Безумный вид любви I: Возвращение в Страну чудес

— Алиса! — в шоке воскликнул Террант, вскочив на ноги и опрокинув свой стул, прежде чем подбежать к тому месту, где она приземлилась в траве в нескольких футах от стола, — Почему ты не последовала за МакТвиспом домой? Ты отвернулась от него и оставила его в шоке, — Террант начал расспрашивать о том, почему она не последовала за белым кроликом, но быстро прекратил, когда она начала отряхивать свои светлые волосы, и он мог видеть явную боль, которая обволакивала её лицо, — Алиса, любовь моя, что случилось? — О, Шляпник! — Алиса поднялась на ноги, пытаясь найти слова, чтобы сказать. Так много всего происходило, и она не знала, с чего начать. Что ему даже сказать. Всё, о чём она могла думать, это о том, кого она оставила, — Моя сестра рожает ребёнка прямо сейчас, — ахнула Алиса, когда её голова кружилась от эмоций и серьёзности ситуации, — И моя мама умирает, — сказав эти слова, она поняла, что это правда. Прощание, которого она хотела навсегда избежать, должно было произойти, когда она проснётся. Её кожа дрожала от воображаемого ветерка, и её конечности дрожали без причины, которую она могла бы назвать. И она начала плакать, её плечи вздымались, когда тяжесть её сердца начала литься из её глаз. Она закрыла лицо руками, рыдая в мягкие ладони, пытаясь скрыть свои вопли. Террант протянул руку, чтобы положить её, ей на плечо в знак поддержки, и она знала, что её ноги не будут стоять долго, если они будут знать, что есть тот, который поймает её. Алиса упала ему в руки, её лицо, покрытое руками, снова уткнулось ему в грудь. Она хотела, чтобы он обнял её и сказал, что всё будет в порядке, как он сделал это в прошлом сне. Она хотела, чтобы он забрал всё это. Но она знала, что он не может. Ей придётся пережить всё это самостоятельно. — Ох, Алиса. Нет, этого не может быть, — он покачал головой, давление его подбородка, упало на её голову, когда он обнял её, притягивая её вплотную к своему телу, — Где ты сейчас находишься? — Я в карете, — она задыхалась, её голос наполнен слезами и горем, — Я еду в апартаменты, где они держали мою маму. У моей матери брюшной тиф. Это очень смертельная инфекция в моём мире, и это означает, что она не выживет. Я узнала это сегодня вечером от одной леди, она сказала, что Генри знал про это, всё время, — Алиса почувствовала волну желчи в горле, смесь агонии и гнева от того, что от неё скрыли. Как долго её мама страдала? Она когда-нибудь пыталась связаться с Алисой, чтобы сообщить ей, что её здоровье было плохим? — Он просто пытался защитить тебя, — Террант попытался защитить доктора, о котором он обычно говорил в отвратительном тоне, но Алиса была слишком зла, чтобы позволить ему закончить своё предложение. — Нет! — вскрикнула она и убрала руки от своего лица, и сжала их в кулаки, ударяя его в грудь, — Не защищай его. Я должна была догадаться. Мне двадцать лет, и люди там, в моём мире, должны начать относиться ко мне, будто я способный и разумный человек, — она оттолкнулась от него, чтобы посмотреть ему в глаза. Она могла видеть, что он очень заботился о том, что происходит с ней в её мире, но он не мог сделать ничего больше, — Что касается кролика — я не могла последовать за МакТвиспом, потому что я знала, что не смогу убежать от своей семьи, когда она больше всего во мне нуждается. Я закончила убегать от проблем. — О, Алиса, любовь, я понимаю, — заверил её Террант, протягивая руку, чтобы снова взять её в свои руки. Он снова прижал её к своей груди, раскачивая её взад и вперёд, прижимая её голову своей мозолистой рукой, — Просто успокойся, милая, — он поцеловал её в лоб, напевая мелодию песни, которую она никогда раньше не слышала. Она была мягкой и нежной, успокаивающая её раненую душу. Она была рада его утешению, его прикосновениям и песне, и она закрыла глаза, растворяясь в его теле. Он продолжал покачивать её, пока она не исчезла. Она чувствовала, как мир падает под её ногами, когда она вернулась обратно в реальный мир. Алиса проснулась от сильного покачивания кареты, её руки искали равновесие, когда она потеряла столб, которым был Террант для неё. Она не нашла ничего, кроме воздуха, и, наконец, стены кареты, за которую она цеплялась, её грудь вздымалась, пока она боролась за контроль и сознание. Когда она восстановила своё чувство бытия, она посмотрела на Генри, который неподвижно сидел и смотрел на неё. — Мы почти на месте, моя дорогая, — он попытался мягко заверить её, его глубокий голос был ниже и медленнее, чем раньше. Она обнаружила, что её гнев от его обмана рассеялся, и она была рада, что у неё может быть какой-то друг, чтобы поддержать её в эти моменты, — Тебе нужно продержаться ещё немного; мы уже близко. Алиса выглянула из окон кареты и увидела, что большие стены поместья Кингсли приближаются, — Куда мы направляемся? Это не больница? — Алиса прижала лицо к стеклу, когда увидела заросшие сады и неухоженные наружные стены усадебного дома; картина, которая когда-то была нетронутой и опрятной, когда она была маленькой девочкой. — Последняя просьба твоей матери. Она не хотела умирать в комнате, в которой не жила. Она хотела вернуться домой, туда, где умер твой отец. Я думаю, что она немного суеверна; она надеется, что дух твоего отца застрял там, ожидая её, пока она не пройдёт к нему навстречу, и тогда они смогут вместе уйти в какой-то рай, — прокомментировал Генри. — Мама поверила бы во что-то подобное, если бы это было связано с моим отцом, — Алиса представила, что её мама с нетерпением ждёт встречи с ним, что она и делала в последние несколько недель в своём бреду. Она задалась вопросом, может ли прикованная к постели женщина увидеть теперь мужчину, когда она была в доме, из которого он ушёл. Маленькая грустная улыбка прошла мимо её губ, когда она подумала о своей матери, утешенной той частью её отца, которая осталась позади. Она надеялась, что это, по крайней мере, принесло ей чувство мира. Лошадь, казалось, очень долго добиралась до дверей дома, хотя Алиса знала, что поездка не была долгой. Или, по крайней мере, не такой долгой, как до поместья Эскотов. Когда лошадь остановилась, карета последовала её примеру, Алиса схватилась за юбки. Генри сказал ей притормозить, но Алиса всё равно вылетела из кареты и поднялась по ступенькам. Ей потребовалось все силы, чтобы распахнуть массивные входные двери, но когда ей это удалось, она побежала по холлу, её ботинки безжалостно стучали по пыльным мраморным полам. Она могла представить голос своей матери из её юных лет, крича на неё, чтобы она надела свою подходящую обувь для дома и оставила свои садовые ботинки на улице. Её чрезмерно осторожная, практичная мать говорит Алисе быть более осторожной. Слёзы заслонили её глаза, и она вытерла их рукавом своего платья. Она поспешила вверх по большой лестнице в коридор, где в спальнях и частных гостиных размещалась домашняя часть Кингсли: «Или, по крайней мере, они когда-то были», — с горечью подумала Алиса. Она пробежала по изношенному парижскому ковру, который успокоил шаги в коридоре, чтобы не беспокоить гостей, которые когда-то оставались в комнатах в прошлые дни. Она поспешила мимо детской комнаты Маргарет, затем мимо своей собственной, где она всё ещё могла почувствовать аромат табака и кофе своего отца. Он приходил к ней каждую ночь, слушал её фантастические сны и рассказывал ей свои удивительные истории. Она всегда задавалась вопросом, возможно, ей снились сны из-за его рассказов, но теперь она была уверена, что всё, что она помнила, было, правдой. — О, пожалуйста, отец, — проговорила Алиса, спеша по коридору, — Пожалуйста, жди её там. Пусть она увидит, что не будет одна в этой жизни, и уж точно не в следующей. Она не могла достаточно быстро добраться до двери спальни своей матери. Когда она подошла к тяжёлой дубовой двери, Алиса замедлилась и сделала глубокий вдох перед входом, чтобы не напугать свою маму до Небесных Врат. Её мама, возможно, больна и бредит, но она наверняка знала, что Алиса нарушила правила дома. Это было бы, конечно, неуважительно к её памяти или её материнству, поэтому Алиса сделала всё возможное, чтобы повиноваться тому, чему учила её мама с самого детства. Сделав последний глубокий вдох, Алиса положила ладонь на дверь, толкая тяжёлую деревянную плиту и открывая её, чтобы открыть тусклый мир, в котором пахло пылью и смертью. Она вошла в плохо освещённую комнату и услышала, как её мама с радостью произносит имя отца. — Мама? — Алиса плакала, и её мама смотрела на неё, дикое присутствие всё ещё в её голубых глазах. Знакомый взгляд, который Алиса слишком хорошо узнала за последние несколько недель. — Алиса, любовь моя. Подойди сюда, — ей потребовалось все силы, чтобы сесть в кровати, но ей с трудом удалось справиться с этой задачей, и открыла свои руки, чтобы Алиса подошла, когда она прижала своё уставшее тело к подушкам, — Они позвали тебя, потому что моё время близко? — прошептала она очень сильно. Алиса смогла только кивнуть головой, потому что слёзы текли так быстро, — Алиса, пожалуйста, не плачь, детка. Это часть жизни. Я очень хорошо прожила свою, и теперь время готово забрать меня, — она улыбнулась и слабо поцеловала Алису в лоб. Алиса прижалась к маме, когда она убрала светлые волосы с глаз дочери, — Один из мужчин сказал мне, что у Маргарет скоро появится малыш, — предложения её матери заканчивались вздохом. — Да, мама, — Алиса кивнула головой, её нос был мокрым от слёз, когда она посмотрела на свою больную маму. — Как чудесно, — глаза Хелен Кингсли были далеко, но её слабый голос был наполнен радостью, когда она услышала, что слухи были правдой, — Когда я закончу свою, скоро придёт другая кровь Кингсли, — её взгляд вернулся к её младшей, которая лежала рядом с ней, склонив голову в её сторону. Хрупкая рука Хелен обернулась вокруг Алисы эхом материнской защиты. Алиса закрыла глаза, вдыхая слабый запах лаванды и жимолости, которыми пахла её мама. Запах, который она никогда не надеялась забыть, — Теперь, Алиса, расскажи мне несколько своих историй. Мне очень нравилось, как твой отец придумывал для меня замечательные сказки, но я скорее хотела бы услышать о твоих приключениях. — Да, мама, — сказала Алиса со слезами на глазах. Алиса продолжила рассказывать матери историю об Алисе и Бармаглоте. Её мама смеялась над глупыми братьями мальчиками и ахала над эгоизмом Красной Королевы. Она улыбалась над триумфом Алисы и над Джигой Дрыгой Шляпника. — О, Алиса, твоя жизнь намного более захватывающая, чем твой отец когда-либо ожидал. Но теперь, дитя, расскажи мне об этом Терранте, которого ты называешь Шляпником. Генри сказал мне, что ты влюблена в кого-то, — её мама сказала с небольшим кашлем. Кровь Алисы похолодела. Она, конечно же, не хотела, чтобы её мама знала о Терранте, не на этом этапе её жизни, не тогда, когда это могло разбить её сердце. — Я не знаю, о чём говорит Генри, мама, — сказала Алиса, отмахивая слёзы. — Я слишком хорошо знаю, когда ты врёшь, Алиса. Даже когда ты повзрослела и оставила меня ради великих морей, — ругала свою дочь Хелен. — Хорошо, мама, то, что говорит Генри — правда. Я знаю человека по имени Террант, но это гораздо сложнее, чем хотелось бы. — Не беспокойся об этом, Алиса. Расскажи мне о нём, — Хелен прервала Алису ещё раз. — Ну… — Алиса не знала, что сказать. Что он был Безумным Шляпником, который иногда отвлекался, когда говорил; который всегда застревал во время чая; у которого была бледная кожа и глаза калейдоскопа? — Террант помогает мне найти мою булатность. Он заставляет меня двигаться вперёд, когда я чувствую, что застряла на земле. Он во многих отношениях похож на отца, но он способен видеть ситуации, как ты. — Я хочу, чтобы ты вышла за него замуж, Алиса. Ради моей взволнованной души, — она очень болезненно посмеялась. — Мама, я не готова, чтобы ты уходила, — Алиса слегка села, протянув руку и взяв руку своей матери. — О, дитя, — пробормотала Хелен и вытерла слезу с глаз Алисы, — О, дитя, мне не нравится, что ты видишь, как я страдаю. Сейчас моё время уходить, это очень похоже на то, когда твой отец был готов. Мне очень больно, Алиса, и только половина моего сердца со мной, я действительно не очень хочу путешествовать дальше. — Половина твоего сердца? Мама, что ты имеешь в виду? — Алиса задалась вопросом, не должна ли она так была поспешна оттолкнуть предложение Терранта о вмешательстве Подземья. Возможно, был способ, которым она могла помочь своей матери с небольшим количеством волшебства. — Когда ты любишь кого-то, Алиса, и ты отделена от них, кажется, что есть вечная пустота, которая оседает прямо здесь, — она положила руку на сердце Алисы, — Но, когда ты находишь в своей жизни особенного человека, которого ты любишь и которым всегда будешь восхищаться, он забирает половину твоего сердца, а тебе даёт половину своего, — лицо Хелен было освещено грустной улыбкой, и Алиса могла видеть, что её глаза искали видения из прошлого, — Я была так рада, что ты не приняла предложение Хемиша, я знала, что ты не любишь его, и я знала, что твой отец не одобрил бы это для своей дочери мечтателя. Так что теперь ты можешь найти свою половину сердца без нас. Ты можешь сделать это, Алиса, точно так же, как ты убила Бармаглота. — Но мама, ты можешь пройти через это, у тебя всё ещё есть я. Я обещаю, что не оставлю тебя. — Алиса пыталась рассуждать со своей матерью. У неё ведь всё ещё было так много общего с жизнью? Конечно, она могла бы помочь своей матери, спасти её от долгов и разрушений. Всё, что ей нужно сделать, это записаться в путешествие Лорда Эскота, сделать ещё несколько тренировок, прежде чем уехать. Возможно, её можно было бы оставить в порту для рабочих отношений, потому что она не была хорошим моряком. Она могла бы полюбить это, если бы это приносило деньги её матери и их дому… — И впустую тратить свою жизнь? Нет, Алиса, я прожила очень хорошую жизнь. У меня был замечательный, любящий муж и он подарил мне двух очень особенных и красивых дочерей, — сказала Хелен и положила руку на щеку Алисы, — Алиса, я не могу удержать тебя от жизни, которая, я надеюсь, будет ещё более полной, чем моя. Мне грустно, что я не смогу держать своих внуков и быть рядом с тобой в это страшное время родов. Я опечалена, что не могу быть с Маргарет сейчас. Но Алиса, я всегда буду присматривать за тобой, — она убрала больше волос с лица дочери. — И мы с твоим отцом будем спорить по поводу того, правильно ли ты назвала ребёнка, на кого он больше похож, на него или на меня, и мы будем наблюдать, как ты растёшь и видеть благословения, которые буду давать тебе окружающие. Мы будем наблюдать, как вы обе вырастаете в необыкновенных девушек, меняющих миры так, как знают только Кингсли. И, Алиса, ты увидишь нас снова, когда жизнь решит, что твоё время вышло, и тебе хватило жизни. Никогда не пытайся отрицать свою… булатность. Не отрицай того, чего ты можешь достичь. И ради бога, Алиса, перестань убегать, — её мама издала очень слабый смех, и Алиса присоединилась к ней в слезах. — Мама, я буду ужасно скучать по тебе. Даже если ты заставишь меня носить все эти ужасные корсеты, — слегка пошутила Алиса. — И для меня не было бы сюрпризом, если бы ты сейчас не носила его, а твои чулки отсутствовали на твоих ногах, — миссис Кингсли рассмеялась, когда Алиса встала и подняла свою юбку, чтобы показать ей, что чулки действительно были на её ногах. Она сунула руку под юбку и быстро сняла их с ног, расстегнула сапоги и отбросила их в сторону, обнажив ноги. — Я носила их для Леди Эскот, поэтому я не была болью в их доме, но я думаю, что должна оставаться, более верна себе, — ответила Алиса, когда она взяла свои откинутые ботинки и надела свои носки и обувь обратно на босые ноги. — Моя мятежная Алиса, я не ожидаю ничего меньшего, — Хелен засмеялась. Из коридора раздался шум, и Алиса посмотрела на часы. — Мама, сейчас почти четыре утра. Что это может быть? — Алиса была удивлена тем, как прошло время. Никто не прерывал их совместное время, даже врачи, и Алиса поняла, что это потому, что все врачи знали, что для пожилой Леди Кингсли уже слишком поздно. Не было ничего больше, кроме как позволить её дочери обнять её и поговорить с ней приглушённым голосом, пока она не присоединилась к своему мужу на другой стороне. — Мне всё равно, ребёнок не получит брюшного тифа от встречи со своей матерью только один раз. Ей нужно, прежде чем она… — две женщины могли слышать, как Маргарет спорит с Генри о том, может ли она войти или нет. — Ребёнок? — Алиса задумалась вслух и посмотрела на свою маму, которая пожала плечами в ответ. Крики с другой стороны двери прекратились, как только начались, и скрип заполнил тихую комнату. Дверь открылась, и Маргарет ткнула головой внутрь. Алиса жестом пригласила свою сестру войти, и она сделала это, связка была в её руках. Лоуэлл был не далеко позади неё, его голубые глаза осматривали комнату, хмурясь. Алиса не хотела, чтобы он был здесь больше, когда он выглядел так, как будто он хотел быть в комнате умирающего, но она знала, что вызвать суматоху сейчас было бы плохой идеей, не стоящей того, поэтому она держала рот на замке, когда пара вошла в комнату. Алиса посмотрела на свою сестру, которая казалась очень уставшей и напряжённой; её каштановые волосы были блестящими и свисали с головы грязным пучком, её щёки всё ещё очень покрасневшими, а под глазами были тёмные полумесяцы. Это не было внешностью Маргарет, которое Алиса привыкла видеть, и взгляд её растрёпанной сестры заставил её опешить. — Мы приехали сюда, как только смогли. Мы хотели, чтобы ты увидела Роберта, — её сестра подошла поближе, и Алиса увидела, что связка в руках её сестры на самом деле была новорождённым ребёнком. — Она практически выпрыгнула из постели, чтобы помчаться сюда, надеясь, что это не… слишком… поздно, — сказал Лоуэлл и очень мягко попытался закончить своё предложение. Алиса посмотрела на него и увидела, что, возможно, беспокойство на его лице было больше для состояния её сестры, чем для состояния комнаты. Её сумасшедшая, теперь уже безумная замечательная сестра убежала с родильного места, где она, без сомнения, трудилась часами и, конечно, испытывала боль, поэтому она могла быть со своей матерью в последние часы. Много раз в своей жизни Алиса хотела задушить Маргарет, это был момент, когда она восхищалась своей сестрой за выбор, который она сделала. — Позволь мне увидеть его, — Хелен изо всех сил пыталась сесть ещё раз, с нетерпением глядя на свёрток, и протянула руки. Маргарет передала его, и её мама быстро взяла его на руки. Алиса посмотрела на ребёнка. У него уже были тёмные волосы на голове; она не могла видеть его цвет глаз, потому что они были закрыты, но она не сомневалась, что у него блестящие голубые глаза его матери. Роберт Манчестер был очень красивым ребёнком, для новорождённого, и Алиса не могла не чувствовать своё холодное сердце тёплым при виде новой жизни. Её мама поднесла ребёнка близко к своему лицу. Молодая жизнь, казалось, давала энергию старой, когда она держала связку с мальчиком. — Здравствуй, дорогой, — тихо прошептала она, — Очень приятно видеть тебя, — Леди Кингсли держала ребёнка и говорила с ним. Алиса улыбнулась, оглядываясь на семью, в которой она находилась, и вокруг неё наступил мир и покой. Было бы хорошо покинуть этот мир. Мама вернётся к отцу. В то время как Маргарет всё ещё приходилось иметь дело с Лоуэллом, у неё был маленький Роберт, чтобы заполнить её жизнь. Алиса снова была частью головоломки, которая не подходила. Но она прекрасно сидела с этой мыслью. Это означало, что она была свободна выбрать то, что ей нужно, и не беспокоиться о попытке сделать миры лучше. Через три четверти часа, когда часы уже собирались пробить пять, Леди Кингсли отдала ребёнка. — Маргарет, любовь моя, иди, отдохни. Наслаждайся новой жизнью, которую ты держишь в своих руках. Тебе не нужно видеть, как жизнь переходит на другую сторону в тот же день, — ей мама улыбнулась, её голубые глаза наполнились немытыми слезами. Алиса боролась с мыслью, что её мама знала, что это последний момент, когда она увидит свою старшую. Хелен собиралась умереть сегодня вечером, и она собиралась умереть с памятью о детях, которых она родила, и о семье, которую она построила. Это не сделало прощание легче. Маргарет обняла мать и поцеловала её в палую щеку, слёзы текли по её лицу. Она начала рыдать ещё сильнее, когда взяла ребёнка обратно в свои дрожащие руки, — Я люблю тебя, мама. Прощай. — Прощай, Мэгги. Я всегда буду любить тебя и всегда буду с тобой. — Хелен положила дрожащую руку на длинную розовую щеку дочери, с любовью прижимаясь к коже, — Иди, и будь лучшей матерью, которой я знаю, ты будешь. — Маргарет дала своей матери ещё один поцелуй и быстро вышла из комнаты. Алиса слышала, как она плакала, идя по коридору. — Посиди со мной, Алиса, — сказала её мама и использовала все свои силы, чтобы сдвинуться на кровати, чтобы Алиса смогла сесть. Она слабо похлопала по одеялу. — Мама, ты себя хорошо чувствуешь? — спросила Алиса и почувствовала лоб матери. Её лицо всё ещё было розовым от сыпи, но её температура пропала. — Алиса, я чувствую себя лучше, чем когда-либо. Мне пора идти, дитя, — её мать посмотрела на неё, и Алиса снова начала плакать, её плечи вздымались от напряжения, её сердце разбивалось, так как голубые глаза её матери начали тускнеть, — Твой отец всегда говорил, что ты можешь сделать пруд, благодаря своим крокодиловым слезам, — Алиса слегка улыбнулась сквозь слёзы, которые текли по её щекам. — Я нашла своё место, мама, — заверила её Алиса, не уверенная, что ещё можно сказать своей матери. — Я знала, что ты сделаешь это, мой мечтатель, — Хелен откинулась на кровать и схватила Алису за руку. — Я люблю тебя, мама, — прошептала Алиса и погладила руку матери большим пальцем. — Я всегда буду любить тебя, моя Алиса, чья голова всегда будет наполнена невозможными мечтами, — улыбнулась она. Алиса поцеловала её в лоб. — Прощай, мама, — шептала она, со слезами и отчаянием. Но она имела в виду благословение во всех его частях: «Может, ты будешь путешествовать по ясному небу. Самая прекрасная из небес, моя мама, и пусть оно приведёт тебя к моему отцу». — Прощай, Алиса, — прошептала мама, и с окончанием этого шёпота она больше не вдохнула. Рука её матери обмякла в её собственной, и её щеки поблекли. Алиса наклонилась над телом своей матери и заплакала, как никогда раньше.