Глава 17.
Бен сидит на диване в собственной гостиной, задумчиво разглядывает деревья за окном. Он проснулся минут сорок назад, успел выпить очередную порцию таблеток, посмотреть телевизор и слегка перекусить. Голова нещадно болит, бинт неприятно стягивает волосы и только что съеденная еда просится наружу. Телефон вибрирует, отвлекая от размышлений. Бен знает, что это Вик. Чувствует. Парень, наверное, беспокоится о его самочувствие. «Заботится», — с улыбкой думает художник, доставая телефон.Я приеду через 15 минут. Будь готов к неожиданному сюрпризу.- В. Что ты на этот раз придумал? — Б. Нам нужна помощь того, кто сможет заставить прокурора встать на нашу сторону, несмотря на все деньги моего отца.- В. Только не говори, что ты звонил ему. Пожалуйста, Вик. Нет.- Б. Он поможет. У нас нет выбора.- В. Я оторву тебе яйца! — Б.
Возможно, это не самая правдоподобная угроза, и Вик, скорее всего, просто усмехнется, читая SMS, но Бен зол. Беспричинный страх заставляет сердце биться чаще. Он чувствует, как щеки заливает лихорадочным румянцем. Пульс набатом отдается в висках, и Бен растирает их пальцами. Более гениальная идея не смогла бы посетить Андерсена даже под наркотой. Никого бы не смогла, черт возьми! После всего, что произошло, после боли, ненависти, бесконечных кошмаров, неудачного предложения руки и сердца, он снова увидит его. Бен сжимает кулаки. От желания закричать перехватывает дыхание. Он не будет впадать в истерику, просто нацепит на лицо самое нейтральное выражение, предложит гостю чай, возможно, даже не отравленный, и попытается не шарахаться от него. Вик рядом. Вик поможет. Все будет хорошо. Если это единственный шанс избавиться от Саймона Андерсена и защитить свою семью, Бен переживет полчаса в обществе человека, которому позволил причинить себе столько боли. Это не самая высокая плата за возможность не бояться за свою жизнь и жизни своих близких. Бен ждет, но все равно вздрагивает, когда слышит хлопок входной двери. Судя по шороху, гости раздеваются. Вешают куртки. Виктор привычно скидывает кроссовки — любит ходить босиком. Еще секунда и они войдут в гостиную. Бен поднимается с дивана. Он готов. Это его дом. Его территория. Здесь ему ничего не угрожает. Ведь не угрожает же? Нервозное состояние парнишки не скрывается от зоркого взгляда баскетболиста. Он поднимает руку, заставляя Бена остаться на месте, мол, все нормально, все под контролем. Бен только закатывает глаза, жестом предлагает гостям сесть на диван. Он прижимается к Вику всем телом, будто хочет врасти в него, спрятаться в нем, чтобы ему снова не навредили. Майк старается не смотреть в его сторону, за что Бен ему бесконечно благодарен. Вряд ли он выдержит сейчас этот пристальный стальной взгляд. Вместо притихшего художника, почти забравшегося на колени сына заместителя мэра, Майк осматривает комнату. Он никогда не был здесь. Он пообещал себе не приближаться к этому дому, к этому мальчишке. Шеппард может сколько угодно ненавидеть себя за то, что сделал год назад, он знает — Бен все равно ненавидит его сильнее. И даже если у них все получится, мальчишка никогда не простит Майка за то, что тот сделал. — Ладно, если ты хочешь забраться к нему на колени, вперед, меня это не смущает, — спокойно произносит Майк, — Только перестань смотреть на меня так, словно я прямо сейчас попытаюсь тебя убить. Бен тут же замирает, прекращает жаться к теплому боку. Даже отодвигается на пару сантиметров. Он не говорит: «Ты уже пытался». Он чувствует себя неловко и крайне глупо. Вик сжимает его ладонь. Хадсон окидывает незваного гостя холодным презрительным взглядом. Во всяком случае, ему очень хочется, чтобы именно так это выглядело. — Зачем ты здесь? — спрашивает он. — Твой парень позвонил. Он сказал, что тебе нужна моя помощь. — И ты вот так легко приехал? Просто по доброте душевной решил помочь несчастному мне? Я не верю тебе. Ни единому твоему поганому слову не верю. — Мне все равно, что ты думаешь, Бен. Я здесь, чтобы помочь. — Нам не… — Хватит. Прекрати, — поворачиваясь к Бену, говорит Вик, — Нам нужна его помощь, ты сам это прекрасно понимаешь. Он согласился помочь. И честно, мне плевать, какие у него были на это причины. Прекрати на него нападать. Он — наш единственный шанс. — Я никогда…— сжимая кулаки, начинает Бен. — Либо ты держишь себя в руках, либо уходишь в свою комнату. Решай сам. Парни смотрят на Виктора. Он ерошит свои волосы, портит идеальную укладку, буквально физически ощущает, как рассеивается скопившееся напряжение. Бен теребит его майку, не поднимая головы, это значит — он принимает свою вину и, скорее всего, будет держать язык за зубами до конца разговора. В чем Вик очень сомневается, но все равно надеется. — Что с его лбом? — спрашивает Майк. — Мой отец хотел заставить меня перестать видеться с ним. Не вышло. Потом он пытался убить его родителей. А сегодня подкупил одного из школьников, чтобы тот швырнул кирпич в лобовое стекло машины Бена. Он промахнулся, и пострадала бы моя беременная бывшая. Бен успел закрыть ее собой и получил кирпичом в лоб. Буквально. — Стоп. У тебя есть беременная бывшая? — Да. Она живет в комнате для гостей, но сейчас в школе, на дополнительных занятиях. — Она живет здесь? — Да. — Странная у вас, однако, жизнь, ребята, — усмехается Майк, — Твой парень живет с твоей беременной бывшей, а ты работаешь в продуктовом магазине, чтобы заботиться о них обоих, хотя у твоего отца денег хватит на то, чтобы содержать маленькую армию бывших беременных и нынешних парней. — Бен настоял на том, чтобы она жила здесь, когда родители ее выгнали. А я просто хочу быть менее зависимым от отца, — пожимает плечами Вик. — Да, он может. Крестная фея. Бен, кажется, рычит. Тянется через плечо Андерсена к Майку. У него пальцы сводит от желания врезать по улыбающемуся лицу. Шеппард даже бровью не ведет. Но Вик все равно перехватывает руки Хадсона, держит крепко за запястья, не дает вырваться. Только драки им не хватало для полного и беспросветного счастья. — Бенедикт, прошу тебя, перестань. Он не причинит тебе вреда. Он хочет помочь. Успокойся, сядь и прекрати вести себя как истеричка. Ты меня понял? Вик чувствует себя мамашей чересчур агрессивного ребенка. Он отпускает его запястья. Бен растирает кожу и отводит взгляд. Ему стыдно. Художник кладет руки на колени, сминает мягкую ткань домашних штанов и больше не делает попыток придушить Майка. Даже ударить не пытается. — Чего вы хотите конкретно от меня? Мой отец прокурор, да, но не я. — Твой отец не станет слушать меня или Бена. Согласись, если ты поговоришь с ним, то Саймон не сможет его подкупить. Он уделит должное внимание моим словам, в которые никто не хочет верить. — Соглашусь. Думаю, у меня уже есть план. Главное найти свидетелей. Я хочу помочь. Мне не нравится, что кто-то может угрожать его жизни, — Майк кивает на Бена. — Он мой, — чеканит Вик. Они говорят так, словно бы Бена не было в этой комнате. Словно бы он не сидел в метре от Виктора и не буравил потухшим взглядом стену. Но Хадсон все равно не реагировал на них. Он был в себе, копался в собственных мыслях в поисках ответа на вопрос, почему в глубине души — очень-очень глубоко — он рад, что Майкл Шеппард согласился помочь. — Знаю. Не переживай. Его ненависть ко мне слишком сильна. Я предложил ему все, что мог. Целый мир и безбедное будущее. В ответ получил лишь «ненавижу» и хлопок дверью. Он отказался от всего из-за тебя. Бен не особо вслушивался в их диалог, но жесткое «он мой» заставляет бабочек в животе зашевелиться. Он увяз по уши в Викторе Андерсене и, кажется, это более чем взаимно. Он может ненавидеть Майка, но сейчас парень хочет помочь. И, если быть честным с самим собой, то без Майка им не справиться. Отец Вика слишком большая шишка. Слишком много власти и денег в его руках. И пока все покрывают Саймона, наслаждаясь крупными вливаниями с его стороны, им не победить. Бен готов поддержать даже самую безбашенную идею своего парня, лишь бы подарить им шанс. Хадсон никогда бы не поверил, если б еще вчера ему сказали, что он будет готовить чай для человека, который… сделал ему очень больно. Нет, он не боится слова «изнасиловал». Он просто не любит его, никогда не употребляет. Оно чрезмерно грубое, грязное. Бен ставит кружки на столик и остается стоять рядом с Виком, скрестив руки на груди. Майк подозрительно смотрит на напиток, принюхивается. — Он не отравлен. Нам действительно нужна твоя помощь. — Мы уже обсудили самое важное, пока ты готовил. Дальше он справится сам, — говорит Вик, обнимая Бена, прижимаясь лбом к его бедру. — Вы такие милые, аж тошно, — наигранно недовольно заявляет Шеппард, делая глоток. Хадсон закатывает глаза и садится рядом с Виком, принимаясь за свой чай. Когда в гостиную входит Тина, все разговоры резко прерываются. Она оглядывает сидящих на диване парней. Девушка придерживает живот, по-птичьи наклоняет голову, рассматривая незнакомца. — Привет, — здоровается она, — В ваших кругах прибыло? — Это Майк. Он друг, — неуверенно улыбается Бен. — Гей, — безапелляционно заявляет девушка. — Беременная подружка гея, — парирует Майк. — Мы поладим, — улыбается она, — Я — Тина. Шеппард пожимает протянутую ладошку. Он замечает, с какой нежностью Бен смотрит на большой живот девушки. Замечает, как он стискивает ладонь своего парня. Если он может чем-то помочь этим двоим, он поможет. Обязательно. Хоть кольца обручальные им подарит. Быть может, это хоть как-то загладит его вину перед Беном. — Она не знает? — спрашивает Майк, когда девушка уходит в свою комнату. — Нет. И не узнает. Для нее, ты мой друг-гей. — Да хоть Пасхальный Кролик. Мне все равно. Их разговор затянулся. Бен понимает это только тогда, когда видит взбешенного отца в коридоре. Мистер Хадсон готов броситься на незваного гостя сию же минуту. Его останавливает только рука жены на плече и ее тихий настойчивый шепот. — Уведи его, — бросает Бен через плечо, подходя к родителям, — И, спасибо, что пришел, Майк. В голове Шеппарда проскакивает миллион возможных шуточек, но он кивает и идет вслед за Виктором. Стоит им скрыться по направлению к кухне, Бен поворачивается к родителям с обезоруживающей улыбкой. Отец явно не разделяет его настроение. Он уже готов подняться на чердак за ружьем, когда Бен преграждает ему путь. — Что этот… человек делал с нашей гостиной? — Майк пил чай. — Почему у тебя бинт на голове? — Кирпич упал. — Бенедикт Томас Хадсон! Отец так редко повышает голос, что привыкнуть к этому невозможно. Бен вздрагивает и перестает улыбаться. Он был готов защищать Шеппарда от своих родителей год назад, но сейчас… Он устал защищать всех вокруг. Сейчас ему самому нужна защита. — Я позвал его. Майк сын окружного прокурора. Он может помочь отправить моего отца за решетку, — говорит Виктор, становясь рядом с Беном. Ребята рассказывают свой план. Миссис Хадсон держится за сердце, а ее муж глазами мечет гневные молнии в стоящих перед ним подростков. Ему определенно не нравится то, во что влезли дети, о чем он сразу же им сообщает. Но мальчики лишь пожимают плечами и говорят, что у них нет выбора. Его и, правда, нет, если подумать. Но Алан слишком волнуется за сына, чтобы признать это. Да и Виктор давно стал членом их семьи. — Пойми, пап, если пойдете против заместителя мэра, он заплатит всем, кому можно, и обвинения будут сняты, а вас еще и засмеют. — То, что вы пытаетесь сделать очень опасно. Вы ничего не смыслите ни в делах полиции, ни в политике. Они это знают. Но Вик также понимает, что если отец останется на свободе, ему придется уехать. Собрать вещи, и пока Бен спит, забавно морща во сне нос, уехать. Навсегда. Он не может просто так сдаться. Не хочет. Он готов бороться за мальчишку, что так крепко сжимает его пальцы в эту самую секунду. Бен снова улыбается родителям. Он все еще держит Вика за руку. Алан качает головой, но обещает не мешать и помочь, если сможет. Они отправляются наверх. Бен плюхается на покрывало, шумно выдыхает, закрывая лицо ладонями. Вик опускается рядом. — Ты меня ненавидишь? Опять этот вопрос. Бесконечный девиз их отношений. Бен убирает руки от лица. Смотрит в глаза. — Нет. Нет, я тебя не ненавижу. Просто видеть его все еще очень больно. Около половины девятого в дверь комнаты Бена стучат. Вик отрывается от зацелованных губ, натягивает футболку и открывает, не дожидаясь, пока парнишка приведет в порядок волосы. — Тебе надо домой, — с порога сообщает Кейси, зло глядя на Андерсена. — Ты похожа на фурию, — замечает он. — Кейси, что случилось? — интересуется Бен, поправляя покрывало на кровати. — Я болтала с Тиной в Skype. — Не знал, что вы теперь подружки, — иронично говорит Бен. — Какого черта здесь делал Шеппард? — игнорируя его замечание, спрашивает девушка, — После всего. Серьезно, Бенни, какого черта происходит? — Вик пригласил его на чай, — легко отвечает Бен. Они не сговариваются, даже не смотрят друг на друга. Просто Вик вдруг закрывает дверь на задвижку, оттесняя девушку вглубь комнаты, а Бен тянет ее за руку, заставляя сесть рядом. Они рассказывают ей все. Начиная от того, что Вик все-таки гей, хотя все еще сомневается в этом. Заканчивая тем, что его отец пытается запугать семью Хадсона, и заставить Виктора отказаться от этих отношений и от самого себя. Кейси моргает, переводит взгляд с одного на другого, переваривая услышанную информацию. — Он мог убить тебя. — Не мог, Кейс. Он же не идиот. — Вообще-то, мог, — неохотно признает Вик, — Я почему-то уверен, что еще попытается. Они рассказывают девушке про Майка и их договор. Бен вскользь говорит, что больше не злится. Ему все еще тяжело находиться с ним в одном помещении, но он не злится. Кейси обнимает его. Гладит по спине. Она ловит странный взгляд Андерсена, но ничего не говорит. Когда Кейси звонит мать, она прощается и уходит. Вик целует Бена, желает спокойной ночи и тоже отправляется домой.***
Андерсен стоит на улице, наблюдая, как в окне на втором этаже гаснет свет. Он тяжело вздыхает, будто прощается не до утра. Парень все еще верит, что его план удастся и ему не придется бросать Бена одного. Он так искренне в это верит, что становится больно от собственной наивной глупости. Чтобы не было дальше, сейчас у них есть полтора месяца на счастье. — Что происходит? Кейси спускается с веранды, выходя на свет. Ее руки скрещены на груди. Серьезный взгляд и тихий, жесткий голос. Вик не хочет отвечать. Он хочет сесть в машину и поехать домой в надежде, что не застанет там отца. Пусть документы надо подписать как можно скорее, но он все равно будет тянуть до последнего. — Почему ты смотришь на него так, точно он умрет через неделю? — Он не умрет. Он больше не пострадает из-за идиотской идеи отца вновь сделать меня… натуралом. Никто из-за него больше не пострадает. — Что ты сделал, Вик? — Мы все тебе рассказали. — Нет. Вы рассказали мне только то, что знает Бен. Я хочу услышать то, что знаешь ты. — Если план провалится, и отец останется на свободе до выпускного, мне придется уехать. Навсегда. Иначе Бен, его семья или Тина с ребенком могут пострадать. Я не допущу этого. — Ты слишком много на себя взвалил. Ты не обязан справляться со всем этим в одиночку. Я могу помочь. — Пообещай, что будешь с ним всегда. И никогда не рассказывай ему. Если все получится, то это не понадобится, а если нет, я расскажу сам. — Когда ты уедешь? — После выпускного. Если ничего не получится, — снова уточняет он. — Вик, я не знаю… — Пообещай мне Кейси. Пообещай, что позаботишься о нем. — Я обещаю, но… Парень услышал, что хотел. Никакие девичьи «но» его не интересуют. Он хлопает дверью машины и уезжает. Кейси еще какое-то время стоит на крыльце дома своего лучшего друга. Она думает, что Бен, наверное, никогда не поймет такого поступка. Он очень добрый, она-то знает, но он никогда не был особо понимающим. И если Вик оставит его, сердце Бена будет разбито, и вряд ли она сможет склеить его во второй раз. Кейси впервые в жизни желает удачи зазнавшемуся капитану баскетбольной команды. Она не хочет видеть боль в зеленых глазах. Она хочет надеть лучшее платье, и спеть на их свадьбе какую-нибудь красивую, жутко романтичную песню. Ей так хочется, чтобы Бен был счастлив. Если кто и заслужил этого, так это мальчишка, переживший кошмар, но оставшийся таким же добрым и отзывчивым. Ее малыш Бенни.Вы идиоты. Что могут два подростка против заместителя мэра? — К. Майк обещал помочь.- Б. Точно, Майк мать его Шеппард. Душа компании. Герой нашего времени. Миссия. Как ты кстати? — К. Нормально. Нам нужна его помощь, Кейс.- Б. Я понимаю. Вы влезли в такое дерьмо, парни. Я беспокоюсь.- К. Все будет хорошо.- Б. Я рада, что ты в это веришь.- К.
Девушка убирает телефон. Она не расскажет Бену. Она всегда будет рядом с ним. Она не будет Кейси Мартин, если не попытается помочь своему, вечно попадающему в переплеты, лучшему другу. А еще ей начинает нравиться Вик и его своеобразная забота о Бене. Она, конечно, никогда не упустит шанса поддеть их или пошутить на тему, что «плохие парни» Бена не интересуют. Совершенно не интересуют. Но она верит в эту любовь больше, чем ее четырехлетний брат верит в Санта Клауса. Кейси уверена, что Виктор Андерсен определенно не лучший парень на планете, но однозначно единственный для Бена. Она очень надеется, что у них все будет хорошо. Иного исхода она не примет.