобы быть доброй с Лордом Эскотом, так как ей не удалось насладиться ни унцией, но вместо этого она была зрелищем на вечеринке. Единственные другие женщины были проститутками, которых моряки заманили на борт в последнем порту, к большому ужасу капитана. Девушки были гораздо более заинтересованы в мешках с монетами, которые мужчины носили на бёдрах, чем в том, что носила Алиса. Что касается мужчин, то они в основном были пьяны и смеялись непристойно над тем, что девушки шептали им в уши, что, по мнению Алисы, было действительно забавно. Некоторые из них были достаточно пьяны, чтобы продемонстрировать различные джиги и танцы из своих родных городов. Эксцентричная активность и беспорядочная атмосфера были тем, что Алиса изгнала на окраины события, пытаясь избежать всего того внимания, которое было ей нежелательно. Ей особенно не понравилось, как некоторые мужчины смотрели на неё, как будто она была для них лакомым кусочком. Она отвлеклась, наблюдая, как какие-то рыжие мужчины танцуют вокруг друг друга, когда рука схватила её нежную руку, — Алиса, — сказал голос, принадлежащий этой руке, и она повернулась. Её сердце упало, когда она увидела его лицо. — Ну, привет, Генри, — сказала она, пытаясь скрыть страх в своём голосе. — Почти время для кадрили, и я очень надеюсь, что ты согласишься и станцуешь со мной, — он широко улыбнулся ей и протянул руку. Алиса огляделась вокруг, чтобы найти способ оправдаться, избежать рабства длинного танца, к которому она потеряла всякий интерес, прежде чем она покинула Англию, когда она по ошибке поймала глаза Лорда Эскота. Он сделал преувеличенные движения головой, как бы говоря: «Иди и прими его приглашение!» Алиса взяла руку доктора с большим разочарованием, и он слегка улыбнулся, оценивая то, что, по её мнению, было гримасой на её бледном лице. — О, дорогая Алиса, я так рад, что ты сегодня будешь танцевать со мной, — ответил он с большим волнением и поцеловал её руку. Она надеялась, что ещё одна группа пьяных танцоров украдёт импровизированную танцплощадку, прежде чем он сможет вести её и позвать человека, чтобы спеть песню, состоящую из самых деликатных оркестров. Алиса не понимала деликатности, и она, конечно, не хотела изучать её сейчас. Она нетерпеливо огляделась вокруг, чтобы кто-то способствовал выходу на сцену следующим. Кто-то желательно достаточно пьян, чтобы разыграть сцену, чтобы она могла быстро уйти. Её желудок сжался, когда головокружительная песня, под которую танцевали ирландцы, подошла к концу. И начались ужасные ноты кадрили. Генри с уверенным захватом взял её руку в свою и начал вести её по ступеням классического бального танца. Она вернулась к своим мыслям, её ноги знали, что они должны делать, чтобы вращать её, её руки, опираясь на ведущие штрихи Генри, чтобы гладко провести её через шаги танца, который она практиковала тысячи раз в свои подростковые годы. В то время как Алиса проскользнула в свои мысли, Генри погрузился глубже в разглядывание Алисы, которое эхом повторялось, как нескончаемая чеширская улыбка на его лице. Ей стало ужасно неловко, и это заставило её, отстранится от него в танце настолько, насколько позволяли шаги. — Алиса, я должен быть честным, ты одна из самых умных и очаровательных девушек, которых я когда-либо встречал, — Генри начал говорить, его слова оторвали её от её глубоких мыслей. — О, мне очень жаль, — ответила она, глядя на него. Он улыбнулся, и она почувствовала, как в её щеках вспыхнул мучительный огонь. — Не за что извиняться, дорогая. Просто ты единственный в своём роде. Мне нравятся вещи, которые являются единственными в своём роде, — продолжил он, — И так, милая Алиса… — Не называй меня милой, — она отстранилась от него посреди танца, гнев теперь кипел в её груди, от произнесения этого слова вместе с её именем. Или, может быть это не из-за высказывания, а из-за произносителя. Почему она так разозлилась на это прилагательное? Он просто описал цвет её кожи или, возможно, равенство её суждений. Она не хотела даже приближаться к нему сейчас. Она не хотела иметь ничего общего с этим… этим доктором. — Алиса, мне очень жаль. Я просто восхищался сиянием твоего лица. Пожалуйста, я не хотел тебя расстраивать, обещаю, — он взял её за плечи, — Я никогда не хочу расстраивать тебя, я действительно этого не хочу. Идея причинить тебе боль мучает меня, Алиса. Потому что, видишь ли… — его щеки покраснели, когда он отвёл от неё свой тёмный взгляд, — Мне неловко говорить, что я упал так быстро и так глубоко, но правда в том, Алиса, что я люблю тебя, — его карие глаза затрепетали, чтобы встретиться с её голубыми, и то, что было беспокойным хмурым взглядом, теперь снова расцвело в улыбку для неё. Алиса чувствовала, что её желудок снова сжался, — И я просто хотел сказать тебе, что я хочу всё, что является единственным в своём роде. Ну, то есть, я хотел бы иметь всё, что является единственным в своём роде. Это вещи, которые захватывают моё сердце и моё внимание, — он остановился и, казалось, искал, что ей сказать, — Я знаю, что это звучит плохо, Алиса, но я всё же скажу это… Я просто хотел попросить тебя быть моей. — Что? — потребовала она, её губы изогнулись в полукруге, отражая её ужас, и она снова отстранилась в середине танца. — Пожалуйста, Алиса, просто выслушай меня, — пытался рассуждать с ней Генри, — Я знаю, что мы недавно узнали друг друга, и что наши разговоры не были интересными. Но твоя правдивость и смелость вдохновляют меня, — быстро заговорил он, руки снова на её плечах, и она чувствовала, что он хочет, чтобы она посмотрела на него, — Я не пытаюсь навязать себя тебе или даже попытаться вложить идеи в твою голову. Я просто хотел, чтобы ты знала, что я влюбился в тебя очень сильно. Я хочу, чтобы ты была моей женой Алиса. Я хочу быть твоим мужем. Я хочу защищать, любить и охранять тебя, — его руки упали с её плеч по бокам, и она осмелилась посмотреть на него. Его глаза умоляли ей дать шанс ему, обдумать всё это. Но Алисе это не нужно. Она знала ответ, прежде чем он задал свой вопрос. — Нет, — Алиса отошла от него на шаг, подняв правую руку перед своим телом, чтобы обеспечить некий барьер между собой и ним. — Я хочу быть там с тобой в лучшие и худшие времена, — он подошёл к ней, его руки вытянулись перед ним, как будто он рассуждал с непослушным коллегой. — Нет, — настаивала она, сделав ещё один шаг назад и подняв руку выше. — Просто дай мне шанс проявить себя, пожалуйста! — умолял он и протянул руку, чтобы остановить её за плечи, заставив её стоять пред ним. — Нет, нет, нет! — закричала Алиса и вырвалась из его объятий, — Оставь меня, — она быстро развернулась и убежала: «Глупая Алиса, почему ты всегда убегаешь?» — подумала она про себя, но направилась дальше от танцплощадки так быстро, как только могла. Она продолжала бежать, её ботинки цеплялись за половицы корабля, и её легкие нуждались в воздухе, когда она всё больше отделялась от человека, который так сильно хотел её. Она остановилась только тогда, когда перед ней выросла стена. Это был корабль. Она не могла бежать вечно. Но сейчас она может прыгнуть за борт корабля, в конце концов. Он должен был догнать её в какой-то момент, и когда он это сделал, она не могла надеяться, что падение в кроличью нору сможет спасти её от ответа, который она не хотела давать снова. Её голова начала вращаться, когда она осторожно спускалась по ступенькам к камбузу, пробираясь вниз по раскачивающемуся коридору к двери, которая стала для неё привычной в поездке. Дверь, которая вела её к небольшой частичке уединения на корабле, который стремился разоблачить каждый её дюйм. Её неуверенность и провалы, сны, которые уничтожат её и рвут на части. Было слишком много давления и слишком много мыслей. Это заставляло её мир вращаться, что делало её очень и очень больной. Она быстро вошла в свою маленькую каюту, надёжно заперев дверь позади себя. Она начала снимать платье со своего тела, оставляя его в куче на полу, стаскивая нижнее бельё и бросая сапоги в угол комнаты. Она разорвала чулки, которые она так нехарактерно надела на свои ноги, и бросила их на отброшенное платье, потянувшись к своей ночной одежде, натянув её на своё дрожащее тело. Она так устала и тосковала по дому. Она хотела, чтобы эта поездка действительно закончилась, она хотела, чтобы Лорд Эскот сделал своё объявление сейчас, чтобы приказать капитану повернуть корабль. Ей нужно было вернуться в Англию. Ей нужно было найти эту кроличью нору. Она нуждалась в этом безумии, с которого началось всё это. Она положила своё измученное тело на кровать, потянув на себя изношенное одеяло, и уложила свою голову на подушку. Её глаза были тяжёлыми, но сон, казалось, приходил к ней целую вечность. Алиса снова повернулась в своей кровати, пока, наконец, её глаза не отвлеклись, её разум снова погрузился в Страну чудес. Но, к её ужасу, на этот раз она находилась в самом начале. Алиса бродила по лесу, и теперь она знала, что она потерялась. Она боролась в зале с дверями, почти забыв ключ, когда она стала большой, и было трудно использовать его, когда она стала слишком маленькой из-за слишком большого количества Уменьшунки. Какой это был ужасный день! Сначала была невыносимая ситуация с Генри. Она чувствовала себя плохо. Генри был не так уж и плох, и он определённо когда-нибудь сделал бы женщину очень счастливой. И он, вероятно, был искренним и имел в виду все замечательные вещи, которые он говорил о ней. Это были такие милые и приятные вещи. Но больше всего расстроил Алису тот факт, что они пришли не от того человека, от которого она хотела их услышать. Они исходили из совершенно другого источника. Почему её жизнь была такой жестокой? Почему она могла вернуться в Подземье во сне, но её возвращение в часы бодрствования казалось вечным? Её голова кружилась, а сердце болело, Алиса признала, что она действительно, безнадёжно потерялась. К её облегчению она увидела гигантский плоский валун посреди небольшой поляны и села на него. Она поднесла колени ко лбу и положила свой лоб на них. Она начала плакать, так как никогда раньше не плакала. Она не просто потерялась в Подземье, о нет. Это была лишь малая часть того места, где она потеряла направление. Она была потеряна во всех направлениях, во всех аспектах своей жизни. Разве она не должна уже быть замужем за замечательным мужчиной и иметь его детей? Это то, что ей все говорили. Но Алиса любила. Это была любопытная вещь. Однако, как и большинство её жизни, эта любовь была очень сложной. И всё, что Алиса могла сделать, это плакать и плакать. Возможно, она снова наполнит всю землю потоком своих слез и утонет. Тогда ей не придётся беспокоиться о любви или быть любимой. Делать что-то в этом мире или полагаться на других людей: «Это было бы такое чудесное место», — подумала она про себя. — Алиса? — знакомый голос прервал её мрачные мысли, и она подняла взгляд с заплаканным лицом. — Тэкери? — воскликнула она, когда подняла глаза и увидела взгляд неустойчивого зайца. — Что ты здесь делаешь? Разве ты обычно не идёшь прямо к столу? — спросил он и осторожно подпрыгнул к валуну. — Обычно я это делаю, — согласилась она с его оценкой, её плечи опустились, когда она обдумывала происходящие, — Полагаю, мои сны — это зеркало моей жизни. Ничто никогда не является прямым. — Это плохой способ думать об этом. Мне нравится считать это скорее, как приключение, — отругал он, — Иногда тебе нужно, чтобы ты начала в начале, чтобы найти другой путь. Или, чтобы вспомнить, как ты пришла. Если ты постоянно будешь перескакивать сразу на середину то, ты можешь просто забыть, как туда добраться. — Куда ты идёшь? — она смотрела, как он отскочил от неё, не оглядываясь назад. — Ну конечно на чаепитие. Разве ты не идёшь? Ты, конечно, довольно хорошо одета для этого, — ответил он, когда прыгнул вперёд. Алиса посмотрела на свой наряд и была удивлена, обнаружив себя в красивом красном платье, которое она носила ранее на корабле, а не в одежду, которую она носила в постели. Со вздохом, она знала лучше, что нельзя позволять безумному зайцу отходить слишком далеко от её зрения, и снова встала на ноги. У неё было мало энергии, когда она начала идти вперёд, так много из неё будет потрачено на то, что Абсолем будет ругать её за «бесполезные слёзы». Поэтому она тыльной стороной руки, вытерла их, прояснив своё зрение на то, что было перед ней. Затем она стала следовать за Мартовским зайцем по его извилистой тропе через густые заросли деревьев. Она следовала за Тэкери, казалось целую вечность, прежде чем подойти к знакомой поляне со столом, стоящим на изношенном персидском ковре. Его единственный обитатель сидел во главе стола, его голова была опущена, а его руки были скрещены на груди: «Он, как мертвец, сидит так тихо и правильно», — задумалась Алиса, когда она увидела, как выглядит Террант, когда она не была рядом с ним. — Террант, я привёл гостя, — безумно смеясь, сказал Тэкери и подбежал к столу. Террант сидел в своём кресле, не видя, что гость, о котором идёт речь, был тем, кого он очень хотел бы видеть. — Как восхитительно, Тэкери. Но я не могу сказать, что я в настроении для встречи с кем-то сегодня, — ответил Шляпник, всё ещё не подняв глаза. — Но я думаю, тебе понравится, — утверждал Тэкери, пробираясь через стол и снова уходя в лес. Террант быстро поднял глаза и замер. — Алиса? — воскликнул он и встал, опрокинув стоящую перед собой чашку белого костяного фарфора. Она упала на бок, проливая чай на испачканное покрытие стола, — Это моя прекрасная Алиса! — он обошёл стол и подбежал к ней, но обнял её, когда достиг её и поцеловал в щеку. Алиса покраснела и прислонилась к нему, потеряв дыхание и равновесие. Он крепко держал её в своих руках, — Я снова тебя вижу? — он держал её так, словно не мог поверить, что его блестящие зелёные глаза снова увидели испаряющеюся плоть. — Я так счастлива снова видеть тебя, Шляпник, — поприветствовала она его, отстранившись от его объятий, чтобы дотянуться до его щеки. Он наклонился ближе к ней и посмотрел на неё своими красивыми изумрудно-зелёными глазами. Они стояли там, в руках друг друга, видя изгиб щеки другого, цвет кожи, незначительные пятна, оставленные боями прошлого. Они пили друг друга, загипнотизированные и парализованы видом перед ними. Ни разу она не задумывалась о том, что ни один из них не считал это неправильным или неестественным. Они просто стояли вместе и согревались под взглядом других глазах. Через вечность, или всего лишь несколько секунд, Террант, наконец, зашевелился и вытянул Алису из транса, потянув её вместе с собой к столу. — Пожалуйста, расскажи мне о своих сегодняшних приключениях, и почему ты носишь это вдохновляющее платье. Скажи мне, почему твои волосы так прекрасны, когда ты спишь. Он осторожно протянул руку, чтобы дотронуться до её идеально уложенных волос, его пальцы, исследовали изгибы локонов, которые она не вытащила из причёски, — Но я полагаю, что твои волосы всегда прекрасны во сне, так как они светятся, как солнце. Это придаёт сияние к прекрасному лицу, падая каскадам. Это абсолютно… — Шляпник! — прервала она его, её руки упали на его предплечья, чтобы остановить его непрекращающийся бред. Террант улыбнулся ей и снова покраснел. Это прекрасное лицо будораживало его нервы. — Хорошо, я в порядке, — уступил он. Террант потянулся к центру стола, где беспорядочно была выложена выпечка. Его рука вернулась с кексом, который он предложил ей, и она с нетерпением взяла его. После того, как она это сделала, он налил чай в её синюю чашку, — Какие сегодня события дня? — спросил он, усевшись обратно в своё кресло. — Ну, во-первых, сегодня на палубе произошёл бой на мётлах, — начала она, но обнаружила, что не уверена, продолжать ли дольше. Вместо этого она перестала кусать свой кекс. Он был сладким и вкусным, как и всегда в мире снов. Она пережевывала его, пытаясь выяснить, должна ли она рассказать Шляпнику о своём втором событии сегодня вечером. Она хотела рассказать, она любила доверять ему. Он так хорошо слушал её, как будто она рассказывала о самых грандиозных приключениях во всём Подземье. Но он был с ней в её величайший момент. Её жизнь не будет грандиознее, чем в её другом мире. — Я надеюсь, что никто не пострадал в жестокой битве, — прокомментировал он, когда она всё ещё ничего не сказала. — О, нет. Это была просто пара по-детски настроенных мужчин, играющих друг с другом. Это казалось таким тривиальным по сравнению с тем, что я видела. К войне нельзя относиться легкомысленно, — Алиса слегка нахмурилась. — Алиса, ты — моя загадка, — он смотрел на неё с любопытством, его глаза исследовали изгибы её лица, — Но продолжай. Мне очень нравятся твои рассказы о приключениях в этом стремительном путешествии. — Это не путешествия. Путешествия — это когда мы отправляемся в новые места, занимаемся чем-то новым. Мы используем нашу булатность, — поправила его Алиса, положив кекс на тарелку перед собой. Как он мог назвать её жизнь путешествием? Она считала, что это не что иное, как испытание, которое ей пришлось пережить. — Алиса, ты всегда видишь жизнь такой, какой ты была. Либо слишком высокой, либо слишком маленькой. Каждый день имеет одинаковую высоту возможностей. Это просто… например шляпник?.. м… мляпник (O! ещё одно слово на м!) видишь каким-то, таким образом, — улыбнулся он, мягко поправляя её мысли, нежно положив руку ей на плечо. Она остановилась и посмотрела на него. Она должна была сказать ему, и решила всё рассказать, как будто он был тем мозгом, о котором она думала. Он мог бы помочь ей разгадать загадку. — Есть ещё кое-что, Террант. — Дуэль? Это закончилось ужасно? — его малиновые губы изогнулись от беспокойства. — Он закончился вполне предсказуемо, — Алиса осторожно наклонила голову, но покачала ею, чтобы отбросить мысли о бое, — Но нет, Террант, это не имеет отношения к вечеринке, которая произошла на корабле в тот же день. — О, вечеринка, я люблю хорошие вечеринки! Скажи мне, Алиса, там были хорошие танцы? Кто-нибудь делал исключительную Джигу Дрыгу? — Я рада сказать, что ты держишь титул Короля Джиги Дрыги, — сообщила она ему с довольной улыбкой. Она быстро растаял, когда начала искать способы, чтобы сказать ему, что произошло, — Было немало забавных танцев. Но у меня попросили кадриль, поэтому я не смогла попробовать ни один из них. — Кадриль? — Это причудливый танец, который люди в моём мире с помощью денег учатся красиво танцевать друг с другом. Это становится укоренившимся событием во время танца можно думать о сложных загадках, — Алиса широко развела руки и закатила глаза, когда она пыталась объяснить нелепость ритуала. — Ну, это звучит как отличный способ, чтобы скоротать время в решении загадок, — его зелёные глаза продолжали наблюдать за каждым её движением, немного сужаясь, поскольку он признал, что её действия не соответствуют её словам, — Но то, как ты выглядишь, когда говоришь об этом, заставляет меня задуматься, что это глупо. — О, это ужасно глупо, — согласилась она, и на её губах танцевала улыбка. Улыбка Терранта вернулась, и он схватил её руки в свои. — Пожалуйста, продолжай. Значит, ты танцевала эту кадриль. С кем ты танцевала, моя прекрасная? — спросил он и посмотрел на неё с нетерпением. Алиса не могла не почувствовать, как уголки её рта приподнялись вверх, когда его нежность выскользнула из его губ. — Я танцевала с доктором, я рассказала тебе о Генри. Я должна признать, что он был очень хорошим танцором. Но кадриль — это не танец, чтобы действительно показать, насколько он хорош. Она посмотрела вниз и начала отстранять руки. — Что-то случилось? Алиса, ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Шляпник, положив руку на её щеку, затем на лоб. — Нет, я просто… мы танцевали и я подумала. О, Террант, я думала о том, что мои очень извращённые внутренности чувствуют. Они чувствуют себя совершенно потерянными и запутанными, как будто мне всё ещё чего-то не хватает. И я думаю, что начинаю понимать это, — она остановилась, думая, что он перебьёт её, но к её облегчению или, возможно, разочарованию, он этого не сделал, — А потом Генри начал со мной разговаривать. О том, что я была единственной в своём роде, что я была единственной девушкой, которую он когда-либо встречал. Я думаю, я должна была быть польщена, — слова сыпались из её рта, и в этот момент не было плотины, чтобы остановить их поток. Всё это вылилось бы перед его ногами в большой уродливый беспорядок, и она была уверена, что она останется одна, чтобы собрать кусочки, — Он сказал, что восхищается моей настойчивостью и дерзостью. Он сказал, что считает меня милой. Когда он использовал это слово, «милая», что-то внутри меня сгорело. Это разозлило меня! — Алиса почувствовала, что ярость снова накапливается, слёзы начинают затмевать её зрение. — Но Алиса, ты милая. Он просто использовал правильное слово, чтобы описать тебя, — рассуждал Террант, склонив голову на бок, смотря на неё сомкнутыми бровями, — По крайней мере, он достаточно быстр, чтобы признать это. — Но он не просто хвалил меня, Террант, он попросил меня выйти за него замуж, — Алиса поморщилась, когда слово вышло из её рта, — Я отвергла его, несколько раз, но я не могла выбросить из головы это слово. И я понимаю, что я, вероятно, должна была быть польщена от его слов и парить в воздухе. Но Террант, я его не люблю, — сказала она и посмотрела на шляпных дел мастера с его дикими зелёными глазами. Он остановился и с любопытством посмотрел на неё. — Алиса, ты когда-нибудь любила? — Я сама начала спрашивать себя тогда, когда была буря в море, — сказала она и засмеялась, пытаясь снять напряжение, которое начало расти вокруг них, — Но я поняла это, когда начала засыпать этим вечером, на самом деле я люблю. Я люблю кого-то очень дорогого моему сердцу. Но, как я уже говорила, всё очень сложно. — Алиса, моя загадка, возможно, ты могла бы сказать мне, и я мог бы помочь тебе решить — эту загадку, — он мягко предложил свою помощь, и она знала, что должна доверять ему. Ей нужно было довериться ему в какой-то момент, если она когда-нибудь хотела, чтобы эта загадка решилась сама. Алиса смущённо посмотрела на колени. Террант положил руки ей на лицо, и она снова посмотрела на него. — Алиса, возможно, я точно знаю, что ты сейчас чувствуешь, — предположил он, его зелёные глаза снова исследуют её лицо. Алиса немного улыбнулась и посмотрела на него. — Знаешь самый лучший способ сказать девушке, что ты любишь её, это поцеловать её. Это то, что мне говорили с тех пор, как я выросла, — она улыбнулась ему, и он остановился, его лицо немного упало. И тогда он наклонился вперёд, так близко к ней… — Алиса! — с конца стола раздался тихий голосок. Террант убрал руку с лица девушки и оба посмотрели на стол. — Малли, — сказала первой Алиса, узнавая слишком большую мышь, стоящую в конце стола. — Ты вернулся в Подземье? — Хвост Сони дрогнул, когда она задала вопрос. — Ну, пока что в Испаряющийся мир. Я боюсь, что я немного далека от кроличьей норы в настоящее время, но я быстро возвращаюсь. Мне пришлось решить несколько вещей, прежде чем вернуться обратно, — она улыбнулась и сложила руки на столе. — Ну, очень приятно видеть тебя, бравный воин, — ответила Малли, хотя Алиса могла поклясться, что услышала немного горечи в её голосе. Алиса заметила, как существо наблюдало за Шляпником, и это вызвало у неё любопытные мысли. Малли сидела за столом напротив неё, и теперь она полностью привлекла внимание Терранта. — Почему ты вернулась, Малли? Ты не из тех, кто сидит за этим столом и ничего не делает, — спросил её Террант, его голос был на пределе. Алиса взглянула на него, её мягкие глаза прищурились, когда она пыталась понять, что это спровоцировало. — Поговаривают, что Ирацибета формирует повстанцев в эффективную армию. Она хочет официальной битвы с самой Мираной, больше ей ничего не нужно. Она хочет поставить мат Королеве, — ответила Малли и многозначительно посмотрела на Алису, когда она добавила следующую строку, — Кажется, что она должна была быть уничтожена в Бравный день, она, вероятно, она была Бармаглотом, о котором говорил Оракулум. — Я уверена, вострый меч бы направил меня к ней, если бы она была этим существом, — ответила Алиса. Она ни в коём случае не будет оскорблена Малли. Она устала от того, что её преследовала маленькая Соня. Она едва дотягивалась до колена Алисы! Террант только взглянул на Малли и покачал головой. — Кроме того, ты знаешь, что Бармаглот — это не королевская особа. Он — ужасное существо, но не Королева. Стихотворение, как раз говорит об этом. — Что ж, надеюсь, Мирана увидит, что происходит. Единственное, что она сейчас замечает в своём дворе, это Гэвина, — ответила Малли ещё одним неудовлетворенным покачиванием своего хвоста. — О, это ужасное существо, — согласился Террант, сморщив нос. — Гэвин? Мне жаль, что я не помню встречи с ним, — прервала их Алиса, пытаясь вспомнить сотни имён, которые она встречала. — Гэвин — новичок в королевском дворе, он тот, которого я тебе показывал в последний раз, когда ты посещала мир снов, — сказал Террант и посмотрел на неё. — О да, теперь я помню, — кивнула Алиса и вспомнила, что льняного мужчину, которого Террант показал ей. — Глупый лизоблюд* он был единственным, кто пытался меня арестовать! — Террант слегка приподнял нос выше, с чистым взглядом возмущения, — Я бы этого не делал, но время держит меня здесь. — Вряд ли, — сказала Малли, глядя ещё раз на Алису. — Кем является Гэвин? — спросила Алиса, когда пыталась игнорировать грызуна, который смотрел на неё с поднятым носом. — Никто точно не знает, кто он, — ответила Малли, явно восполняя недостаток знаний Терранта, — Тебе придётся извиниться за Шляпника. Он был в Испаряющемся мире довольно долгое время. Кажется, кто-то продолжает его оскорблять, — сказала она. — Он довольно интересный парень, если про него что-то говорить исходя из нашей короткой встречи. Не время о нём говорить, — сказал Террант и повернулся к Алисе, — Но, конечно, чем скорее ты вернёшься в Подземье, тем быстрее сможешь увидеть его и всё обдумать, — Террант снова улыбнулся ей, его брови выгнулись, когда он подумал о её возвращении. Но так же быстро, как он загорелся, он пропал с хмурым взглядом на его малиновых губах, — Возможно, что ты сейчас на обратном пути? Алиса посмотрела вниз на свои руки, которые теперь исчезают. Она подняла взгляд и увидела маленькую улыбку одобрения на лице Малли. Эта жалкая мышь всегда старается разорвать её на части! Алиса отвлеклась от Мальянкин и посмотрела на Терранта. — Возможно, что я увижу тебя завтра, дорогой Шляпник, — сказала она, и она могла слышать, как её голос становился слабее. — Конечно, сделай всё возможное, чтобы быстрее вернуться! — сказал он. Алиса закрыла глаза и наклонилась вперёд, поцеловав его в щеку. — В добрые дальние, Террант. — В добрые дальние, Алиса, — сказал он. Алиса проснулась дезориентированной, но очнулась в постели корабля. Она была завёрнута в одеяло, одетая в ночную одежду, её платье больше не на её теле. Она посмотрела вниз с пастели и увидела малиновый материал, лежащий в куче на полу. Она села, стирая сон с глаз, когда кое-что привлекло её внимание. Она повернула голову, чтобы посмотреть на место рядом со своей пастелью. Что-то блестело на столе рядом с ней. Это было кольцо — бриллиант, заключённый в золото. Рядом была открытка. Она взяла её и прочитала: Алиса, Пожалуйста, не бросай меня на скорую руку. Возможно, человек, которого ты упоминаешь в своих снах ночью, не предназначен для тебя. Может быть, поэтому он остаётся в твоих снах вместо того, чтобы материализоваться в истинную жизнь. Пожалуйста, используй свою голову Алиса. Я буду в Англии с Лордом Эскотом до того, как начнётся наше следующее приключение. Я знаю, что мы направляемся домой. Ты ушла до того, как услышала объявление о том, что ты отправляешься на своём собственном корабле, с несколькими мужчинами, чтобы быстрее добраться домой. Пока что прощай, Алиса. Искренне Генри Она направлялась домой. Она отправилась домой гораздо раньше, чем думала. Ей нужно было собрать вещи. Отбросив открытку в сторону, Алиса встала с кровати и поспешила к своему чемодану, чтобы начать собирать все вещи и всё, что ей довелось купить за границей.