II. Нежданная подмога
7 декабря 2018 г. в 01:32
Разговориться не вышло: Доктор-Леонардо (оставлены попытки разобраться, кто перед ней) вскоре забылся тревожной дрёмой. Сон, видимо, был и Таймлордам прописан в почтенном возрасте. Был ли жар верным симптомом произошедшей регенерации? Она сомневалось, что всё так "обычно", как было в прошлый раз. Роуз быстро вернулась к ТАРДИС и обоюдными усилиями привела её в режим невидимости, наученная быть готовой к любым сверхнепредвиденным обстоятельствам. Следовало, наверно, ещё осмотреться и спуститься, уже хотя бы потому что обессиленное и обезвоженное тело грозилось свалиться прямо на ходу.
Поутру практически в любой стране витают восхитительные ароматы. Роуз обнаружила кухню в считанные секунды. Она привыкла к кошачьей походке, зато кое-кто не был к этому готов. В тот момент, как Роуз шагнула за порог, на неё с молниеносной быстротой направили в протянутой через стол жилистой руке нож. Застывшие фигуры, обе в защитной реакции, обе слегка растерянные и оглушённые встречей, точно рыси, почувствовавшие себя жертвами. Роуз нашлась первой:
— Я не вор, не убийца, не враг.
— Чужаку доверия нет, - услышала она звучный хрипловатый голос кухарки, - особенно когда он вламывается в дом и выглядит как оборванец.
Роуз постаралась выдать как можно более тёплую улыбку, перебирая в уме скупые знания об итальянской жизни. Кто знает, насколько им придётся задержаться здесь.
— Я… из очень дальних краёв и продолжаю уверять вас, что у меня нет злого умысла, за исключением дерзкой надежды получить от милостивой хозяйки стакан чего-нибудь тёплого и корку хлеба.
Ещё с минуту тёмные ореховые глаза с острым прищуром инспектировали бледное лицо и худобу бродяжки. Затем нож отложили в сторону.
— Ты и правда у черта на куличиках родилась, если зовёшь меня хозяйкой, - схлопывание муки с ладоней, - сядь, что ли, потолкуем.
Роуз получила навар из рыбных потрохов в глиняной миске и чёрствый хлеб. Она ожидала, что её маленькая лесть ослабит подозрительность немолодой итальянской служанки, но, похоже, та была себе на уме и не поддавалась хитростям. Какие основания нашла суровая женщина для приюта?
— Не надейся шибко, что тебе удаётся скрывать все хитроумные планы, которые продолжаешь строить. Я не верю тебе ни на сольдо больше, - новая знакомая отвернулась к печи, - много думаешь, да доходит до дела редко, - не преминула заметить:
— Если бы не лохмотья, твоё милое личико пришлось бы по вкусу нашим богачам.
Роуз ещё не преуспела во врастании в местный менталитет, но такая очевидная догадка не требовала навыков. Она промолчала, зато брошенный в её сторону вострый взгляд прочёл по лицу, как и всё остальное:
— Не волнуйся, продажной девки я в тебе тоже не вижу, - говорившая продолжала крутиться вокруг стола и между полками. - Попросту потому, что тебя не принять ни за кого – ни из наших, ни из тех, кто выше, - я захотела услышать твою историю. И как тебя занесло в нашу скорбную обитель.
Роуз не торопилась, уминая похлёбку, но закашлялась при последних словах:
— Вы сказали "скорбную"? Тот больной наверху…
— Почём знаешь о нём? – перебила её кухарка, игнорируя вопрос. – Уж не одной ли родины с ним? – в голосе слышался не только рядовой интерес, но и тщательно скрываемое беспокойство.
— Мы... - Роуз поняла, что промедление и дипломатию пора прекратить и взяла инициативу в свои руки:
— Вы, наверное, заботитесь о нём, потому что я только что была в той комнате, и полный кувшин и открытое окно… Я думаю, вы боялись не простого воришку. И вы опять смотрите на меня с опаской, потому что я сказала, что посетила его… Скажите, ему кто-то угрожает? Он от кого-то скрывается? Он… Леонардо?
Недвижно-тяжёлый взгляд смуглой женщины на этот раз молчал дольше. Роуз почти набралась уверенности подскочить к ней, взмолившись.
— Ты – его подруга? – протянула наконец служанка.
— Самая преданная и на все века, - Роуз прикусила язык, осознав, что выдала свою язвительность, но итальянку это не смутило. Кажется, та даже несколько расслабилась, её напряжённые плечи осели, как песочная крепость от волны.
— Сказать по правде, он и для меня святым не был. Я просто кишками чую, что непросто ему придётся. Вот и оберегаю, пока здесь.
Она, притихнув, налила в две кружки какое-то травяное марево и протянула одну из них сидящей как на иголках Роуз.
— Коли ты его знаешь, так расскажи заодно и о нём. А я… - гостья впервые увидела на морщинистом лице смятение. – Я и сама не ведаю, от чего его сторожу. От самого него, разве что? Ну кто будет преследовать этого бедняка, да на голову хворого? Это мне уж под старость лет не избавиться от нежных чувств. Уж больно походит твой друг на моего хозяина, который провёл с этим чудиком полдня и оставил город два дня назад.
— Как звали вашего хозяина? – рассеянно спросила Роуз между прочим, переваривая услышанное. – И как мне называть вас?
— Моя имя Паола, - всё так же хмуро, но с ноткой приветливости, ответила та. – А хозяин великий человек, я тебе говорю. Даже ты могла слышать о нём – Леонардо да Винчи.
Роуз улыбнулась. Странной, исковерканной улыбкой, в которой была и нежность и жёсткость. Кухарке ухмылка показалась шутливой.
— Вот-вот, так и он себя называет. Тебе не удалось его разубедить? Какое у него настоящее прозвище?
— Паола, - прошептала Роуз с изменившимся лицом, как будто боясь открыть взбухший внутри нарыв. – Напомните, в каком мы году?
— 1516 от Рождества Христова. На что тебе?
— И мы живём в городе…?
— Риме, невежа! Говори уж прямо!
— Куда уехал ваш хозяин? Он куда-то спешил?
— Он… - начала было женщина, но вместо этого смолкла, широко распахнув глаза - две орбиты.
— Он оставил какие-то особые поручения? Что он сказал о человеке, поселившемся вместо него?
Они, осенённые, уставились друг на друга.
— А ты девчонка не промах... - всё, что Паола выдавила вместо тирады. Но в следующий миг она уже владела собой и привычно, заправски, уткнула кулаки в бок:
— Для начала назови себя.