Рождественские истории

Зимой в мастерской Карла было холодно. Стеклянный куб-пристройка не отапливался; летом в этом не было нужды из-за того, что солнце грело сквозь прозрачные стены, зимой же холод, по словам Карла, стимулировал его и подталкивал экспериментировать со стилем. По крайней мере, так было раньше. Теперь же Карл работал в мастерской только летом, а зимовать предпочитал в своей спальне, запасаясь чистыми листами и карандашами, поэтому с наступлением холодов мастерскую захватывал Маркус. Дни его были заняты общением с наставником и публичными выступлениями, но ночь безраздельно принадлежала ему и Симонет. Модель PL600 с необычным французским именем шла за Маркусом с самого начала восстания, и пусть ей не всегда нравились принимаемые им решения, она ни единым словом не выразила протеста, и когда мирная революция закончилась, Маркус забрал её с собой в дом учителя, отказавшись слушать несуразные возражения, что ей там не место. Карл благосклонно принял хрупкую голубоглазую блондинку в свой дом, и Симонет ничего не оставалось, как подчиниться. Стрелки часов перевалили за полночь. В доме было тихо; наверху спал Карл, в гостиной, скрытой толстыми дубовыми панелями, отсчитывали секунды механические часы, на улице шумели ветви, когда ветер проносился по кронам деревьев, задевая их. Маркус сидел спиной к двери и смотрел на чистый мольберт перед собой. За прозрачной стеной темнел внутренний двор с аккуратно подстриженными кустами и кирпичной оградой. Двор был неинтересен, хотелось не просто скопировать реальность, а создать нечто своё. Он вспомнил наставления Карла: закрой глаза, отпусти воображение на волю и твори. RK200 прикрыл разноцветные глаза и услышал, как сзади разъехались в разные стороны панели, и следом за этим — шаги. Мягкую поступь Симонет он узнал сразу и, не размениваясь на приветствия, поскольку они были лишними, закрыл глаза и начал придумывать. Он опускался в чертоги разума всё глубже и глубже, доставал оттуда воспоминания, лица, места, диалоги, сплетал их между собой и визуализировал, пока наконец не увидел то самое. Открыв глаза, он взялся за карандаш. Линии накладывались одна на другую, превращаясь из сероватого хаоса в высокую футуристичную башню, охваченную огнём. Люди под ней казались крошечными запятыми, сотня таких людей, поставленных друг на друга, могла бы сравниться с высотой башни. Языки пламени вырывались из окон подобно пламени дракона, освещая парковку и длинную дорогу, ведущую к ней. — Похоже на башню «Киберлайф», — заметила Симонет. Она любила устраиваться у стены сбоку и издалека наблюдать за работой любимого, свернувшись калачиком в кресле. Кресло появилось в мастерской недавно, его туда принёс Маркус специально для Симонет. — Ты была там? — спросил он, не поворачивая головы. — Нет, но Коннор был. Он показывал. — Вот как. Самым быстрым способом передать информацию было прикосновение: андроиды ненадолго обхватывали руки друг друга и гигабайты информации тут же улетали от одного к другому. Маркус, разумеется, об этом знал, и то, что кто-то прикасался к его девушке, ему не нравилось. — Не ревнуй, — попросила Симонет. — Коннор — хороший друг. — Я стараюсь, милая. Маркус услышал тихий ритмичный шорох за спиной. Обернувшись, он увидел, что девушка закуталась в длинный клетчатый плед, как в кимоно, и едва перебирала ногами, боясь запутаться в многочисленных складках. Из слоёв пледа выглядывали две кисти рук, удерживающие этот самый плед, а сама Симонет больше напоминала тираннозаврика. — Ты зачем так замоталась? — Маркус рассмеялся. — Я твой подарочек, — ответила она, с трудом пройдя пять метров. — К Рождеству. — Рождеству?! — Ну да. Завтра же Рождество. Маркус застыл с карандашом в руке. — Я совсем забыл про Рождество, — произнёс он. — Почему ты мне не сказала?! — Потому что ты был занят, — ответила Симонет, опешив от такой реакции. — Я спрашивала у Карла, он сказал, что ничего не надо делать. — Карл… — Маркус покачал головой и положил карандаш на мольберт. — Карл — несносный упрямец. Так, — решительно заявил он, — снимай с себя плед, будешь помогать. — А что надо делать? — спросила Симонет, разматывая клетчатое кимоно. — Как что? Поставить ёлку, украсить её, украсить дом, приготовить праздничный обед, и с этим мне особенно нужна будет твоя помощь! Он поднялся и несколькими быстрыми движениями снял с неё плед. Бросив его на стул, он подхватил девушку, забросил на плечо и стремительно вышел из мастерской. — Ты так же несносен, как и Карл, — заявила она. — Я знаю, — Маркус поставил её на пол. — Но даже несмотря на это я получил такой замечательный подарок на Рождество. Он притянул Симонет к себе, поцеловал в губы и тут же умчался доставать из глубин особняка украшения к празднику.

***

Утром двадцать пятого декабря Карл проснулся в окружении снежно-белых гирлянд. Он полежал, раздумывая, не мерещатся ли они ему, и решив, что не мерещатся, сел. Взгляд тут же наткнулся на белых фарфоровых ангелочков, которыми были уставлены полки, стол и подоконник. С тихим шорохом открылась дверь, впуская медицинского андроида. — Доброе утро, — поздоровался он. — Доброе. Откуда это? — Карл обвёл рукой комнату. — От Маркуса и Симонет, сэр. Они уже ушли, но сообщили, что сегодня вернутся раньше обычного, а также просили передать поздравления с Рождеством. — Ах да, Рождество… — Карл чуть улыбнулся. — Я же просил ничего не делать. Эх, молодёжь. — В гостиной на первом этаже стоит ель, — добавил андроид. — Вам стоит это увидеть. Закончив с обязательными ежеутренними процедурами, Карл, ведомый андроидом, спустился на первый этаж и медленно въехал в гостиную. Сделанная из дерева, она из коричневой превратилась в белую. Белые гирлянды, такие же, как в его спальне, обвили стены, подоконники были уставлены белыми свечами, а стёкла окон — расписаны белой краской. Из царства белизны выбивалась высокая искусственная зелёная ель, но Маркус и Симонет выкрутились, увесив её белыми игрушками. На обеденном столе рядом с завтраком, укрытым серебряными колпаками, стояла открытка. В ней двумя разными почерками было выведено: «Счастливого Рождества, Карл! — Маркус х Симонет». — И вам счастливого Рождества, — тихо произнёс Карл.